Я для тебя

Кагами проходит в кухню вслед за плетущимся тряпичной куклой Дайки. Когда тот усаживается на стул и упирает лицо в ладони, Тайга стискивает губы и скрещивает руки на груди, не находя вдруг, куда те девать. – Есть будешь? – Кофе. Покрепче. Кагами легко отталкивается от покатой столешницы тумбы и принимается за чайник, напряженно прослеживая сбивчивые мысли в собственной голове. Сомнений нет – Аомине снова ничего не расскажет, но требовать сейчас от того чистосердечных признаний и пересказов в мельчайших подробностях представляется Тайге отвратительным и глупым до абсурда. Он уже вел себя по-идиотски – Кагами признал это для себя, скрепя сердце, в моменты глубинного самокопания. Повторять свои же ошибки Тайга терпеть не может больше всего, ошибаться же в отношении Аомине для Кагами оскорбительно. Раньше казалось, из-за того, что оступиться значит проиграть и дать лишний повод для самодовольного злорадства со стороны. Пожалуй, с подобного и начинались их отношения, и даже сейчас не утратили этой примеси извечного противостояния. Но теперь дело даже не в этом. Просто не знать, как помочь Дайки, как быть рядом с ним… так глупо. Так глупо, что становишься противен себе самому. – Я сорвался. Тайга вздрагивает, осторожно озираясь в сторону неестественно замершего Аомине. – Мне надоело. Кагами мысленно присуждает сам себе гневное «идиот!», когда не в силах придумать нечто подходящее, кидает в ответ на глухую реплику смятое «угу». – Я так больше не могу. – Как «так»? Тайга мгновенно прикусывает язык, досадливо морщась от осознания, что выпалил нелепый вопрос прежде, чем успел подумать. Аомине, конечно же, молчит, наверняка прожигая его спину упрекающим взглядом – хорошо, что Кагами не может этого увидеть, с чрезмерным усердием засыпая в кружку растворимый кофе. Идиот, идиот, идиот! Не стоило этого говорить – надо было сказать что-то… что-то другое! Знать бы еще, что же именно. Больше всего Тайге в такие моменты хочется уметь красиво говорить. Как Тацуя, к примеру; Кагами отчетливо помнит его ласковый голос и незамысловатые уговоры, что всегда, всегда ненавязчиво окутывали заботой и казались поразительно успокаивающими. Или, по крайней мере, подбирать такие формулировки, что в нужный момент всегда выдает Куроко – пусть прямолинейные, но подбадривающие и так явно выказывающие поддержку; как будто несущие в своей подоплеке искренне-обещающее «_я_с_тобой_». Кагами не умеет ни так, ни эдак – совсем неловкий, всегда таким был. Когда дело доходит до деликатности, Тайга изрядно тушуется, совершенно не подозревая, как следует себя вести. Нечто за гранью понимания, как успокоить другого, более того, как подбодрить близкого – что б его! – человека. Верх мастерства Кагами в подобном щекотливом вопросе – это пнуть дружески в плечо и бросить громкое «не парься!», как будто это хоть что-то решает. Бесспорно, иногда срабатывает даже подобная твердолобая тактика, а с такой зазнобой, как Дайки, тем более, но сейчас Тайга твердо понимает – это не тот случай. Все куда серьезнее, чтобы можно было просто отшутиться, пусть даже дело обстоит с непробиваемо, как всегда казалось, толстокожим Аомине. Тайга усердно раздумывает, серьезно нахмурившись, и твердым голосом произносит, мысленно пожелав себе удачи. Если, не смотря ни на что, не дрогнул голос Дайки, то и Кагами себе подобной слабости уж точно не позволит. – Ты обещал рассказать. Аомине ускользает от внутреннего самобичевания и переводит смурной взгляд на сурово поджавшего губы Кагами. – Кагами… – Ты не обязан, – обрывает Тайга, не позволяя Дайки распинаться бессмысленными возражениями. – Не думай, что я закачу истерику и выкину тебя на улицу из-за того, что ты упрямо хочешь держать все это дерь… все это в себе. Мы не женаты, я не твой ревнивый муж и не твоя скандальная жена, и ты мне ничего не должен. Не думай, что я жду от тебя каких-то откровений, или слепо надеюсь, что ты вдруг начнешь рассказывать мне все начистоту. – Я не врал тебе, – непоколебимо отрезает Аомине, сводя брови к переносице. – Ни разу. Ты знаешь. – Понятное дело, дурак, – отмахивается Тайга, словно от несмышленого ребенка. – Я распинаюсь тут не для того, чтобы тебя в чем-то обвинять, неужели ты до сих пор не понял? Я хочу сказать, что… в общем… если вдруг ты все-таки захочешь высказать все, что у тебя накипело и прочее… я буду рядом. Аомине молчит, наблюдая, как Кагами упорно борется с неожиданно накатившим смущением, и спустя затянувшиеся минуты, не найдя ни единого слова у себя на языке, вдруг усмехается. Впервые за последние полдня. – Я не сомневаюсь. – Еще бы ты во мне сомневался, олух! – бурчит Тайга с напускным раздражением (явным облегчением) и резво отворачивается. Дайки неотрывно сверлит по-своему благодарным взглядом спину Кагами, что шумно создает вид бурной деятельности, и растягивает губы в ехидной ухмылке. – Как после твоего признания у меня еще могли остаться сомнения? – лукаво тянет Аомине, на что Тайга настороженно замирает. – Будь уверен, твое признание в любви прочно засело у меня в памяти. – Чт… – ошеломленный Кагами вздрагивает и роняет кружку в раковину, не успев ту подхватить. – Не понимаю, о чем ты! – громче необходимого заявляет Тайга, спешно отворачиваясь. – Я так не думаю. Ты же сам просил меня позволить тебе быть рядом, – настроение Дайки растет прямо пропорционально тому, насколько громче начинает греметь посудой Кагами. – Трепетно любить меня, несмотря ни что. Дайки подпирает подбородок ладонью, с неимоверным удовольствием наблюдая, как у Тайги вероломно краснеют самые кончики ушей. – Не было такого! – Не-а, не отвертишься – еще как было! Или ты уже забыл? Так ты только скажи, я тебе с радостью напомню! Аомине демонстративно откашливается и, придавая голосу глубокий оттенок драматичности, принимается воспроизводить произнесенные Тайгой слова, за которые тот успел проклясть себя добрую сотню раз, накрывая лоб ладонью. – «…Аомине, переезжай ко мне! Слышишь меня! Дайки? Я не буду говорить, что люблю тебя, ты только разреши мне делать это молча!» Кагами бессильно сжимает ладони в кулаки, мысленно желая заткнуть распинающегося с театральным придыханием Дайки. Паршивец!.. Какого черта у этого полудурка такая отвратительно хорошая память? И о чем думал Тайга в момент, когда произносил всю эту сопливую чепуху?! Кагами натужно вдыхает на полную грудь, заставляя себя размеренно выдохнуть. Да ни о чем он не думал и плевал на последствия! Желал в тот миг только одного – поддержать сломленного придурка. И если теперь это дало ему повод забыть на время о режущей боли и хохотать в голос от веселья – пусть так, он же по-другому не умеет. Плевать, действительно плевать. Оно того стоило. Но это ни в коем случае не значит, что Тайга намерен терпеть это унизительное шутовство и дальше! – Мобильник звонит! – состроив чуткую сосредоточенность на лице, воодушевленно заявляет Кагами. Аомине вынужденно притихает, прислушиваясь к нерушимой тишине квартиры. – Я ничего не слышу. – Это Куроко, – поспешно заверяет Тайга, незамедлительно ретируясь в сторону гостиной. – Он говорил, что позвонит по поводу дружеского матча! – В двенадцать часов ночи? – Мало ли! Может, он только освободился! – Тецу? – с нескрываемой иронией фыркает Дайки. – Не смеши мои джорданы – зная его, он уже два часа, как дрыхнет без задних ног. – Аргх, просто отцепись от меня! – не выдержав, взрывается Кагами, на редкость позорно сбегая от перебранки под новую вспышку задорного смеха Аомине. Дайки негромко посмеивается, разворачиваясь обратно к столу, и утирает невольно заслезившиеся глаза, с довольством ощущая, что этот красноволосый олух снова так просто выпустил гложущее Дайки изнутри напряжение – так легко и невзначай, как будто крышку закипающего чайника открыл. Аомине в очередной раз задумывается, насколько ему соблаговолила судьба, подкинув в его жизнь встречу с Тайгой. Горячим и неспокойным, волнительным и волнующим. Открытым и родным. Да, судьба определенно без ума от Дайки. Обделив в кое-чем очень важном, она с лихвой восполнила это кардинально другим. Аомине негромко посмеивается, накрывая ладонью по-счастливому глупую улыбку. Да он и сам это знает. А завтра, перетаскивая свои вещи в квартиру Кагами, обязательно расскажет и ему. Заодно сообщит, что тому теперь не отвертеться. – Эй, любимый! А как же кофе? – бесстыдно ухмыляясь, с интересом кричит вдогонку Дайки. И смеется по новой, улавливая сердитое чертыханье Тайги в ответ. _______________________________________________________________________. Что же, я по праву ставлю этому фанфику метку "завершен", оставив тонну ангста и наглядных пререканий за кадром - неожиданно для самой себя, выписывая эту главу, я поняла, что эта работа закончена. И я рада закончить ее так - на подобной ноте, в самом конце насыщенного года. Возможно, кому-то такой конец придется не по вкусу, кто-то и подавно назовет его слишком открытым, но мне он действительно по душе. А посему, выкладывая эту главу, хочу еще раз использовать возможность поздравить всех вас с наступающим Новым годом. Давайте оставим всю боль, ругань и тяжесть за спиной, стараясь сделать следующий год светлее и ярче, с улыбкой вспоминая те приятные моменты, что остаются позади. Искренне хочу сказать большущее спасибо вам, за то что читаете. За то что в любви признаетесь и восхищении, заставляете меня улыбаться, как идиота :D вообще радуете обилием приятных словам... да, что уж, вообще за все) С Новым годом! \(*^^*)/