***
Идея с вечеринкой была очень неожиданной, как и для Хёнджина, так и для Феликса. За всё время их отношений Хван смог понять, что Ёнбок, несмотря на свою популярность и образ крутого парня, не особо любит проводить свободное время в барах. Им было довольно комфортно смотреть фильмы вместе, обсуждать картины, технику рисования. Они могли делиться общими интересами и не бояться, что их отвергнут. Могли проводить время, просто гуляя и наслаждаясь природой. Поэтому идея с шумной вечеринкой показалась ему с самого начала сомнительной. Да и что тут врать, Хёнджин тоже не любил тусовки, но помочь любимому человеку он всё же согласился без колебаний. Тем более это хорошая возможность обо всём расспросить. — Родителей твоих сегодня не будет? — Нет, они приедут рано утром, но я им сказал, чтобы не удивлялись, если вдруг увидят что-то необычное, — Ёнбок издал тихий смешок, а Хёнджин улыбнулся, в мыслях представляя, что они могут натворить, чтобы родители парня больше никогда не разрешали ему устраивать вечеринки. — Феликс, с чего ты решил такое устроить? — поинтересовался Хёнджин, перетаскивая очередной большой пакет с заказной едой на кухню. — Я думал, что ты хороший мальчик и не будешь организовывать такие вещи. — Хорошие мальчики иногда становятся плохими, — попытался отшутиться Феликс, вытаскивая коробку с большой пиццей, но любопытный и серьёзный взгляд Хёнджина от него всё же не ускользнул, — есть причины, не хочу о них говорить. — Хорошо, — кивнул Хёнджин и подошёл к парню, кладя ладони на его плечи и заглядывая в слегка грустные, но до сих пор прекрасные для него глаза, — ты же знаешь, что можешь мне доверять? — Знаю, — прошептал Феликс, внимательно рассматривая сосредоточенное лицо напротив. Хёнджину очень идёт быть серьёзным, — может быть, на вечеринке я тебе расскажу, если напьюсь. — Не напьёшься, я прослежу. — Ты самый первый будешь пьяным! — засмеялся Феликс, вспоминая давнюю ситуацию с вином на кухне, к которому Хёнджин не должен был дотрагиваться по его словам. Но в итоге бутылка опустела из-за его участия в том числе. — Я уже навсегда пьяный из-за тебя, — прошептал Хван, опуская руку на тонкую талию и притягивая парня ближе к себе, — мне не нужен никакой алкоголь. Феликс соврал бы, если бы сказал, что ему не понравилось такое своеобразное признание в любви. Но всё же еда на улице остывает, а алкоголь сам себя не купит, поэтому парню пришлось отстраниться и слегка ударить Хёнджина по плечу, прошептав тихое «придурок». Хван лишь усмехнулся, послушно следуя за Феликсом, чтобы помочь ему с очередным пакетом. Но всё же Хёнджин не врал, потому что он действительно не собирался сегодня пить, видя подавленное состояние своего обычно позитивного парня. Следить за ним сегодня точно придётся, и он ни в коем случае не допустит, чтобы с его счастьем что-то случилось. Хёнджин, соглашаясь на эту вечеринку, знал, что не отдохнёт, но ради Феликса он готов на шумный вечер и на беспокойную толпу незнакомых ему людей. Лишь бы Ёнбок был рядом с ним в целости и сохранности.***
Всё было готово. Хёнджин даже помог слегка украсить дом и привести его в порядок, хотя прекрасно понимал, что если людей будет много, то этот «порядок» превратится через несколько минут в полный хаос. Самыми первыми пришли ещё знакомые Хёнджину люди - Минхо и Хан. Чуть позже смог присоединиться Чан, и в итоге все спокойно устроились на кухне и стали ждать остальных, параллельно обсуждая какие-то обыденные темы. — Ты-то нахуя пришёл? Я думал, что хотя бы один вечер без тебя смогу обойтись, — с шуткой обратился к своему лучшему другу Хёнджин, уплётывая очередной кусок пиццы и запивая виноградным соком. — Солнце моё, иди нахуй! — воскликнул Хан, допивая недавно открытое пиво, пока Минхо и Феликс честно пытались сдерживать себя, чтобы не смеяться в голос от их милого спора. Взаимоотношения этих двух друзей всегда были на высоком уровне, хотя изначально казалось, что они абсолютно разные. Довольно шумный Хан, который всегда старался рассмешить окружающих и поднять настроение, и спокойный Хёнджин, который, наоборот, старался максимально отгородиться от толпы и жить в своём собственном мире, полном живописи, моды и искусства. И в его тесном, на первый взгляд, мирке смогло найтись место для ещё одного важного ему человека, чему Феликс был несказанно рад. Хан и Хёнджин уважали друг друга, любили до невозможности, потому что в любое время они всегда были вместе, даже несмотря на тот факт, что Джисон всегда был обычным незаметным учеником, а Хван за все эти долгие мучительные годы смог получить статус некого изгоя. Может быть, Феликс когда-нибудь поймёт, как эти два невероятно прекрасных человека не смогли стать популярными и любимыми парнями в школе. Но может, они за этим и не гонялись вовсе? Им не нужно было всеобщее обожание, когда они могли насладиться простой компанией друг друга. А сейчас уже и компанией большого количества друзей, что не могло не радовать. Феликс искренне захотел попросить прощения у Хана и Хёнджина. У первого за своё, возможно, странное поведение в актовом зале, а у второго за глупую ревность в том же самом помещении. Но не сейчас, как-нибудь позже. Пока что он просто сидел на стуле, медленно попивая слабоалкогольный напиток, и наблюдал за этой странноватой компанией. Да, эти двое невероятно близки, но что-то большее между ними возникнуть просто не могло. Это было заметно сразу же. И хорошо, иначе Феликс бы снова стал ревновать. — Чан? Ты сколько ещё людей пригласил? — резко решил прекратить до сих пор продолжающийся спор Феликс. — Двух ребят, вам они понравятся! — произнёс парень, обрадовавшись, что его всё же заметили, и принялся искать напиток, который он заказал у Феликса заранее. — Минхо же ещё кого-то пригласил? — Ага, друга одного, — подтвердил Минхо, кивая головой уже со слегка затуманенными глазами: парень точно не контролировал количество выпитой жидкости. Он самый первый притронулся к алкоголю. — Кого? — решил уточнить Хан, сидя прямо рядом со своим другом. — Сынмина, я тебе рассказывал про него. — Твою мать, ты же говорил, что он на тебя похож, — сказал Хан, отчего у Феликса глаза на лоб чуть не полезли. — Минхо, придурок, отзови гостя, мне второй ты не нужен! — воскликнул Хёнджин, наливая себе новый стакан любимого сока: иногда казалось, что он способен выпить сразу несколько литров. — Ты меня любишь, просто не признаёшь, котёнок, — съязвил Минхо, подмигивая Хёнджину, а Феликс недовольно сглотнул накопившуюся слюну. В любом случае его друг точно заинтересован в совсем другом человеке за столом, что было очевидным абсолютно для всех, поэтому беспокоиться не стоило, — пойдём я тебе новый аккорд покажу? — Не в этой жизни, — сказал Феликс с лёгкой улыбкой, от чего Минхо ухмыльнулся, но понимающе кивнул, — кстати, что это были за фокусы в школе, друг мой? — Какие фокусы? — непонимающе спросил Минхо, а Хан сразу же вмешался в разговор. — Я у него спрашивал, Феликс, он ничего не помнит, — спокойно объяснил Хан, взглянув на Минхо, который до сих пор не сменил своего выражения лица, — это в прошлом, главное его сегодня контролировать. — Зачем меня контролировать? Я что-то не так сделал с тобой? — обеспокоено спросил парень, обращаясь конкретно к Джисону. — Прости, если как-то навредил, прости, прости. — Проехали, Минхо, — процедил Хан, снова погружаясь в свои мысли и переставая обращать внимание на окружающих. Такое происходило довольно часто, поэтому Хёнджин жестом дал понять, что всё на данный момент хорошо и гостя тревожить сейчас не стоит. Через некоторое время в дом постучались остальные гости, которых Феликс пропустил, предварительно удостоверившись, что именно они должны были прийти. Не хотелось портить себе вечер из-за никому не знакомых людей. Феликс старался выглядеть максимально дружелюбным, приветствуя небольшую компанию, вошедшую в дом. Хёнджин всё это время стоял с ним рядом и обнимал за талию, тем самым несколько успокаивая парня. Он очень хотел, чтобы вечер действительно прошёл хорошо, и все отдохнули в окружении комфортных людей, которым можно доверять. По крайней мере, Сынмин, Чонин и Чанбин - именно так звали новых гостей - практически сразу влились в коллектив, что помогло Феликсу с облегчением выдохнуть и наконец-то успокоиться. А Хёнджин такому изменившемуся состоянию парня был невероятно рад, но расслабляться сегодня он всё равно не собирался. — Я ему говорю, типо, пойдём, потому что мы уже опаздывали с лихвой, а он блять даже не проснулся оказывается! — рассказывал Чанбин, активно жестикулируя, пока остальные, расположившись в разных сторонах кухни, смеялись с истории парня, которая произошла относительно недавно. — Ты мне даже не звонил! — воскликнул Чонин, указывая на парня, сидящего прямо напротив. — Он говорил, что позвонит мне, когда нам нужно будет собираться! — Я тебе звонил семь раз, что я тебе там не звонил, лживый макнэ!? — Да не было там твоих звонков, придурок! Феликс вдали следил за маленьким спором, к которому подключились практически все участники встречи. Все, кроме Хёнджина, который спокойно встал из-за стола и подошёл к нему. Он обнял того со спины, медленно поглаживая живот парня и оставляя на шее мокрые, невесомые поцелуи. Феликс до сих пор был на нервах, забыть эту ссору с Йеджи совсем не получалось, поэтому веселиться не хотелось. И Хёнджин это видел, поэтому поспешил слегка приободрить парня лёгкими касаниями. — Всё хорошо? — спросил шёпотом Хёнджин, отчего у Феликса пошли лёгкие мурашки по всему телу от такого манящего голоса. — Пойдём на террасу? Не хочу слушать их. — Тебе не нравится вечеринка? — спросил Феликс, прикрывая глаза от приятных касаний и лёгких поцелуев своего любимого человека. — Нравится, но я желаю побыть только с тобой.***
Уже становилось совсем темно и довольно прохладно. Маленькие светлячки проявлялись в кромешной тьме, создавая непередаваемую атмосферу небольшому саду. Вдали были слышны громкие голоса компании, которые стали спорить по совершенно другому поводу, чем несколько минут ранее, стоило парням уйти. Но на это было абсолютно всё равно, на эту толпу и на вечеринку. Хёнджину было не всё равно на состояние Феликса, ведь он видел, что что-то внутри него спряталось. Какая-то проблема или обида, и не хочет выходить. Поэтому остаться наедине было, наверное, наилучшим решением. Им нужно было поговорить, первым этот разговор начал Феликс. — Как тебя родители отпустили? — спросив, парень опёрся на низкую ограду, смотря прямо в глубину сада. Сейчас он не хотел как-то проявлять свою тактильность, хотелось просто расслабиться и поговорить. Он оставил желание обнять, поцеловать, словно берёг для чего-то. — Сбежал, — коротко сказал Хёнджин, также опираясь на ограду, но сохраняя приличное расстояние между ними. Он чувствовал состояние парня и не хотел создавать ощущение дискомфорта. — Йеджи знает? — Нет, но я думаю она поймёт, — выдохнул Хёнджин и посмотрел на слабо кивнувшего Феликса: тот, словно замороженный, смотрел вдаль и не реагировал на что-либо ещё, — не стал ей рассказывать, потому что она весь день была на нервах и послала меня нахуй несколько раз, когда я просто проходил мимо. Наконец-то первая реакция. Феликс прыснул со смеху и закрыл улыбку своей ладонью, чтобы не издавать слишком громких звуков в такой непривычно мёртвой тишине. Как будто бы боялся привлечь лишнее внимание. Но они здесь были одни. Хёнджин легонько улыбнулся, смотря на повеселевшего парня. Привычка оставаться незаметными никуда не делась, хотя на данный момент в доме были все те, кому они вполне могли доверять. Они просто не привыкли к этому. Хотя и нельзя сказать, что парни действительно скрывали свои отношения. Потому что попасться было проще простого. Особенно, когда они действовали так неосторожно. — Кто-то заметил тот манёвр? — спросил Феликс, когда смог успокоиться и сфокусироваться на виде, отвлекая себя от каких-то странных мыслей о Йеджи, которые снова стали лезть в голову. Нет, эта ссора точно повлияла на него, хоть и реакция проявилась чуть позже. — Мм? — тихо переспросил парень, не понимая сути вопроса. — Под партой, — тяжелый вздох. Боже. Почему сегодня ему так тяжело говорить? — кто-то заметил? — Чан точно заметил, некоторые, думаю, тоже. Феликс перевёл непонимающий взгляд на Хёнджина. Плевать на остальных. Не плевать на близкого друга. Как Чан мог это заметить и не рассказать хотя бы самим парням об этой ситуации? Да и откуда Хёнджин это знает, если они толком сегодня не общались? Столько вопросов, но у Феликса появилось некое облегчение. Потому что из-за той ситуации стена между их скрытными отношениями и публикой точно дала заметную трещину. Возможно, Феликс этого и хотел, залезая тогда под стол. Надоело скрываться из-за одной девушки, которая действует только с помощью глупых манипуляций. Хотелось адреналина, новых ощущений, и это желание было исполнено. — Ты бы видел, как он на меня смотрит сегодня, Ликс, — ухмыльнулся Хёнджин, тем самым призывая Феликса слегка улыбнуться, наблюдая за парнем. Он сегодня даже не успел его рассмотреть, а выглядел тот просто потрясающе, собственно, как и всегда, — он в самом начале так глянул на меня, и я всё понял. Сразу же. — Ладно, плевать, потом с ним поговорю, — улыбка исчезла с лица, возвращая прежнего Феликса. Разговор почему-то не шёл. Хёнджину захотелось спросить про банальную вещь, которая его заинтересовала, чтобы как-то разговорить парня. Потому что смотреть на его серьёзное лицо из-за абсолютной трезвости, пока все остальные уже медленно, но отключались от алкоголя, было неприятно. Тот не мог расслабиться, это Хёнджин понял с самого начала вечеринки. — Почему ты мало пьёшь сегодня? — тихий вопрос. Хёнджин слегка переместился, чтобы расстояние стало короче. Теперь между ними лишь метр. Всего лишь вытянутая рука. — Несколько причин, — Феликс улыбнулся, видя то, как парень приблизился, — во-первых, это мой дом, и я слежу за тем, чтобы никто ничего не разнёс. — короткий вздох и вдруг парень замолк, не решаясь продолжать. — А во-вторых? — подтолкнул его Хёнджин, подходя ещё ближе и одной рукой обхватывая талию парня, чтобы притянуть к себе. — Во-вторых, я… Я прекрасно помню, как сделал тебе больно, будучи пьяным на вашей кухне, — Феликс опустил голову, до боли сжимая ладони. Хёнджин усмехнулся, вставая позади парня и, как на кухне хозяина ранее, кладя руки на его живот, медленно поглаживая. Снова медленные мокрые поцелуи в шею, снова горячее дыхание, которое невероятно грело, потому что лёгкая прохлада на улице сильно ощущалась. Снова те самые руки, которые обнимали очень крепко, выражая свою поддержку. Выражая заботу и любовь. Феликс положил свои ладони поверх рук Хёнджина, прижимаясь ближе. Теперь касаться очень хотелось. Даже слишком. — Ликси, — шепнул Хёнджин куда-то в шею, оставляя очередной поцелуй, который стал причиной появления лёгких мурашек у обоих, — помнишь тот разговор? Все эти моменты важны. Наши отношения сдвинулись тогда с мертвой точки. — Ты прав, — парень запрокинул голову на плечо Хёнджина, удобно располагаясь, — я тогда понял, что тебе нравлюсь. — То есть, когда я тебя прижимал ко всем существующим поверхностям, тебе не казалось, что ты мне нравишься? — тихо засмеялся Хёнджин, наконец-то отстраняясь от шеи парня. Целоваться очень хотелось. Но сейчас нужно было поддержать Ёнбока простым разговором. — Я же уже тебе говорил, что думал, якобы я не один такой счастливчик, — Феликс легонько поцеловал Хёнджина в край шеи, а у того от этого милого жеста в животе стало появляться ощущение бабочек, — ты мне казался бабником. — На самом деле, вообще нет. Мне очень тяжело знакомиться с новыми людьми, а уж тем более начинать отношения. — Ага, по нашей первой встрече я так и понял, — закатил глаза Феликс, а Хёнджин усмехнулся и нежно поцеловал оставшиеся без внимания отдельные участки шеи. Ёнбок стал тяжело дышать. Парень знал, как его касаться и целовать, но сейчас, когда они могли не скрываться и просто отдаваться эмоциям, ощущалась некая свобода. Резко стало всё равно на гостей. Потому что Хёнджин смог вырвать из плохих мыслей Феликса, и сейчас хотелось лишь быть с ним и трогать. Обнимать. Целовать. Хотелось снова почувствовать вкус любимых губ. А кто ему мешает? Феликс ловко повернулся в руках Хёнджина и притянул его к себе, впиваясь в ставшие холодными от температуры губы. Ну, ничего. Феликс знал, что он точно сможет их согреть. Хёнджин ответил, даже не задумываясь. Всегда, когда дело касалось Феликса, мысли, разум, абсолютно всё летело в разные стороны. Потому что Хёнджин желал его. Его губы, его улыбку, его веснушки. Всего его. И насытиться он этим никак не мог, даже во время того, как он подлавливал Феликса в школе и целовался словно в последний раз, наплевав на остальных. Ему было мало парня, безумно мало. Поэтому, когда он смог урвать первый за этот вечер поцелуй, то решил насытиться им сполна. Никто не мешает. Как же хорошо ощущалось это чувство вседозволенности. — Помню, как ты меня ревновал тогда в актовом зале из-за Хана, — ещё один мокрый поцелуй, и ещё один, — ты такой милый, когда злишься. — Ты долго вспоминать эту историю будешь? — Феликс искренне улыбнулся и посмотрел в глаза напротив, которые фактически светились. То ли светлячки стали отражаться, то ли парень был сейчас действительно счастлив. Сдерживать себя весь вечер оказалось невыносимо трудно для Хёнджина, поэтому на данный момент он даже и не пытался скрыть свою радость и искреннюю любовь. — Долго, Ликси, — Хёнджин слегка наклонился, чтобы прошептать прямо в губы Ёнбока, которые слегка опухли из-за того, как молниеносно парни накинулись друг на друга, — мне нравится, когда ты ревнуешь. — Ну, а что в твоей жизни появился какой-то Джисон? — объяснил Феликс, сфокусировав свой взгляд на невероятно манящих губах. — Он очень крутой, не спорю, но ты так резко сказал, что провел с ним целый день. — Поверь, я его не интересую, — сказал Хёнджин и искренне улыбнулся, быстро целуя парня и продолжая, — он мне даже несколько раз говорил, что не понимает, как такой парень, как ты, запал на меня. — То есть он считает меня крутым? — Феликс прекрасно знал ответ, но подразнить старшего всё равно хотелось. — Может, я ему нравлюсь? — Нет, — почти грубо сказал Хёнджин, перемещая свои ладони на ягодицы парня, прижимая к себе. — Почему это? — Феликс не отстаёт, перемещая свои ладони на поясницу и слегка царапая чужую кожу через тонкую рубашку короткими ногтями. — Посмотри в окно, — буквально прорычал в ухо Хёнджин, отстраняясь. Феликс совсем не хотел отвлекаться от их разговора, но любопытство пересилило все его желания. Возле двери, которая непосредственно вела в главную комнату, имелось маленькое окошко, через которое можно было проследить, что происходило внутри дома, или же, наоборот, в саду. И Феликс действительно был удивлён, когда увидел довольно интересную картину. Все гости разделились. Сынмин с Чонином что-то оживлённо обсуждали возле лестницы на второй этаж, Чанбин и Чан сидели на полу с бутылками в руках и пытались что-то показать друг другу пальцами, но у них это не особо получалось. Все были выпившими, это было видно сразу по их поведению и по громкой речи, которую стало слышно, стоило Феликсу подойти ближе. Но больше всего его удивила парочка, которая изначально вела себя вполне адекватно. До этого момента. Потому что Минхо и Хан горячо целовались, сидя на диване в дальнем углу. Джисон расположился на бёдрах парня и фактически прижимал его к дивану, в то время как Минхо не знал куда деть свои руки, но в конце концов решил их оставить на пояснице оседлавшего, притягивая к себе ближе. Было видно, что между ними точно что-то происходит, но увидеть это своими глазами было тем ещё удовольствием. Ладони Минхо стали спускаться ниже, пробираясь под ткань чужих джинсов, а Джисон нехотя отстранился, но совсем ненадолго, припадая теперь к шее парня, целуя и кусая. Громкий стон Минхо услышал даже Феликс. — Охуеть! — парень мгновенно отпрыгнул от окна, стоило ему увидеть эту картину. Хотелось, чтобы этот момент парни разделили только между собой, и никто им не мешал. Хотя никто и не сможет, потому что практически все не соображали даже, где они сейчас находятся. — Я думал, что Джисон более-менее порядочный! — Когда дело касается Минхо - совсем нет, — улыбнулся Хёнджин, наблюдая за шокированным Феликсом, который теперь уставился на него, — сразу было видно, что Хан запал на него. А я знаю его, поверь, если он сейчас Минхо не разденет, то это будет уже победа. — Блять, ну только не на моём диване! — в шутку воскликнул Феликс, прикрывая глаза своими руками, вызвав у собеседника тихий смех. — Ты как это заметил вообще? — Можно я не буду говорить? — томно произнёс Хёнджин, быстро пряча взгляд подальше. — Говори, — сказал Феликс и наконец-то подошёл к парню, заглядывая в его глаза. Зря он это сделал. Очень зря. — Я представил, как разложу тебя на этом диване, когда целовал твою шею несколько минут назад, — маленькая передышка, во время которой Феликс затаил дыхание, чтобы не пропустить ни одного слова, — все пьяные, всем бы было плевать, но эти придурки заняли наше место, и я это заметил, стоило мне начать просчитывать план, — Хёнджин честно старался сдерживать себя, не принуждать и как-либо намекать. Но Феликс на него действовал с невообразимой силой, поэтому не говорить о своих мыслях вслух было невозможно. — То есть ты спокойно разговаривал, но думал, как трахнешь меня? — ухмыльнулся Феликс, а в глазах стали плясать маленькие чертята, стоило ему представить эту картину. Да, друзьям точно не понравилось бы. Особенно Чану, который и так слишком много успел увидеть. Но от этого лёгкое возбуждение не угасало, а только возрастало. И у Хёнджина тоже. — Может быть, я тоже хочу тебя разложить на своём диване? — Лисёнок, я не думаю, что… — Да, это хорошая идея, — Феликс сделал вид, что над чем-то задумался и начал рассуждать вслух. — Ты не против? — Или всё же побыть снизу? — Ёнбок словно его игнорировал, рассуждая сам с собой, а у Хёнджина возбуждение только росло от того, о чём именно сейчас его веснушчатое солнышко думает. Хотя сейчас это «солнышко» превращалось в очевидного провокатора. — Феликс, чёрт возьми, — прорычал Хёнджин и впился в алые губы, затыкая парня и обращая тем самым на себя внимание. Раньше этот способ работал беспрекословно, когда Ёнбока нужно было поддержать и успокоить. Но сейчас совсем другой случай, — я пытался, честно, но я не могу себя больше сдерживать, — прошептал Хёнджин, наклоняясь и снова касаясь своими губами других, словно спрашивая разрешение, — остановишь меня? Я могу уйти, если ты против. Хёнджин знал, что Феликсу нравится дразнить, выводить на эмоции. Поэтому была вероятность, что сейчас тот может отказаться и спокойно уйти. И он имел на это полное право. Но что-то внутри парня давало надежду, потому что Феликс выглядел сейчас ещё более возбуждённым, чем Хёнджин. Глаза блестели, ноги слегка дрожали, а лёгкий румянец красовался и никуда не собирался уходить. Хёнджину очень хотелось посмотреть на такого же Феликса, но только мокрого, стонущего и прикусывающего губу до крови. Диван точно был бы потом запачкан. Чёрт возьми, снова эти мысли! — Только попробуй, — Феликс переплёл их пальцы и поцеловал тыльную сторону руки парня, следя за реакцией. Тот смотрел на него не моргая, — кровать на втором этаже сойдёт? — Лисёнок… — Хёнджин сомневался, готов ли парень к этому. Тем более сейчас вечеринка, в доме гости. Не стоило бы при них шуметь. Но Феликсу, видимо, было всё равно, потому что тот быстро притянул парня и стал вести его в дом. — Тише, — дверь в дом с силой открылась, громко оповещая нетрезвых гостей о неожиданном приходе, — я тебе не позволю всё это остановить. Чан, следи за всеми! Чан его не слушал, Феликс был уверен в этом. Все были заняты своими делами, а кто-то вообще лежал в обнимку на диване, не обращая внимания на происходящее. И плевать, абсолютно. Ступеньки оказались быстро преодолены, хотя ноги ощутимо подкашивались. Быстро окинув взором второй этаж, Феликс мигом направился в нужное ему помещение. Комната свободна, этаж тоже, отлично. Феликс зашёл первым, за ним - Хёнджин, который сразу же захотел закрыть за собой дверь. Но Ёнбок решил ему помочь. По-своему. Он прижал Хёнджина к двери, из-за чего та с грохотом захлопнулась; лопатки стали неприятно ныть от удара, но парень проигнорировал этот факт, потому что сейчас он был сфокусирован только на Феликсе, который всеми своими действиями выражал желание. Практически животное желание. — Сначала дразнишь, а потом боишься? — руки с силой сжали воротник рубашки, несильно сминая. — Ты такой непостоянный, Хёнджин. — Я просто знаю, каким я могу быть, когда возбужден, — Хёнджин пытался переубедить парня, но руки сами потянулись к тонкой талии, прижимая к себе. Он не мог контролировать себя, особенно тогда, когда Феликс был с ним так откровенен, — поверь, я не буду нежным. — Плевать мне на твою нежность сейчас, — тихий шёпот прямо в губы ощущается громким криком, потому что голова абсолютно не слушалась, — сделай то, что давно хотел со мной. — Феликс… — Заткнись и делай. Хёнджин рыкнул и окончательно сдался. Тормоза дали ощутимый сбой, стоило Феликсу ухмыльнуться и двусмысленно посмотреть на манящие губы, облизывая при этом свои. Хёнджин на пределе, и Ёнбок это прекрасно знал, поэтому совсем не удивился, когда парень быстрым движением поменялся с ним местами и впился в такие желанные для него губы, прижимая того к двери. Вседозволенность ощущалась сейчас наиболее ярко, потому что не было никого рядом, кто мог бы их осудить или распустить очередной слух. Не было тех, кто кричал бы о том, что Феликс изменяет Йеджи с какой-то серой мышью, которая сейчас прижимала его и целовалась так хорошо, что парню иногда нужно было сдерживать себя, чтобы не упасть от приятного, горячего ощущения. В тихом омуте черти водятся - эта пословица как никогда подходит Хёнджину, который смог подхватить под бёдра и поднять столь желанное сейчас тело, которое податливо отвечало на все его выходки. Они слишком долго терпели и слишком долго игрались друг с другом - это было понятно сразу же, потому что Хёнджин довольно грубо кинул Феликса на кровать и навис над ним, облизываясь словно дикий зверь, а тот в свою очередь стал активно расстегивать пуговицы на тёмной рубашке, чтобы наконец-то снять столь ненужный сейчас предмет одежды. В какой-то момент Хёнджину даже показалось, что сейчас от его рубашки ничего не останется, так яростно Ёнбок пытался быстро справиться со столь трудной задачей, потому что пальцы совершенно его не слушались. — Блять, ты не мог надеть футболку? — гневно спросил Феликс, пытаясь расстегнуть две последние пуговицы, чтобы наконец-то увидеть Хёнджина так, как он давно хотел в своих мыслях. — Я не думал, что мы сегодня будем такими вещами заниматься, — томно произнёс Хёнджин и перехватил трясущиеся руки Феликса, прижимая их к кровати одной своей ладонью. У обоих возникло лёгкое ощущение дежавю, но в отличие от того случая в коридоре, теперь они точно больше, чем просто друзья. Да и тогда этот жест был лишь простой игрой, а сейчас… Сейчас Хёнджин горячо целует разгневанного Феликса, самостоятельно расстегивая те самые последние проклятые пуговицы, но саму рубашку не снимает, — будь тише, хорошо? Чан меня прибьёт потом. — Это мой дом, поэтому я буду стонать настолько громко, насколько захочу, — усмехнулся Феликс, восхищаясь нависшим над ним парнем, у которого огонь в глазах разгорался невероятным пламенем. — Мой мальчик. Ощущение горячих губ было абсолютно везде. Хёнджин выцеловывал каждый свободный участок лица, шеи, ключиц, не желая останавливаться. Он вылизывал всё, до чего мог только дотянуться из-за своей ладони, которая до сих пор держала руки Феликса, блокируя тому попытки хотя бы потрогать Хёнджина. А трогать очень хотелось, особенно тогда, когда парень решил оставить укус на шее. Именно на том месте, где до этого был поставленный самим Хёнджином засос. — Чёрт, он только пропал, — шипит Феликс, наконец-то вырываясь из крепкой хватки и перекладывая руки на волосы Хёнджина, прижимая ближе, — снова слухи пойдут. — Они уже пошли, когда ты мне сосал под столом, — Хёнджин аккуратно зализывает место укуса, параллельно перемещая тёплые ладони на чужой живот, пробираясь под футболку. — Ты сам это начал. — А ты продолжил. Прежде чем Феликс успел что-то сказать, Хёнджин снова заткнул его мокрым, уже более смелым поцелуем. Ладонь, оглаживавшая плоский живот, спустилась ниже, накрывая откровенное возбуждение парня через ткань джинсов. Феликс сразу же всхлипнул прямо в чужие губы, стараясь сдерживать рвущийся наружу стон. Пальцы ловко расстегнули пуговицу, а ширинка самостоятельно поползла вниз от очевидного напора. Они оба улыбнулись в поцелуй от этого факта, и наконец-то Хёнджин решил снять джинсы с парня, чтобы тому стало хотя бы немного легче. Но нет, от томного взгляда Хёнджина становилось только тяжелее. — Позволь мне… — ладонь нырнула под пояс белья, доставая член парня и начиная медленно его поглаживать. — А-ах, блять, — Феликс громко застонал, откидывая голову на подушку. Ощущать тёплую руку на давно вставшем члене - невероятное удовольствие. Особенно тогда, когда не нужно было себя больше сдерживать, как тогда, в школе. Особенно тогда, когда было плевать на всех, кто был снизу. — Как мне нравится, что ты такой громкий, лисёнок, — Хёнджин ухмыльнулся и задрал футболку парня, чтобы поиграться с его затвердевшими сосками, которые стали виднеться даже сквозь плотную ткань. И да, это определенно оказалось правильным решением. Потому что Феликс вскрикнул и закатил глаза, прикусывая и так ставшую красной от частых взаимодействий с зубами губу. Какой же он чувствительный. И как же Хёнджину это нравилось, нравилось видеть его таким возбуждённым, раскрасневшимся, желанным. Он готов делать всё это часами, лишь бы наблюдать за тем, как такой скромный парень раскрепощается, даёт себя лапать и испытывать. Наблюдать за его телом, которое отзывается на каждое лёгкое прикосновение, на каждый поцелуй, на каждый его томный взгляд. На всего Хёнджина. Феликс сам снял ненужную футболку, отмечая то, как откровенно парень рассматривал его тело животными глазами. Хёнджину захотелось расцеловать каждый свободный участок, покусать, чтобы все поняли, кому Феликс отныне принадлежит. Ни Йеджи. Ни тем бешеным фанаткам. Только Хёнджину, и никому больше. — Феликс, ты… — Хёнджин оставил член парня без внимания, опираясь руками по обе стороны от его головы. Незаконченный откровенный вопрос повис в воздухе, но Ёнбок сходу понял, про что тот хочет его спросить, и поспешил успокоить и одновременно встревожить. — Среди парней ты - первый, — Хёнджин снова трогает его тело одной рукой, касаясь везде, где только можно. Потому что Феликса мало. Потому что он так давно хотел это сделать. — Тогда я буду нежным. — Не нужно, — Феликс быстро справился с джинсами Хёнджина и помог их снять, откидывая в сторону. В одной расстёгнутой рубашке и нижнем белье парень выглядел просто восхитительно, поэтому Ёнбоку пришлось вложить немало сил, чтобы не накинуться на старшего словно дикий зверь. — Феликс, нет. — Блять, — парень затыкает Хёнджина очередным поцелуем и ногами прижимает его тело к себе, начиная медленно двигать нетерпеливыми бёдрами. Их члены, хоть и сквозь препятствие в виде боксёров, соприкасаются, вынуждая старшего широко раскрыть глаза и отстраниться от любимых губ. Всё. Образ сдержанного Хёнджина полностью разрушен. Сегодня ночью он точно не будет аккуратен, потому что Феликс его фактически вынуждает к такому зверскому поведению. Губы приоткрываются, дыхание полностью сбивается. Хёнджин сам начинает тереться об член Феликса, заискивающе поглядывая на парня и усмехаясь с того, как Ёнбок мило начал краснеть, стоило ему начать проявлять ответную реакцию. Какой же он непостоянный, и как же эта непостоянность сейчас подходит. Хёнджин аккуратно снимает с себя нижнее белье, а с парня фактически срывает его, заставляя Феликса вскрикнуть от такой неожиданности. Но нет, его это не пугает. Его, наоборот, заводит такой властный Хёнджин, который несколько часов назад тепло обнимал его и искренне пытался поддержать и помочь, показывая свою заботливую сторону. А сейчас его словно подменили, потому что взгляд был помутненным, губы - обкусаны, а голос - на несколько октав ниже. И тот факт, что именно Феликс смог сотворить такое с парнем, заставлял его гордиться. — Ты из меня животное делаешь, Феликс, — хриплый шёпот в приоткрытые губы. Ладонь проскользнула между двумя мокрыми телами, обхватывая пальцами оба твёрдых члена. Феликс на это действие всхлипнул, комкая тонкую простынь в своих руках, сильно сжимая. Ощущения были новыми, невероятными, поэтому громкий стон, стоило Хёнджину начать медленно двигать рукой, был более-менее оправдан. — Ты такой красивый сейчас, — тихий комплимент в ухо заставил Феликса сильно прикусить губу, чтобы не испугать друзей своим криком. Ощущение контраста было повсюду. Холодные простыни и тёплое тело, нависающее сверху. Милые фразы и совсем немилые действия. Хёнджин сам полон контрастов, именно поэтому голова всегда отключалась, стоило ему начать показывать свою неоднозначность. И эта неоднозначность Феликса и подкупила. Хёнджин движет рукой быстрее, слегка смачивая свою ладонь слюной. До смазки сейчас нет никакого дела, это будет позже. Если они вообще смогут дойти до этого момента, потому что ощущения были за гранью разумного, а стоны громкими. Хёнджин тоже перестал себя сдерживать, стоило Феликсу начать громко вскрикивать. Трение усиливалось, а всхлипов становилось всё больше. Феликс, не сдерживаясь, толкнулся бёдрами прямо в тёплую руку, выгибаясь всё сильнее, наплевав на то, как он сейчас выглядел. Ощущение крупной ладони и не менее крупного члена, которые словно окружили Ёнбока, сделало его неуправляемым, стонущим до невозможности громко. Боже, как же Хёнджину нравился этот низкий голос. Как же нравилось то, что сейчас парня никто не сдерживает. — Хёнджин, стой, стой, подожди, — Феликс хриплым голосом попытался остановить парня, который словно забыл про существование каких-либо тормозов, — я скоро кончу такими темпами. — Кто тебе мешает, малыш? — усмехнулся Хёнджин, играясь зубами с ухом Ёнбока, посылая новую порцию мурашек. У него даже в мыслях не было останавливаться по такой глупой причине. — Подожди, — Феликс протиснул свою руку и накрыл ладонь Хёнджина, вынуждая того остановиться и с интересом посмотреть на парня, — я не хочу заканчивать этот вечер так. Хёнджин усмехнулся и отстранился, освобождая занятую до этого ладонь. Феликс выглядел очень заведённым: брови нахмурены, щеки красные и влажные от частых поцелуев, губы искусаны, а чёлка полностью выбивалась из ранее ухоженной укладки. Не было никаких причин останавливать всё это, поэтому Хёнджину было искренне интересно. — Что ты имеешь в виду? — Я не из тех людей, кто способен несколько раз заняться сексом за одну ночь, — Феликс не думал, что ему будет так трудно произносить простые слова, — не хочу сегодня ограничиваться лишь только такими прикосновениями. — То есть? — То есть я хочу тебя сегодня в бóльшем плане, — Феликс с маленькой тревогой посмотрел на Хёнджина, но затем сразу же успокоился, стоило ему вспомнить один факт, — твою мать, почему я тебе это говорю, если ты сам мне про тот диван сказал?! — Не знаю, но мне нравится, что ты со мной такой честный, — Хёнджин стал спускаться, покрывая податливое тело мокрыми поцелуями, иногда засасывая мокрую кожу, — я тебя понял. Смазка рядом? Феликс легонько кивнул и потянулся рукой к тумбочке, доставая из маленького ящика полупустую упаковку жидкости и презерватив и кладя её рядом с собой трясущимися руками. Смелости поубавилось, особенно тогда, когда Хёнджин спустился максимально низко и широко лизнул возбуждённый орган, заставляя Феликса выгнуться и сдавленно простонать. В жизни было несколько моментов, когда ему делали минет, но всегда это были девушки, с которыми он состоял в очень коротких, но отношениях. Сейчас же всё ощущалось абсолютно иначе. Да, тогда было тоже очень приятно, но на данный момент возбуждение росло намного сильнее, и даже не из-за того, как Хёнджин стал медленно проходиться тёплым языком по всей длине, заискивающе поглядывая на парня, хотя в этом тоже были свои плюсы. Возбуждение росло из-за самого факта, что сейчас будет его первый раз с парнем. И не с кем попало, а с тем, кто заставляет все его эмоции и чувства скакать словно на американских горках. С тем, кто способен полностью изменить Феликса. С тем, кто сейчас заставляет его шипеть и прогибаться на каждое, даже маленькое касание. Потому что это, чёрт возьми, Хёнджин. — Боже, — слова превращаются в стон, потому что слишком хорошо от ощущения горячего рта на члене. Особенно тогда, когда Хёнджин насаживается быстрее, буквально вынуждая Феликса зажмуриться и зарычать, — твою мать, если ты так продолжишь, то мы эту ночь не закончим так, как планировали. — Никто ничего не планировал, — Хёнджин издевательски улыбается и играется с возбуждённый органом, вытаскивая его из рта и общаясь с Феликсом, а затем снова принимается за работу. Словно в его действиях нет ничего такого, хотя по закусанной губе и вспотевшему лбу Ёнбока можно было догадаться о том, что сейчас происходит совсем необычная для них вещь, — малыш, если ты хочешь кончить прямо сейчас, то сделай это. Не сдерживайся. Боже, от этой одной фразы у Феликса свело дыхание, а глаза сами по себе закатились от растекающегося внутри тепла. Как же Хёнджину идут такие пошлые, развратные слова. Какой же он прекрасный, особенно сейчас, когда он смотрит на парня с искренним желанием и одновременно с заботой и любовью. Этот взгляд. Господи, образ такого Хёнджина точно засядет в голове навечно, хотя Феликс и не против. — Ну уж нет, — парень приложил достаточно усилий, чтобы толкнуть старшего и сесть на его бедра, тем самым фактически поменявшись местами. Он больше не мог сдерживаться, потому что чувствовал, что его испытывали на прочность. Хотели проверить на выдержку, и эту проверку Феликс полностью провалил. Да и плевать, голова не слушается абсолютно, а руки сами блуждают по желанному телу, целуя каждый свободный участок шеи, вынуждая Хёнджина тихо постанывать и прижимать к себе плотнее, чтобы никакого расстояния совсем не оставалось. И Феликс хотел, чтобы все эти мучения наконец-то закончились. Одна рука поглаживает подрагивающий живот, пока другая пытается дотянуться до пачки смазки, которую Феликс так безответственно ранее отбросил. Терпеть больше не хотелось. Хотелось всего Хёнджина, везде. И внутри себя тоже. Поэтому парень выдавил на пальцы немного смазки, чувствуя, как от волнения напряглось всё тело. Когда они смогли дойти так далеко? Когда Феликс на это всё согласился? — Я тебя сам мог растянуть, — пальцы старшего несильно сжали бёдра, стоило Феликсу, в попытках принять удобную позу, задеть его каменный от возбуждения член. Ёнбок улыбнулся, не отвечая. Ну уж нет, сейчас его очередь попровоцировать. Даже несмотря на возможный дискомфорт. — Блять, — тихий шёпот и сморщенное лицо, стоило Феликсу протолкнуть первый палец в узкий проход. Смазка точно помогала, но не так, как хотелось, поэтому скрыть лёгкую боль не получалось от слова совсем. Ниже живота тянуло от того, как узко. Но, увидев обеспокоенного Хёнджина, который просто ждал и буквально залип на выражение лица Феликса, парень понял, что сейчас действительно самое время его подразнить. Поэтому он стал медленно двигать палец внутри себя, постепенно привыкая к лёгкому ощущению наполненности. И боже, ему это очень нравилось. Видеть Хёнджина, который всеми силами старался себя сдерживать, вцепившись в бёдра пальцами, было своего рода божеством. Следы там точно останутся. Второй палец и громкий стон. Сдерживать себя становилось всё тяжелее, особенно тогда, когда старший целовал шею и ключицы Феликса, стараясь успокоить. А он совсем не нуждался в этом. Наоборот, он хотел вывести Хёнджина из себя. И, когда он ввёл третий палец, у него это получилось. — Феликс, прекрати так стонать, — тихая мольба на ухо, пока парень медленно двигал пальцами, насаживаясь и совсем не сдерживаясь. Младший не стал слушать. Было непривычно от распирающего ощущения заполненности. Было грязно, пошло от самого этого факта, а тем более от того, как Феликс всхлипывал и извивался, стараясь привыкнуть. Пальцы Хёнджина сжались, желая большего. Хотелось наконец-то осуществить задуманное, воплотить все неприличные сны и сделать Феликса своим во всех смыслах, но терпеть нужно было тоже. Выдержка постепенно двигалась к нулю и пиком стало то, как младший громко застонал и закатил глаза, стоило ему наконец-то задеть чувствительные нервы внутри себя, вынуждая всё тело задрожать от пронзающего удовольствия. И Хёнджин полностью завис, смотря на такого Феликса: горячего, непредсказуемого, грязного. Господи, его стоны действительно заставляли парня звереть. Ему очень хотелось быть нежным, медленным, но как контролировать себя он не знал, если даже сейчас, смотря на Ёнбока, который трахает себя пальцами и стонет, он уже готов кончить, хотя даже не начинал. Пальцы снова и снова проходились по этой точке, быстрее, глубже, а горло саднило от собственных стонов и в какой-то момент терпение окончательно лопнуло. Одно движение и теперь снова Хёнджин нависает над Феликсом и спускается ниже и ниже, языком проводя некую дорожку по животу и дуя на неё, вызывая рвущиеся наружу мурашки. Снова захотелось услышать стоны, которые парень сейчас умело скрывал, следуя правилам своей придуманной игры, поэтому старший решил сделать то, что заставило Феликса широко раскрыть глаза и покраснеть, прикрывая лицо маленькими ладонями от лёгкого стыда. Хёнджин провел языком по расщелине между ягодицами, пощекотав кончиком языка все ещё сжатую дырочку. Где-то сверху послышался сдавленный стон. — О боже, п-прекрати, — Хёнджина очень забавляла реакция парня. Он даже не собирался останавливаться, потому что сейчас его очередь дразнить, вынуждать, провоцировать, поэтому тот сделал это ещё раз и ещё, до тех пор, пока Феликс не выгнулся в спине и не заумолял, сжимая руками тонкие простыни, — пожалуйста, Джинни, господи! Это было бесстыдно. Неприлично. Но зато разожгло ещё больший огонь и желание между ними. Хёнджину очень хотелось ещё подразнить парня, но жажда оказаться внутри была на самой вершине. Хотелось вколачиваться в податливое тело и заставлять также громко стонать, только уже не от ощущения простых пальцев или языка. — Ты точно готов быть снизу? — спрашивает Хёнджин, дрожащими руками пытаясь открыть пачку с презервативом. Тело не слушалось абсолютно, потому что животное желание сейчас побеждало всю логику и сдержанность, причём с большим отрывом. Хотя для старшего это было неудивительно, с Феликсом его голова никогда не работала в приличном русле. — Ты бы ещё позже спросил, — усмехнулся Феликс, нежно водя руками по своему телу, чтобы восполнить утратившееся тепло из-за отстранившегося парня. Он слишком любит касания, слишком любит Хёнджина. Слишком любит эту чёрную расстёгнутую рубашку, которую тот до сих пор не снял. Для него всё сейчас слишком, — готов, но в следующий раз ты будешь снизу, потому что я очень хочу тебя разложить на столе, где буквально сегодня мы все сидели и спокойно общались. — он выдавил смазку и провёл ладонью по члену Хёнджина, смазывая, вынуждая того тихо зашипеть и от пошлой фразы, и от ощущения чужой ладони на своей возбужденной плоти. — Феликс… — тихий рык прямо в ухо Ёнбока, а зубы впились в мочку, отчего податливое тело словно пронзило лёгким разрядом. Хёнджин подстраивается ближе, приставляя головку ко входу, сдерживая себя, чтобы не толкнуться вглубь желанного тела. — хватит провоцировать, прошу. — На твоём теле остались бы синяки, а засосы бы украшали твою шею. Интересно, как бы отреагировала Йеджи, узнав, что это из-за того, что я трахнул её брата… — Хёнджин заткнул Феликса поцелуем и наконец-то качнул бёдрами, вгоняя член сразу же наполовину длины, вынуждая Ёнбока всхлипнуть от непривычного и неприятного ощущения. — Твою мать. — Не забывай, что сегодня трахаю тут тебя именно я, — усмехнулся Хёнджин. Он совсем забыл, что хотел быть нежным, почувствовав жар и узкость внутри, поэтому бёдра непроизвольно толкнулись, вгоняя член на всю длину и заставляя младшего закричать от неожиданной боли. Только этот крик остановил Хёнджина от желания двигаться быстрее, глубже, жёстче. И честно, он бы наплевал на желания партнёра или партнёрши в такой момент, потому что возбуждение било через край и хотелось взять и подчинить, показать, что именно у него здесь имеется власть и именно он ею распоряжается. Но сейчас внизу находился Феликс, а он совсем не как все его прошлые партнеры. Он - другой, словно маяк в тёмном океане, словно костёр, освещающий одинокий, страшный лес. Хёнджину очень не хотелось делать больно этому веснушчатому счастью, поэтому тот терпеливо ждал и стал двигаться только тогда, когда Феликс неуверенно кивнул. Он качнул на пробу бёдрами, отчего они в унисон застонали. — Ты как? Очень больно? — поинтересовался Хёнджин, привыкая к этому приятному, неземному ощущению. Было слишком хорошо, чтобы это оказалось правдой, поэтому он до конца не верил в то, что такое удовольствие возможно. Особенно тогда, когда внизу находится именно тот человек, который разделяет все его сумасшедшие идеи, смеётся над странными фразами, блаженно стонет от каждого, даже лёгкого прикосновения. Хёнджин понял, что затонул в парне и никак не сможет изменить. Хотя желания менять совершенно не возникало. — Не беспокойся за меня, — Феликс улыбнулся, подмечая тот факт, что даже в такой момент, когда Хёнджин мог наплевать на его чувства и удовлетворить именно свои потребности, он всё равно первым делом думает не о себе, а именно о парне, который всё это время морщился и глубоко дышал, иногда вскрикивая от ощущения заполненности. Было непривычно, больно, тяжело. В какой-то момент Феликс подумал, что Хёнджин такими темпами его порвёт, ровно до того момента, пока член, сделав очередной толчок не задел комок нервов, вынуждая парня закатить глаза и громко застонать. Задница сама качнулась навстречу, наконец показывая старшему зеленый свет. Сладкое безумие затопило каждую клеточку их тел и они уже не могли остановиться. — Ты такой потрясающий, — прошептал Феликс и прикусил губу, притягивая парня всё ближе с помощью ног, расположившихся на спине. Было очень хорошо, потому что Хёнджин не жалел ни себя, ни парня, жадно толкаясь внутрь тела, которое теперь не сопротивлялось, а наоборот активно принимало. — Знал бы ты, как давно я хотел вот так взять тебя, — шипит Хёнджин, целуя и кусая плечо парня, чтобы хотя бы как-то сделать свои стоны тише. Ещё один глубокий толчок. Феликс не выдерживает и начинает рукой сначала поглаживать собственный член, а затем двигать ею в такт толчкам, — не сегодня, лисёнок. Хёнджин перехватывает ладонь и, переплетая пальцы, грубо прижимает к кровати над его головой, смотря на Феликса с лёгкой издёвкой, снова толкаясь внутрь и вынуждая парня ругнуться, поскольку теперь быстро кончить у него точно не получится. Или всё же удастся? Как бы он ни старался сдерживаться, было очень хорошо. Всё это ощущалось так правильно, будто бы так и нужно было. Потому что единственным человеком, которого Феликс хотел бы видеть с собой рядом, хотел бы видеть улыбающимся, уставшим, стонущим, любым, был именно тот, кто сейчас грубо, но одновременно и нежно брал его, совершенно не жалея своих сил. И боже, это точно того стоило. Рубашка становится мятой оттого, как сильно Феликс её всё это время сжимал, поэтому Хёнджин одним движением снимает мешающийся предмет одежды, оголяя всё свое тело. Он усмехнулся с реакции Ёнбока, который замер, разглядывая его с интересом, но быстро вернул его в реальность, стоило ему снова глубоко толкнуться. В тишине комнаты раздаются только шлепки кожи о кожу и громкие, иногда сдавленные стоны. Скрип кровати совершенно не мешал, даже тогда, когда Феликс решил поменять позу, переворачиваясь на живот, открывая Хёнджину вид, от которого дух захватывало. Теперь старший брал его, вколачивая в матрас, пока тот сжимал простыни и гармонично вскрикивал на каждый толчок, вынуждая Хвана буквально сломать все тормоза внутри себя. То, как яростно он стал трахать, почти не выходя из податливого тела, Феликс запомнит надолго. — Твою мать, Хёнджин, Хёнджин, — очередной стон, а парень уже совершенно не контролирует, что говорит. Перед глазами расцветали миллиарды звёзд и хотелось, чтобы они наконец-то взорвались, даря такое долгожданное незабываемое ощущение. Гордость и честь ушли на второй план, потому что было слишком хорошо. Плевать ему было на свои вскрики, стоны, выгибающееся тело, а Хёнджина, наоборот, это вынуждало сдерживаться, чтобы не кончить так скоро после начала. Вид такого Феликса мог ему только снится, но сейчас всё это происходит наяву, и с таким видом не сравнится ни один шедевр в известных картинных галереях. Потому что Феликс - невообразимый для Хёнджина. — Ты близко? — шепчет парень, от чего младший лишь слабо кивает. Ему очень не хотелось, чтобы всё это заканчивалось, но желание кончить было намного сильнее. — Сейчас, малыш. Он окончательно потерялся в пространстве. Феликс выгибался, извивался, задыхался от того, как член снова и снова попадал по одному и тому же месту. Он чувствовал, что близок к кульминации, что пальцы на ногах стали поджиматься, а мыслить всё труднее. Тело то окатывало кипящей волной возбуждения, то сводило судорогами. Голова не слушалась, а в ушах появлялось еле уловимое шипение. Но, когда Хёнджин прошептал такое нежное обращение «малыш» и прижался, Феликс будто бы окончательно перестал существовать. Сдавленно простонав, он кончает, выгибаясь до боли в пояснице. Белая жидкость пачкает простынь, которая и так была не в самом лучшем состоянии. Кажется, что Феликс разорвал её. Настолько сильно он сжал тонкую ткань в своих руках. Младший стал ещё более узким, стоило ему наконец-то достичь своей цели, а Хёнджин на это прошипел, окончательно сойдя с ума. Делая последние глубокие толчки и кончая за Феликсом следом, парень придавливает Ёнбока к кровати, совершенно не контролируя себя. Ему точно нужен психолог, потому что объяснить то, как Хёнджин теряется и становится непохожим на человека, он совсем не мог. Да и к чёрту, потому что по лёгкому хихиканью где-то внизу парень понял - они всё сделали правильно.***
Тело сотрясало от удовольствия, оно томилось в сладкой неге, голова гудела, а мысли и какие-то проблемы словно перестали существовать. Тяжелое дыхание постепенно нормализовалось, но горло до сих пор гудело от криков и частых стонов. Хёнджин наконец-то вышел из парня и снял презерватив, завязывая его и бросая на пол с мыслью о том, что нужно будет вспомнить об этом маленьком свидетеле бурной ночи утром, чтобы родители Феликса не были в полном шоке от такого подарочка. Посмеявшись со своих мыслей, Хёнджин лёг рядом с парнем и притянул его к себе, прижимаясь сзади и нежно обнимая ослабленное тело, целуя мокрую шею. — Всё хорошо? — Дай поспать, — в шутку огрызнулся Феликс, но всё же положил ладони на руки Хёнджина и шумно выдохнул, стоило ему почувствовать очередной поцелуй, — вытрахал из меня всё, а теперь обнимается. — Сам просил, я же пытался тебя остановить, — улыбнулся Хёнджин, блаженно прикрывая глаза, слыша то, как Феликс что-то тихо бормочет, — тебе хоть понравилось? — Хёнджин, спи уже, — тихо проворчал Феликс, переворачиваясь на другой бок, чтобы теперь уже обнимать парня спереди и видеть его лицо. Старший лишь надул губы и мило посмотрел на Ёнбока, хлопая глазами, на что младший недовольно цокнул, но тихо ответил, — понравилось, очень понравилось. Хёнджин счастливо улыбнулся и теперь уже окончательно был готов ко сну, потому что рядом с ним лежит тот, кто заставляет его сердце делать кульбит, заставляет всё тело не слушаться, а мозг исчезать. И да, сегодняшней ночью он по-настоящему счастлив, потому что всё плохое позади, а самое счастливое время только начинается. И точно можно сказать одно - он полностью готов на все испытания и трудности, лишь бы рядом с ним было это веснушчатое солнце, мило посапывающее в только что наступившем сне.***
Будильник на шесть утра, к сожалению, сработал, вынуждая Феликса быстро вскочить и выключить его, чтобы рядом лежащий с ним Хёнджин не проснулся. Взглянув на парня, Ёнбок умилился с этой прекрасной картины: язык у него был немного высунут, брови иногда поднимались словно в удивлении, а иногда хмурились, видимо снился какой-то необычный сон. Феликс не смог сдержать себя и быстро подбежал к кровати, чтобы чмокнуть в щёку это прелестное создание. Состояние было нормальное, за исключением того, что горло до сих пор болело, и, вспоминая о причине, Феликс невольно жмурился, слегка смущаясь. То, что им сорвало крышу, он уже понял, но интересно будет понаблюдать за реакцией гостей на их непристойное поведение. Сейчас мозг работал, притупляя все чувства, а до этого всё было наоборот. Ну и ладно, Феликс решил, что разберётся с этим попозже. Ответ, почему он так рано встал, довольно прост: родители. Они спокойно отреагируют на всё, кроме того бардака, что компания тут устроила, поэтому с самого начала Феликс поставил такой ранний будильник, чтобы хотя бы прибраться. Спустившись на первый этаж, парень постарался не засмеяться в голос, увидев то, в каких местах и позах спят его друзья. Чан каким-то образом заснул, сидя за столом на коробке с пиццей, Чанбин рядом с ним, но только уже на полу. В метре от него имелось кресло, но видимо его это не сильно волновало. Сынмин заснул на ковре, держа в руках бутылку с обычной водой, а Чонин лежал прямо на ступеньках лестницы вместе с двумя пустыми банками энергетика. Единственными, кто решили поберечь свои спины, были те парни, кто, можно сказать, разжёг сегодня угасающий огонёк между ним и Хёнджином, за что Феликс был им безумно благодарен. Хан спал прямо на Минхо, а тот обнимал его одной рукой и почему-то улыбался. Ёнбок умилился с этой необычной пары, но через несколько секунд перестал смотреть на них, решив сфокусироваться на уборке. Через двадцать минут практически всё было убрано. Оставалась только та коробка из-под пиццы, на которой заснул Чан, но Феликс решил его не тревожить. Он и так слишком много испытал за эту ночь, сейчас ему действительно стоило бы отдохнуть. Поставив два мешка с мусором рядом с дверью, Феликс решил выйти на террасу, чтобы насладиться ранним утром. Заснуть он уже точно не сможет, поскольку всё желание пропало, когда он увидел ту смешную картину. Небо уже светлело, солнце ярко светило, а ранние птицы издавали ранее тревожные для Феликса звуки. Но сейчас всё поменялось, потому что наслаждаться природой и думать о Хёнджине звучало как потрясающий план. Его глаза, губы, улыбка и завораживающий смех - всё это всплыло в голове, заставляя сердце биться чаще, а дыхание учащаться. Даже одни мысли о нём вызывают у Феликса такую реакцию. Воспоминания о ночи сразу же всплыли следом: нависающее тело, шёпот, учащённое дыхание и громкие стоны. Феликс опустил голову, стараясь выкинуть всё это из своих мыслей, чтобы не возбудиться окончательно. Не в шесть утра точно. Зато теперь парень точно был уверен в одном - лирика его песни наконец-то закончена.