Ордалия

Стивен ловит отражение долговязых небоскрёбов в кристально чистых стёклах своей квартиры и сглатывает подступивший к горлу ком. На часах мерцает назойливое 03:21, но сна ни в одном глазу. На соседней половине кровати лежит Кристина — робкая, трепетная, нежная Кристина. Женщина, которая несмотря на тщетные попытки построить с ним адекватные отношения, умудряется пронести свою любовь сквозь года. Но он, лёжа в кровати, думает о той, чей огненный взгляд, кажется, намертво врезался в память — и напряжённо хмурится. Случайное прикосновение — кого он обманывает, не случайное, бестия всё подстроила — её хрупких ладоней до сих пор ощущается на коже раскалёнными отпечатками. Накануне днём Хадсон умудрилась налететь на него прямо в коридоре: практически сбила с ног, кипенно-белые листы из рук Стивена рассыпались по полу вместе с его самообладанием. «Прошу прощения, сэр» И никакого раскаянья в низком, бархатном голосе. Она лишь мазнула по его лицу потемневшим янтарным взглядом, продержала ладони на предплечьях дольше положенного — достаточно, чтобы понять, что это было на грани — а затем как ни в чём не бывало отстранилась и ускользнула в толпу шумных студентов. Оставила после себя только обволакивающий аромат пряной гвоздики и ванили, что осел в лёгких непосильной тяжестью. И терпкое воспоминание о её чертах лицах так близко, что он продолжает сглатывать предательскую горечь, перекатывая её на языке даже глубокой ночью. — Стивен, всё в порядке? — раздаётся совсем рядом чуть хриплый ото сна голос Кристины. Мужчина нервно дёргается и поворачивает голову в её сторону, пытаясь вырезать из полумрака бледное лицо. Она приподнимается на локтях, оглядывает его с беспокойством и позволяет себе робкую улыбку. — Ты чего не спишь? — шепчет Палмер. — Только проснулся, ничего страшного, — лжёт он, размышляя над тем, сколько времени Кристина наблюдала за его растерянным взглядом, направленным в темноту. Она мягко кивает, а затем, перевернувшись на живот, устраивается у него под боком. Бродит по лицу мужчины потеплевшим взглядом и тянется за поцелуем, но Стрэндж в последний момент уворачивается. Он чувствует практически целомудренное прикосновение губ к своей щеке и длинно моргает, пытаясь совладать с предательски сбившимся сердцебиением. — Что-то не так? — Палмер напрягается и сводит брови к переносице. — Всё нормально, — выдыхает он, а затем мягко убирает её ладонь со своей груди и переворачивается на другой бок. Впивается взглядом в панораму ночного города и задумчиво прикусывает нижнюю губу. Ласково-терпеливый образ Кристины перед его глазами трещит и лопается, рассыпаясь на тысячи осколков. И вместо него — водопад карамельных волос, стянутых в тугой хвост; острая линия челюсти; сверкающие огненными всполохами янтарные глаза; капризный изгиб алых губ и чувственный, низкий голос — определённо, контральто — думается Стивену. Эта девочка — неотвратимость. Красочное пятно, дикий пожар. Манящая, дерзкая, самобытная, такая же, как и он сам. Стивен не знает, за какие грехи ему дано испытание в виде Сиенны Хадсон. Но судьба точно знает толк в пытках.

***

Кристина встречает его на каменных ступенях университета с ласковой улыбкой и искрящимся взглядом. У них слишком редко выпадают общие выходные, а ещё реже Стивен соглашается провести их наедине с Палмер. Но этот день является исключением, а потому женщина выглядит крайне вдохновлённой предстоящей прогулкой по осеннему Нью-Йорку в компании доктора. Стрэндж улыбается в ответ, умело давит в себе чувство неправильности происходящего — запечатывает глубоко внутри воспоминание об ожившей мраморной статуэтке с нравом настоящей мучительницы, не позволяя ему выйти наружу — но всё равно чувствует отчаянное сопротивление. Конечно, Палмер замечает в его поведении странности, но её выдержке и умению делать вид, что с ними всё в порядке как обычно можно позавидовать. И сдался же ей он: Стивен до сих пор не может понять, отчего женщина так рьяно пытается удержать их отношения на плаву. — Доктор Стрэндж, сэр! — этот голос он может узнать из тысячи. Мужчина медленно выдыхает, пытаясь нацепить на лицо непроницаемую маску, и оборачивается. Кристина, чуть щурясь от солнца, с интересом оглядывает спускающуюся с ним по ступеням Сиенну. Полы лёгкого платья развеваются на ветру, открывая ему вид на стройные ноги, острые коленки, покрытые детскими шрамами, и несколько мелких родинок на правом бедре. Стивен с трудом заставляет себя отвести от них взгляд — эта картина, также как и остальные связанные с ней воспоминания вспыхнет в его памяти чуть позже — он уверен. Сиенна мажет по Кристине равнодушным взглядом, а затем улыбается снисходительно — словно Палмер и вовсе не стоит ни капли её внимания — и впивается медовыми глазами в его лицо. — Хадсон, — сухо бросает он, на что девушка лишь хмыкает. — Ректор просил передать вам эти бумаги, — только сейчас мужчина замечает в её руках папку, — А также сообщить о том, что все вопросы, связанные с расписанием, вы теперь можете решать через меня. Она широко улыбается — и это больше походит на оскал — а затем протягивает ему документы. Когда Стивен протягивает ладонь и крепко сжимает в руке край папки, они соприкасаются пальцами. В этом месте по коже проходит томительный электрический разряд. А Сиенна, словно издеваясь, несколько секунд нарочно не выпускает документы из рук и с абсолютной невозмутимостью поглаживает его кожу под папкой так, что это остаётся скрытым для глаз остальных. Стрэндж практически выдёргивает из её рук бумаги, выходит слишком рвано и грубо, так что стоящая рядом Кристина недоумённо дёргает бровью. Мужчина чувствует, как от лица резко отливает кровь и лишь надеется, что не выглядит слишком бледным. — Это с каких пор обычным студентам доверяют расписания профессоров? — со скепсисом уточняет он. У Стивена внутри выдержка — облитая горечью от неправильности происходящего — натянутая до треска, готовая лопнуть в любую секунду при нахождении рядом с ней так близко. А у Сиенны снисходительный взгляд, словно она понимает то, чего он до сих пор понять не в состоянии и издевательская улыбка на губах. — О, сэр, — тянет она, — Вам ли не знать, что обычной студенткой меня можно назвать с натяжкой, — несколько раз, словно причитая, Хадсон щёлкает языком, а затем бросает ему приторную улыбку и уходит. У Стивена от нервов дёргается кадык, и он слишком резко разворачивается в другую сторону, не в силах взглянуть Кристине в лицо после устроенного Сиенной спектакля. Мужчина тяжело дышит, пытаясь вернуть себе прежнее спокойствие и угомонить воспалённое сознание. Некоторое время они бредут вдоль авеню в полном молчании, и Стрэндж искренне надеется, что так и будет продолжаться, но Палмер всё-таки не выдерживает: — И что это было? — Не понимаю, о чём ты, — бесцветно отзывается он, смотря перед собой и сжимая в ладони папку до неприятного онемения в пальцах. — Господи, Стивен, — выдыхает она надломлено, и от этого тона к горлу подкатывает раздражение. Больше всего он ненавидит моменты, когда Кристина примеряет на себя роль жертвы — посмотри на меня, заметь меня, люби меня. Смотрит своими влажными глазами, с трепетом ловит поцелуи, жмётся к нему — дрожащая, болезненная, изломанная. Когда-то это действительно действовало, но сейчас вызывает лишь очередной прилив раздражения. Стивену думается — Хадсон бы никогда в жизни не опустилась до подобного. Эта бестия скорее сведёт его в могилу своими выходками, чем позволит себе нацепить на лицо мученическое выражение. Мужчина невольно передёргивает плечами в попытке избавиться от навязчивых мыслей и отчаянно бьющегося внутри желания стереть с лица Сиенны эту проклятую усмешку. — Я о том, что какая-то мелкая пигалица ведёт себя так, будто ты не её преподавать, а соседский мальчишка, — пренебрежительно бросает Кристина, — На тебя это совсем не похоже. Ты даже с врачами в клинике ведёшь себя так, будто они тебе должны. А тут… — По-твоему, я должен был отхлестать её этой папкой по лицу, чтобы поставить на место? — язвительно уточняет он. — Она чувствует вседозволенность лишь потому, что является лучшей студенткой курса с кипой восхваляющих рекомендательных писем от остальных преподавателей. Палмер резко замирает прямо посреди оживлённой улицы, и Стивену приходится сделать то же самое. Он раздражённо выдыхает и оборачивается. — Никогда в жизни не слышала, чтобы ты кого-то защищал… — Кристина бродит по его лицу взглядом, который он распознать не в силах, а затем выдыхает: — Ты с ней спишь что ли? Стрэндж едва не выпадает в осадок от этого вопроса. Ей действительно было достаточно минутного диалога, чтобы составить в своей голове столь абсурдную логическую цепочку? Он смеряет её недоумённым взглядом. — Да что с тобой такое? — выдыхает он, делая шаг по направлению к женщине и, чуть понизив тон, произносит: — Ты сейчас серьёзно решила устроить мне сцену посреди Бродвея? Приди в себя, Кристина, у меня ничего с ней не было. А даже если и так, с каких пор ты стала заявлять на меня права? Наши отношения и отношениями-то можно с натяжкой назвать. Женщина вздрагивает от этих слов словно от пощёчины и поджимает дрожащие губы. Стивен чувствует предательский укол совести в груди, когда замечает, как глаза Палмер наполняются слезами, но бурлящее внутри негодование не позволяет ему увлечь её в свои объятия и утешить. — Вот так, значит, да? — горько усмехается она и судорожно сглатывает. Стрэндж замирает напротив неё с непроницаемой маской на лице и размышляет о том, как он докатился до подобного. Почему грудную клетку ломит от волнения при одной только мысли о Сиенне Хадсон. Ему бы вымыть это лицо из памяти, затолкать навязчивое чувство так глубоко, что он никогда не будет больше смотреть в серые глаза Кристины, а видеть вместо этого янтарные. — Держи, — мужчина вздрагивает, когда Палмер уверенно берёт его за руку и вкладывает в широкую ладонь ключи от квартиры, — Надеюсь, ты знаешь, что делать и не натворишь глупостей. Пока, Стивен. И, сморгнув предательские слёзы, она скрывается в толпе прохожих. Стивен до боли прикусывает щёку, провожает её фигуру невидящим взглядом и сжимает в ладони холодный металл ключей. Ему кажется, что в этот момент он слышит сардонический смех Сиенны. И чувствуется в этом какая-то злая ирония.