***
Кошмары забрал с собой отлив лунного океана. Остаток ночи запечатался тонким очертанием ладони на плече. Как сигил, закрывающий демона внутри круга. – Осталась, – Белла осторожно привстала, ориентируясь на ощупь и практически сбивая стакан с водой. – Блять! Несмотря на громкий звук, Гермиона не проснулась. Хотя ей-то откуда знать, может дремлет или смотрит как неуклюже Белла ищет тапочки, отдергивая голые ступни от холодного пола. Горячая вода помогла прийти в себя. Блэк накинула халат и по стеночке вернулась обратно в спальню. На этот раз ей не повезло, и она опустила руку не на простыню, а на поясницу Гермионы. – Ой. Ты уже встала? О, и переоделась. Молодец! – в голосе девушки сквозила неподдельная гордость. – Хочешь ещё поваляться или поспать? Могу сварить нам шоколадный кофе или какао с маршмеллоу. – Возможно, обсудить, – несколько минут собственных раздумий встревожили Блэк, и та поспешно добавила первое, что пришло в голову. – Хочешь расскажу тебе сказку? Ничего не пришло в голову кроме древней поэмы исчезнувшего волшебного рода. Вспоминая сюжет, Блэк придвинулась к стеночке и довольно потянула носом, когда вернулась Гермиона с двумя чашками великолепной арабики. – Изначальный вариант легенды я нашла глубоко в библиотеке Хогвартса, когда училась на шестом курсе. Именно в тех книгах, которые запрещалось выносить. Красивое издание, обложка из кожи виверны, – Белла почесала макушку и фыркнула. – Там говорилось про драконицу и храбрую принцессу. И их отношения. Начну? Гермиона с любопытством засопела и облокотилась плечом на Блэк. Выдержав паузу, Белла накинула на ноги одеяло и устроилась на подушках поудобнее. – Принцесса должна была выйти замуж, но не любила рыцаря, и не хотела оставаться с ним. На неё давили король с королевой, а принцесса оставалась непреклонной. Тогда она сбежала из башни и скрылась в темном волшебном лесу, принимаясь горько плакать и сетовать на свою судьбу. Там ее обнаружила драконица и предложила спрятаться в своем тайном убежище. В замке драконицы принцесса начала обучаться древним искусствам и темной магии, заниматься науками и красноречием. Они проводили все время вместе, и у них оказалось много общего. Так прошло три зимы и три лета. Отец принцессы все никак не мог угомониться и снарядил рыцаря в погоню. К сожалению, рыцарь обнаружил скрытый в неприступных горах замок и вознамерился убить драконицу, чтобы выкрасть принцессу. Рыцарь ворвался к ним беззвездной ночью, перебил стражу и кинулся к драконице. Завязался бой, который продолжался семь дней и ночей, а затем умирающий рыцарь нанес удар драконице мечом в грудь и смертельно ранил её. Но принцесса начертила ритуальный круг и вырезала из груди собственное сердце, которое обжигало руки, как ядро Земли. Но она держала его, хотя по лицу текли слезы от ужасной боли. – А принцесса останется с драконом? – Сперва дослушай. Нетерпеливая какая. Хитро усмехнувшись, Блэк вкрадчиво рассказывала Гермионе, как Тьма, которую девушка призвала на помощь, все же поглотила ее невинную душу. Но драконица так искренне сражалась за неё в ментальной схватке, что принцесса освободилась от одержимости. – И они дали друг другу непреложный обет у родового камня. Конечно, жили долго-долго и счастливо. – Сколько? – Лет триста. – Триста лет это так долго... Наверное, успели везде побывать. Драконица крутая, и принцесса совсем не как Барби в типичных сказках для девочек. Ты же знаешь, кто такая Барби? Когда я была маленькой, то терпеть не могла девичьи игры. Как ты понимаешь, я обычно играла сама с собой и другие дети меня сторонились. Так вот, я переодевала куклу в белый халат и делала ей защитные очки. Моя Барби придумывала лекарство от рака и старения. Ведьмы долго обсуждали детство Гермионы, смеялись, а под конец Блэк рассказала парочку забавных историй про сестёр. Ночное происшествие выцветало, превращаясь в далекое воспоминание, которое могло взбудоражить сознание только когда Блэк останется наедине с мыслями. Это еще нескоро. – Когда я сбежала из дома в девятнадцать, ничего меня не держало: Меда была счастлива с Тонксом, Цисси приютил Абрахас Малфой, а Друэлла отказалась от меня из-за... ориентации и гибели Сигнуса. Наверное, ей нравилось слышать мои крики из подвала. Она даже не вмешивалась, представляешь? – от глотка кофе внутри разлилось тепло и Блэк вздохнула, собираясь с мыслями. – Даже при всем желании я не смогла бы остаться в мэноре своих предков. Но я никогда не соглашалась с идиотскими предрассудками родственников и не взяла себе ни одного домовика. Мой замок – наследство от смежного рода Блэков и Певереллов, – оказался огромным и холодным, но родным. Гоблины встали на мою защиту и никто не мог беспрепятственно вторгнуться в мои владения. Кроме Люциуса да братьев Лестрейнджей, знающих пароль. Больше друзей у меня не водилось. И вот, я осталась предоставлена сама себе и решила углубиться в культуру немагов. На пятом курсе я уже прочитала Джона Толкина, сэра Конан Дойля и Марка Твена. Но мне хотелось ещё! – Ты обещала показать мне библиотеку в своем мэноре, когда закончится война, – может Белле показалось, а может в голосе Гермионы сквозила обида. Блэк рассмеялась и кивнула. – О, да! В Блэк мэноре куча разной литературы! Из немагической там и триллеры, и ужасы, и научная фантастика, и классика: Говард Лавкрафт, Амброз Бирс, Теренс Уайт, Агата Кристи, Артур Кларк, Фрэнк Герберт и другие. Если бы папочка был жив, он бы сжег меня вместе с книжными полками! Хотя, надо признать, моя семья не всегда интересовалась книгами как источником знаний. Для кого-то из нашей ветки Блэков книги были подтверждением статуса. Тебе бы понравились магические издания по ритуалистике, боевой магии, заклятиям и путешествиям. А еще цикл романов про девушку-воина, который обожала Меда. Хотя я видела у неё на полке "Сумерки", представляешь? Видимо, её вкус испортился. Снова взрыв тёплого искреннего смеха, от которого в животе Беллы запорхали мотыльки. Будто бы энергия заструилась по венам, чтобы разбудить погасшее ядро, которое могло откликнуться на перезвон магии Гермионы. Она наверняка окутывала Блэк ее незримой вуалью, успокаивая и подбадривая. – Мои родители придерживались классического образования, и мне было очень сложно, – Гермиона тяжело вздохнула, – Возможно, кто-то скажет, что я ни черта не понимаю в литературе, но Бронте, Гомер и Достоевский не для меня. Конечно, это не значит, что я не могу поддержать разговор о подобных произведениях, но Байрон, Уитмен и тот же Толкин гораздо ближе. А из русской литературы мне вообще только одно произведение нравится! Угадаешь, какое? Очень мистическое! Белла раздумывала меньше минуты. Что могло быть более мистическим и красивым? – Мастер и Маргарита. Не со всеми концептами в этой книге я согласна, однако, будь у меня такой человек, который вызывает те же чувства, что и Мастер у Маргариты, тоже заключила бы сделку. Правда, мало с какими проблемами я не могу справиться в обычном состоянии. Неожиданно Блэк вспомнила, как после одного из собраний Ордена и Рыцарей Вальпурги они с Гермионой аппарировали в пригород Лондона, где зашли в маленькую уютную кофейню и пили кофе на песке, обсуждая все на свете, кроме насущных проблем. А затем Гермиона потянула её на ночной сеанс, где они смотрели "Унесённые ветром". Один из лучших дней за последние три года. Через месяц произошла битва за Хогвартс и она ослепла. – Беллс? Ты хочешь на завтрак блинчики или омлет? Все в порядке? Блэк нащупала во мраке горячую ладонь и зачем-то поцеловала несколько пальчиков, пахнущих благовониями. Если бы ее спросили зачем, Белла ответила что в благодарность. Но скорее всего это было выражением поддержки той, которая пережила не меньше лишений и осталась собой. Девушка напротив издала полузадушеный звук и мягко коснулась её щеки. Надо сказать довольно худой и наверняка бледной. – Панкейки. Я буду панкейки, – прошептала Беллатрикс и ощутила колебание воздуха напротив. – Ты так много делаешь для меня, Гермиона. Спасибо тебе. Сама девушка замерла, и тишина ощущалась хрупким первым льдом на осенней луже. Такой ломкий, морозно-нежный момент, что слов не надо. Белла впитывала эти эмоции, столь непохожие на те, которые кто-либо испытывал к ней ранее. И вот корочка наста хрустнула, хлынуло понимающее тепло от Гермионы, и та нежно скользнула пальчиками по щеке Блэк. – Через полчаса все будет готово. Можешь пока выпить два флакончика с миорелаксантом и укрепляющим. После завтрака Белла устроилась в просторной и горячо натопленной от камина гостиной, ощупывая артефакты и коллекцию минералов. Вроде бы это топаз, а это малахит. А вот на вкус попробовать… – Беллс, их не стоит облизывать! Ахахаха! Давай я сама тебе расскажу немного про них. Смотри, вот это кошачий глаз. Ощупывай. Служит оберегом от зависти и гнева, будешь носить, когда вернешься в аврорат. Ты крутая, тебе все завидуют. Тут у нас хризолит. Его еще называют вечерний изумруд. Знаешь почему? Стараясь не клевать носом – Блэк постоянно хотелось спать после истончения ядра, – она с интересом тыкала в камни пальцами и все таки лизнула еще один, вызывая у Гермионы истерических хохот после того, как начала плеваться от кислого привкуса. – Хочу познакомить тебя с родителями. Они у меня своеобразные, но хорошие очень. – Когда вернётся зрение, идёт? Девушки скрепили обещание мизинчиками, и Блэк устроилась отдыхать под звуки аудиокниги, правда, на кассетном проигрывателе. Гарри и Полумна прекрасно потрудились, но у них не хватило опыта и знаний, чтобы на магическом этаже заработал Wi-Fi или кабельное телевидение. Слишком тонкая работа с рунами и чарами. Меда хотела привезти ноутбук из Блэк-мэнора, но даже если бы все работало, для Беллы работа на нем оказалась бы тем ещё испытанием. А вот на огромные кнопки проигрывателя было очень удобно нажимать!***
Андромеда сообщила им по электронной почте, что Ровена поправилась достаточно, чтобы перемещаться аппарацией, и Блэк уже второй час сидела на диване в гостиной на втором этаже дома Грейнджеров и ожидала. На кухне Гермиона пыталась справиться с эклерами и пирогом. От нервов тряслись пальцы. В Мунго Беллу не хотели расстраивать состоянием Ровены, которое балансировало от стабильного до критического несколько дней кряду, и ничего не сообщали, кроме сухого "жива", пока Андромеда сама не ворвалась в палату, отчаянно выкрикивая фразы, среди которых отчетливо угадывалось, – "Моя девочка очнулась! Ровена очнулась, сестренка!" Белла уже выписалась и почти месяц живет у Гермионы, а Ровену так и не видела с момента, как на ее глазах – у нее были глаза, ха-ха! – разодрали оборотни. Когда Блэк выхаживала пострадавшую Кэти после нападения на аврорат, то решила, что в сопротивлении от нее меньше толку, чем если она сможет попасть во внутренний круг Темного Лорда. Увидеть воскресшего Тома – его эманацию, настоящий погиб много лет назад, – оказалось невыносимо: все его идеи извратились, оболочка напоминала восставший труп, коим он и являлся, а воспоминания про Вальпургиевых рыцарей, защищающих магию и не разделяющих кровь на грязную и чистую, исчезли. Это был не Том, не тот, который обучал ее и относился как к воспитаннице. Как к дочери. Блэк закрыла руками лицо и проглотила комок в горле. Секта Пожирателей, мозолившая им глаза и спровоцировавшая с легкой руки хитрого Альбуса Первую магическую войну, полностью взяла Тома под контроль и развязала Вторую. Суки. Тогда на собраниях Пожирателей Блэк впервые увидела Ровену, которая смотрела исподлобья. Наглая мелочь оказалась бастардом ветки Розье. Маленькая и юркая темноволосая ведьма так хотела отличиться, что однажды практически погибла, попав под шальной Селляриус. Белла выходила ее и промыла мозги, рассказав про Тома, который хотел, чтобы магия и немаги существовали в гармонии и не жалел для других никаких знаний. Так Ровена стала ее шпионкой и прошла с Беллой бок о бок все три года властвования Темного Лорда над магической Британией. И сражалась рядом во время битвы за Хогвартс. Несмотря на пару инцидентов, Блэк любила эту девчонку и была рада, что Меда и Ровена сошлись. – Готова? – Гермиона легко чмокнула Беллу в щеку. – Ну чего ты, расслабься! Мама испекла для вас пирог с ягодами. И еще есть пирожные, я сама крем придумала! Блэк улыбнулась подруге и постаралась расслабиться, иначе кружка с чаем грозилась пойти трещинами от тонких сильных пальцев. – А вот и средняя Блэк, – звуки объятий и какие-то шушуканья. – Выглядишь великолепно! Ровена, милая, я рада что ты потихоньку ходишь, осторожно садись! Для Ровены нет слова "осторожно", только "нельзя". Белла приклеила бы к её лбу табличку "Биологическое оружие", но даже зрячей ей пришлось бы гоняться за девушкой по всему дому. Раздумья поглотили ведьму, а затем на Беллу швырнулось костлявое и тяжело дышащее. Отчаянно потянуло за ворот толстовки и прижалось. Тёзка основательницы Хогвартса довольно закряхтела – связки только начали слушаться, – и Блэк ткнулась носом ей в плечо. – Не плачь, я-то не могу. Тут пирожные, ты же их любишь, не плачь, ладно? Две калеки: Белла словила три проклятия, а Ровена подверглась нападению оборотня – обе при этом закрыли собой дорогих для них людей. Обе оказались на шаг от грани, отделяющей их от мира мертвых. И им не обязательно говорить или видеть друг друга, чтобы ощутить тонкую, но прочную нитку связи. Меда не рыдала и не хватала ее за руки, но долго держала обеими ладонями за скулы, видимо, рассматривая. Когда неловкость затопила все пространство, Гермиона тут же начала хозяйничать: усадила всех за столик и показала Белле, где находится тарелка. Блэк с удовольствием пробовала десерты и не без интереса слушала про завалы Меды на работе. Социальная служба продолжала разгребать проблемы кучи беспризорников и инвалидов после войны, и у Меды практически не оставалось на себя времени. Затем все переключилось на подготовку Гермионы к экзаменам. Та нацелилась на Сорбонну и решила после основного магоправоведческого бакалавриата взяться за получение степени мастера в Чарах. – Беллс, расскажи страшные истории! Как в детстве… Ну давай! Засмеявшись, Блэк вытерла рот от крошек и медленно вышла вперёд, чтобы устроится у камина на теплом пледе с кружкой какао в руке. Побольше бы таких умиротворяющих вечеров, жаль, алкоголь под запретом. – Про феечек, поедающих человеческую плоть среди смрада болот? Все одобрили выбор, и Белла рассказала жуткую историю с мерзкими подробностями. Она сама её придумала. Никаких таких феечек не существовало и в помине, но интуиция ей подсказывала, что просто она недостаточно глубоко копала. Вечер закончился совместными объятиями и обещаниями навещать друг друга почаще. Ровена на прощание толкнула в ладонь Блэк очередной оберег. Когда гости исчезли в вихре аппарации, Гермиона произнесла странным тоном: – Здорово, Беллс. У тебя так много друзей на самом деле. Ну, настоящих. А у меня только Гарри, и мы с ним больше как брат и сестра. Рада, что его отношения с Люциусом развиваются так стремительно. И на самом деле он совсем не тормоз, просто не умеет выражать чувства! Гермиона затараторила, а Блэк мяла в руках эспандер и краснела, не понимая, отчего тон девушки становится нервным. Разве Блэк как-то упрекнула ее во время вечера? Неожиданно Гермиона всхлипнула и начала шептать срывающимся голосом, как Гарри сходил с ума от ментальной связи с Темным лордом. Как он нырнул за мечом, валялся с пневмонией, и она думала, что этот авантюрист умрёт. Он и правда умер бы, если бы Блэк не нашла их тогда. Как отвратительно обращались с ним Дурсли. Как Гермиона старалась помочь ему, но чувствовала, будто делает недостаточно. Кажется, Гермиона заламывала руки, Блэк почему-то представила такую картину очень ясно. – У него все косточки стали просвечивать. Знаешь, сосудики в глазах полопались, так страшно смотреть было. Он не мог даже сомкнуть глаз без того, чтобы не видеть кошмары. Тогда Гарри решил не спать вовсе, и я насильно подливала ему "сон-без-сновидений". Его разум надломился и в один момент, – девушка замолчала на пару секунд. – Я подумала Гарри ударит меня Авадой и убьет. Он стоял у озера с этим ебучим медальоном и рычал как животное. Рон к тому моменту сбежал от нас и... Гарри сказал мне... – Что он сказал? – Он сказал бежать, – совсем мертвым тоном продолжила девушка. – Потому что у него нет сил бороться, а стать причиной моей смерти не желает. И я не ушла. Не смогла двинуться с места. Думаю, если он убил бы меня, то следующую Аваду пустил бы в висок, и уж такого Гарри точно не заслуживает! Неловкое молчание затягивало патокой все вокруг. – Знаешь, как Люциус стал хромым? - Белла погладила себя по горлу, покашливая и меняя тему. – Как именно это произошло? – Нет, – очень тихо ответила Гермиона. – Ритуал в котором он ошибся. Его отец был прекрасным человеком, в отличие от моего, и не препятствовал желанию сына развиваться в любой интересующей его сфере. Ассистировала я. Круг разошелся по моей вине, я недостаточно укрепила своды подземелья и существо вышло из пентаграмма, желая только поглощать и убивать. До того как я успела исправить ошибку, Люциусу вывернули сустав в другую сторону. Белла потянулась к глазами и потерла повязку. – Его лицо... Ему тоже хотелось, чтобы я убежала, ведь в таких ситуациях недостаточно двух самоуверенных волшебников, чтобы разгрести последствия. Но я осталась, встала на пути к Люциусу и громко начала распевать длинный речитатив на древнем языке, чтобы отогнать существо. Оно подошло совсем близко. Гермиона, – Белла задрожала и сглотнула, – я почти обмочилась от страха, но не затыкалась. Повторяла и повторяла одни и те же слова с закрытыми глазами. А оно смотрело тысячей глаз и хотело растворить меня в темноте без энергии. Рядом с ней присела Гермиона, коснулась её колена, а Блэк сама не заметила как зашептала: – Когда я открыла их, оно исчезло. И позже я узнала, что практически невозможно загнать его откуда оно пришло, если только не хочешь искренне пожертвовать собой ради другого. Блэк была уверена, что Гермионе знакомо это чувство.