***
Конья, сентябрь Последний луч заката исчез за темным горизонтом. Синее небо сгущалось над дворцом, будто взбивая плотную подушку для выходившей из-за мглы белой луны. Через несколько мгновений порывы ветра усилились, в воздухе запахло сыростью — предвестием скорого дождя. Нурбану Султан возвращалась с вечерней прогулки к себе в покои. Бледное лицо ее, которого уже коснулась прозрачная рука времени, было спокойно, и даже хмурая погода не омрачала его. Отдав служанкам темный бархатный плащ, венецианка открыла двери и прошла внутрь. У зажженного камина, бросавшего яркие отблески пламени на темный пол и цветастые ковры, стояла Джанфеда-калфа. — Госпожа, — поклонилась она, — я ожидала вас. — У тебя что-то важное? — осведомилась Нурбану. — Да, госпожа. Из столицы пришло письмо. Подойдя ближе, Джанфеда протянула ей свернутое послание. Сев на тахту возле камина, Нурбану развернула его и быстро пробежала глазами по старательно выведенным строчкам. Заметив, что спокойствие, царившее на лице Нурбану Султан, сменило легкое удивление, а затем улыбка, Джанфеда спросила: — Надеюсь, вести добрые? — Да, Джанфеда, — Нурбану сложила письмо и повернулась к калфе. — Это послание порадовало меня. Та сдержанно улыбнулась. — Джанфеда, если у тебя все — можешь идти. И скажи девушкам, чтобы подготовили мне хаммам. — Конечно, госпожа. Как пожелаете. Поклонившись, калфа вышла из покоев. Подойдя к камину, Нурбану задумчиво взглянула на письмо и бросила его в огонь. Наблюдая за тем, как бумага сворачивается и чернеет, горя изнутри оранжевыми искорками пламени, венецианка снова улыбнулась. Иншаллах, теперь хорошие вести станут приходить чаще…Глава 4
11 марта 2023 г. в 06:00
Сумеречный свет просачивался в окна сквозь кружевной занавес. Незаметно воздух в покоях становился светлее, теплее — золотое солнце поднималось над Стамбулом, освещая наступавшее утро.
Проснувшись позднее обычного, Михрумах Султан мягко потянулась и, слегка улыбнувшись отражению в зеркале, в котором ее покои были видны почти полностью, встала с кровати. Подойдя к окну, Михрумах откинула занавес, и в комнату хлынул свежий поток утреннего света. Несмотря на осень, сегодняшний день обещал быть солнечным.
— Доброго вам утра, госпожа. Девушки подготовили воду для умывания. Желаете, чтобы они вошли сейчас?
Михрумах обернулась. Возле дверей стояла ее служанка Нурие.
Михрумах кивнула:
— Да, пусть войдут.
Умывшись, молодая госпожа велела принести ей светло-лиловое платье, а волосы заплести в косу.
В разгар утренних приготовлений в ее покои постучался Гюльоглан-ага.
— Вы словно солнце сияете, госпожа! — поклонился он, остановившись на почтительном расстоянии. Его светлые глаза с воодушевлением смотрели на принцессу, а широкая улыбка светилась добродушием.
— У тебя для меня какая-то весть, Гюльоглан? — улыбнулась Михрумах.
— Да, госпожа. Фетхийе Султан просила передать, что хочет позавтракать с вами, Айше Султан и шехзаде Мехмедом у себя в покоях.
— Я почти закончила одеваться. Сейчас пойдем, — ответила принцесса.
Завершив приготовления, Михрумах отправилась вместе с агой в покои матери.
Путь к ним лежал через общую комнату девушек на нижнем этаже.
Когда Михрумах появилась в дверях, калфы и девушки почтительно склонили головы, а Гюльоглан-ага громко объявил:
— Дорогу! Михрумах Султан!
Принцесса устремилась вперед. Она уже дошла до середины комнаты, но внезапный глухой стук позади заставил ее остановиться. Михрумах обернулась. Одна из девушек, стоявших в ряду, потеряла сознание и упала на каменный пол. Всплеснув руками, к ней подбежала Фидан-калфа, а остальные девушки испуганно склонились над ней.
— Аслия! Аслия! Ты слышишь меня? — вопрошала Фидан, хлопая ее по щекам.
Двое стражников побежали за лекаршей.
Михрумах подошла ближе и присела возле девушки.
— Переверните ее, — проговорила она, нахмурившись.
Гюльоглан-ага быстро повернул девушку лицом к госпоже. На вид ей было не более восемнадцати лет. Она была высока, смугла, с прямым носом и плавной линией губ. Ее мягкое личико обрамляли длинные темные волосы.
Михрумах похлопала ее по щекам, но девушка не пришла в себя. Быстро оглядев часть комнаты, молодая госпожа заметила на столике у окна чашу с благовониями. Их терпкий аромат разливался по комнате и чувствовался даже на расстоянии.
— Гюльоглан-ага, подай мне ту чашу, — проговорила Михрумах, указав на нее рукой.
Евнух тут же исполнил просьбу госпожи.
Принцесса взглянула на Фидан-калфу:
— Нужно поднять девушке голову.
Как только голова Аслии приподнялась над полом, молодая госпожа поднесла к ее носу чашу с благовониями. Почувствовав резкий запах, она вздрогнула и чихнула.
В ту же минуту у входа в общую комнату показались лекарша и два стражника.
— Ну, слава Всевышнему. Наконец ты пришла, — Фидан-калфа с укором взглянула на лекаршу из-под тонких, посеребренных временем бровей.
Михрумах выпрямилась и, продолжая смотреть на девушку, спросила:
— Из-за чего она могла упасть? Она больна чем-то?
— Нет, госпожа, — отозвалась одна из девушек, стоявших рядом. — Аслия-хатун недавно появилась в гареме. Вероятно, она все еще не привыкла к здешней погоде.
— Не волнуйтесь, госпожа. Лекарша поможет ей, — произнес Гюльоглан-ага.
— Хорошо. Идем, не будем заставлять матушку ждать, — ответила Михрумах.
Подобрав подол платья, она направилась дальше, а девушки и калфы вновь замерли в поклоне.
…Войдя в покои матери, принцесса пожелала ей, брату и сестре доброго утра и, сев на расшитую золотыми нитями подушку, придвинулась ближе к столу.
— Я посылала за тобой, дочка. Почему ты так долго? — спросила Фетхийе.
— Я направлялась к вам, но в гареме кое-что произошло и задержало меня, — ответила Михрумах, взглянув на мать.
— Что случилось?
— Одной из девушек стало плохо. Пока не пришла лекарша, я приводила ее в чувство.
— Надеюсь, ничего серьезного? — спросила Фетхийе.
— Нет, она потеряла сознание.
— Что ж, пусть эта хатун выздоравливает, — кивнула госпожа.
— Матушка, после завтрака я отправлюсь пострелять из лука, — проговорил шехзаде Мехмед, съев еще одну ложку риса. — Вы с Михрумах придете посмотреть?
— Я тоже пойду, — оживилась Айше Султан. — И Мехмед обещал прийти.
— Я обязательно приду, милый, но позже, — улыбнулась Фетхийе. — Нам с Михрумах еще нужно обсудить кое-что для ее свадьбы. После я напишу письмо с указаниями Дильрубе-хатун и приду к вам.
— Мы будем ждать, — улыбнулся шехзаде.
— Матушка, совсем забыла сказать вам, — произнесла Михрумах. — Недавно я получила письмо от Хюмашах. Она поздравляла меня с будущей свадьбой. Сестра и вам писала, но послание, вероятно, осталось в Кютахье, не успело дойти сюда.
— Да, мы ведь недавно здесь. Что Хюмашах пишет? Как она? Как мои внуки? Шехзаде Сулейман? — улыбнулась Фетхийе.
— Машаллах, у Хюмашах и Сулеймана все хорошо. Шехзаде Муса подрастает, учителя хвалят его. А у Омера и Айшель прорезались первые зубки, — ответила Михрумах, взяв из чаши кусочек лимонного лукума.
Фетхийе лучезарно улыбнулась. В уголках ее глаз обозначились тонкие ниточки-морщинки.
— Время летит очень быстро… Кажется, еще вчера Хюмашах сообщила мне о своей беременности, и вот теперь у нее уже два шехзаде и маленькая госпожа. Иншаллах, и ты вскоре станешь счастливой женой и матерью, дочка.
— Аминь, матушка. Аминь, — смущенно улыбнулась Михрумах.
Примечания:
Аслия (араб.) — истинная, правдивая.