Куртуазная история

— Здорово, что мы можем вот так наконец поговорить, — морщинки осели на смуглых пальцах как пенка на только что сваренном какао, они врастали в мягкую черную землю и тут же возвращались обратно с зеленой добычей, — Я ведь и не знала о тебе… Может быть, если бы знала, не выбрала бы всё это. Фарфоровые колени опустились рядом со старушкой, кукольная головка склонилась, подпертая тонкой аристократичной рукой, а длинные черные локоны ласкали землю и развивались на летнем ветру. Девушка хмыкнула. — Не то, чтобы у тебя был выбор, старушка, — нежные пальцы коснулись морщинистой щеки. — Может и был, — в голосе сверкнула обида. — Нет. Он всё продумал, прости. Научился на моем опыте, папаша, — ядовитый смешок вслед за взглядом янтарных глаз отправился прямиком в сторону адресата. Услышал ли он — история умалчивает. Тягучая тишина затапливала пространство, окутывала полотном из звуков копошащихся в земле пальцев, криков пролетающих мимо любопытных пернатых: такой разговор застаешь не каждый день. — Ты, кажется, не была несчастна… Полюбила его… — Это не выбор. Не думаю, что я и правда знаю, что это такое… Любовь невозможна без выбора. Я должна была, я не могла, не имела возможности что-то выбрать, в отличие от тебя! — смуглые веточки выдрали из земли очередной сорняк и отбросили вдогонку голосу. — Дорогая, не переводи на меня стрелки. Моя «возможность выбрать» оказалась просто иллюзией. Весьма притягательной картинкой, а по факту что? Вот я сделала выбор — оставили ли меня в покое? Нет! Жила ли я долго и счастливо с тем, с кем хотела? Снова мимо. Тебя хотя бы не водили за нос, будто бы ты здесь что-то решаешь… — Прости, — женщина со вздохом утопила уставшее лицо в ладонях. — Мы оба оказались наказаны. И поверь мне, вечные муки в аду — последний вариант досуга, который я бы выбрала для медового месяца, — девушка понизила тон, уголок губ скользнул вверх, но быстро вспомнил о своем положении и вернулся обратно. — Ты забавная. Понятно, почему он тебя любил… — Прекрати! Он просто хотел мной обладать — я была призом, вот и всё. У вас семья — это другое. — Иногда я думаю, — очередной вздох сорвался с губ женщины, голубые глаза поднялись в поисках третьего собеседника, но кажется, он не слышал, — как бы сложилась жизнь, если бы мы остались там… — А вы бы не остались там. Он бы придумал что-нибудь еще изящнее. Зачем ему там наскучившие питомцы? — Меня сделали виноватой… — Ну не ЕГО же! Сама понимаешь — по образу и подобию, так сказать… — поле потихоньку окутывала темная тюль, тишина заполняла пространство, создавала уютный заповедник для роящихся в головах женщин мыслей, — Ты хотела что-то у меня узнать? Я готова. Спрашивай. Девушка воодушевлённо заерзала на еще теплой от летнего солнца почве, развернулась лицом к собеседнице, неловко уперев руки в колени в попытке показать гиперболизированную уверенность. Лицо ее новой подруги освещали закатные лучи, создавая юношеский румянец. Сейчас казалось, что морщинки покинули прежние места, а глаза сверкнули каким-то совсем детским задором. — Мне хочется быть этим ветром. Он так свободен. Ему не нужно осуществлять чьи-то планы, воплощать чьи-то желания… — С этим я тебе не помогу. Могу только прах твой развеять. Пусть твой муженек свистнет мне, как помрешь. — О, а ты уверена, что я уйду раньше него! — женщина залилась задиристой улыбкой и подтолкнула собеседницу локтем в бок. — С твоей-то нагрузкой? Ещё один ребенок в этой хтонической антисанитарии и заглянешь ко мне в гости! — звонкий женский смех двуголосием раскатывался по полю. — Что ж… Как минимум у меня уже будет там подруга, — Ева улыбнулась и подмигнула черноволосой, — У меня было так много вопросов до нашей встречи, а сейчас они как будто бы все стали неважны… Ты любила своего ангела? Девушка улыбнулась. Ее очаровывало, что кто-то всё ещё называет ее избранника ангелом, несмотря ни на что. — Да. Многое поменялось сейчас, но это не его вина… Мы всё ещё любим друг друга — это посильнее любых проклятий, — она улыбнулась и гордо выпрямила спину. — Это точно, хотела бы я испытать это однажды, — женщина снова подняла глаза к небу. Уголки ее губ скользнули вверх, а взгляд упал на живописную собеседницу. Она была прекрасна, и это не зависело от волос, кожи, глаз, смеха или голоса. Это как будто всегда было внутри. Девушка несла в себе что-то не поддающееся описанию. Оно светилось изнутри. Дело в том, что было еще кое-что в этой истории, неподвластное проклятьям или изгнаниям — надежда. Эта звезда вела женщину из Эдема к Земле, сквозь все тернии, что приходилось преодолевать ей на протяжении долгой жизни. Вела к этому полю, к этим летним сумеркам, к этой картине. Надежда обрести способность испытывать чувство, способное противостоять чему угодно. Ева почувствовала, как ее окутывает тепло. Она аккуратно накрыла фарфоровую ручку девушки своей ладонью, так трепетно, будто боясь поцарапать бархат грубой кожей. — Хорошо, что ты пришла. — Рада, что тебе легче. Так они просидели до утра. Молча. Каждая размышляла о чем-то своем, пока первые лучи не начали просачиваться сквозь пелену утреннего тумана. Черноволосая пришелица бесшумно растворилась в белоснежной дымке, скатилась единственной счастливой слезой по щеке Евы и навсегда исчезла. — Я больше не хочу обратно… Мы обязательно встретимся у тебя.