Я буду слышать твои крики во снах

      Лезвие резко появившегося ножа сверкнуло, слепя холодной искрой во тьме комнаты.

***

Я тебя умоляю, дай ещё пару секунд посмотреть в твои глаза, Глаза, что всегда в сопровождении ниспадающей улыбки, Глаза, что вечно спрятаны под радости этикеткой, Глаза, полные скорби и тоски — как бы ни хотел, от меня спрятать нельзя. Глаза, смотря в которые хочется разбить кухонную посуду, Большие куски, заточив своим взглядом, Использовать при вскрытии синих сосудов. Выйти на улицу в халате помятом, Осколками мелкими впечатать слезы в рука, Увести детей, поднять глаза. Трубы скрыты, но потёк водопровод Через другой ход, Дамба не выдержала — всё наружу. Я не могу скрывать, что безоружена: Перед тобой самый преданный пёс Стоит на коленях. Ты поймал разведку? Мои поздравления. Но при ответе мне тяжело поднять нос. Мне тяжело думать даже, О том, чтоб направить на тебя глаза. Зрачки мои будут подобны драже, Рассыпавшемуся на снегу, пока Ты не спросил, чего я гляжу, А я не заметила, что уже на тебя смотрю. Я теперь вижу, Как растрепались твои волосы на ветру, Как на лице улыбка тает от тягучих слёз. Как ты дрожишь, будто до костей промёрз. Мне тяжело слышать твой хриплый голос, Мне тяжело пытаться держать ровно взгляд. Я хочу проткнуть себя, как протыкает сырую землю колос, Я хочу опустить себя в твой ад. Хочу тебя, чтоб держать рядом, Как медведя из плюши, Чтоб в дни горечи и обиды рьяной, Плакать в плечи твоя, Пока я, навострив уши, Слышала, что ты плачешь со мной. Тебе ведь одиноко так, что Поплакать вместе было нельзя. Теперь у тебя есть я, Давай плакать вместе. Теперь и у меня над головой земля, Позволь вариться с тобой в этом тесте. Давай каждому земному ублюдку Под ребра мелковыя надменный пинок, Чтоб как мелкая шавка, дохлый щенок, Он спрятался в свою затшелую будку. И не высовывал свой нос никогда, Не бесил попусту, Не смотрел в сторону нас и туда, Куда мы с тобой направимся. Твой звонкий смех останавливаться не думал, Но вижу я теперь, что мои руки в крови, Что на твоих губах Она тоже есть, Что ты держал в руках, Не теряя честь, И теперь не пряча, А показывая мне с горяча Свой грязный нож.