Замкнутый круг

Тсуна по-прежнему стоял, держа Хибари за галстук. Сердце ныло. Кёя потянулся рукой к голове Савады. Он положил свою ладонь на копну мягких волос и слегка погладил, а потом произнёс: — Прости меня, Тсуна, — и всё. Всего три слова, но сколько эмоций они принесли. По лицу Тсуны потекли солёные дорожки, голос пропал. Не в силах что-либо сказать, бывший босс начал плакать. Реветь, словно малое дитя, которому сделали нестерпимо больно. Он плакал громко, навзрыд. По лицу непрерывными потоками скатывались хрустальные капли. Руки сами потянулись к единственному стоящему рядом человеку. Тсуна обхватил Хибари и уткнулся носом в грудь; рубашка моментально пропиталась влагой. Кёя нежно гладил Тсуну по спине, обводя пальцами плечи, касаясь изредка шеи. Он ничего не говорил, слова были лишними в их ситуации. И Тсуна это понимал. Хибари Кёя не из тех людей, кто станет распинаться перед кем-то и уже то, что он просто извинился, многое значит. Сейчас Тсуна плакал сильнее, чем когда-либо. Однако тёплые, успокаивающие руки оберегали его. Через время слёзы прекратились, стало так спокойно на душе, как не было уже давно. Он, наконец-то, смог выказать свои настоящие эмоции. На губах проскользнула лёгкая улыбка. А Хибари по-прежнему обнимал Тсуну, перебирая мягкие пряди, которые казались ему крайне необычными. — Хибари, — тихо произнёс Тсуна, немного отодвигаясь от Кёи, — как ты догадался? — Сигареты на столе. Такие куришь только ты, — размеренно проговорил Кёя. — К тому же, ты был очень подозрительным, — с долей насмешки в голосе добавил он. — А Реборн знает, что я жив? — Да, — коротко и ясно. — Тч, — фыркнул Тсуна, на что Хибари удивлённо вскинул бровь. — Просто, если бы знал только ты, мы могли бы уехать куда-нибудь, — с гордостью заявил Савада, с ухмылкой глядя на Кёю. Тот сначала удивился такой перемене настроения, но потом улыбнулся краешками губ. Он нагнулся к Тсуне и на ухо произнёс: — Мы должны появиться через два дня, а иначе твой репетитор нас найдёт и убьёт, — с толикой насмешки произнёс Хибари, а Тсуну от подобного даже передёрнуло. — Скажи, Кёя, что ты чувствуешь? — Не знаю, но определённо что-то хорошее, — Хибари знал, о чём спрашивает Тсуна, а тот в свою очередь прекрасно понял ответ на свой вопрос. Он означал: «Я люблю тебя». Тсуна слегка отодвинулся, а потом легонько коснулся губ Кёи. Он улыбнулся ему так нежно-нежно, что Хибари был готов отдать всё, лишь бы ни кто не украл у него эту яркую улыбку. Он впился в губы Савады требовательным поцелуем, покусывая и посасывая, проводил по ним влажным языком. Тсуна яро отвечал, то и дело, намереваясь взять инициативу в свои руки. Поцелуй углубился и Хибари начал ласкать рот Савады, сплетая их языки в стремительном танце, проводя языком по нёбу. Тсуна попытался стянуть с Хибари пиджак, но вышло не очень удачно. Кёя подхватил юношу под колени и оторвал от пола. Он отнёс его в комнату и, положив на кровать, навалился сверху. Дыхание участилось, а карамельного цвета глаза слегка помутнели. Кёя снова припал к губам Савады, но на этот раз поцелуй оказался невесомым, нежным. Он опустился к шее юноши и стал выцеловывать на ней каждый сантиметр, оставляя мокрые дорожки, впиваясь в молочную кожу зубами. Тсуна тихо стонал. Хибари стянул с Савады чёрную футболку, лёгким движением руки скинул с плеч пиджак. Он начал поглаживать Тсуну: сначала бока, потом живот и грудь, любовно сжимая меж пальцев розовые соски. Отпрянув от шеи, переместился на ключицы, прикусив одну, оставил на ней ярко-красный след. На языке почувствовался сладковато-терпкий привкус крови, а Тсуна зашипел от недовольства и угрожающе глянул на Кёю из-под полуопущенных ресниц. Но тут же откинул голову назад с тихим стоном — Хибари припал губами к соску, а одной рукой огладил возбуждённую плоть. Тсуна извивался как змея, начиная стонать всё громче и громче. Хибари отстранился от юноши и услышал недовольный маленький рык со стороны партнёра. Он ухмыльнулся и буквально сдёрнул с себя рубашку, срывая несколько пуговицы. Опустившись ещё ниже, Кёя обвёл языком ямочку пупка. Савада ухватил брюнета за волосы и потянул на себя, соединяя губы в жарком поцелуе. Юркие пальчики потянулись к пряжке ремня, шустро расстёгивая его. Уже через пару минут брюки вместе с нижним бельём валялись около кровати, а оголённые тела соприкасались. Бывший босс потянулся к Хибари и, ухватившись за шею руками, прильнул к желанным губам. Кёя поудобнее устроился между ног Савады, возбуждение отзывалось ноющей болью. Он потёрся пахом об пах Тсуны и был вознаграждён громким мелодичным стоном, который так ласкал слух. Ожидание мучительно выводило сознание из колеи, руки тряслись, и Кёя с трудом смог заставить себя растянуть Тсуну хоть немного. Приставив горячий, истекающий смазкой член к сжатому колечку мышц, медленно толкнулся внутрь. Шатен морщился от боли, сжимая пальцы в кулаки. Войдя на половину, Хибари помедлил, давая Саваде время привыкнуть к это болезненной, но в то же время такой приятной заполненности. Тсуна нежно провёл ладонью по щеке Хибари и призывно вильнул бёдрами, после чего брюнет резко вошёл на всю длину. Шатен выкрикнул что-то нечленораздельное. Сердце сделало кульбит, а дыхание пошатнулось, и Савада начал судорожно хватать ртом воздух. Когда Кёя двинулся внутри бывшего босса, то по комнате пролетел протяжный стон наслаждения и боли. Темп постепенно нарастал, воздух разгорячился, а от каждого прикосновения Хибари по телу шатена пробегала мелкая дрожь. Вспышка наслаждения, в глазах разноцветные пятна, сердце отбивает канонаду, стремительно мчась вперёд. Брюнет без сил упал на Тсуну, придавливая того к кровати. Успокоив немного дыхание, Савада произнёс: — Кёя, ты меня раздавишь, — на губах плясала довольная улыбка. Хибари сполз с Тсуны и, притянув его к себе, накрыл их покрывалом. Тсунаёши уткнулся носом в плечо Кёи и слегка приобнял любимого. Брюнет удерживал шатена в кольце крепких рук, давая понять, что теперь он принадлежит ему и никуда уйти не сможет. — Мы должны будем вернуться, — приглушённо произнёс Кёя. — Знаю, — слегка охрипшим голосом сказал Тсуна. — Я чуть позже закажу билеты. Ладно? — и он снова, уткнувшись носом в плечо Кёе, тихонько засопел, напоследок зевнув. Хибари улыбнулся и, поцеловав Тсуну в тёмную макушку, произнёс: — Только смени цвет волос, — после этих слов он довольно прикрыл глаза и через какое-то время заснул.