Хвостик

На этот раз у Юхён получилось попасть на соревнования Шиён. Пусть это волейбол между школами, который ничего не решает и был устроен ради поднятия духа, Юхён взволнованно сидит в одном из первых рядов и следит только за одной. Сегодня Шиён выглядит так, словно настроена на победу. Юхён уверена, что это будет победой. Они так и не обсудили прошлую стрельбу Шиён. Юхён ожидаемо заняла восьмое место в олимпиаде, а от Боры узнала, что у Шиён было четвёртое из-за отставания в два балла. Что-то подсказывало, что это не просто так, только составить логическую цепочку пока что не удавалось. Юхён хотела поймать Шиён и надавить так, чтобы та не могла ускользнуть, только свои нервы едва выдержат такое. Оставалось только ждать и надеяться. На сегодняшнюю игру Юхён попала по счастливой случайности — учитель уехал на конференцию, пообещав провести две математики в другой раз. Сразу же после такой новости Шиён пришла в класс к Юхён и смущённо пригласила на свою игру. Отказывать никак не хотелось, ведь начался сезон игр на улице, погода солнечная и едва прохладная. Их школа сидела на средних рядах, шумно обсуждая прошлую игру и шансы на победу. Всё ещё трудно было понимать, что сама школа поддерживает спорт, возит на соревнования и даёт официальные прогулы. Для Юхён это было странным, особенно когда в её прошлой школе почти не было физкультуры. Соревнований там вообще не было, если не считать разные фестивали пару раз в год. Уже шла седьмая игра, решающая. До этого их команда вышла в ничью и победила, с трудом обыграв спортивный лицей. Юхён впервые в жизни с таким интересом наблюдала за какой-то игрой в волейбол. Она даже сидит не со своей школой, чтобы получше видеть Шиён. Бора вновь шутила что-то глупое между играми, только её быстро утащили по важным делам, не дав свести Юхён с ума. С этой задачей прекрасно справится одна только Шиён, что вновь в спортивной одежде, с огнём в глазах и с растрепанными волосами, которые постоянно лезут в глаза и мешают смотреть. От неё невозможно оторвать взгляд даже при желании. Шиён переговаривается с командой, слишком привлекательно ухмыляется и наверняка флиртует через каждое слово. Это можно понять по смеху и поведению Боры, что всегда легко подыгрывает. Юхён мечтает реагировать также легко, но всё ещё застряла на стадии, когда смущается и теряется в словах. И это с ней даже после того, как у самой вошло в привычку флиртовать. Но как можно оставаться спокойной, когда Шиён перед свистком судьи находит Юхён в толпе и резво подмигивает, улыбаясь слишком нежно для атмосферы. С первой же подачи начинается серьёзная игра. Про соперников Юхён слышит впервые, но по их прошлому матчу сразу поняла, что они серьёзные игроки. Своя команда не казалась тревожной и только на лице Гахён можно увидеть волнение. Их тренер не позволял переживать и понижать дух команды, поэтому редко когда можно было почувствовать неуверенность. Мяч летал слишком сильно. Из рассказов Шиён запомнилось, что в волейболе главное интересные и долгие связки, точные удары и уловки. Никто не хочет играть ради забитого мяча сразу же с подачи. Но сейчас бьют так, словно хотят именно этого. Даже Бора, что часто бережёт ладони, отбивает так, что становится страшно. И с каждым таким ударом ситуация напряженнее. Им не везёт с самого начала: соперники слишком активные и быстрые, бьют в пустые углы и трижды пробивают блок. С каждым баллом в чужую пользу команда вянет и тормозит, не привыкшая к такому напору. Юхён же становится только живее, постоянно ерзая на месте и сжимая кулаки, в мыслях крича слова поддержки. К концу первого раунда слишком большой отрыв, шансов точно нет. По подаче Шиён видно, что она просто смирилась с поражением, из-за чего Юхён злится и активнее машет руками при каждом ударе. Ей настолько волнительно, что забываются незнакомые люди рядом. Взгляд не покидает площадку и мяч до самого свистка о смене сторон. Своя команда вяло переходит за сетку, занимая позиции. Теперь они дальше, но это не мешает Юхён хмуро смотреть на Шиён до тех пор, пока та не заметит. У неё на губах вялая улыбка, но Юхён грозит кулаком и бросает строгий взгляд. Шиён машет головой и смеётся, показывая палец вверх. Теперь Юхён болеет ещё активнее. Она сама не замечает, как иногда кричит или дёргается от напряжения. Взгляд не сходит с Шиён, но мимо него проходит то, что та часто смотрит в ответ и улыбается. Юхён замечает только напряжённое лицо Боры к середине игры, когда они с трудом выравнивают счёт. Минджи часто что-то кричит и подгоняет всех, вновь заряженная на победу. Подача Боры такая, будто она хочет убить. Юхён в восторге смотрит на то, как они получают балл за баллом, потому что Бора бьёт сильно, Минджи спереди не пропускает мячи, а Шиён бегает из стороны в сторону. Её лицо недовольное, а колени наверняка будут болеть, но Юхён радостно кричит после очередного гола и теперь точно замечает ответный взгляд. Юхён быстро машет и улыбается, получая в ответ настолько тёплую улыбку, что кружится голова. А следующий удар, который приводит их практически к победе, даёт понять, что Шиён не всё равно. Она мило морщит нос и светится, будто Юхён обещала ей за победу месячный прогул от спорта, а не просто крикнула в поддержке. Несмотря на боевой дух и отрыв, раунд выходит ещё тяжелее прошлого. К концу счёт вновь равняется, но наконец-то начинается игра. Юхён как на иголках, особенно когда Шиён забивает мяч в прыжке, а Гахён падает, но отбивает. Возможно, что соседи по ряду уже оглохли, потому что победный крик Юхён слишком громкий. Сама она его не замечает, а только безотрывно смотрит на площадку, где вновь меняются команды. Соперники устали гораздо сильнее, потому что с самого начала выкладывались на полную, а в своей команде бодрые даже Шиён с Гахён, что вечно жалуются на нагрузки. Юхён надеется, что на неё вновь посмотрят, что она вновь помашет рукой и возьмёт обещание победить, но все слишком увлечены словами Минджи. Непонятно вообще зачем им эта победа. Юхён любит соревнования и стремится победить каждый раз, но тут даже нет смысла. Дружеский матч, она не на поле, половина своей команды пришла просто отдохнуть, а не бегать от угла к углу. Но Юхён всё равно очень хочется поддержать Шиён и показать, что её победы действительно ждут. Потому что нечего проигрывать стрельбу. С первой же подачи задаётся активный темп. Взгляд не успевает за мячом, а у своей команды всё больше и больше очков. Бьёт Минджи, а её удары всегда самые сложные. Под этот темп подстраивается и Шиён, что стоит под сеткой и смотрит тем своим взглядом, от которого холодок по коже. Юхён от каждого мяча в её сторону дёргается и волнуется. Порядок подач сменяется слишком быстро, очки капают по обе стороны, а голова идёт кругом. Они совсем близко, буквально в трех мячах от победы, когда Шиён становится на подачу. Юхён кричит что-то глупое и машет рукой, замечая на губах Шиён улыбку. На губах Боры полноценная усмешка, обещающая припомнить всё. Время тянется слишком долго. Юхён вертит головой из стороны в сторону, пытаясь уследить за ударами, но пропускает то, как они оказываются в шаге от победы. Шиён бьёт вновь, задавая бешеный темп, но в ответ отбивают будто ещё сильнее. Теперь Юхён точно стоит, нервно перебирая пальцами и наблюдая за розыгрышем мяча у сетки. Гахён неожиданно прыгает вверх и бьёт так, что вряд ли можно отбить. Все готовы к победе, только мяч ловят у самой земли и отправляют в угол, где никого нет. Юхён нервно кусает губу, когда Бора и Шиён бросаются к мячу, чтобы его отбить. С трибуны видно, что тот летит за линию, но даже если поднять его, то смысла в этом не будет. Шиён со своего угла не замечает это, поэтому полностью падает, касаясь мяча только краем ладони. Бора умудряется поднять его выше, а Гахён даже добивает до соперников, но после этого ещё несколько ударов, которые сжигают все нервы. Победный мяч забивает именно Гахён, ударяя так сильно, что кажется, словно она лопнула мяч. Юхён громко кричит и прыгает, радостно маша руками в воздухе. Кричат все, даже болельщики соперников. И только когда трибуны затихают после громкого свистка, Юхён понимает, что именно она делала. Она всё ещё стоит, рядом всё ещё люди, а Минджи бросает на неё довольный взгляд. Шиён не успевает посмотреть на трибуны, как Юхён заливается краской и убегает, проклиная себя в голове. Она действительно кричала у всех на виду одно только имя Шиён и привлекала к себе внимание всех. Если этого не заметила Шиён, то остальные точно будут дразнить до конца школьных лет. Юхён бежит позорно быстро, стремясь скрыться среди коридоров и пропасть из виду до завтра. Она обещала себе остаться на награждении, но не сможет даже посмотреть другим в глаза. Особенно Шиён, что наверняка улыбалась из-за того, что всё поняла. На этом стадионе, что окружён на каждом шагу какими-то странными корпусами, Юхён была впервые. Она трижды прошла один коридор, так и не поняв того, как выйти за забор. Больше спешить было некуда, ведь тут её вряд ли увидят, поэтому она выдохнула и постаралась действительно найти выход, а не бежать. Коридоры похожи на те, в которых они были днём. Если это так, то рядом точно раздевалки, где переодевалась их команда. Недалеко от них выход, если посмотреть на план помещения, то Юхён точно… — Ты почему сбежала? …не останется незамеченной. — Я не сбегала, — вяло отговаривается Юхён, поворачиваясь лицом к Шиён. Рядом больше никого нет, а обычно громких девушек не слышно. На секунду кажется, что они одни на весь коридор. От такого хочется сбежать как можно быстрее и одновременно с этим стать как можно ближе. — Поэтому не пошла на вручение? Шиён хитро улыбается, взглядом прибивая к земле. В голове Юхён начинают крутиться шестерёнки. Вручение не могло пройти так быстро, только если она действительно плутает тут минутами, но вряд ли прошло больше десяти. Всё ещё никого не слышно. Значит, Шиён тоже сбежала с вручения? Следила за Юхён, чтобы дальше дразнить, или просто ушла. — Ты тоже не пошла. — Я искала тебя, — легко пожимает плечами Шиён и сдвигается с места. Теперь они действительно рядом, на расстоянии вытянутой руки. Отсюда точно видно румянец на лице Юхён и бесконечную нежность во взгляде Шиён, пусть она и ухмыляется так, будто всё понимает. Или она смотрит с нежностью именно из-за этого? — Зачем? — Ты выглядела очень мило. Там, когда кричала. Юхён не может сдержать жалобный писк и прячет лицо за ладонями. Шиён, уверенная и расслабленная, говорит о том, как мило Юхён по ней фанатеет. Если бы можно было сбежать, то сейчас самое время. Юхён хочет найти глупую отговорку, но Шиён продолжает: — Благодаря тебе я победила. От тихого, по-интимному искреннего признания, у Юхён запинается сердце и теряются слова. Шиён всегда говорит так, будто соревнуются лишь ради её, Юхён, внимания и похвалы. Будто только ради Юхён она готова свершать всё новые и новые достижения. Будто… — Вы победили, — глупо поправляет Юхён, лишь бы Шиён закрыла эту тему, а мозг перестал развивать безумные идеи. За своим смущением она не замечает, что Шиён стала ближе. — Но кричала ты мне, — широко улыбается она. Всё, это конец. Они в такой ситуации, что вряд ли станет хуже, если просто молча уйти убежать. Юхён достигла такой степени отчаяния и останавливает её лишь тёплый взгляд и… Раскрытые в стороны руки Шиён. Она подзывает пальцами к себе и теперь не довольно ухмыляется, а нежно улыбается. В голову приходит только то, что Шиён на деле не злится и не дразнит. Конечно, она не стала бы это делать, Юхён знает наверняка, но сомнения внутри всегда выбивают здравые мысли. Сейчас здравых мыслей не осталось — лишь желание превратиться в лужу. Юхён, как и каждый раз, когда ей нужно найти спасение и уют, бросается в объятия Шиён, пряча лицо у неё в волосах и обвивая плечи. Руки на своей талии прижимают привычно крепко и тепло, а на ухо слышен тихий смех. Шиён всё ещё мокрая после игры, наверняка уставшая, только ничего из этого не способно остановить от того, чтобы быть действительно близко. Прошло два года как Юхён стала выше, но дурацкая привычка виснуть на людях так и не пропала, особенно если Шиён обнимает за талию. Если она еще и тянет к себе так, словно они одно целое, Юхён готова потерять сознание и не находит слов и мыслей. Ей вообще от касаний Шиён с каждым днём всё хуже и одновременно лучше. Особенно сейчас, когда хочется спрятаться от Шиён, но выходит лишь спрятаться за ней. — Тебя, наверное, все ищут. — Бурчит Юхён в волосы, что пахнут мятой. — Я сказала, что мне позвонили из института. В словах Шиён слышно улыбку, от чего Юхён тоже улыбается. Она отклоняется назад совсем чуть, чтобы можно было посмотреть в глаза, и сразу же жалеет об этом. Шиён смотрит совсем не так, как ожидалось. Юхён плавится от того, насколько интимным всё кажется, замирая на месте в тихом коридоре, где только шумное дыхание и биение своего сердца. С такого расстояния Шиён сводит с ума, наталкивает на самые откровенные признания и смущает. Её взгляд, спокойный и искренний в своём тепле, изучает лицо Юхён, проходясь по еле заметным веснушкам, задерживаясь на родинке и опускаясь на… губы. Становится слишком жарко и близко, до румянца интимно, а внимание мечется между шоколадными, в тусклом освещении по-теплому чёрными, глазами и пухлыми губами, на которых нет помады или улыбки. Шиён абсолютно серьёзна, вновь смотрит так, что воздуха не хватает. Юхён хочется наплевать на всё. Она вот-вот наберётся смелости и наклонится вперёд, чтобы поцеловать, хотя бы дотронуться до чужих губ. Только если Шиён вновь опустит взгляд и даст понять, что это не игры безумного воображения, не дружеское объятие, а та самая близость, которой не хватало долгие дни, недели, месяцы. Нет, годы. Юхён тонет в любви точно дольше, чем 52 недели. И Шиён смотрит ниже. Губы горят от внимания, горят от желания всё же коснуться. В чужом взгляде точно что-то есть, в чужих касаниях точно попытки быть ближе, иначе сердце разорвется от печали. Юхён не выдерживает. С неё достаточно сомнений и догадок. Она мучительно медленно для себя тянется вперёд, слишком пугливая для того, чтобы становиться ближе, но слишком влюблённая для того, чтобы поцеловать резко и быстро. Может, воображение совсем разыгралось, но Юхён почти уверена, что Шиён не отклоняется и не хмурится, вроде даже тянется вперёд. Ещё чуть и они коснутся друг друга, ещё чуть и… Юхён закрывает глаза, не способная выдержать всего происходящего. Дыхание, мятное и горячее, касается своих губ. И хлопает дверь. Сзади, за поворотом, звучат голос Гахён и крики Боры. Тепло так близко, почти касается, но через мгновение Юхён чувствует холод от своих же действий. Её будто бьёт током и обдает кипятком одновременно, да так, что их с Шиён разделяет теперь не меньше метра. Хочется сказать что-нибудь, отвлечься и выглядеть непринуждённо, извиниться за всё случившееся и за то, что не успело произойти, только по взгляду Шиён Юхён кажется, что сожалеть стоит только о том, что она так позорно отпрыгнула. — Вы опять тут воркуете? — дразнит Бора, которая появилась резко, несмотря на то, что её ожидали. На её лице довольная улыбка, а взгляд обращен именно на Шиён. — Сонбэ хотел прибить тебя за побег. — Разве вы зак-кончили? — с запозданием спрашивает Шиён, выходя из секундного зависания. Её лицо краснее обычного, взгляд растерян, а слова идут тяжело, с паузами. Юхён списывает это на угрозу наказания или другие переживания от соревнований, старательно пряча в дальние уголки сознания то, что произошло раньше. Ещё секунды, и всё покажется шуткой воображения. Минуты, и Юхён будет краснеть, робеть и теряться в этом мире, утопая в чувствах. — Пятнадцать минут и будет награждение. Мы просто болтали с командами. К этому моменту подтягивается вся команда, чтобы собрать вещи и перевести дыхание. Хотелось поскорее снять мокрую форму, только без неё на награждение точно не пустят. Но Бора, например, решила эту проблему легко — сняла на время майку, усиленно обдувая себя тканью. Юхён молилась всем богам, чтобы до такого не додумалась Шиён. Той похоже всё равно на всё, что не касается её мыслей. Шиён на автомате идёт за Гахён, кивая её словам, но вряд ли понимая их смысл. Идти за ними кажется странным, как и дальше стоять посреди коридора. Своё тело отчаянно просит выйти на улицу, лишь бы больше кислорода и отрезвляющего холода, а не духоты спортивных раздевалок и жарких чувств. Юхён так и собирается поступить, пока не слышит от Боры в дверном проёме: — Пойдём с нами, задрот. Может, это звучит не так плохо. Точно лучше, чем «Ю-без-ума-от-ленивой-горячей-спортсменки-Хён». // Май за окном пахнет магнолией. Ветер больше не такой холодный, солнце видно всё чаще, снег и редкие дожди забыты. Годы назад появилась хорошая привычка в такое время заниматься уроками на улице. Днём, между занятиями, когда не нужно включать фонарь, а руки не мерзнут от температуры. Юхён день за днём сидела в одиночестве в беседке за школой и учила всё, что могла выучить. А летом, когда уроков не так много, сидение заменялось на ходьбу по красивым местам. На прогулки тянула за собой Дон, которой хотелось посмотреть и купить всё. А между уроками рядом сидела Юбин, помогая с тем, что знала лучше, параллельно читая. Шиён была везде, но не так. Если Юхён делала домашку, Шиён играла в телефон или читала философию где-то под боком. Если Юхён ходила по переулкам в поиске красивых фотографий, Шиён лениво тащилась следом и фотографировала сразу всё. Если Юхён играла в игры, то Шиён играла с ней, превращая это в соревнования. Сейчас, когда по полу тянет сквозняк, на улице поют птицы, а солнце падает закатом на стены, Шиён лежит рядом и читает теорию литературы. На душе приятно от того, как часто видно книги или блокноты в её руках, но говорить о таком вслух было страшно. Юхён пригласила Шиён для того, чтобы вместе решать домашку, а не обсуждать планы на жизнь. Если точнее, то дело не в домашке. В начале июня, ближе к концу семестра, будет важная олимпиада, по результатам которой можно уехать учиться в другую страну, да хотя бы в Сеул. Это первый год, когда Юхён удалось пройти до последнего этапа, поэтому было особенно волнительно. Но новая школа, где мало времени уделялось наукам, давала больше возможностей изучать нужные себе вещи. Шиён в комнате для моральной поддержки и из-за того, что последние две недели у них не выходило встретиться в школе или за её пределами. Вместе спокойнее, особенно когда Юхён лежит поперёк, упираясь грудью в спину Шиён, чувствуя тепло и медленное дыхание. От этого же волнительнее, потому что чувства внутри становятся пугающе сильными. Даже дома, вне соревнований, игр, школы, Шиён остается привлекательной. Даже сейчас, когда она неряшливо завязала волосы в хвост, а на теле только дырявая футболка Юхён и шорты. Даже с синяками под глазами от недостатка сна и со следами шоколада на щеках. Карие глаза всё так же лишают слов, а бархатный голос обволакивает уютом. Олимпиада через месяц и чрезвычайно важна. Слова и формулы перед глазами не имеют смысла, ручка отказывается писать, все мысли только об одном одной. За последние два часа удалось много решить, но каждые полчаса, если не чаще, мозг останавливал работу на Шиён, не воспринимая другого. То, как её кожа выглядит ещё теплее под оранжевыми лучами, как мышцы плечей напрягаются от нагрузки, как взгляд, вдумчивый и серьёзный, блуждает по страницам, иногда десятки раз возвращаясь к одной строчке. И как мягкая ладонь выводит карандашом кривые заметки, теряя буквы из-за спешки и важности того, что засело в голове. За эти два часа Шиён трижды звала отдохнуть, ловила на себе юхёнов взгляд, вводя в краску, и успела впасть в дрему. Делать уроки с ней всегда было сложно, потому что Юхён усидчивая и будет решать до победного, а Шиён ленивая и легко переключит внимание на что-то более интересное. Но когда у неё в руках важные книги или блокнот со строчками, которые едва видел свет, они способны просидеть в гармонии весь день. Юхён хочет бросить уроки и лечь удобнее, попросить Шиён читать своим спокойным голосом то, что она считает нужным, и не двигаться до тех пор, пока солнце полностью не исчезнет с неба. А ночью, под светом луны и мерцающими звездами, они будут обниматься и обсуждать шёпотом что-то действительно важное. Пусть задачки по биологии, популярных писателей, политику, ненавистный спорт или планы на будущее. Всё, что покажется достойным этого момента. С такими мыслями решение никак не лезет в голову. Юхён устало вздыхает и встаёт с Шиён, забирая с собой учебники и тетради. Судя по солнцу, вечер закончится через час или два. Завтра полный выходной, который Юхён потратит на учёбу, а Шиён — на тренировки перед самым важным соревнованием в этом полугодии. Её всё-таки отпустили из школьной команды пои легкой атлетике и дали время на стрельбу. За последние три года Шиён так часто металась между разными видами спорта, но так и не нашла себя. Ей закрыта дорога на серьёзные соревнования и не ждёт карьера тренера, но команда по лёгкой атлетике всегда берет с собой на соревнования школьного уровня, а мероприятия от спортивных институтов исправно оставляют плюсики в портфолио за участие. Удалось вырваться только в стрельбе и фехтовании, но второе забыто, а первое остаётся в жизни только ради редких медалей, исключительно ради поступления. Юхён грустно обводит взглядом свои тетради, стараясь прогнать лишние мысли. Шиён с учебником в руках выглядит лучше, чем Шиён в военной форме. Опять же, лишние мысли. Сейчас не до них, ведь было решено отдохнуть. Надо только положить учебники в сторону и разобраться с некоторыми деталями, пока те свежи в голове. — Всё-таки отдохнёшь? — сипло спрашивает Шиён, вытягиваясь на полу. Она выглядит по-домашнему лениво, уютно и тепло. В ответ выходит только кивнуть, боясь звуками прогнать из головы идеи. Юхён так и замирает на корточках возле стола, записывая в такой позе пометки. Сейчас не хочется сесть удобнее или отложить учебники, надо лишь дописать то важное, что пришло в голову от лежащего у стола учебника по органической химии. За идеей не слышно того, как Шиён оказывается за спиной. — Это не отдых, — недовольно тянет она, наклоняясь ниже. Юхён ничего не отвечает и не выпускает ручки из рук. Она поглощена идеей и возможностью найти решение, так что другое может подождать. Конечно, если Шиён попросит сейчас пойти за ней или ответить ей, то сложно будет отказать. Но она не делает ничего из этого, только наваливается на Юхён в странной позе, будто коала на дереве. — Шиё-ё-ён, — недовольно тянет Юхён, едва удерживая положение. В такой позе они точно упадут и кто-то опять разобьёт себе нос. — У нас перерыв, — довольным мурчанием на ухо. Как малый ребёнок. — Дай мне пять минут. — Они закончились ещё полчаса назад. Как и закончился запал Юхён. Она теряет идею среди формул, ругаясь себе под нос из-за того, что записи стали кашей в своих глазах. Шиён стала вязкой кашей на спине, придавливая собой и утягивая вниз. Юхён хочет встать, но вес сверху не пропадает. — Дай мне встать. — Нет, — просто отвечает Шиён той интонацией, в которой только детское упрямство и чистое счастье быть рядом и быть собой. Можно лечь на пол вместе, так и оставшись у стола, на бумагах. Можно начать шуточную драку и случайно прибить друг друга, после чего спать до ночи от усталости. Юхён выбирает просто встать, прижимая ноги Шиён к себе, чтобы она не упала назад и не съехала со спины. Свои ноги не подкашиваются, позвоночник не ноет от нагрузки. Кажется, что увлечение Шиён спортом позитивно отразилось и на теле Юхён. На ухо раздаются пищание, смех и недовольное кряхтение разом. Юхён старается удержать равновесие и поправляет Шиён удобнее. Где-то внутри, на уровне солнечного сплетения, до жути тепло от родного смеха, красных лучей на белой стене, пения птиц и девушки, что неуклюже цепляется за спину так, словно от Юхён зависит её жизнь. Так, словно это странные объятия, приятнее которых только… — Ты так выросла, — тихо признается Шиён. — Что, впервые на такой высоте? — отшучивается Юхён, направляясь к кровати. Есть что-то волнительное в том, чтобы держать Шиён на себе, собираясь уложить в свою постель. — Нет. Ты очень сильная теперь. От тихих, почему-то настолько важных слов хочется упасть. Шиён продолжает крепко держаться, даже не думая слезть. А Юхён продолжает смущаться, даже не думая приходить в себя. Она хочет что-то сказать, как-нибудь снять с себя и аккуратнее спустить, но выходит только упасть боком на кровать вместе с Шиён. Удар мягкий, но только для Юхён, потому что Шиён возмущённо хрипит и недовольно пинается. Юхён тихо смеётся, крепко держа за руки, чтобы те обнимали за талию. Шиён может возмущаться и много шутить, но если Юхён тянет её ближе, то сопротивляться невозможно. Они замирают так на мягком одеяле: Шиён обнимает Юхён со спины, бубня под ухо какие-то претензии, а Юхён смотрит на небо, что с каждой минутой всё теплее от заката. — Дай мне забрать телефон, — просит Шиён, пытаясь забрать свои руки. — Нет. В такой атмосфере, когда спокойно и по-весеннему тепло, Юхён хочется быть капризной и оставить Шиён лишь для себя. Она разворачивается в прохладных руках и полностью ложится на Шиён, прячась в её горячей шее и крепкой хватке. Так гораздо мягче и теплее, пусть ноги свисают с кровати, а над ухом недовольные звуки. — Давай хотя бы нормально ляжем, — последняя просьба, но и на неё нет согласия. Воздух теперь пахнет мятным шампунем и маслом авокадо. Решение задачи, которое терялось среди мыслей последние полчаса, окончательно исчезло, заменившись уютной улыбкой и приятной тишиной. Юхён теряется среди образов и желаний, чувствуя потребность стать ещё ближе, мечтая трогать так, когда теряется грань между своим и чужим телом. Она безумно хочет поцеловать Шиён так, чтобы почувствовать любовь. Выходит лишь оставить смазанный поцелуй между шеей и волосами, утонув в уюте. Шиён говорит что-то настолько тихо, что то становится частью сна, в котором Юхён обнимает и целует, улыбаясь солнцу на небе и перед собой. Такие сны она видит каждый раз, когда засыпает в объятиях Шиён, просыпаясь после ужасно смущенная. Но внутри, в своей голове, нет места смущению. Поцелуи точно мягкие, касания нежные, а искреннее слов только взгляд чёрных глаз. На солнце они шоколадные, отливают карамелью; зимой — невероятно тёплые, гораздо теплее холодного солнца. А осенью Юхён сходит с ума от красоты и того, насколько нежный взгляд сочетается с опавшей листвой и туманом. Да, во снах Юхён Шиён пахнет туманом и кофе с тыквенным сиропом. Сквозь дрему в своих волосах слышно нежные пальцы. Вторая рука где-то на талии, затерялась среди выдумок и реальности. Юхён наверняка бубнит бессмысленное сквозь сон и жмётся ближе, покрываясь мурашками от горячего дыхания рядом. Шиён невероятно много и слишком мало, недостаточно для чувств и тела. Среди образов, где свою ладонь держит большая и прохладная ладонь Шиён, навязчиво пролетает домашка по биологии и задания по химии. Наверняка вновь приснится решение задач, вытесняя воспоминания о приятных снах после пробуждения. Губы и руки Шиён застряли в голове навечно ещё три года назад, но каждый сон о ней оставляет только румянец на лице и стыд, забирая из памяти все ощущения. Обычно Юхён проснётся от смущения и будет нервная ещё полчаса после, но сейчас будят не касания в голове, а касания в жизни. Неприятные, щекотные, близкие. Шиён шепчет что-то неразборчивое и дует на ухо, прогоняя все образы. Холодные пальцы трогают за талию под футболкой, теперь точно возвращая на землю. Юхён поднимается на локтях, оглядываясь по сторонам. Солнце уже село, за окном слышно больше машин, на первом этаже гремит посуда. Около восьми вечера, если судить по ощущениям. Взгляд возвращается вниз, на Шиён, что сейчас очень близкая, сонная и уютная. Юхён хочет вскочить от внезапной близости, только не может перестать смотреть. Шиён преступно красивая вблизи. Юхён в который раз рассматривает каждую родинку, шрам на щеке, глаза. Сейчас, без хорошего освещения, они полностью чёрные, с маленькими крапинками бликов. Внутри этих бликов чувства и эмоции, которые собственное сердце не способно разобрать. Между их взглядами замирают самые важные откровения, которые боязно говорить вслух. — У тебя невероятно красивые глаза, — шепчет своё откровение Шиён. — Только когда смотрю на тебя, — признается в ответ Юхён, нечаянно смещая взгляд на мягкие губы. Больше нет сил терпеть. Юхён окончательно влюбилась, утопла в чувствах и никогда больше не придёт в себя. После этого осознания наклониться ниже гораздо легче, а поцеловать кажется самым важным, а не страшным. Шиён не убегает и не отворачивается, смотрит в ответ на губы Юхён и нервно облизывает свои. Внезапно на талии слышна крепкая хватка, которая тянет к себе. Или она была там всегда? Юхён подумает об этом позже, потому что сейчас есть дела гораздо важнее. — Твоя мама трижды звала на ужин, — внезапно говорит Шиён прямо в губы, возвращаясь взглядом к глазам. От резкой смены обстановки хочется взвыть. Юхён не может понять, отвергли её или Шиён вновь вспомнила что-то не вовремя и нечаянно сбила атмосферу. После такого точно не хватит смелости на поцелуй, не хватает смелости даже смотреть в глаза. Юхён хочет скорее подняться, но её отвлекает крик с первого этажа: — Шиён-а, она всё ещё спит? А после — поцелуй в щеку. Быстрый и нежный, словно детский. Юхён не успевает отреагировать на внезапное поведение, потому что Шиён поднимает их обеих с кровати, отвечая громкое: — Нет, мы идём! Юхён держится на ногах только благодаря хватке Шиён, будто они в странных объятиях. Мысли в полном беспорядке после сна и несостоявшегося поцелуя, а глаза никак не привыкнут к темноте. Как и тело, которое не привыкнет к тесному контакту, покрываясь мурашками. Шиён не отпускает и заглядывает в глаза. — Ты проснулась или как? — Нет, — свой голос хриплый и тихий. Ответ Шиён ещё тише, такой, что Юхён не успевает его понять. Её всё-таки отпускают, бросая наедине со своим равновесием, которое всегда подводит. Шиён улыбается от сонного вида Юхён и берет за руку, утаскивая в яркий коридор и шумную кухню, где вкусно пахнет едой и происходит слишком много всего. Но в голове Юхён только вопрос: Шиён всё поняла или грандиозно глупая? // С тех пор всё идёт не так. Юхён винит себя за свою нетерпеливость и глупые попытки поцеловать, ведь других причин для перемен не было. Шиён теперь странная и говорит с Юхён всё меньше, даже трогает не так. Раньше её руки держали крепко и близко, а сейчас только касаются и делают вид, что рядом. Всё это сбивает с ног и грузит мысли, которые и так были забиты всяким. Лето начинается с цветения сирени и постоянной учёбы. За уроками Юхён пытается забыть все сомнения и не думать о том, какая приятная кожа Шиён на ощупь. Шиён всячески этому мешает, вытаскивая с собой в совет и приглашая на тренировки. На тренировках обязательно жарко, даже горячо, а в совете всё ещё не хватает стульев. Но это мелочи, к которым можно было привыкнуть. Юхён терпит смущение и пытается ухватить любой момент вместе, который можно будет вспомнить позже. Поэтому она прогуливает один день занятий, сбегая на соревнования Шиён. Последние в этом семестре, самые важные. Наконец-то по стрельбе, а не лёгкой атлетике или прочему бреду. В Сеул они поехали только вдвоём, потому что тренер один со всеми пловцами уехал в Пусан, а второй привезёт остаток команды только завтра. Хотя, если говорить точнее, Шиён уговорила всех учителей отпустить её одну. Это было облегчением для тренеров среди постоянных соревнований и тревожным знаком для Юхён. Ей невероятно приятно ехать в поезде наедине, приятно одной видеть такую Шиён, но что-то чувствуется не так. В вагоне приятная прохлада все два часа пути, но Юхён проваливается в сон от последних нагрузок. Ей даже снятся олимпиады и все задачи, которые не вышло решить. Будущая, самая важная олимпиада, всё ближе, заставляя нервничать больше. И, возможно, что поехать на соревнования уговорила сама Шиён, дабы отвлечь от учёбы. Юхён не может её винить, потому что держаться за руку и спать на мягком плече внезапно важнее, чем какая-то биология. Впереди ещё два с половиной года, чтобы добиться учёбы в престижном вузе где-нибудь за границей, а с Шиён осталось всего восемь месяцев. Они реже стали говорить про это, но Юхён прекрасно помнит план: собрать достаточно баллов, хорошо сдать экзамены и поступить в Пусан. Не так далеко от их города, но учёба точно не даст видеться чаще, чем раз в месяц. А через два года после этого Юхён уедет из Кореи. Так они и затеряются на всю жизнь, потеряв и чувства Юхён. Поэтому ладонь Юхён слишком крепко сжимает ладонь Шиён сквозь сон, а та отвечает не менее крепкой хваткой. Ехать куда-то вместе всегда казалось чем-то особенным — целые часы, когда можно быть близко и не беспокоиться о том, что кто-то подумает не то. За эти мысли Юхён обязательно поругает себя позже, когда задумается о своём поведении. За десять минут до остановки Шиён будит вновь тихими словами, будто на самом деле боится разбудить. С ней Юхён всегда тяжело просыпаться и расставаться с теплом. Сейчас не исключение, поэтому из поезда она выползает, оставив свой портфель на Шиён и забыв свою бутылку воды в вагоне. Мозг начинает хоть как-то работать уже на пути к отелю, когда в память приходит то, что Шиён никак нельзя оставлять наедине с их вещами, Сеулом и картой в телефоне. — Мы точно идём туда? — вяло спрашивает Юхён, оглядываясь по сторонам. Уже ночь, при свете фонарей каждый переулок выглядит одинаково. — Да, в прошлый раз я жила в том же отеле. Слова Шиён не успокаивают, но Юхён всё-таки доверяется. Они часто бывают в Сеуле, соревнования через двенадцать часов, а такси можно заказать в любой момент. Тем более, что гулять сейчас, посреди июньской ночи, кажется особенным и свежим. Юхён забирает из ладони Шиён портфель, заменяя своей рукой. Они блуждают переулками, останавливаются в местах, которые кажутся знакомыми, и покупают лимонад на двоих. Юхён забывает, что им Шиён нужно выспаться, а Шиён не напоминает и, кажется, вовсе не волнуется. На картах их путь от остановки до отеля занимал двадцать минут, но интереснее было заглянуть в каждый переулок и сфотографировать всё, что казалось красивым. Фотографий с Юхён под разными фонарями так много, что становится неловко. Неловко и держать за руку, когда на улице ночь, прохладный ветер и совсем нет света, будто специально. Юхён краснеет от своих мыслей и идёт дальше, отвлекаясь глупым рассказом о том, какая громкая Гахён. Шиён едва слушает, постоянно упуская детали. Они обе упускают детали, обрывая предложения на полпути. — Смотри, сирень, — говорит посреди рассказа Шиён, указывая на дерево неподалёку. Сиренью пропах весь Сеул. Дома Юхён не успела собрать себе букет, но тащить цветы в поезде не хотелось. Даже если дерево перед глазами было пышным, светилось сиреневым под светом фонарей и очень сладко пахло. Раньше, в детстве, они постоянно искали цветки сирени с пятью лепестками, потому что найти четырехлистный клевер было гораздо сложнее. Каждый такой цветок съедали, загадывая желание, но некоторые до сих пор лежат дома среди приятных мелочей. — Хочешь загадать желание? — будто читает мысли Шиён, уже утягивая к дереву. Юхён очень хочет, только Шиён надо лечь спать хотя бы через три часа, а они даже не заселились в отель. И вблизи оказывается, что ветки дерева слишком высоко, недосягаемые для их среднего роста. Лезть на чужой забор никто не собирался, но Юхён глупо прыгала в попытках достать хоть что-то, а Шиён скептически искала возможности дотянуться. — Я могу поднять тебя. — Нет, тебе нельзя рисковать перед завтра, — отмахивается Юхён, останавливаясь от прыжков. Оказывается, что ночью, после сна в пути, прыгать почти нет сил. Но Шиён с таким интересом смотрит на забор, что внезапно находятся и силы, и идея: — Лучше я тебя подниму. Ты знаешь, что я могу. Даже если бы Шиён пыталась уговорить на обратное, они остались бы без ничего. Юхён сильная, высокая и неуклюжее Шиён, поэтому сидеть у неё на плечах будет не такой катастрофой, как было бы наоборот. Хотя, учитывая их дуэт, обе могут свернуть шею при одной только попытке залезть друг на друга. Это ужасная идея, когда завтра Шиён на соревнования, а у Юхён будут слабые нервы от тех самых соревнований. Они практически не спорят. Юхён предлагает поднять Шиён или уйти вовсе, а Шиён мечется между «не надо меня поднимать» и «ты же так любишь сирень». В итоге, Юхён всё-таки поднимает Шиён, но не на плечи, а за талию. Выходит не с первого раза, потому что Шиён пищит и пугается высоты, но когда выходит, Юхён сходит с ума от осознания. Ночь, пустая улица, всего несколько тусклых фонарей. У неё в руках любимая девушка, которая глупо смеётся и тянется за цветами для неё же, опираясь ладонью на плечо и прижимаясь так близко. Точнее это сама Юхён прижимает как можно ближе к себе, улыбается от счастья и смущения, едва держась на ногах. Удивительно, что вообще выходит выстоять, даже когда Шиён срывает кисть сирени и теряет равновесие, которого и до не было. Вся улица слышит радостный крик Шиён и писк Юхён. Стоять всё-таки тяжело, а после заветной сирени в руках они сдаются. Первой падает Шиён, на Юхён сверху, а под тяжестью летит и Юхён. На асфальт спиной, немного смягчив падение из-за того, как медленно всё происходило, но всё равно больно. Шиён падает на ладони, выронив сирень рядом и придавив Юхён полностью. Они выглядят нелепо: в цветах сирени, на пыльном асфальте, Юхён на спине, пока Шиён упирается в её лицо животом. Юхён смеётся от всей глупости, а Шиён не издаёт звуков или признаков жизни. И так каждый раз, будь их цель серьёзная или детская, важная или бессмысленная. Юхён тянется к Шиён, а Шиён тянет к полу, и наоборот. — Ты жива? — с улыбкой спрашивает Юхён. — Побила ладони, — тихо тянет Шиён, даже не думая вставать. Смех сразу же прекращается. Да, всё ещё весело от их неуклюжести, но Юхён не может спокойно отреагировать на такую травму. Она кое-как вылезает из-под Шиён, что, кажется, сдалась, и садится рядом, забирая её ладони в свои. Прохладные, красные и с содранной местами кожей. — Ты такая дурная, — ругается Юхён, стряхивая пыль с ранок. Шиён, которая так и лежит на асфальте, даже не убирая волосы от лица, начинает улыбаться. Юхён, пусть младше и вечно неловкая, всегда заботится о Шиён так, будто та важнее всего. Держит сейчас в своих теплых ладонях руки Шиён, согревая и успокаивая, слишком серьёзная для такой ночи. — Шиён, тебе завтра стрелять, — в голосе разом беспокойство и недовольство, громче шума улиц, но тише стука своего сердца. — Ну и пусть… Юхён не даёт дальше сказать что-то, потому что выбивает все мысли и слова. Между ними ночь, стойкий запах сирени и молчание от страха сказать что-то не то. Внутри слишком много переживаний и желание сделать лучше, поэтому Юхён едва отдаёт себе отчёт в том, что подносит ладони Шиён выше, к своим губам. Её поцелуи вокруг ран нежные, почти невесомые и тёплые от чувств. Шиён не смеет двигаться, пока Юхён забывается с своих же действиях. А когда поднимает глаза, встречаясь с родным взглядом, внезапно становится так много всего, что неловко и приятно разом. Шиён удивленная или смущенная, тихая и с румянцем на щеках, который, кажется, Юхён причудился в такой темноте. Губы так и замирают возле кожи, не в силах от смущения продолжить целовать. Шиён не злится, не улыбается, ничего не говорит. И забирает одну руку из хватки Юхён, будто ударяя током. От внезапного жеста хочется убежать и спрятаться, потому что всё, она точно зашла дальше положенного и всё испортила, Шиён точно возненавидит её или станет избегать, навсег… — И всё-таки это твоё, — тихо говорит Шиён, протягивая кисть сирени. Цветки местами отпали, где-то помяты, но среди оставшихся точно будет с пятью листьями, Юхён уверена. Она хочет найти его, только терять последний контакт с телом Шиён совсем не хочется, даже если это будет стоить ей желания. Прохлада ладони Шиён этой ночью важнее всего, что может произойти. — Даже не будешь искать? — у Шиён на лице непонимание и усталость, которая накопилась за весь путь. Юхён чувствует себя ужасно за то, что они всё ещё не в отеле. — Завтра найду… — Завтра не сработает, — по-детски отрицает Шиён, выхватывая вторую ладонь из хватки Юхён. Теперь терять нечего. — Ночью точно сбудется, я обещаю. Иногда, когда в руках приставка, в округе кошки или вспоминаются старые шалости, Юхён забывает о том, что Шиён старше. Точно не такая — игривая, настырная и чувствительная к любому жесту, когда собственные жесты пролетают ветром и желанием поскорее сделать то, что на уме. Как сейчас, когда Шиён со своим плохим зрением — почему только выбрала именно стрельбу? — пытается отыскать заветный цветок. В темноте Юхён становится смелее. Она видит не лучше, слишком увлеченная своими чувствами и смущенная, но сердце настолько отчаялось, что не боится. Руки ложатся поверх шиёновых, чтобы разбирать цветы вместе, неловко переплетаясь пальцами и стукаясь лбами каждый раз, когда кажется, что нашли. Когда-то, годы назад, с этого началась их дружба. Сейчас, спустя долгое время неразлуки, Юхён хочет эту дружбу разрушить… В голове засела одна идея, потому что ночью точно сбудется, Шиён обещает. В двенадцать, на пороге нового дня, за считанные часы до важнейшего соревнования в семестре, но Юхён сделает то, что задумала. Пусть она невнимательна, а Шиён наверняка уже витает в облаках, перебирая цветки машинально. Ну, или так кажется, потому что это именно она держит хлипкую веточку с помятым, но нужным цветком — цвета сирени, с пятью листьями. Между ними тишина, в которой Шиён отдаёт находку и спокойно улыбается, уставшая от событий, но будто бы счастливая. Юхён хочется верить, что это не глупые надежды, а Шиён действительно хочется делать это всё, потому что она точно знает, что Юхён от такого светится радостью. И глупый цветок всегда приносил самую широкую улыбку из всех, неизменно исполняя загаданное. В свете тусклого фонаря, под звуки ветра и дыхания — внезапно тяжёлого — Шиён, под взглядом одной только Шиён. Юхён закрывает глаза и загадывает наивное и детское, то, что вряд ли может сбыться, что только всё испортит, но не берет слова обратно. Ей впервые хватает смелости признаться себе, признаться образу Шиён в голове и поделиться тайной с сиренью. …чтобы на её месте построить любовь. Мама говорила раньше, что сирень ядовита и им хватит баловаться. Сегодня точно последний раз, иначе быть не может. Шиён заканчивает школу, Юхён в шаге от поездок в серьёзные вузы с её умом. Детство ушло, за ним и уходят детские привычки. Интересно только: а сидеть на тех коленях и держать за ту руку тоже стало пережитком ребячества? Нет. Не когда Шиён встаёт с асфальта с той же открытой ладонью, что вся подрана, чтобы сжать руку и не отпускать до самого отеля. Кисть сирени всё-таки остаётся на улице, неподалёку от выхода с улицы, но желание — с ними, тихой тайной между. Юхён ни за что не признается, а Шиён никогда не спросит. Отель, как оказывается, находился совсем близко. Там время шло иначе, час подготовки ко сну прошёл за минуты. Юхён едва нашла в себе силы не уснуть. В их комнате горел только сафит у кровати, вещи остались лежать на полу, а душ занял слишком много времени из-за воды, что никак не становилась теплой. После него всё-таки пришлось обработать ладони Шиён и перевязать их бинтом, потому что Юхён слишком волновалась и не могла чувствовать подушечками пальцев лёгких ранок. В мягкой кровати после такого дня сон пришёл моментально, утягивая глубоко и до самого позднего времени. Шиён придвинулась как можно ближе, но так и не коснулась, лишь уткнулась носом в шею и медленно дышала на нежную кожу. Юхён слишком чувствительная для такого, но за усталостью перестала бояться, поэтому взяла чужие ладони в свои и положила себе на живот. Спать так, когда они полностью касаются друг друга, когда Шиён прижимается к спине Юхён и сквозь сон обнимает крепче за талию, в обычное время кажется ужасом. Раньше, года два назад, такое было обыденностью. Утром Юхён обязательно раскраснеется до состояния помидора, но сейчас она засыпает в десятке ощущений, во сне чувствуя объятия Шиён со спины, только совсем в другом ключе. // Ехать без Боры, тренера или родителей точно было ошибкой. Юхён спит всегда и везде, а Шиён просыпается к вечеру. Ожидаемо, что после насыщенного вечера они проспят все будильники. Ещё ожидаемее, что Шиён убежит одна, оставив Юхён досыпать часы за двоих. От такого хотелось громко ругаться, и Юхён ругалась. Повезло, что соревнования не закрытые, а на территории кампуса, куда могут попасть все желающие. Правда на стадион, где стреляла Шиён, удалось пройти только обманом, о чем Юхён подумает позже. Время на часах подсказывало, что всё вот-вот закончится и финальные баллы выставят без её присутствия. Но ещё страшнее было думать, что Шиён не увидит поддержки из толпы и бросит затею гнаться за победой. Для Юхён эта медаль будто бы была важнее. Она волновалась за тренировки, просила лучше спать и больше думать о спорте, запрещала прогуливать физкультуру ради совета или сидения на ступеньках. И она сейчас бежит со всех ног ближе к стадиону, чтобы ни в коем случае не оставить Шиён наедине с толпой соперников. На табло с баллами высвечивается номер их школы, за которым «Ли Шиён». Юхён пришла вовремя, пусть и задыхается от усталости. Найти на стадионе Шиён оказалось просто — она стояла ближе всех к краю. Судя по тому, что человек на стадионе стояло не больше восьми, отбор уже окончился и играли на выбывание. Юхён пропустила самое волнующее, но попала на самое важное. Судья дал сигнал и на табло побежали цифры таймера. Дистанция, как кажется со стороны, больше, чем говорила Шиён. Нигде нет метки с метрами, мишени стоят чистые, даже спортсмены расслабились. Где-то подальше, за спиной, постоянно звучит свисток и кричат трибуны. На стадионе по стрельбе непривычно тихо. Юхён всё ещё плохо помнит все тонкости и правила, особенно если дело касалось лёгкой атлетики, на которой Шиён застряла на несколько лет. Стрельба была знакома тем, что на стадионе у их дома Шиён часто стреляла из лука и хвасталась Юхён своей меткостью. Тогда, когда они были помладше, она могла попасть в три десятки ради бутылки газировки. Сейчас ей надо сделать это ради академии. Всё время, пока Шиён целилась, Юхён не дышала. Две минуты шли идут быстро, а выстрелов всё нет. От первого, сильного и быстрого, Юхён дёрнулась. Стрела попала на край девятки или около того, было сложно понять даже в очках. Шиён как-то призналась Юхён, что сама не видит куда стреляет, даже если в линзах, поэтому спускает лук примерно когда он на уровне с серединой мишени. К следующему выстрелу Юхён даже не успела восстановить дыхание. Она дёрнулась от внезапности и покрылась мурашками от довольной улыбки Шиён. Стрела зацепила восьмёрку. Такие результаты слишком хороши для начала, но нельзя судить до выстрелов следующих спортсменов. На таймере время подходит к концу, пока Шиён опять замедлилась. Юхён нервно переводит взгляд с подруги на циферблат, подгоняя её просьбами про себя. Стрела вылетает на последних пяти секундах, попав в шестёрку. Теперь Юхён не может даже на чуть расслабиться, потому что очередь перешла к другой спортсменке. Смотреть получалось только на неё, чтобы не сойти с ума от переживаний. Юхён хочет найти Шиён, дать о себе знать, поддержать улыбкой, но всё внимание на луке, из которого уже на двадцатой секунде вылетела стрела. В восьмёрку, черт его возьми. Такие переживания слишком тяжелы для больной с самого утра головы. Юхён с силой перевела взгляд, осматривая всё поле в поиске Шиён. Она осталась на месте, сидела на корточках, пила воду и не обращала внимания на толпу. На секунду Юхён показалось, что где-то сбоку прошёл кто-то в форме их школы, но она не успела разглядеть из-за следующего выстрела. В шестёрку. — Шиён, посмотри на меня, — одними губами просила Юхён, нервничая до жути. Но Шиён не смотрит. Всё её внимание на стрельбе и циферблатах, да даже на бутылке воды. Путь воздух ещё казался свежим, но на улице было по-летнему жарко. На Шиён из формы только штаны и майка, которая открывает сильные плечи. Юхён безмерно рада, что не сразу это заметила, иначе упала бы после первой натянутой тетивы. Толпа охнула, вытянув из мыслей. Третья стрела оказалась в семёрке. Шиён осталось победить всего два раза. Дальше, во втором семестре, она вряд ли будет на соревнованиях по атлетике, только если на стрельбе. Юхён помнит, что осенью проходят серьёзные соревнования, но для статистики Шиён должно хватить и этой победы. На остальных спортсменов Юхён не обращала внимания. Она смотрела на Шиён, пока та бездумно наблюдала за стрельбой и толпой на другой стороне стадиона. Среди разноцветных одежд Юхён узнала синюю форму их школы. Должно быть, что приехали легкоатлеты, у которых начнутся соревнования через пару часов. Они не подходили ближе, только помахали издалека Шиён, после чего столпились у какой-то стойки. Два билета домой куплены на сегодняшний вечер, потому что Шиён не хотела ехать ночью на школьном автобусе. Юхён проведёт с ней несколько часов рядом, опять обнимаясь и спя в транспорте, но внутри всё равно просыпалась ревность. Шиён наверняка убежит смотреть на друзей, будет поддерживать их и болтать в перерывах. Юхён старается не думать об этом и переводит взгляд. Странно, что Шиён всё ещё не почувствовала, что на неё пристально смотрят с расстояния максимум в десять метров. Она только нервно теребила край бинта на ладони и следила за баллами. Выстрел за выстрелом пролетели слишком быстро, не дав Юхён разглядеть всё, что хотелось. Пусть она видела каждую деталь уже тысячи раз. Мишени сменились, на стадионе осталось только четыре человека. Соперники незнакомы, даже их школы Юхён видела впервые. Все казались серьёзными и сильными, только в голове нет сомнений, что Шиён выиграет. Внутри уже успокоилось волнение, остались только поддержка и вера в то, что всё получится. Шиён вновь медлит после сигнала. Её взгляд не сходит с мишени, серьёзный и ледяной, пока рука крепко держит лук. Юхён не хотела смотреть на открытые плечи, но мышцы слишком привлекают внимание, сразу же вгоняя в краску. Этими руками Шиён обнимала ночью. Эти руки каждый раз держат близко к себе и надоедливо щипают за кожу. Они же отпускают тетиву, отправляя стрелу в восьмёрку. Юхён моментально отвлекается, вернув внимание к мишени. Секундами позже две стрелы друг за другом попадают в семёрку, завершая очередь Шиён. Волнение вновь возвращается, потому что в памяти нет даже примерных баллов соперницы. Особенно страшно, когда она стреляет через десять секунд от сигнала и попадает в десятку, вызвав шум в толпе. Юхён кусает губы и нервно трясёт ногой, пока Шиён, кажется, совсем всё равно. Стрелы пролетают слишком быстро. За первой десяткой следует девятка. Юхён прыгает от неожиданности и шепчет слова поддержки в сторону Шиён. Их баллы уже почти равны, а остался ещё выстрел. Он происходит так же быстро, как и прошлые, но что-то идёт не так. Юхён видит, как стрела неправильно сходит с лука и летит слишком странно, едва задевая мишень. Звучит сигнал о конце очереди, пока шумят трибуны. На стадионе суматоха, судьи и тренеры что-то активно обсуждают, пока та спортсменка нервно ходит рядом. Шиён не следит за разговором, даже не подходит ближе, пока все остальные охвачены спорами. Юхён не понимает что именно произошло, но спустя несколько долгих минут объявляют, что Шиён проходит дальше. Возможно, что от быстрой стрельбы та спортсменка сбилась и неправильно поставила стрелу. Юхён не может долго думать на эту тему, охваченная остальными. Её взгляд не сходит с мишеней, на которых стрелы слишком близко к центру. Остались слишком сильные спортсменки, это становится ясно когда одна из них проходит дальше с двадцатью шестью очками. Юхён пытается вспомнить, не получала ли Шиён сегодня больше, но голова слишком забита. Остаётся всего несколько минут до финала, пока сменяют мишени и обсуждаются какие-то детали. Юхён находит взглядом Шиён, которая теперь будет стрелять второй, и наконец-то привлекает её внимание. Она наверняка вновь выглядит как идиотка, когда машет и прыгает, показывая большие пальцы вверх. Шиён смеётся и посылает воздушный поцелуй, заметно расслабляясь. Теперь всё точно будет хорошо, раз Юхён смогла действительно оказаться рядом. В этом нет сомнений до тех пор, пока две стрелы соперницы не оказываются в девятках. Она слишком хороша, да и выглядит уверенно, почти не собираясь между выстрелами. Таймер останавливается на половине максимального времени, когда третья стрела попадает в десятку. Переплюнуть такое будет сложно, но Шиён обещала, что уйдёт с тремя десятками. Юхён хорошо помнит эти слова, верит им, но всё равно нервно прыгает и кричит что-то глупое, когда наступает очередь Шиён. Та вновь медлит, но выглядит гораздо спокойнее, если такое вообще возможно. Юхён не перестаёт прыгать, а первая стрела оказывается в десятке. Трибуны напряжённо молчат, все наблюдают за Шиён, которая не сводит взгляда с мишени и тщательно целится, сжимая лук ладонью в бинтах. Юхён забывает про них, забывает про заметные мышцы и холодный взгляд, который в последнем раунде превратился в тёплый. Она может только наблюдать за мишенью и говорить вслух слова поддержки, которые вряд ли слышно в центре стадиона. Вторая стрела попадает в ту же десятку, совсем близко к предыдущей. Юхён кричит от радости и прыгает в предвкушении. С такими результатами Шиён достаточно даже восьмёрки, чтобы выйти победительницей. Она точно попадёт, сомнений нет. Есть только нервы, из-за которых Юхён не стоит спокойно и трясёт руками. Время ещё было, а Шиён по виду уже готова выстрелить. Юхён не сводит взгляда с её лица, проговаривая «ты сможешь» и «я верю». Пальцы Шиён почти отпускают тетиву, но мешкают. Её взгляд резко переходит на Юхён, а на губах появляется усмешка, которая пускает мурашки по всему телу. Стрела слетает с лука в ту же секунду. Юхён видит только тёплые глаза Шиён, в которых неизвестные сердцу эмоции и нежность поверх. Трибуны взрываются криками. Третья стрела оказывается в пятёрке, откинув результат Шиён далеко назад, на второе место. Юхён чувствует, что её ноги вот-вот подкосятся, пока на стадионе суматоха. Люди вокруг громко говорят и ходят туда-сюда, судьи обсуждают что-то у стойки награждения, а спортсмены собираются с краю. Всё награждение Юхён чувствует нервозность и непонятное давящее чувство в горле. Шиён точно сделала это специально. Она даже не смотрела куда стреляет, никак не отреагировала на свой результат и была спокойная на вручении. Ей может хватит этого серебра, но только если она продолжит ездить на соревнования. Но Юхён перебирает в памяти все последние события и понимает, что у Шиён почти нет медалей за этот год. У Шиён, что невероятно далеко метает ядра, всегда попадает в мишень и прыгает выше остальных в своей команде. Это… странно. Юхён ищет взглядом ребят из своей школы, но видит только Шиён, что весело идёт к ней, пряча медаль в карман. Обычно Юхён побежит навстречу и обнимет, будет радостно поздравлять с любым результатом и поддерживать, но сейчас выходит только слабо толкнуть в плечо, когда Шиён тянется с объятиями. — Ты чего? — хмурится она, пока в глазах нет удивления. — Ты специально это сделала! Юхён не спрашивает, а утверждает. Теперь она злая и хочет толкнуть сильнее, только в голове всё ещё нет объяснения почему Шиён такая и почему это злит. Но нет сомнений, что её якобы удивленное «это?» злит ещё сильнее. — Ты даже не смотрела на мишень, когда стреляла! — Слишком поверила в себя из-за… — Шиён не успевает договорить, как снова получает в плечо. На её губах глупая полуулыбка. Наверняка она скажет позже, что Юхён милая в гневе, за что получит сильнее. — Что происходит? В прошлом году у тебя были медали с каждого соревнования, а этом году ты на них даже не ездишь, — Юхён старается не кричать, хотя люди вокруг всё равно обращают на них внимание. — Шиён, ты так легкомысленно провалила свой шанс попасть в академию, это… — Я буду сдавать общество и литературу, — перебивает Шиён. — …Ты что? Наверняка у Юхён слишком глупое выражение лица или Шиён решила так странно пошутить, потому что не перестаёт улыбаться. В полицейскую академию точно не нужна литература, туда нужны медали и глупые спортивные зачёты, от которых воротит даже Минджи. У Юхён нет ни малейшего представления о том, что происходит с Шиён и почему это происходит именно сейчас. — Мисс Чон недовольна выбором, но говорит, что у меня есть все шансы поступить в Сеул. Хотя в главный университет я вря… Сложно говорить, когда тебя без остановки бьют по плечам. Юхён ничего не может с собой поделать, но продолжает сжимать кулаки и бить, совсем слабо и по-детски, но часто. Шиён больше не смеётся, не продолжает свои мысли, только хватает за талию и бесконтрольно пятится назад от давления. Юхён слышит краем уха чужой голос, за которым следует шиёнов, спокойный и уверенный. Ладони на талии крепко прижимают к телу, мешая что-либо делать. Юхён не может больше бить, не может кричать и не находит сил посмотреть в глаза, устало утыкаясь лицом в плечо, тёплое и пахнущее мятой. Шиён не отпускает и раскачивает их из стороны в сторону, бурча что-то про глупости и людей вокруг. Слова мешаются в одну полосу, едва отличаясь друг от друга и теряясь среди мыслей. Юхён устала. Теперь она понимает. Полицейская академия находится не в Сеуле. В Сеуле есть колледж искусств, университет журналистки и престижная научно-естественная старшая школа, в которую должна была поступить Юхён. Её название слетает с губ Шиён, пуская по телу мурашки. Теперь ударить хочется ещё сильнее. — Пойдём отсюда, слишком много внимания, — просит Шиён, отпуская из странных объятий. Они держатся за руки слишком крепко, почти бегут в сторону старой постройки, у которой вряд ли есть смысл. За ней небольшая площадка, наверняка подобие курилки, и сплошной забор. Юхён осознает, что они не уходят с соревнований, не идут поддержать их школу, а собираются продолжить разговор, смысл которого будоражит всё внутри. Это скорее случайность, когда Юхён, как только они заворачивают за угол, прижимает Шиён к стене за плечи. Они слишком близко, вокруг и внутри слишком жарко, только все действия происходят из-за недовольства и нервов. Хотя, если Шиён волшебным образом успокоит прямо сейчас, Юхён не сомневается, что набросится с поцелуями. Их дружба уже сильно пострадала, сирень пообещала исполнить желание, а Шиён, кажется, допустила огромную ошибку. — А теперь объяснись. — Серьёзно говорит Юхён, не отпуская от стены. — Воу, — Шиён смеётся слишком тепло для ситуации. — Твои родители точно отпустят в Сеул, если мы будем жить вместе. А в академии, ты знаешь, слишком строгие правила и всё такое. — Не говори мне, что ты собираешься сделать это из-за меня. — злится Юхён, заливаясь краской. Такое внимание приятно сердцу, но до дрожи раздражает. — Сказала та, которая поступила в спортивную школу, да? Ударить Шиён за сегодня хотелось слишком много раз. Она говорила так легко, словно не решался вопрос её судьбы. Юхён уверена, что теперь у их родителей будет грустный и тяжёлый разговор о том, как Шиён, к несчастью, не заработала должное количество медалей и вынуждена поступить в другое место. Хотя наверняка результатом этого будет решение поступить в спортивный колледж или что-то подобное, а не на журналистику, которую никогда не одобряли. — Твои родители с ума сойдут. — Не могу сказать, что мне нравилась идея маршировать каждое утро, — пожимает плечами Шиён, наконец-то освободившись от смущающей хватки Юхён. — Только не говори им. А с твоими можем обсудить всё после экзаменов. — Зачем тебе это? — слетает с языка логичное и волнующее. — Потому что… Шиён заминается. Юхён знает её любовь к писательству, знает о её лени и нежелании связывать жизнь со спортом. Ещё несколько лет назад Шиён спорила с родителями и кричала, что никогда не поступит в академию. Смирение пришло внезапно и так и не обрело смысл в глазах Юхён, но отказ от всего кажется ещё более странным. Всё резко и без её ведома, хоть ей и не обязаны объяснять причины. — Потому что я люблю тебя, Юх, — на одном дыхании признается Шиён, пуская дрожь по телу. Внутри сразу напоминание о том, что они друзья и любовь у них дружеская. — И я хочу тебе лучшего. А раз ты бегаешь за мной хвостиком, то остаётся только отвести тебя туда, где лучше. — Я не… — Ты всё ещё в спортивной школе. Юхён в ответ вновь толкает в плечо и бурчит о том, какая Шиён глупая. А у той красные щеки и глупая улыбка на лице, чересчур широкая для такой серьёзной темы. Уже ясно, что этот разговор поднимется не один десяток раз. Им предстоит обсудить всё от начала до конца дома, а сейчас надо было хотя бы чуть отдохнуть и собраться в путь. В голове эхом звучит признание Шиён, такое привычное, но особенное, из-за чего Юхён забывается. Они договариваются пойти в отель и поспать, после чего погулять перед отъездом, так что смысла находиться тут больше нет. Юхён первая разворачивается и идёт вперёд, поглащенная мыслями и молчаливая, потому что Шиён призналась — пусть и в который раз — ей в любви и бросила свою команду ради времени вместе. Но вряд ли бездумно идти по незнакомому месту — хорошая идея, если даже в нормальных условиях ноги заплетаются. Юхён не успевает сделать и пяти шагов, как цепляет бордюр и летит вперёд с сдавленным писком, приземляясь ладонями на сухую землю. Шиён почти летит следом, но вовремя останавливает себя, матерясь под нос. Ей хватило своих побитых ладоней и новых ранений на теле Юхён. Удар был лёгкий, только неожиданный. Юхён переворачивается на спину и закрывает рукой глаза от солнца и стыда. Шиён давно привыкла к её неуклюжести, но от этого не становится легче. И боль в ладони неприятно режет, напоминая о своей неловкости. Юхён жмурится от ощущений, игнорируя вопрос. Шиён сидит сбоку на корточках и говорит что-то о неуклюжести, забирая юхёновы ладони в свои, перемотанные бинтами. Всё как вчера, только они поменялись местами. Юхён силится открыть глаза, чтобы встретиться с нежным взглядом Шиён и тёплой улыбкой, пока пальцы аккуратно поглаживают кожу. — Больно? В ответ получается только смущённо кивнуть. Юхён уже забыла об их разговоре и о том, куда они шли, а остатки разума сбегают от того, как нежно Шиён целует её ладони, улыбаясь и не разрывая зрительный контакт. Родители всегда целовали ссадины, чтобы унять боль, ничего в этом нет. Но Шиён целует так по-особенному и интимно, что боль сменяется смущением и желанием ощущать мягкие губы по всему телу. — Так лучше? — улыбается она, словно специально доводя Юхён. В такие моменты мозг отказывается складно работать. Юхён нахваталась у Шиён привычек флиртовать, а от периодического общения с Минджи и Борой научилась таким ужасным подкатам, что вянут уши. И, кажется, влияние старших даёт о себе знать в самый неподходящий момент: — Губы тоже болят. Шиён отвечает тихим смехом, откладывая смерть Юхён от стыда. Не выходит даже извиниться, как она оказывается ближе, теперь сидя на своих коленях и наклоняясь ниже. У Юхён перехватывает дыхание от Шиён сверху, что закрывает собой солнце и опирается на руку, заключая в ловушку. Не похоже, что Шиён злится, но внезапный страх того, что всё окончательно потеряно, не исчезает. — Помочь? От тихого вопроса по телу бегут мурашки. Шиён близко, не злая и игривая, наверняка просто шутит, только для шуток она слишком низко и непривычно тянется свободной рукой к щеке Юхён, забирая все слова. Её касания нежные и лёгкие, будто она тоже боится и не верит в положение, в котором они оказались. Но Юхён уже настолько отчаялась, что готова идти до конца. — Да. Этого оказывается достаточно. Шиён без сомнений наклоняется ниже, а Юхён, увидев призрачный шанс взаимности, тянется навстречу, встречая поцелуем на полпути до земли. Мягко, неловко и сбито, будто они только учатся любить и трогать. Шиён шумно выдыхает в губы и не отстраняется, пока Юхён зарывается болящей ладонью в её волосы, не давая возможности передумать. Не похоже, чтобы она думала о таком, потому что следующий поцелуй уверенный и взрослый. Губы Шиён ещё мягче, чем казалось, а дышать оказывается слишком сложно. Внезапно становится горячо и приторно сладко, пальцы сильнее сжимают волосы и тянут ближе, чтобы целовать сильнее и не потерять контакт. Юхён тает от нежных касаний, не в состоянии отвечать спокойно. Ей кажется, что прекрати они, и всё закончится, забудется как сон глубокой ночью. Шиён вынуждает лечь обратно на землю, шипит в губы от неудобного положения, но продолжает. Слишком долго для первого поцелуя, но только от жадности и долгого ожидания, оставив страсть и желание большего на будущее, когда не будет риска быть пойманными, а под Юхён будут мягкие простыни, а не трава. Пока что Шиён лишь коротко облизывает губу, отстраняясь спустя секунды. — Нас могут увидеть, — её голос срывается на хрип, сжимая и без того хрупкое сердце Юхён. На чужие взгляды сейчас плевать. У Юхён есть дела поважнее, среди которых хотя бы признаться во всём. Как так вышло, что она тянула несколько лет и боялась, а первой целует Шиён, которой всё время было всё равно? Или ей не было всё равно, а Юхён просто ужасно читает людей. В любом случае, теперь ничего не сдерживает тихое: — Я люблю тебя. По-настоящему люблю. Теперь на щеках Шиён действительно есть румянец из тех, что вечно на лице Юхён. Признание остаётся без ответа, слова и мысли поглощает суматоха. Шиён быстро встаёт и тянет за собой, бросает глупую фразу о приватности и спешно идёт к выходу, не отпуская руку. Ладони обеих болят от глупых падений, пока голова раскалывается от переживаний. Краем глаза можно заметить команду их школы и тренера с луком Шиён. Кажется, что издалека машут Гахён и Минджи, чьё приветствие остаётся без ответа. Юхён бежит от излишних эмоций, а Шиён ищет укромное место для того, чтобы эти эмоции выпустить. Ближе всего переулок между частными домами, без магазинов и постоянного потока машин, но точно не скрытый от внимания людей. Теперь спина Юхён оказывается прижатой к стене, сводя с ума от ощущений. Шиён тычется носом в шею и начинает говорить слова, о которых можно было только мечтать. Весь день кажется странным, словно один из тех глупых снов. — Я не хочу расставаться с тобой, не хочу тебе малого, если можно добиться лучшего, - сбивчиво шепчет Шиён, обдавая кожу горячим дыханием. — И я сделаю всё, чтобы ты получила лучшее образование и исполнила свои мечты. Только предупреди заранее, если для такого надо знать английский, а то я забыла. Дурная. Юхён щипает за плечо, просит посмотреть себе в глаза. С языка слетают признания о том, что они здесь только из-за "мечты" Шиён, что Юхён готова также сделать всё, лишь бы Шиён была счастлива. Для этого ведь и нужны друзья? Не так. Так ведь и работает любовь? Все признания хочется закрепить поцелуями, на которые Шиён ответит без раздумий, Юхён теперь знает. Вместе с касанием губ на талии оказываются крепкие ладони, прижимая к себе и трогая так, что становится горячо. Юхён кладёт свою ладонь поверх шиёновой, переплетая пальцы. От небольшой разницы в размере и мягкости хочется улыбаться. У Юхён ладони большие и костлявые, не столько женственные, сколько надёжные и твёрдые, эстетичные в каждом кадре. У Шиён ладони ещё больше, пусть и на малость, слишком мягкие для спорта и длинные настолько, словно просятся трогать клавиши или струны, создавая музыку. Юхён готова находить между ними сходства и отличия часами, прерываясь только на поцелуи. Сейчас Шиён прерывает сам поцелуй, шепча в губы хриплое: — Всегда хотела тебя так целовать. — А я всегда хотела ходить с тобой на свидания, — признается Юхён в ответ, жмуря глаза. Ей катастрофически не хватает романтичной стороны Шиён. — Можем хоть сейчас, — вырывается без раздумий. Вот так просто. Без других людей, спорта и волнений. Шиён готова отдать Юхён все свободные часы в Сеуле, которые она с радостью принимает, даже не думая о том, чтобы с кем-нибудь делиться. Это время уйдёт у них на тяжёлые разговоры о будущем и прошлом, перебиваемые близкими касаниями, возвращаясь после к скорой олимпиаде. Теперь хочется остаться в Сеуле до восемнадцати лет, чтобы потом вместе уехать куда угодно. Юхён хватает Шиён за руку и ведёт вглубь улиц, где можно затеряться среди домов и машин, оказавшись среди сирени. Она, как и в детстве, исполнила желание. Шиён, как и в детстве, внезапно вспоминает про два леденца в кармане, которые купила с утра. Синий и жёлтый, потому что зелёный в последнее время быстро скупают. — Так и останешься с жёлтым? — В шутку спрашивает она, когда Юхён кривится от кислости цитруса. — Нет, теперь я точно смешаю с твоим. Шиён не перестаёт смеяться, когда Юхён тянется вперёд, настоятельно требуя синий леденец, хотя на собственном языке ещё не остался жёлтый краситель. Они почти сидят друг на друге посреди детской площадки, где нет детей, взрослых или шуток одноклассников, которые Шиён воспринимала как дразнилки в свою сторону, а не намёки на чувства Юхён. Похоже, что у них обеих плохо с пониманием намёков. Но не сейчас, когда Шиён довольно показывает свой синий язык, позволяя Юхён смешать зелёный цвет на её собственном.