Метка, бабочки и космос

Двое идут по скрытым от глаз дорожкам центрального парка, держась за руки. Уже сутки эта парочка скрывается ото всех знакомых, ради того, что бы побыть вместе вдали от посторонних и не очень глаз. Они встретили вместе рассвет и закат; насладились тающим на губах мороженым, обжигающим кофе и теплыми пирожными; успели покататься на аттракционах и посетить концерт сказочной знаменитости. И всё это время они боялись упустить друг друга из виду, отойти дальше чем на расстояние вытянутой руки, и облегченно улыбались цепляясь друг за друга непослушными пальцами, снова подтверждая самим себе, что это не сон. Морок поглаживает тыльную сторону Сашкиной ладони и чувствует как потеет собственная. Он переживает. Именно сегодня в полночь появится заветная метка, которая разделит их жизни на «До» и «После», оборвет счастье последних проведенных вместе часов. — Влад, не думай много, — с легкой улыбкой обращается к нему Абрикосов. — Мы уже почти пришли. Действительно, он и заметить не успел, как они оказались на диком пляже до боли знакомого пруда, отсюда даже привычный сказочный Мышкин казался совсем другим. Морок до сих пор не понимал как повелся на уговоры Саши поплавать под луной, хотя, он сейчас и мир к его ногам положил бы. Александр сначала достал из рюкзака небольшое покрывало, и, расстелив его, продолжил выкладыватъ остальное содержимое: термос, три полотенца, бутерброды в бумаге. В конце концов там же оказался сам опустошенный рюкзак, а чуть позже Сашкины футболка и бриджи. Раздевшись, тот в одних плавках спустился к воде и осторожно, словно кот, опустил туда пальцы правой ноги. — Теплая! Ты представляешь? — Саша оборачивается восторженно улыбаясь. — Ещё бы! Такая жара вторые сутки почти без передышки, даже ночью не продохнуть. Влад смотрит на то, как Абрикосов не спеша заходит в воду и ныряет разбивая ровную лунную дорожку на воде, и заставляя маленькие отражения городских фонарей рассыпаться рыжими искрами. Он потирает запястье с глухой ненавистью глядя на надоевший бинт. Ну ничего, месяц, что был отведен лекарями уже на исходе, и рана должна была уже затянуться. Не зря Ядвига и Василиса над ним колдовали, во всех смыслах. — Иди сюда! — выкрикивает Саша, разводя руки для объятий. И Морок улыбается искренне глядя на такого родного, своего… Кого? Он тут же прячет взгляд и чуть отворачивается нарочито медленно стягивая с себя одежду. Не надо об этом думать, не надо, не сейчас! Только горечь скорого расставания всё равно оседает на языке, и сдавливает грудную клетку. Влад заходит в воду осторожно, ощущая привычную дрожь перед погружением, и смотрит только под ноги, пока его не перехватывают крепкие Сашины руки и не прижимают к мокрому прохладному телу. Тот цепляет пальцами за подбородок и заставляет посмотреть в глаза. — Не думай об этом… — тихо говорит он, будто прочитав все мысли, — поцелуй меня. Морок приближается к лицу быстро, и, нежное по-началу, касание к холодным мокрым губам постепенно становится жарким поцелуем с привкусом отчаянья. Хочется крикнуть этой гребаной магии, что он не отдаст, ни за что не отдаст того, кого любит. Саша обнимает крепко, водит широкими ладонями запуская сотни мурашек. Собственные пальцы путаются в его мокрых волосах скользят по загривку и плечам. — Люблю тебя — шепчет он в самые губы. — И я тебя… Вдоволь нарезвившись и поныряв в воде, получив ещё несколько нежных поцелуев, Саша предложил выбраться и перекусить. Полотенце легло теплой мягкостью на плечи, после кажущегося холодным воздуха, и Морок, сев на покрывало, с удовольствием прикрыл глаза. На его макушку опустилось ещё одно полотенце и проворные пальцы начали быстро вытирать его немного отросшие волосы. — Ты же сам весь мокрый, — начал возмущаться Морок, — вытри сначала себя. — Вытру, не переживай, у меня просто волос меньше, — усмехнулся сверху Саша. — Хочешь сказать, что я сильно оброс? — притворно сердится Влад, чуть разворачиваясь и обнимая Абрикосова за колени, заставляя того упасть на себя, и обнять за шею. — Нет, — негромко отвечает Саша, — Мне очень нравятся твои волосы… и твои глаза… и нос… и губы… — он водит кончиками пальцев по лицу, вглядываясь в черты, а потом наклоняется к уху и шепчет, — Так и съел бы. Влад судорожно выдыхает, чувствуя как возбуждается от невинных касаний и слов. — Дразнишься… — то ли утверждает то ли спрашивает Морок. — Опасно, — шепчет он возбужденно в ответ. — Давай перекусим, — предлагает Саша, напрягаясь всем телом и, пользуясь тем, что кожа ещё влажная, выскальзывает из объятий. Влад легко соглашается призывая всю свою выдержку и силу воли. Они молча едят бутерброды и запивают их холодным какао, любуясь блестящей рябью на воде и сияющим городом. Каждый думает о своем. Ближе к полуночи большая часть фонарей на улицах гаснет и их взор обращается к небу. Они переплетают пальцы, пока лежат плечом к плечу, отсчитывая последние минуты до заветного часа. — Влад, — тихо зовет его Саша, — а у тебя никогда не было такой метки? — немного неуверенно спрашивает он. — Нет, и не суждено… Когда-то давно я спросил зеркало пророчеств, встречу ли я свою судьбу отмеченную знаком? Оно сказало, что на моем веку этого не бывать. Абрикосов, хоть и старался сдерживаться, тихо засмеялся, прикрывая рот рукой. — И чего смешного? — ткнул его в бок Влад. — Ничего, забавно просто… Век-то уже истек… Тебе сколько лет? — Много… — Парировал Морок, снова с остервенением расчесывая повязку. Саша резко сел на покрывале, потирая запястье с меткой. Он убрал ладонь и как завороженный смотрел на темнеющую кожу. « Вот и всё… » — подумал Влад судорожно сглатывая, он вновь посмотрел в небо, сквозь пелену внезапных слез. «Большая медведица… малая медведица…» Он зажмурился до цветных пятен, но как только услышал плеск, тут же сел и распахнул глаза — оказывается, Абрикосов пошел в воду. Влад вскочил следом, он боялся, что тот может сделать глупость. — Саша! Морок обнял его крепко, прижимая к себе, чувствуя как дрожит его любимый, как пытается сдержать сдавленные всхлипы. — Я не отдам тебя, слышишь… — твердо говорит Влад, — эта девченка сначала меня должна убедить что вы с ней партия. Абрикосов разворачивается в объятиях и впивается отчаянным поцелуем, переплетая пальцы рук. Кажется, в этот момент Влад вновь признает, что не отпустит просто так, он будет рядом, незримой тенью, пусть даже для этого нужно будет снова потерять свой облик. — Люблю… Влад… Люблю… — Саша шепчет, не переставая, торопливо целуя в губы, в щеки, в шею. Морок запрокидывает голову, позволяя себя ласкать, и стараясь не думать о том, что будет завтра. Но внезапно замеревший в его объятиях Саша пугает и он сжимает его плечи, опуская голову, и тут же отвлекается на едва знакомый блеск. Это непонятное свечение исходит именно из сашкиного запястья, из его метки. Оно похоже на космос, на мириады звезд вселенной в светящемся эфире, они плывут, будто пульсируя в такт с сердцем, и исчезают касаясь кожи Влада. — Что это? — неверяще и даже немного испуганно спрашивает Абрикосов. Морок молчит. В его голове проносятся воспоминания чуда увиденного однажды, когда две родные души нашли друг друга, тогда этот свет был огненным, словно обжигающий смерч, а сейчас… Это было так похоже, что страшно вдохнуть, спугнуть робкую надежду. Саша грубо дергает на себя вторую руку Влада, ту что была перебинтована, заставляя вынырнуть из воспоминаний. Тот с остервенением пытается снять повязку, а Морок даже не пробует помочь, он сейчас сам словно в открытом космосе, том самом космосе, что льется с его запястья, пробиваясь сквозь магическую повязку. « Неужели… Неужели с нами случилось это чудо… Значит, зеркало соврало? Или… Или Саша прав и век… » — мысли внезапно оборвались. Абрикосову наконец удается убрать все слои, что когда-то защищали незаживающую рану. Теперь на её месте рождались маленькие звезды, купаясь в полупрозрачном мерцающем тумане, они стремились коснуться того, кому отдано сердце. — Это значит мы… Вопрос обрывается, и не дожидаясь продолжения Влад отвечает: — Да… Сейчас между ними и правда рождается новая вселенная, светлая, яркая, без конца и края наполненная счастьем. Тяжело понять кто первый сделал шаг навстречу, но поцелуй то ли отчаянный то ли облегченный, не дает мыслить. Они жмутся друг к другу, чувствуя как легкий ночной ветерок разгоняет мурашки и ерошит волосы, а мелкие волны щекочут кожу, и каждому из них этот момент кажется сном.