Ордалия

По Сиенне Хадсон можно сверять часы. Как обычно не опаздывает ни на минуту: появляется на пороге его квартиры в наглухо застёгнутом пальто и лакированных чёрных лодочках. Проходит внутрь, оставляя после себя шлейф терпких мускусных духов. Звук её шпилек по наполированному паркету эхом отдаётся от стен. Сиенна останавливается посреди гостиной, лениво оглядывается и оборачивается через плечо, подарив ему очередную усмешку. — Скажите мне, сэр, вы действительно думаете, что я взяла непосильную ношу? — вдруг спрашивает она. Стивен проходит к барной стойке и берёт в руки рокс, стенки которого облизывает янтарный скотч — под цвет её глаз. Мужчина растягивает губы в улыбке, делая вид, что всё под контролем. Головой-то он уверен, что так оно и есть. Только вот на задворках сознания вспыхивает предательская мысль, что с этой мучительницей контроля быть не может априори. — Я в этом уверен, девочка, — отзывается он небрежно. — Кто начинает с уверенности, закончит тем, что усомнится. Стивен опасно щурится и внимательно наблюдает за тем, как Сиенна разворачивается к нему лицом. Он делает крупный глоток скотча, наслаждаясь терпкой горечью напитка и размышляет о том, что за игру она затеяла в этот раз. Её бледные пальцы цепляются за пояс пальто и ловко развязывают плетение. Когда она ленивым движением сбрасывает с плеч плотную ткань, у Стрэнджа создаётся ощущение, что его выдержка вновь начинает трещать по швам. Она, чёрт возьми, полностью обнажена. Расправляет плечи, сверкает своим диким, жадным взглядом и изящным движением переступает через пальто. Глаза невольно цепляются за точёные изгибы её тела, те самые чертовски острые ключицы, небольшую аккуратную грудь и изящные бёдра. Потрясающе восхитительна в своей наготе. — Я ведь всё ещё должна вам отработку, сэр, — она подходит к нему нарочито медленно, — Спрашивайте всё что угодно. Стивен отставляет в сторону рокс и прячет ладони в карманы брюк, смерив её цепким взглядом. Решает сыграть по её правилам. — Симптом Кернига, — хриплым голосом выдавливает он. — Один из менингеальных знаков, используемых в неврологической семиотике для выявления возможных патологических процессов в мозговых оболочках, — шепчет она, останавливаясь в шаге от него. — В чём проявляется? — В невозможности полного разгибания ноги, которая до этого была согнута в тазобедренном и коленном суставах под прямым углом, — вскидывает голову и цепляет его взгляд. Сиенна мучительно медленно облизывает губы, и Стивен, замерев, следит за движением её языка. Градус напряжения в комнате повышается до критических отметок, хотя казалось бы — куда ещё. Он не сразу понимает, что пауза в их разговоре затягивается на непозволительно долгое время. — Что-то ещё, сэр? — спрашивает она на выдохе. Отработку никто не отменял. Но у Стивена всё мироощущение схлопывается лишь до этого момента. До болезненно-жаркой пульсации внизу живота, её раскрасневшихся щёк и манящих изгибов девичьего тела, которых коснуться просто жизненно необходимо. Спросил бы кто, как Стрэндж докатился до этого, он бы ответить не смог. Да и как это вообще возможно, когда напротив него стоит полностью обнажённая Сиенна Хадсон. Бродит своим распутным взглядом по его лицу, дрожит в нетерпении и дышит рвано — он уверен на сотню процентов — ещё и мучается из-за головокружительного возбуждения. — Да, — мужчина находит в себе силы лукаво улыбнуться, достаёт руки из карманов брюк и кладёт одну ладонь на изгиб её шеи. Пальцы оглаживают разгорячённую кожу, и Стивен может, не утруждаясь, сосчитать её бешеный пульс. Он скользит ладонью ниже, практически невесомо очерчивает полушарие груди, а затем сжимает напряжённый сосок, перекатывая меж пальцев. Сиенна отзывается на это действие молниеносно: хватает ртом воздух и издаёт едва слышный полувсхлип. Она прикрывает дрожащие веки лишь на секунду, а затем снова распахивает глаза и впивается в его лицо внимательным взглядом. — На колени, — хриплым от желания голосом произносит он. В янтарных глазах проскальзывает огонь сопротивления. Девочка щурится и едва видимо дёргает уголками губ в подобии улыбки. — Я сказал, на колени, Хадсон, — повторяет он более строгим тоном и дёргает бровью. Сиенна судорожно сглатывает и послушно опускается на колени, смотря на него из-под полуопущенных ресниц. Пошевелиться не смеет — вновь нацепила на себя маску покорной девочки — но глаза всё также горят опасным огнём. — А сейчас сможешь доказать, что таких как ты не было ни одной? — усмехается он. И вновь эта обезоруживающая улыбка на алых губах, кричащая о том, что перед ним умница, красавица, лучшая студентка потока и самоуверенная мучительница. Сиенна принимает этот вызов. Но Стивен не уверен, что она играет по его правилам. Скорее по своим собственным. Её бледные пальцы тянутся к пряжке ремня, она ловко вскрывает застёжку, а затем тянет вниз собачку. Движения отточенные, и на секунду Стрэнджу даже становится не по себе. Она, чёрт бы её побрал, знает своё дело. Когда Хадсон немного приспускает брюки вместе с боксерами и не сдерживает судорожного вздоха при виде его напряжённого члена, Стивен позволяет себе очередную усмешку. Это выходит скорее инстинктивно: чтобы ненадолго вновь ощутить привычный ему контроль. Но как только её хрупкая ладонь обхватывает основание члена, а горячее дыхание опаляет чувствительную головку, Стрэндж прощается с иллюзорным ощущением власти. Сейчас она в её руках. Мужчина облизывает внезапно пересохшие губы и чуть кивает головой, подталкивая её к действию. Сиенна, не сводя с него потемневшего взгляда, погружает в рот напряжённый орган и делает первое движение. Просто, сука, идеальная. И ничего восхитительнее этого Стивен в жизни не видел. Мужчина шумно выдыхает сквозь стиснутые зубы и хватается одной ладонью за край барной стойки. Перед глазами от перевозбуждения начинают плясать разноцветные звёзды. Это слишком хорошо, чтобы быть реальным. Уверенные движения губ и языка, скользящего вдоль ствола, и выводящего неизвестные узоры. Бёдра начинают дрожать от острой необходимости начать вколачиваться в её рот. Стивен запускает свободную ладонь в её волосы, регулируя каждое движение. Сдерживаться с каждой секундой становится всё сложнее. А она лишь податливо подстраивается под каждый рывок, под каждое движение, продолжает буравить своим взглядом из-под длинных тёмных ресниц, и от этого окончательно срывает крышу. Стрэндж усиливает хватку в её волосах, и Сиенна стонет. Дрожь в её горле, вызванная этим стоном, распаляет лишь сильнее. На подкорке сознания вспыхивает отчаянное желание взять её жёстко и грубо. Потому что уже давно напрашивается, и в этом сомнений нет. Стивен делает очередной толчок, намного глубже предыдущих, и чувствует, как головка его члена упирается в заднюю стенку горла девушки. Он даёт ей лишь немного времени, чтобы привыкнуть к новым ощущениям, и вновь продолжает вколачиваться в её рот практически звериными движениями. От её тёплого, влажного и податливого рта хочется стонать в голос, но Стрэндж сдерживается изо всех сил. Его грудь вздымается от прерывистых вздохов, а хватка в волосах Сиенны не ослабляется. Когда он вновь опускает взгляд вниз, то всё же немного приходит в себя. Разжимает ладонь и почти ласковым движением оглаживает раскрасневшуюся скулу и стирает слёзы, собравшиеся в уголках её глаз от его рьяного напора. Чёрт, она ведь даже не вырвалась ни разу, хотя ему под конец, кажется снесло крышу. — Умница, — едва слышно произносит он и позволяет ей отстраниться. Непроницаемая маска на её лице на миг трескается, и Хадсон позволяет себе короткую, едва видимую улыбку. На этот раз робкую, ничуть не вяжущуюся с образом своенравной и жгучей бестии. Но этот миг ускользает, и Сиенна медленно поднимается на ноги. Она вновь впивается в лицо Стивена пронизывающим взглядом, возвращая себе самообладание, но мужчина успевает заметить едва видимую дрожь в её коленях. — Настолько нравится играть, Хадсон? — хрипло интересуется Стрэндж и властным движением кладёт ладонь на её хрупкое плечо. Девочка крупно вздрагивает, но не отстраняется. Чуть дёргает уголками губ, но глаза остаются поразительно серьёзными. Лишь на дне радужки сверкает жидкий огонь. — Актриса из тебя прямо скажем — паршивая. — Никто из мужчин пока не жаловался. У Стивена внутри бурлит возбуждение вперемешку с яростью. А Сиенна стоит перед ним, вытянутая словно струна, и вызывает одно лишь желание — вытрахать так, чтобы навсегда потеряла эту бесящую сосредоточенность во взгляде. Чтобы, наконец, начала умолять. Доктор цепляется за эту мысль и награждает девочку хищной улыбкой. Он чуть сильнее сжимает пальцы на её плече и мягко толкает Сиенну назад. Она пятится несколько шагов — щёлкающий звук её шпилек отдаёт в висках болезненным напряжением — а затем упирается бёдрами в поверхность стола. — Ты путаешь меня с большинством, — низким голосом рокочет он, склоняясь к её лицу. Дыхание девушки на секунду прерывается, и она невольно опускает зачарованный взгляд на упрямый изгиб его губ. — Так докажите обратное, — едва слышно шепчет Сиенна. Пальцы путаются в водопаде карамельных волос. Стивен сжимает ладонь, заставляя Хадсон запрокинуть голову и прерывисто выдохнуть. Он впивается в её губы почти звериным движением: целует влажно и грубо. Сминает её губы, толкается языком в рот и встречается с ответным напором. Доктор обхватывает Сиенну за талию и усаживает на обеденный стол, устраиваясь между её бёдер. Он отрывается лишь на секунду, чтобы чуть прикусить её за подбородок, а затем прильнуть губами к изящной шее. Пряный и терпкий аромат гвоздики забивается в нос. Стивен царапает зубами нежную кожу, тут же зализывает эти места языком, не в силах насытиться вкусом и запахом её тела. Хадсон хватается за его футболку дрожащими пальцами, неосознанно пытается сомкнуть бёдра от накатившего желания. Доктор уверен, опусти ладонь ей между ног — почувствуешь жар, влажность и совсем потеряешь рассудок. Её хриплый стон разрезает тишину гостиной. Едва слышный, на грани всхлипа. Стрэнджу едва удаётся подавить дрожь в теле. Он чуть отстраняется, чтобы окинуть девушку трезвым взглядом. Глупец, какой к чёрту трезвый взгляд, когда от перевозбуждения из груди рвётся утробный рык, а член сводит в болезненном напряжении? Сиенне едва удаётся проморгаться. Горящий янтарь стал мутным из-за поволоки желания. Она глубоко дышит, облизывая припухшие от поцелуев губы, и дрожит вся. Её маска сдержанности окончательно треснула. — А я ведь всего-то тебя поцеловал, Ордалия, — выдыхает мужчина, впервые проговорив кличку, которую он дал Сиенне ещё в первый день, вслух. Это слово остаётся на языке сладкой горечью, отчаянным чувством принятия и осколками оставшегося самообладания. Стивен не позволяет девушке сморгнуть наваждение и осознать, как именно он её назвал: кладёт ладонь ей на грудную клетку и заставляет улечься на лакированную поверхность обеденного стола. Разводит стройные бёдра и обводит глазами точёное тело, распростёртое и желающее его. Глаза ненароком цепляются за созвездия родинок около правого колена. Как он и предполагал, они уже не раз вспыхивали в его памяти после той злополучной встречи на ступенях университета. У Стивена больше нет выдержки. Он не тратит время на нежные поцелуи и прикосновения, лишь оставляет ощутимый укус на внутренней поверхности бедра и приникает губами к её лону. Просто, сука, идеальная. Он готов повторять эту фразу вечно. Сиенна выгибается, когда мужчина начинает неторопливые движения языком. Глухой стон вновь разрезает тишину комнаты. Крепко стиснув её бёдра ладонями, чтобы она оставалась на месте и лишний раз не извивалась от его ласк, Стивен увеличивает напор. Он обводит клитор языком чуть жёстче и краем глаза следит за её движениями. Ему бы зажмуриться, утонуть в ощущениях, в её пряном запахе, жаре и влажности. Позволить бледным, длинным и чуть узловатым пальцам запутаться в его волосах. Оглохнуть от этих непрекращающихся стонов — хриплых, звучных, почти рычащих — боже, ни одна его женщина не стонала так. Он готов кончить от одного только тембра этого голоса. Выдержка трещит, но Доктор продолжает жадно ловить глазами каждое движение Сиенны. Находит в себе силы разжать одну ладонь — хотя казалось они были намертво спаяны в этой близости — провести пальцами по влажным складкам её плоти, осторожно проникнуть внутрь и потеряться от ощущения тесноты и влаги. — Блять… — срывается с её губ, когда Стивен поглаживает её внутренние стенки, — Блять, блять, блять… Пока не «Боже», но тоже сойдёт. Доктор улыбается, продолжая ласкать её языком, и толкается пальцами чуть настойчивее и ритмичнее. Сиенна крупно дрожит, начиная подмахивать бёдрами в такт его движениям, и он чувствует, как её стенки сжимаются всё сильнее в преддверии оргазма. Жаркая и нетерпеливая. Член Стивена болезненно пульсирует, а в висках продолжает биться настойчивое желание оказаться внутри неё. Эта порочная картина вспыхивает перед глазами внезапно ярко. Утробный рык рвётся из груди. Это становится для Сиенны спусковым крючком. Нахлынувший оргазм заставляет её выгнуться, едва не поломавшись в спине. Она беспорядочно скользит ладонями по лакированной поверхности стола, неистово сжимается вокруг его пальцев. Среди жарких стонов несколько раз даже затесалось имя Стивена. Бессвязным бормотанием, на выдохе, едва слышно, но от этого внутри кровь закипает. Доктор медленно отстраняется, окидывая распластавшуюся по столу фигуру помутнённым взглядом. И весь её вид — кончившей, блять, от его языка и пальцев — сродни религиозному обряду. Только сейчас Стивен по-настоящему осознаёт строки песни Хозиера. Потому что этой женщине действительно можно поклоняться только в спальне. Она не позволит замолить свои грехи, скорее склонит к совершению новых — ещё более тяжких. В голове отчаянно пульсирует мысль вытрахать её прямо на этом столе в гостиной, но отчего-то Стрэнджу хочется увидеть Сиенну именно в своей спальне. Мужчина толком не даёт ей отойти от мощного оргазма — но, впрочем, не одному же ему страдать от этой близости — и поднимает её со стола. Девочка шумно выдыхает, но мигом приходит в себя, обхватывая его за шею. В янтарных глазах лишь на долю секунды мелькает эмоция, которую доктор распознать не в силах. Обычно он с удовольствием разгадывает Хадсон как хитроумную головоломку — есть в этом уже что-то привычное, хоть и попахивающее мазохизмом — но сейчас он настолько возбуждён, что не в силах рационально отслеживать все её реакции. Он подхватывает девочку под бёдра и решительно направляется в спальню. Опускает на кровать и замирает на миг, окидывая её жадным взглядом. Хрупкая, бледная, кажущаяся почти полупрозрачной на контрасте с иссиня-чёрными шёлковыми простынями. Почти неземная. Стивен снимает футболку через голову, а затем расправляется с полурасстёгнутыми брюками и боксерами. Сиенна в это время внимательно впитывает каждое его движение. Она замерла, чуть приподнявшись на локтях, и в этот момент действительно напоминает изящную мраморную статую. Разве что грудь часто вздымается от шумных вздохов. Доктор тянется к тумбочке и выхватывает оттуда пачку презервативов. Не церемонясь, он разрывает фольгированную упаковку зубами и раскатывает латекс по напряжённому члену. Низ живота снова сводит в болезненном напряжении: давно у него не было подобных испытаний для его сексуальной выдержки. Ладони мягко ложатся на острые коленки, и Стивен разводит бёдра Сиенны шире. Удобно устраивается между её ног, а затем, не удержавшись, практически невесомо скользит пальцами по молочно-белой коже и едва сдерживается, чтобы не прикоснуться губами к хаотичной россыпи бледных, детских шрамов. Хадсон невольно вздрагивает и замирает, поражённая подобным жестом, который одновременно показался им обоим слишком нежным. — Неожиданно, — с придыханием, на короткой усмешке произносит она, а затем щурится. Стрэндж стискивает зубы, давая себе мысленную оплеуху. Забыл, где он находится. А главное — с кем. Сиенна Хадсон — это яд, проникший в каждую его клетку. В полумраке комнаты её глаза блестят обольстительно и призывно. Расплавленное золото. Жидкий огонь. Эта девочка словно из порока соткана. И нежности здесь места нет. Он склоняется ниже, чуть удобнее устраивается между её бёдер и входит одним резким движением, не давая ей привыкнуть к новым ощущениям. Сиенна рвано выдыхает, выгибаясь в пояснице, и в изломе её светлых бровей он может увидеть почти что мучительное удовольствие. А Стивену постыдно хорошо в этой тесноте. Она задушено всхлипывает, впиваясь пальцами в его плечи, и дрожит в нетерпении. — Это более ожидаемо? — рокочет он, склоняясь к её лицу, а затем, не давая возможности ответить, начинает двигаться. Быстро, резко, выбивая у неё из лёгких весь воздух. Низ живота сводит в сладкой истоме. Ему настолько хорошо, что это даже пугает. Вместо крови кипящая лава. И Стивен продолжает вбиваться в её тело настолько неистово, что это граничит с болью. Влажные шлепки, их тяжёлое дыхание, всхлипы и стоны Сиенны разносятся по комнате, сливаясь воедино, создавая порочную и чувственную симфонию. Он оставляет на её шее и плечах короткие поцелуи, прикусывает молочную кожу, заставляя её вскрикивать чуть громче, зализывает эти места языком. Толкается в её горячую, пульсирующую, влажную тесноту. А девочка лишь плавится под его натиском словно сливочное мороженое на жарком солнце. Пытается ухватиться за него ослабевшими пальцами, облизывает пересохшие губы и уже нараспев повторяет его имя. И никакого тебе «Сэр». Только сладкое и томительное «Стивен». Он смотрит, как покачиваются её груди от каждого неистового движения, как в полумраке комнаты блестит испарина на меловой коже, как заламывается хрупкая шея, когда Сиенна вжимается затылком в постель. Спроси кто Стивена, готов ли он повернуть время вспять, избежать этой злополучной встречи и никогда в жизни не чувствовать столь отчаянного желания держать эту плутовку своих руках — он бы не смог ответить. Он опаляет горячими выдохами нежную кожу, чертит языком влажную полосу от основания шеи до самого подбородка и чуть прикусывает острую линию челюсти. Находит её губы почти наощупь, целует горячо и развязно и окончательно теряется в её вкусе и запахе. Сиенна стонет прямо ему в рот, сильнее выгибается в попытке стать к нему ещё ближе, впивается ногтями в его лопатки, чертит на алебастровой коже обжигающие борозды. Стивен даже не обращает внимания на боль и не задумывается о том, что завтра на его спине будут сверкать свежие царапины — всё это тонет в пламенной, дотла выжигающей нутро близости. — Стивен… — уже выкрикивает она его имя вперемешку со звонким стоном, — О боже… Её голос срывается, девочка крепко жмурится и продолжает до хрипоты выдыхать его имя. А затем её тело сотрясает крупная дрожь, и Сиенну накрывает очередной оргазм. Стивен едва успевает запечатать в памяти это мгновение, как её внутренняя, отчаянная пульсация становится спусковым крючком. То, как она сжимается вокруг его члена мучительно прекрасно. Стивен чувствует, как внутри что-то натягивается до треска, готовое лопнуть в любой момент. Все мышцы на миг напрягаются, а затем по телу прокатывается сладкое и пьянящее ощущение наступающего оргазма. И весь его мир разлетается к чертям в этот момент. Плевать что с ним будет после этого момента, плевать на неправильность происходящего, плевать на законы. Плевать на этику, мораль, существование кары за его грехи, Рай, Ад и всю прочую ненужную шелуху. На всё, сука, плевать. Ему на секунду кажется, что все дороги вели к этому моменту. К дрожащей, пылающей, чувственной Ордалии в его руках. С губ против воли срывается рык, и Стрэндж впивается в губы Сиенны очередным поцелуем. Она непривычно мягкая и податливая, отвечает слабо, вымотанная его напором. Скользит пальцами по крепким плечам, вглядывается в его лицо помутнённым взглядом и с лёгкой неохотой выпускает из своих объятий, когда он отстраняется. Стивен избавляется от использованного презерватива, чувствуя накатившую на него усталость и отяжелевшие веки. Двое суток практически без сна, передозировка кофеином и эмоциональное напряжение дают о себе знать. Сиенна устраивается у него под боком, словно кошка, кладёт хрупкую ладонь на его грудную клетку, и он — что удивительно — даже не вздрагивает от этого прикосновения. Лишь мажет по её лицу ленивым взглядом, подмечая, что её глаза под полуприкрытыми веками сияют в темноте как два ярко-жёлтых цитрина. Она ничего не говорит. Не улыбается хищно, не затевает никаких игрищ. Лишь медленно выдыхает, а затем прижимается чуть теснее и прикрывает глаза. И Стивен, разморённый теплом её тела и мерным стуком сердца, проваливается в сон.