Койот и лиса

Сумасбродная толпа первокурсников была намного опаснее любого цунами, грозясь снести тебя с ног, покуда приходилось идти до нужного тебе класса. С привычкой оберегать слепоту, которую не всегда спасает волшебная палочка, Сэллоу придерживал локоть Оминиса, помогая ему добраться до кабинета Тёмных Искусств. Время, текущее сквозь пальцы словно песок пришло к нужной кондиции, заставляя всех быстро занять ряды из парт к следующему их занятию. Профессор Гекат должна была вести урок в обычном русле, не заставляя вспоминать что-то старое. До тех пор, пока едва дремлющее состояние не разбудили слова профессора о том, что повторение старого бывает иногда полезнее, чем изучение нового. Новая пятикурсница выходила в центр зала по первому же слову Гекат, обнажая палочку для чаротворства. Ничего впечатлительного, ничего такого, за что мог зацепиться глаз. До тех пор, пока Сэллоу не пригляделся к лицу ведьмы — округлые очки в серебристой оправе. Припоминая что-то из его ночных похождений, этот мыслительный процесс ему пришлось прервать, раз уж профессор Гекат прямолинейно делает заявление: — Себастьян Сэллоу, выходите в центр зала, позвольте новой ученице продемонстрировать свои навыки. Медея зыркнула на слизеринца с таким недовольством в глазах, что каждый эту эмоцию почувствовал волной на себе. Особенно Себастьян, придурковато поднявшему уголки губ и выходящему напротив неё. Лучшему дуэлисту школы предложили помочь кому-то показать свои навыки? Да, сейчас, конечно. Не в его волшебную смену. — Это будет быстро, новенькая. Пыжиться и бряцать магией ему не привыкать. Особенно против кого-то, кто только вступил на магический путь. Медею же это не пугало. *** Иссиня-черная шерсть заблестела под светом Луны, уносясь на всех парах вглубь улочек британского города. Будучи в погоне за жизнь, лисе невдомек было, куда она бежит, зачем, поможет ли ей кто-то или что-то в данный момент? Животные инстинкты в облике были сильнее человеческих взвешенных мыслей, вынуждая лапы бежать тогда, когда ты их уже не чувствуешь, а возможность анализировать ситуацию банально отключать. Где-то позади неё то ли браконьеры, то ли обычные изверги магической поступи, ищущие как нажиться на чем-то необычном. Родители могли учить Медею долгие годы избегать контактов с людьми, но юношеское любопытство было сильнее, чем воспитание. И под крики «Лови её!» приходилось принимать спешное решение: бежать. Бежать, покуда у тебя есть на то силы. Покуда на то есть возможность. Покуда ты можешь дышать. Семейство Зет долгие десятки лет избегали общества магов в силу отсутствия в нём идеальности. Ты можешь чем-то отличаться от обычного волшебника и оказаться на прицеле для убийства или же изучения, что хуже — можно только гадать, покуда ты не попадаешь на экспериментальный стол. И не желая попадать туда или же в списки не столь давно открывшегося Министерства Магии, они сбегали. Прятались, выцарапали своё существование напрочь, дабы быть тихими и неприметными. Обучить детей можно всему самим, покуда ты умеешь произносить базовые заклинаний и держать палочку. Потому Хогвартс им был не нужен. Как и любая другая возможная школа волшебства. «Тебе там будут не рады.» — установка, с которой Медея привыкла жить. Её легко объяснить, её легко произнести, её легко выучить. Зачем пытаться её опровергать, покуда всё твое окружение по ней живет? Только Медея не прижилась и в родных прериях. Всегда видя больше, чем остальные, благодаря чему-то врожденному и необъяснимому, жить сложно было даже среди своих. Попытки объяснить семье о видениях всегда увенчались плохим результатом. Не каждому волшебному ребенку приходилось выслушивать о том, что ему всё кажется или же он придумывает. Потому, обладая достаточной хитростью и приобретенными от родных навыками, та изучала свои особенности сама, направляя любопытный лисий нос туда, куда её не просили. И такой любопытный нос однажды наткнулся на пышущих древней магией лагеря. И только пожелав прикоснуться, жизнь развернулась с ног на голову. Иссиня-черная шерсть заблестела под светом луны, уносясь на всех парах вглубь улочек британского города. И только успев сместить облик на человеческий, врезалась в того, кто укрыл её от преследования. А после разорвал связь со старым миром. *** Себастьян Сэллоу не проигрывает новичкам. Особенно новичкам, которые попадают сразу на пятый курс. И в момент грохота, предзнаменовавшим его падение на пол и падение репутации, ему пришлось явно сдерживать ругань, так старательно пытающуюся проявиться на языке. Ещё больше пало ниц его чувство собственной важности, когда Медея протянула ему девичью длань, дабы помочь подняться. Но отказываться он не смел, надо держать уверенное лицо. — Люблю оживленные дуэли. Пять очков Когтеврану за победу в дуэли. Участники её факультета радостно затрепетали, поддерживая победительницу. А Зет всё помогала подняться Себастьяну и лишь кивком приняла слова Гекат как должное, смотря на своего бывшего противника. С такими знакомыми округлыми очками у глаз… — Неплохо для новичка. Язвить приходилось аккуратно. Но это не было ложью. Врать Себастьян не любил. Разве что недоговаривать. Медея же лишь улыбнулась, впервые с их пересечений. И то, столь же ядовито, как змея на гербе Слизерина. И как она вообще попала в Когтевран? Покуда стоило занятию Гекат закончиться, все юные ведьмы и волшебники покидали кабинет, а сама профессор возвратилась в свой личный, оставляя зал полупустым. Сэллоу не мог оставить свои догадки в покое, раз уж ему выдался шанс остаться с пятикурсницей один-на-один. Сами того не замечая, впрочем. Юноша останавливает уходящую Медею за плечо, тем самым обращая на себя внимание. — Ты и правда была неплоха. Где этому научиться успела, новенькая? — Профессор Фиг помогал перед моим поступлением. Этому были все логические объяснения. Но при всем этом, интуиция Сэллоу кричала о чем-то другом, потаенном и скрытом, глядя на несвоевременное пополнение в Хогвартсе. — Я не знал, что он набирает личный кабинет учеников. — Я не знала, что ты будешь из меня что-то вынюхивать, подобно собаке. Явно не случайно брошенное сравнение, как ему казалось, заставляло забавно нахмурить нос и брови. Но Медея оставалась нетронута, словно желала лишь одного — избавиться от его навязчивой компании, о которой она уж точно не просила. И потому смахнув с себя остатки касания парня, небольшим цокотом туфель направилась восвояси, невоспитанно отказавшись от того чтобы попрощаться. И если у него оставались вопросы, то у неё не оставалось времени на них отвечать. — С девушками сложно… Это уже звучал голос Оминиса. Себастьян был рад его слышать излишне сильно. После такого разговора требовался либо друг, либо проветривание кабинета, из которого они оба поспешили отправиться прочь. — Особенно с теми, кто побеждает тебя в дуэли, Оминис. Жаль, что ты не видишь того, что вижу я. В её внешности. Мракс выгнул бровь, повернув голову чуть в сторону друга. Оглядеть того не мог, но вопросительное выражение лица всё говорило за него. — Я про… Ох, Мерлин. Я про внешние отличия. Словно она мне кого-то напоминает, но я никак не могу понять кого. Продолжать разговор после выхода из кабинета они не могли, встретившись с новой толпой-цунами первокурсников. Пытаясь выжить в этом потоке, они вдвоем направились в сторону привычного, тихого места. Крипты, которая дает возможность сделать передышку. — Значит, у неё есть несколько внешних повадок, схожих с лисой из библиотеки? — Да, но… Я не могу ручаться за это со стопроцентной уверенностью, Оминис. У нас же очень много тех, кто носит очки и чёрные волосы. Это может быть кто угодно. Рассуждения заводили парней в тупик. Будучи в Хогвартсе, таинственным покровом накрывается даже самая маленькая плиточка в полу, что уж говорить о студентах, которые вас окружают? И особенно после событий в библиотеке, никак не дающих покоя молодым волшебникам. Мерно вышагивая по крипте, покуда Оминис стоит и крутит головой вслед отдающимся походке звукам, Себастьян размышляет. И спустя время разражается не самой надежной идеей, но единственной, которая может пролить свет на проблему. — Я постараюсь последить за библиотекой следующие ночи. Может, она там ещё раз объявится? Или хотя бы что-то или кто-то, ну… Как зацепка. — Если тебя увидят старосты или профессора, у тебя опять будет прорва проблем, Себастьян. И ты хотел искать информацию насчет проклятья. Другу совсем было невдомек, на что лучше сместить внимание Сэллоу. На неизвестного гостя или же проблему, витавшую вокруг его родной крови, но вполне возможно, приводящую его к тёмным искусствам. Ничего из этого не радовало. Но и позволять Себастьяну ослепнуть от череды событий не мог. — Покуда буду следить, буду и проникать в запретную секцию. Рано или поздно найду что-то, верно? Верить в это обоим давалось с истинным трудом. Но никто из них не давал себя спуску, дабы сдаться и отпустить всё восвояси. Долгие дни тянулись за тем, как Себастьян исправно недосыпал всё то время, что следил за обещанным залом и библиотекой. Не нарушая просьбы Оминиса, тот не оборачивался в животную ипостась, больше доверяясь чарам хамелеона, дабы оставаться незамеченным. И за всё это время была лишь сплошная тишина. Раздражающая, выматывающая и безнадежная тишина, тянущаяся бесконечным потоком мыслей в юной голове. Едва не попавшись в один из таких дней библиотекарше, он все же разыскал информацию. Не о проклятьях, но о том, где можно найти возможное решение проблем. И вчитываясь в строчки, рассказывающие о том, что у Салазара Слизерина был скрипторий, жизнь радостнее совсем не становилась. Предвкушать возможную реакцию Оминиса не хотелось, зная, как сильно тот ненавидит контактировать с темными чарами и их прямыми последователями. Особенно, если этот последователь — Салазар Слизерин. Но это всё были лишь бесполезные потоки мысли, помогающие переживать бесконечно идущие часы жизни, покуда он желает поймать чёрный хвост за удачу. Ночь за ночью, пустота и тишина. Тревожная ниточка тянулась в рассудке, постепенно завязываясь тугим узлом на итоговом решении бросить эту затею, но то и дело распускалась, создавая позднее новый виток. И так раз за разом, раз за разом, пока Себастьян не начал тихо покидать библиотеку в очередную такую ночь. Бесконечно углубляющиеся синяки под глазами не давали спокойствия ему самому, а расспросы некоторых учителей о том, куда Себастьян расточительно тратит время сна, заставляют скрежетать зубами. Хотелось уже всё это бросить и вернуться к более насыщенному потоку жизни пятикурсника Хогвартса, а не вот это всё. Шла очередная ночь, проводить которую помогала очередная книга запретной секции. Бесполезная, не носящая на себе хоть толику нужной информации, но забивая голову тем, что время идёт излишне медленным снегопадом. И когда тот растаял, так и не снисходя на голову Себастьяна, тот направился прочь из библиотеки, не создавая шума. Что-что, а навык скрытности он явно себе поднял с последними похождениями в библиотеку… Тихо закрывается дверь в проходе, юношеский силуэт выскальзывает наружу и осматривается. Староста на подъеме, второй задремал у фонтана. Ничего удивительного. Покуда в проходе из замка не показывается кончик хвоста. «Поймал!» — разражается в мыслях у Себастьяна. Он теряет голову, еле сохраняет свою скрытую до того натуру. Сердце амбициозно бьется в груди, едва ли не выпрыгивая, но он заставляет себя успокаиваться. Еле-еле проход наружу закрывается, но парень успевает проскользнуть наружу и заметить, куда же понеслись лисьи лапы. На кончике хвоста под светом луны он замечает небольшую вмятину, оставленную дверью ещё тогда, чуть больше недели назад. И прекрасно понимает, да, вот она, его цель. Благо, что выслеживание не остались бесполезными. Веснушчатая кожа оборачивается пятнистой шерстью, нагонять лису на двух ногах было неудобно. А на четырёх — проще и проворнее. Тем более, что за границами замка ему уже не так опасно оборачиваться зверем, следующему поступи своей жертвы. Неизвестно куда направляющейся, он не сомневался, что в эту ночь раскроет все те тайны, покрытые иссиня-черной шерсткой. И покуда преследование на расстоянии не было раскрыто, Себастьян припомнил немаловажную вещь. То, насколько прекрасен свежий воздух ночью, покуда ты несешься по нему с полной свободой действий. Покуда ты вдыхаешь ночной мрак, окружающий тебя без какого-либо давления. Покуда осенняя прохлада заставляет кожу или шерсть неметь, бежать хочется только вперед. Разглядывать мир с новой точки зрения, доселе тебе неизвестной. И может, стоило не преследовать чужой хвост, а нагнать и составить компанию? Предложить помочь, спросить, узнать? Всё это бесконечным потоком обваливалось ему в голову бьющим ключом мыслями, и также бесконечным потоком прервалось, когда лиса шмыгнула в длинные травинки перед лагерем. Себастьяну пришлось последовать за её скрытностью и набрать ещё большее расстояние, дабы теперь уже не попасться и другим людям. В лагере легко было видно клетки разного размера, несколько палаток и до боли знакомых гоблинов. Тех, что на Фелдкрофт нагоняют страх и боязнь неповиновения. «Гоблины Ранрока? Этот анимаг с ними?..» — ярко вырвавшаяся мысль искала себе убедительную почву. Но лишь разбивалась и терялась, покуда глаза койота наблюдали шелест травы. Будь она с ними, зачем ей скрывать себя в окружении лагеря? — Петрификус тоталус. Слышит он это еле-еле. Будь в человеческом облике, не услышал бы и вовсе. Но звериный слух сильнее и отчетливее ловит непозволительный шум. Как и ещё более отчетливый всплеск травы, в которую упало что-то тяжелое. И стоило этому произойти, он видит силуэт в плаще, гордо возвышающийся. И гордо готовящийся к дуэли в одиночку с теми, кто позволяет себе нападать на деревни и прогибать их своей воли. Яркие всплески магии раздаются по лагерю, создавая освещение лучше, чем от любого фонаря или факела. Себастьян не спешит помогать волшебнику, безрассудно решившему противостоять всей этой гоблинской прорве в одиночку. Этому безумию поддаться хотелось, но его задача, которую он сам себе поставил — следить и не высовываться, дабы понять, кто шныряет в школе юрким хвостом. И зачем этому юркому хвосту в одиночку пытаться справляться с гоблинами… Вопрос уже новый, не менее будоражащий. Вопрос, покрывающийся всё большими догадками, покуда глаза наблюдают за отрывками боя, который невозможно разглядеть полностью из скрытного положения. Заклинания звучат отчетливо громко, знакомым девичьим голосом, но не дающие ему полноценное понимание, знает он этого человека или нет. А в какой-то момент все чары прерываются, вспышки меркнут, слышно глухой и отчетливый удар дубинкой или чем-то подобным. Следом — ещё один удар, о землю. Поднимая выше морду, Сэллоу видит несчастливый финал для этого боя со стороны волшебника, которую втягивают вглубь палатки. — Вот же дура… Благо, койоты говорить не могут. Но если бы могли, он бы сказал это вслух. Теперь перед Себастьяном встает новая дилемма — возвратиться в школу и не подставлять свой хвост под такую же судьбу или… «Или я знаю, когда надо остановиться?» И останавливаться он сейчас не собирался. Эти изверги виновны в проклятье его родной крови, а сейчас будут виновны в смерти волшебника, который вслепую решил напасть на них. В одиночку. Опрометчиво и глупо. Также опрометчиво и глупо Себастьян под чарами нырнул вглубь лагеря.