Мой серый мир

      Я пробежал по коридору, а затем минул несколько этажей вниз по лестнице, распихивая в разные стороны попадающихся на пути людей. Я не слышал, что они мне кричали и вообще не воспринимал того, что происходило вокруг.       Таким образом я оказался на первом этаже. Я заметил ведущие наружу двери, через которые кто-то входил. Я без промедления кинулся к ним и выбежал на улицу.       И лишь тогда я остановился. Остановился, потому что внезапно осознал, что мне некуда идти. Я стал слишком уязвимым с тех пор, как попал в плен к Николе. Куда бы я сейчас ни пошёл, я нигде не мог чувствовать себя в безопасности. Лишь Виктор давал мне мнимую защиту. Мне это не нравилось.       Мне было мерзко лишь от мысли о том, что кто-то будет постоянно ходить рядом со мной. Будет со мной постоянно нянчиться. Что он, собственно, и так делает.       Я смотрел на проезжающие мимо машины, на проходивших мимо людей, на птиц, что сидели на проводах. Я впервые за долгое время смог ощутить свободу и вдохнуть свежий воздух полной грудью. Я решил остаться на месте и дождаться Виктора. Я был уверен, что он придёт.       И, действительно, Виктор не заставил себя долго ждать. Он появился спустя буквально минуту. Он медленно приблизился ко мне и сделал неловкий жест, по-видимому, желая меня обнять. Я видел это всё краем глаза, поскольку не собирался поворачиваться к нему лицом. Он запыхался от быстрого бега и был растерян.       — Прости, — сказал наконец он. — Я был неправ…       Его рука слегка коснулась моих волос и щеки. Мне так хотелось примкнуть к ней, но гордость была сильнее.       — Я просто боялся за тебя, — сказал он и всё же его руки обвили меня, а щека прижалась к щеке. Я вспомнил свой сон, и мне стало жутко. Я ощущал его дыхание на своём лице. Мне должно было быть приятно, но я больше ощущал липкий страх и отвращение. Я резко вырвался и отскочил в сторону. Я ошарашенно уставился на него.       — Убери свои руки! — заорал я, дрожа всем телом.       — Валя… — произнёс тихо Виктор и взглянул на меня с грустью.       Мне ещё нужно было несколько секунд, прежде чем я успокоился и пришëл в себя. Я приложил руку к голове и прикрыл глаза. Я почувствовал стыд за своё поведение, но в то же время извиняться не собирался. Мне показалось, что я увидел краем глаза лицо Николы в толпе прохожих, но проверять, точно ли это так, я не стал. Я поднял на Виктора неловкий взгляд. Меня била дрожь, поэтому мне пришлось обнять себя.       — Поехали уже домой… — сказал я.       Он неловко приблизился ко мне и перекинул руку через мои плечи.       — Хорошо, — сказал он. — Пошли.       Оказалось, что у Виктора ещё и машина своя была. Да не абы какая, а мерседес. Названия я, естественно, не знал. Это он мне сказал. Я сел на пассажирское сидение, и он показал мне, как пристёгиваться. Я не ездил на машине так давно, что совсем уже забыл, что и как.       Я не проронил ни слова за всё время поездки. Я даже не смотрел на Виктора. Я отвернулся к окну и пялился на дома, вывески, людей, на проезжающие мимо машины… Виктор сделал несколько неловких попыток начать разговор, но я с полным равнодушием лишь мычал на его реплики. Виктор явно чувствовал себя некомфортно. Но я ничего не мог с собой поделать.       Спустя пятнадцать минут мы подъехали к его дому. Виктор припарковал машину и заглушил двигатель. Некоторое время мы сидели в тишине, а поэтому я всё же повернулся к нему лицом. Я встретился с ним взглядом. Виктор был серьёзен. Он вздохнул.       — Валь, — произнёс он, — ты не сможешь вечно игнорировать меня.       Вот здесь я напрягся.       — К чему ты это? — спросил осторожно я.       Он отстегнул ремень и полностью повернулся ко мне.       — Почему ты боишься меня? — спросил он. — Я же ничего плохого тебе не сделал. Я хочу как лучше.       Я смущённо опустил взгляд и поскрëб пальцем панель. Виктор внимательно смотрел на меня.       — Это… не всегда зависит от меня, — ответил я.       — Он… — произнёс Виктор.       Я снова взглянул на него.       — Да, он управляет частью меня, — сказал я.       Виктор осторожно положил руку поверх моей. Я ощутил приятное тепло и даже покраснел от смущения.       — Я всё понимаю, — сказал он. — Я помогу тебе, чем смогу. Для меня ценно твоё здоровье.       Квартира Виктора находилась аж на девятом этаже — по сути, на самом верхнем — поэтому мы поднимались на лифте, на коих я ни разу не ездил. Страшная штука. Ездит беззвучно и оказывает жуткое давление, особенно при остановке. Мне казалось, что я сейчас под пол провалюсь. Я бы предпочёл в следующий раз пройтись по лестнице.       Виктор открыл дверь в квартиру и пригласил меня внутрь. Внутри был хоть и минималистичный интерьер, но весьма недешёвый.       Я хотел пройти в комнату, но Виктор схватил меня за руку. Я обернулся на него.       — Валь, стой, — засмеялся он. — Ты куда? Разуйся сначала.       Я непонимающе уставился на него.       — Зачем? — спросил я.       Виктор не переставал улыбаться.       — Обувь грязная, — сказал он, — а у меня везде чистые ковры постелены.       Я пожал плечами и без рук, одними лишь ногами быстро стянул кроссовки. Виктор удовлетворённо кивнул.       Он не дал мне толком пройтись по квартире, а отправил сразу в ванную, чтобы я помыл руки. Не понимаю, зачем? Они же не грязные. Но ослушаться его было глупо, ведь я у него дома.       Виктор вымыл руки после меня, а затем провёл мне небольшую экскурсию по квартире.       Квартира Виктора была немаленькой: три комнаты, кухня, ванная и туалет. Причём, по набору туалетных принадлежностей, по интерьеру и утвари было ясно, что у Виктора предостаточно денег. Вопрос: откуда у него столько денег? Но спрашивать напрямую я не стал. Может, у всех врачей той больницы такая зарплата.       Одна из комнат представляла из себя спальню: кровать, две тумбы по сторонам от неё и огромный шкаф. Причём кровать была двухместной. На вопрос, зачем Виктору двухместная кровать, если он живёт один, он ответил, что ему просто так удобнее. Но у меня закрались сомнения. А что, если у Виктора есть кто-то ещё, помимо меня?! В этот момент меня обуяла ревность, но внешне я постарался это скрыть.       Во второй комнате тоже стояла кровать, однако в помещении помимо неё находились ещё телевизор, стол, шкаф и комод. На комоде я заметил клетку. Эта вещь заинтересовала меня больше всего. Я подошёл к ней ближе, дабы разглядеть её жителя.       Внутри сидела белая крыска, старательно грызущая сухарь. У неё было ободрано одно ухо, а поперёк живота тянулся страшный шрам, однако хвост на удивление был целым. Я постучал по прутьям клетки. Крыска отвлеклась от своего занятия и подняла на меня глаза. Они были зелёными. Неестественно зелёными. Они словно излучали свет. Мне стало не по себе.       — Как тебя зовут, малыш? — выдавил я из себя.       — Василёк, — раздалось у меня за спиной.       «Василёк, василёк, василëк…» — отразились эти слова эхом у меня в мозгу.       Я отскочил в сторону, оступился и грохнулся на пол. Я закрылся руками, пытаясь укрыться от чего-то или кого-то.       — Валя… Валя… — Я посмотрел перед собой и встретился с глазами Виктора. — Что случилось?       Я вскрикнул и отполз от него.       — Чëрт возьми! — заорал я и схватился за голову. — Откуда ты это знаешь?!       — О чëм ты говоришь? — спросил недоумëнно Виктор. Я уставил взгляд в ковёр, пытаясь успокоиться. Я с силой сжимал руками длинный ворс и вырывал его клочками. Откуда? Как?       Виктор осторожно приблизился ко мне и погладил по спине. Этот жест окончательно привёл меня в чувства.       — Валя, что случилось? — спросил он.       Я не смотрел на него.       — Почему у него зелёные глаза? — спросил я, и мне показалось, что это говорил не я.       Виктор на какое-то время задумался.       — У Василька?.. — спросил он.       — Да, — кивнул я.       — Ну… Василёк необычная крыса… — проговорил он.       — Подопытная, — перебил его я. — Ты хотел сказать подопытная. Как я.       Виктору, похоже, не понравились мои слова, ведь на его лице отразилось раздражение.       — Когда-то над ней проводили эксперименты, — ответил он, — но сейчас это не имеет значения.       — Имеет, — сказал я. — И всю жизнь будет иметь, ведь она уже никогда не станет прежней, и шрамы не исчезнут.       Виктор какое-то время молчал. Видимо не знал, что сказать.       — Ты хочешь есть? — спросил внезапно он спустя несколько минут молчания.       — Да, — ответил я. Я вспомнил, что ни разу за сегодня не ел.       — Тогда, думаю, самое время, — сказал с улыбкой он.       Мы поднялись на ноги и направились в сторону кухни. По дороге мне на глаза попалась дверь третьей комнаты, и, что меня удивило, она была закрыта. Я попробовал дёрнуть ручку, но дверь оказалась заперта. Виктор подошёл ко мне.       — Что там? — спросил я.       Виктор замялся и убрал мою руку с ручки. Он загородил дверь собой.       — Тебе не стоит туда заходить, — сказал он.       — Почему? — спросил недовольно я. — Что ты там прячешь?       Виктор постучал пальцами по поверхности двери. Я ещё никогда не видел его настолько нервным.       — Это… мой кабинет, — сказал он. — Очень личное для меня место.       — Ты не доверяешь мне? — Мне было обидно.       Виктор вздохнул и закрыл лицо рукой.       — Этот кабинет когда-то был кабинетом моего отца, — сказал он.       Мне вновь стало не по себе. Похоже, действительно личное. Но мне очень хотелось, чтобы он рассказал мне о себе чуть больше.       — Твой отец… — произнёс тихо я.       Он с грустью в глазах кивнул.       — Прости… — сказал я и виновато опустил голову. Он взял мою голову и приподнял, чтобы наша глаза встретились.       — Здесь нет твоей вины, — сказал он. — Идём.       Я ожидал, что он расскажет мне о своём отце, но он не сказал о нём больше ни слова. Как бы я не пытался ему намекать и спрашивать, он уводил разговор в сторону и постоянно избегал этой темы. Неужели для него это настолько тяжёлая тема? Или он боится мне в чём-то признаться?       Готовил Виктор хорошо. Хотя мне не с кем было его сравнить, ведь приготовленной еды я не ел уже много лет. Я привык к дешёвой и безвкусной еде, добытой невесть где. А здесь жареная картошка с грибами, луком и зеленью. Чай с клубничным кексом. А ещё всё горячее. Мне редко приходилось до этого есть что-то горячее. В больнице тоже иногда давали горячую еду, но там она была невкусная и чаще всё же холодная.       После обеда мы играли с ним в настольные игры. У Виктора было много настольных игр. Он говорил, что раньше они собирались всей семьёй, чтобы сыграть. Традиция, впрочем, существует и по сей день. Просто теперь они играют с мамой только вдвоём. Причём Виктор сказал, что в выходные к нему как раз приедет мама, а потому комнату займёт она, и нам с ним придётся спать в спальне вдвоём. Вот как будто он реально специально всё это предугадал. Но мои подозрения, на самом деле, были довольно глупыми.       День пролетел незаметно. Вечером в девять часов Виктор отправил меня принять душ. Я недоумевал, зачем, но он настаивал. А я и не знал, как сильно обычные люди привязаны к мытью. Он постоянно перед едой гонял меня мыть руки, а теперь, прежде чем лечь спать, погнал меня мыться. Надеюсь, что мыться каждый раз перед сном мне не придётся. Ведь я жутко не люблю мыться.       Шампуней и гелей у Виктора было завались, и я даже не знал, какой лучше, а потому выбрал наугад. Причём Виктор мне сказал, что, если я плохо помою голову, он тогда помоет мне её сам. Такого позора я, конечно, стерпеть бы не смог, а потому тщательно помыл волосы на два раза.       Когда струи воды попадали на раны, оставленные иглами, это приносило мне боль. Но уже не такую сильную, как в больнице, ведь они уже начали слегка затягиваться. Я следил, чтобы как можно меньше мыла попадало на них, ведь вода с мылом щипала гораздо сильнее, но получалось у меня это плохо.       Когда я закончил, то выбрался из ванны и встретился глазами со своим отражением в зеркале. Мне показалось, что сейчас я выглядел не настолько несчастным, как в прошлый раз. Круги под глазами по-прежнему присутствовали на моём лице, но выделялись уже не настолько сильно. Ну хотя бы не как живой мертвец выгляжу — и на том спасибо.       Стоило мне только ступить на порог комнаты, как я едва не упал. Виктор сидел на кровати без футболки. Его торс был обнажëн, и я мог хорошо разглядеть его. Я ещё никогда не ощущал себя настолько смущëнным.       Виктор взглянул на меня.       — Оу, ты уже помылся, — сказал он.       — Да… — ответил очень тихо я, прокрадываясь в комнату. — Почему ты?..       Виктор не сводил с меня глаз.       — Ну не буду же я спать в одежде, — усмехнулся он. К слову, сам я надел пижаму, которую он мне дал. Интересно, а у самого у него её нет, что ли? Я вообще привык спать в повседневной одежде, ведь почти никогда не снимал её.       — А мы уже ложимся спать? — спросил я то, чего я точно не хотел спрашивать, но вопрос сам непроизвольно вырвался. Я сел на другую сторону кровати, стараясь не смотреть на Виктора.       — Ну работу никто не отменял, — ответил Виктор, и я ощутил, как его холодные пальцы коснулись волос на затылке, ненароком задевая кожу. Я поëжился. Кровать заскрипела, и я ощутил, как Виктор придвинулся ко мне ближе. — Мне завтра рано вставать, — раздалось у меня над ухом.       Я пока был не готов оборачиваться и крепко стиснул рукой одеяло. Мне казалось, что я сейчас сгорю или расплавлюсь как воск, настолько мне было неловко. Похоже, Виктор заметил моё волнение.       — Ну, если тебя так смущает, — сказал он, — я тоже могу надеть пижаму…       Я тут же обернулся.       — Не надо… — мне показалось, что мой голос прозвучал слишком громко, отчего я ещё больше сконфузился.       Однако Виктор улыбнулся. И мне показалось, что… он тоже смущён.       — Я просто сплю обычно без одежды, — признался он. — И я не знаю, как комфортнее тебе…       Я придвинулся к нему и зарылся лицом в его пушистые волосы. Он обнял меня.       — Мне без разницы, — ответил я. — Лишь бы ты был рядом.