Ордалия

Стивен ненавидит понедельники. А этот выдаётся особенно паршивым — после изматывающей ночной смены в госпитале и следом за этим — утренней лекции в университете. Впервые за два месяца его мучительницы в аудитории не было. Только непривычно пустующее место за первой партой и растерянное бормотание одногруппников, что понятия не имели, почему раздражающе-идеальной до зубного скрежета Сиенны Хадсон нет на месте. Стрэндж делает глоток крепкого американо и морщится от едкой горечи, оставшейся на языке. Залитый осенним солнцем Центральный парк, вереница крохотных уточек на озёрной глади, улыбчивые прохожие и… она. Глаза выхватывает фигуру девушки среди остальных людей практически молниеносно. Одетая совсем не по погоде: в спортивный топ и укороченные шорты. Брови сведены к переносице, взгляд сосредоточенный, дышит рвано, бежит трусцой, что-то бормоча себе под нос. Эта бестия решила прогулять его лекцию ради грёбанной пробежки? Мужчина сжимает стаканчик с кофе так сильно, что картон в его ладони предательски мнётся. — Хадсон! — рявкает Стивен так, что несколько прохожих с удивлением оборачиваются в его сторону. Она слышит этот вопль несмотря на музыку в наушниках. Бросает растерянный взгляд на источник звука, замечает его, стоящего в тени деревьев и удивлённо распахивает глаза. Стивен слишком поздно понимает, что Сиенна от неожиданности сбивается с шага и, запутавшись в собственных ногах, летит вперёд. Сердце пропускает удар. Стрэндж бросает стаканчик американо в мусорку неподалёку и мчится к ней навстречу. Она приподнимается с земли, отряхивает с ладоней пыль вперемешку с грязью, а затем вскидывает голову и смотрит в упор снизу-вверх. Доктор с трудом смаргивает это наваждение — вот она, перед ним, на коленях, с горящим взглядом, непокорная, дерзкая и жгучая — и присаживается на корточки. — Ты в порядке? — он окидывает её цепким взглядом, замечая стёсанную на ладонях и коленках кожу. Сиенна шипит под нос какие-то ругательства, но всё равно позволяет ему взять себя за предплечья и помочь подняться. — Была бы, если б не ваш вопль, — ворчит она недовольно, пока Стрэндж ведёт её в сторону лавочки. — Договоришься, Хадсон, — бросает он сухо и нарочно сжимает её предплечье чуть сильнее положенного. — Ты была бы в порядке, если бы не прогуливала университет. Какого чёрта отсутствовала на моей сегодняшней лекции? Доктор усаживает её на лавочку и берёт в руки предусмотрительно оставленную там бутылку простой воды. Сиенна без слов подставляет ему свои ладони, и мужчина осторожно смывает с её кожи пыльную крошку и выступившую кровь. — Не здоровилось, знаете ли, — говорит она, наблюдая за его манипуляциями. — А что, скучали по мне? Мужчина замирает с бутылкой воды в одной руке и её горячим запястьем в другой. Кажется, сожмёт ладонь чуть сильнее и услышит, как крошатся её кости. И в висках отчаянно пульсирует едкое и насмешливое: «Скучали по мне?» Стивен поднимает на неё нечитаемый взгляд. Цепляется за дрожащий на янтарной глади зрачок и вдруг шумно усмехается. Сиенна судорожно выдыхает, опуская взгляд на его губы, а затем несколько раз моргает и приходит в себя. Копирует его сардоническую усмешку и снова смотрит в глаза — открыто, остро и проницательно. — Будешь отрабатывать, — понизив голос, сообщает он, и подушечками пальцев чувствует, как бешено колотится её сердце. — И мне плевать, удобно тебе или нет, но будешь подстраиваться под мой график. Я не позволю прогуливать мои лекции. Стивен смывает остатки грязи с её ладоней, а затем приступает к обработке коленей. Хадсон невольно вздрагивает, когда он касается повреждённой кожи, и помутнённым взглядом следит за каждым его движением. — Под вас грех не подстроиться, сэр. Мужчина крепко сжимает челюсть, стараясь не обращать внимания на предательски-сладкий импульс внизу живота. Сиенна Хадсон — это испытание огнём. Покрытая испариной после пробежки кожа, манящий жар её тела, густой и обволакивающий запах пряной гвоздики и ванили. Стрэндж оборачивается через плечо, искоса наблюдая за тем, как эта маленькая бестия едва видимо склоняется чуть ниже к его лицу, делает судорожный вдох и облизывает пересохшие губы. Она невозможная. Если бы где-то в этой Вселенной на людей вешали ярлык «Отчаянный, дикий и необузданный экземпляр. Для встраивания в систему не подходит», Стивен и Сиенна стояли бы в самом начале этой очереди. — Прибереги свою пылкость для отработки, — осаживает он её, но в конце фразы голос предательски срывается — и она, чёрт возьми, это замечает: — Чтобы к следующей неделе знала наизусть каждую строчку пройденных параграфов. Ошибёшься хоть раз — ни зачёта, ни успешного окончания университета тебе не видать. Хадсон щурится по-кошачьи, а затем растягивает губы в уже привычной доктору дьявольской улыбке. Вызов она принимает. Закончив с обработкой её стёсанных коленок, Стивен резко выпрямляется и выкидывает пустую бутылку из-под воды в мусорку. А затем, не говоря ни слова, встаёт с лавочки и уходит. — Хорошего вам дня, сэр, — доносится напоследок её бархатное и изящное контральто.