Incognita

Холодный металл оставляет на руках характерные следы. Найдется ли в мире человек, который променяет свободу на холодную камеру в вечном заточении? Судьба человека, совершившего самые страшные грехи мира Заклинателей, достойний худшего наказания. Старейшины заклинателей и, конечно же, главы решают, какое наказание будет наиболее достойным. Вместо золотого храма, лучших одежд и роскошных пиров с бесчисленными прекрасными девами — лишь холодная, пахнущая затхлостью камера. Две цепи, покрытые магической кровью, заключили узника в вечные объятия. Над таким шедевром трудился Основатель Темного Пути. Сам Старейшина Илин, чей путь много раз прерывался, нанося множество ран своему хозяину, даровал свою кровь и магию вечному заточению предателя. Чьи руки до плеч покрыты кровью. Двух братьев, без боли и кошмаров в душе, он уложил глубоко в землю. Легенды переходят из уст в уста. Слухи не тяжелее ветра и достигают своей цели достаточно быстро, чтобы разрушить судьбу человека. Что ж, как говорится: Чужой рот — не свои ворота, не закроешь. — Я не думал, что глава Ордена станет тратить свое драгоценное время на такого скользкого человека, как я, — раздался негромкий смешок, совпадающий с ритмом воды, капли которой ударялись о пол подземелья, — особенно ты, — золотые глаза, давно утратившие свое былое величие и чистоту духа, поднялись к гостю, чья фигура закрывала единственный луч света, исходивший с вершины лестницы. Наплечники придавали образу более суровый тон. Каштановые волосы, значительно отросшие со времен обучения, ровными прядями струились по спине, лишь несколько редких волосков торчали в разные стороны. На темных одеждах с золотыми вставками красовался герб дикого зверя, чья морда в давние времена внушала страх. Но больше всего внимание пленника привлек шелест веера, листья которого раскрывались знакомым жестом, закрывая рот и нос, оставляя место только для пристального взгляда. — Глава Ордена, — опустил голову один из заклинателей, — уверены ли вы, что хотите поговорить с пленником с глазу на глаз. Вы не должны забывать о коварных планах пленника и о том, что его ум так же точен, как лезвие меча. — Я благодарен за вашу обеспокоенность, — в его голосе отсутствовала привычная суровость, — В ваших глазах я неудачник, променявший клинок на бумагу, но могу вас заверить, — золото и каштан встретились в неравном бою, — Пленные не смогут разорвать оковы и тем более покинуть очертания поля. Не стоит излишне беспокоиться. Теплый свет от факелов, которые ранее зажгли заклинатели, рассеял прежнюю темноту, наконец-то выведя собеседников на свет. Один из них сидел у стены. Его ноги внушительно упирались друг в друга, а руки были сложены на животе. Беспорядочные волосы, которые раньше мыли каждый день с использованием лучших масел и мыльных корней, стали похожи на твердую губку. Воду подавали раз в три дня. Редко свежая, и еще реже комнатной температуры. Мало кто был готов идти в такую гнилую яму, тем более обслуживать хорошие условия для купания. Красная точка, которая так ценилась в свите Ордена, теперь совсем побледнела, превратившись в потрепанное пятно, покрытое пылью и грязью. — Раньше кролик прятался в норе, а теперь играет в тигра. А что еще я могу узнать во время своего заточения? — рассмеялся. Темная мантия касалась одной из каменных стен. Хотя в пространстве перед камерой было несколько мест, где могли сидеть главы орденов и другие почетные гости, в этот визит он решил стоять. Не боясь испачкать дорогую ткань и даже прикоснуться к слою пыли, приятно ощущавшемуся на кончиках пальцев. Изображение старых книг, характерный запах черного цвета и искусство каллиграфии. Вся ночь напролет и множество вееров с красивыми узорами на листьях. Как жаль, что когда-то им пришлось исполнить смертельный танец с огнем, выучить столь опасные алые языки. — Несколько месяцев в заключении, и твой язык утратил былое великолепие. Позволяешь себе лишнее и даже неуместное. Удивительно, как атмосфера и одежда меняют человека. — Меняет человека? Одежда и атмосфера? — отвратительная улыбка появилась, — И это говорит никчемный глава ордена? — темный силуэт приблизился к границам поля, со скрипом натягивая кандалы, — Не Хуэйсан! Скрежет зубов прервал лязг металла, напрягшегося от резкой атаки. Не Хуайсан стоял так близко, что бывший глава ордена мог видеть собственное отражениев в каштанових глазах. От такого зрелища гнев забурлил в жилах, кипя и бушуя, стирая все границы и маски с лица братоубийцы. — Цзинь Гуанъяо, ваши действия перечат имиджу, — кончики ресниц вздрогнули, стоило главе сделать шаг назад, позволяя сопернику насладится моментов в полной мере, — Хотя, признаться честно, я с первых минут нахождения вас рядом с моим братом, ощутил червивое яблоко — А какой у тебя портрет? Незнайка… Жалкая марионетка! Ты всего лишь пешка на моей доске. Я не понимаю… Как такая жалкая фигура может стать игроком. — Ты ошибаешься, — мелькнула меланхоличная улыбка, — пока ты был игроком, я писал сценарий для игры, в которую все с удовольствием играли. Когда муравей пробует сахар, он забывает, что рядом с ним летает горобец. — Осмелился ли ты произнести такие слова, не скрывая своего истинного лица? Ты нарочно отослал всех, чтобы показать клыки? — Он дернул бровью, изобразив свою обычную ласковую улыбку, -Мне очень жаль… — опуская голову, показал на клыки, — Мне очень жаль…-, ресницы затрепетали, когда он бросил угрожающий взгляд в сторону нынешнего главы ордена, Цинхэ Не, — Что я расчленил твоего драгоценного братишку и хотел сделать из него оружие для завоевания мира… — заявил Яо, — Но, младший Не простите же ме… Резкий удар по левой щеке заставил ослабевшее тело завалиться на бок. Каменный пол встретил холодом и грязью, а мраморная кожа окрасилась в алый цвет. Небольшая струйка крови из пореза отдавалась легкой болью. Карамельные глаза, прежде изучавшие наивность и глупость, уставились на свою жертву со смертельной холодностью. Даже у генерала, имеющего шанс вознестись на небеса, взгляд не такой жестокий и холодный. На кончиках веера сверкнул металл. Красные полосы, словно нарисованные кистью, идеально вписывались в общий дизайн. Не Хуэйсан опустился на землю, поправляя одеяние. От такого жалкого зрелища уголки его рта приподнялись. — Твой рот не смеет упоминать моего брата. Особенно в моем присутствии, — сложил перья веера, — Ведь я сохранил твою жизнь. Будь благодарен, — хмыкнул, — Хотя бы нацепи маску вежливости. Ведь ты мастер в этом деле.

***

Темная энергия густо струилась по руке главы оредана Цзинь. В его глазах светилось наслаждение, а на губах читался вкус сладкой победы. Даже его любимый брат, Лань Хуан, смотрел на действия своего бывшего лучшего друга с каким-то презрением. Возможно, где-то в глубине души Яо размышлял о своих поступках. Сожалел, когда тоскливая боль и осознание предательства неприятной болью сжали его сердце, но отступать было уже поздно. Теперь истинное лицо прежде верного и благородного Яо было выставлено напоказ. Истинные мотивы, желания и, конечно же, поступки. Убийство собственного брата от рук старейшины Илин, союз с отступником, попытка создать безумного мертвеца и целую армию, чтобы уничтожить мир Заклинателей. Его план мог бы быть идеальным, но за столом появился второй игрок, который поправил фигуры. Как он посмел вмешаться в такой идеальный план? Заставить брата Яо совершить такой безумный поступок, вовлечь в игру Второго Нефрита клана Лан. Вмешиваться во все, дергать за ниточки. Глава ордена чувствовал, как пальцы на его шее сжимаются с каждым заходом солнца, блокируя возможность победы. Гнев закипал в нем, напоминая раскаленный металл. Нервные срывы и бессонные ночи стали нормой, а постоянные крики на слуг — обычным делом. С каждой встречей истинное лицо показывалось на свет, и даже фигура Лань Сичена вызывала тошноту и отвращение. Кончики его пальцев потянулись к рукояти смятого меча, лезвие которого было спрятано под рукавом. Каждый день он твердил себе под нос, стиснув клыки: «Ты должен выстоять. Если ты убьешь его, все твои усилия окажутся напрасными. Ты сможешь, Яо, ты сможешь все. Весь мир преклонит перед тобой колени!» В ходе некоторых событий, нападений и уловок орденов, Яо загнал себя в угол, начав манипулировать всеми присутствующими, особенно Лань Хуанем. Конечно, как он мог полностью поверить в правду, когда тот однажды спас ему жизнь? Терпел побои, стирал его одежду и приносил горячую, возможно, в некоторых местах не самую свежую еду. Когда же чувства, скрывающиеся под толстой коркой льда, начали прорезаться, и почему именно в этот момент Яо решил показать свое истинное лицо? Битва между Теневым Генералом и Лютым Мертвецом, который приходился старшим братом Не, разрушила большинство неподатливых балок Башни Золотого Карпа. Законам физики не потребовалось много времени, чтобы обрушить тяжелые конструкции на головы присутствующих, расколов комнату надвое. Пока Теневой Генерал пал, защищая драгоценных людей Создателя, внимание свирепого мертвеца сосредоточилось на Яо. В его алых глазах кипела настоящая ярость. Злость. Та, что копилась годами благодаря усилиям главы Цзинь. То, что должно было стать оружием в руках мастера, теперь направлялось к Создателю, желая забрать с собой жалкую, гнилую душу. Чтобы навсегда похоронить врага под землей. — Глава Ордена Цзинь! Прекратите нападать и признайте свое поражение! Позвольте нам одолеть бывшего главу ордена Не! Поверьте мне на слово, без нашей помощи у вас нет шансов избежать смерти! Сидите тихо и не убегайте! — Вэй Ин прижал флейту к губам, прикрыв глаза. Кончики его ресниц вспыхнули. Радужки глаз наполнились алым цветом. Темная магия склонила голову перед хозяином, повинуясь приказу. Темные нити обвились вокруг сильных запястий свирепого мертвеца, пригвоздив того к земле. Но, к сожалению, гнев, копившийся в теле неоправданно долго, прорвался сквозь чары Вэй Ина. — Лань Чжань! На этом спектакль должен был закончиться. Лянфань Цзун обязан принять поражение и смириться со своим наказанием. Лань Хуань, пошатываясь, подошел к брату на ватных ногах, с мечом в руке. Подставив под горло своего некогда «брата», он с тоской посмотрел в его золотые глаза. Создав с помощью восстановленных ранее духовных сил кандалы, он протянул их Яо. — Прошу вас, глава Ордена Цзинь, не делайте лишних движений. Или мне придется обнажить лезвие своего меча, — он нахмурил брови, заглядывая глубоко в душу брата, стремясь рассмотреть прошлого друга, который был лишь фарфоровой маской, разбивающейся о суровую реальность, — Иначе я, без сомнения… лишу вас жизни. Ресницы распахнулись, скрывая под собой золото. Яо опустил голову, его губы дрожали. Он не знал, от чего это произошло — от гнева или обиды. Он искренне не понимал, кто мог так далеко зайти. Кто осмелился играть против его правил. Как одна из его кукол надела нити на его запястья? Осмелилась проявить себя как личность. Играть с ним как с равным и при этом одержать над ним победу. — Лань Хуань, — натянул на лицо сладкую, ласковую улыбку. Подняв глаза, он слегка склонил голову к плечу, сияя нежностью и любовью к брату, — Ты же знаешь, я не посмею направить на тебя клинок… Не стоит беспокоиться, верно? Мы… Друзья, верные братья… — Братья? — Брови Лань Сичэня дрогнули, — Как ты можешь называть меня своим другом и братом, в конце концов? Яо… Я до конца не верил, что ты виновен в проблемах Мира Заклинателей. Столько людей погибло из-за тебя… Как ты мог так поступить? Ты мог бы рассказать мне о своих бедах и заботах, мы могли бы решить все мирно! — сжал пальцы до характерного хруста. — Пфф, — усмехнулся он, опустив голову, — Лань Хуань, ты думаешь, я просто так отпущу тебя? Своего любимого брата? Если мы привыкли все делать втроем, зачем нарушать традицию?! — Глава ордена Лань! Осторожно! — Вэй Ин бросился вперед, обнажив флейту у бедра. Капли алой крови попали на деревянную крышку гроба, разрушив защитный ключ барьера, позволяя руке мертвеца пробить дерево, обнажив когти. Клыки Яо сжались на ладони, а другой рукой он схватил ткань Сичэна вокруг грудной клетки. Голодным, жадным взглядом смотрел в душу Хаяня. Их смерти должны быть синхронной. С тех пор как они поклялись друг другу в верности, они всю жизнь прожили вместе, так почему бы им не умереть в один миг? И от рук третьего брата. Какая ирония, от которой по позвоночнику Яо пробежала приятная дрожь. — Брат! — Глава ордена Лань! — Лань Сичэнь! Белые одеяния заслоняли общую картину. Время остановилось в тот момент, когда когти оказались достаточно близко, чтобы убить обоих одним ударом. Сломав кости грудной клетки, вырвав сердца и залив все вокруг алой кровью. Никто не смог бы спасти их вовремя. Яо знал это и наконец решил подойти к брату достаточно близко. Чтобы услышать его дыхание и, конечно же, ощутить приятный аромат прохлады Гусу Лань. — Брат, я действительно не желал нам такого исхода… Я же любил тебя… На самом деле! Сильный поток темной энергии поставил точку в предложении. Не Минцзюэ-старший со страшной силой влетел в стену, пробив несколько балок. Яо и Сичэнь оказались по разные стороны. Глава ордена Лань ударился спиной о стену рядом с заклинателями. От чего Лань Чжань и Вэй Ин оказались достаточно близко к нему, чтобы прикрыться и защитит. Яо, с другой стороны, смотрел в сторону, в его глазах читались ужас и гнев. Он определенно мог видеть его. Казалось, что время остановилось. Глава Ордена Цзинь знал стиль, эффекты и способности всех заклинателей. Но этот заставил его душу и сердце учащенно забиться, а в каждой клеточке зародился легкий страх. — Глава Ордена Лань! — Незнайка подбежал и опустился на колени перед старшим. Обняв его за плечи, стал осматривать состояние главы, — Вы в порядке? Вы сильно ранены? Пожалуйста! Ответь мне! Я так напуган! Пожалуйста… не оставляйте меня! Я прошу вас! Крики Не Хуайсана были знакомы всем. Жалкий глава, чья техника владения духовными силами и саблей оставляла желать лучшего. Позор ордена Не. Ничтожный руководитель ордена. Позор для мира заклинателей. — Кто создал такой сильный поток энергии? — спросил один из заклинателей, который также сидел рядом с главой Ордена. — Старейшина Илин, конечно же! Только он способен справиться с таким могущественным врагом! Лань Чжань перевел взгляд на Вэй Ин. Он посмотрел на свои пальцы, кончики которых подрагивали при монотонном перебирании флейты. Второй Нефрит прочитал знакомые эмоции. Усяня терзали смятение и дурные мысли. Ведь это не он пустил поток. Но чье оружие и золотое ядро смогли сотворить такое заклинание? — Глава клана Не, пожалуйста…- Лань Хуань обнял своего младшего брата, — Не волнуйся, я не оставлю вас. Я обещал вашему брату оберегать вас..... — Я знаю! Спасибо… Огромное спасибо! — Горячие слезы текли по щекам, когда глава г клана Не прижался к крепкой груди Лань Хуаня. Зрелище закончилось после того, как несколько заклинателей сцепили руки бывшего главы ордена Цзинь, вытолкнув из помещения храма Золотого Карпа. Яо не сводил глаз с Незнайки. Золото вскипело, и он стиснул зубы. В одно мгновение Лянфань Цзун сделал резкий рывок в сторону Не Хуэйсана. Глава ордена Не дернулся, вжав голову в плечи, прикрывая веером от возможного удара лицо. Плечи Цзинь Гуанъяо были крепко сжаты заклинателем. — Посмотрите на это! Точно «Незнайка!» — раздался нервный смех, — Конечно… В тихом омуте черти водятся! Так вот как… Ты меня здорово уделал! Я думал, лучшего актера, чем я, не найти! И посмотрите на это! Сколько лет ты притворялся дураком?! — Глава Ордена Цзинь… Я… я не знаю, что вы имеете в виду, — спрятался за спину Вэй Ин и Лань Чжан, — я действительно не понимаю, о чем вы говорите… Из моих способностей только рисовать веера и произносить красивые речи! — Я все видел! Своими собственными глазами! Твой жалкий веер… Как долго ты носишь только его?! — Хватит! Заберите его! — Грозный голос Цзян Чэна заставил заклинателей опомниться, и они, наконец, увели скованного наручниками предателя. — Я не могу поверить… — Брат, — Лань Чжань положил руку на плечо брата, слегка сжав его, — мне жаль.

***

Яо вытер щеку рукой и ухмыльнулся на свету. Сверкнув золотым огнем, он бросился к Не Хуайсану. В карамельном тумане возникла вспышка, а узоры веера стали алыми. Бывший глава Ордена Цзинь скатился по дальней стене камеры. За его головой остались кровавые полосы. В глазах все потемнело, а четкая картинка вообще отказывалась появляться перед взором. Только яркий свет, исходящий из вновь открывшейся двери, вернул к нему сознание. Не Хуайсань встал, стряхивая пыль и грязь с кончиков своего кофейного одеяния. — Я был рад встретиться с вами. Надеюсь, ваше время не затянется слишком долго, дорогой брат. Фигура исчезла в лунном свете. Холодный ветер заставлял длинные пряди волос плясать, падая густыми прядями на глаза. На лице бывшего ученика Ордена Гусу Лань появилась глупая, местами наивная маска. Адепты Ордена Не беспокойно ходили рядом, заходя в темные уголки леса. О месте заточения предателя было известно немного, но один персонаж истории часто прогуливался по этим долинам, сверкая алыми глазами и лаская листву деревьев игрой на флейте. Эта ночь не стала исключением. Как только Незнайка скрылся в тени деревьев, озорная фигурка появилась на ветке, упав с характерным хрустом коры друг о друга. Зазвучала приятная мелодия, а вороны с присущим им звуком трепещущих крыльев взлетели в небо, закрывая собой прекрасную полную луну. — Вэй Ин, — весело начал Не Хуайсань, — со времен обучения в Гусу я не мог услышать, как ты играешь, не используя темную магию. — Ха! — Усянь спустил ноги с ветки. Носки приземлились рядом с другом, длинная черная мантия коснулась земли, алая лента развевалась на ветру, сдерживая его наконец-то ухоженные и блестящие волосы, — Много чего мы не делали со времен нашего пребывания в Гусу… Ах! Даже как-то грустно! Ха-ха! Может… стоит что-нибудь изменить? — подмигнул. Не Хуайсан усмехнулся, прикрыв лицо веером, а затем сделал несколько взмахов. Нет, ему совсем не было жарко, но он не хотел показывать довольную ухмылку. — Мне кажется, у учителя из ордена Гусу Лань много забот, не так ли? — Он поднял бровь. — Явно не меньше, чем у главы Ордена, — пожал плечами, прокручивая между пальцами Чэньцин, — О! Прежде чем мы разойдемся, могу я задать тебе вопрос? — игриво наклонил голову. — Конечно, для давнего друга и такого уважаемого человека я отвечу на каждое твое слово! — усмехнулся, опуская свои лукавые глаза. — Как ты научился темному пути? — сложил руки на кипы, — Все книги давно уничтожены, как главе ордена удалось найти достойный перевод? Поделись! Мне очень любопытно! Глава Ордена опустил веер. Осмотрев кровавый узор на перьях и темный металл, пронзающий гнев и ненависть, с его губ сорвался тихий свист. Подняв голову в сторону луны, Незнайка взмахнул своим оружием, подняв ветер и листья, чтобы окончательно скрыть назойливый свет. — Знаешь, — заглянул в глаза Вэй Ина, — годы непрерывного подглядывания во время диктантов учителя Лань дают свои плоды. — Ха-ха-ха! Какая прелесть! Ты великолепен, Незнайка!