The Golden Phoenix

Филза неспешно проснулся от чувства мягких рук, почёсывающих его волосы и успокаивающего звука его богини, напевающей знакомую мелодию. Он льнёт к прикосновению, позволяя нескольким слезам упасть по его щекам, когда он постепенно возвращается в сознание. Её руки осторожно вытирают непрошеные слёзы и Филза открывает свои глаза, чтобы найти пару сияющих сиреневых глаз, смотрящих на него, больше не ярко-красных, какими они были в прошлый раз, когда они видели друг друга. Её глаза потускнели до красивого фиолетового, схожего с цветами в её волосах. Они пробыли так ещё долго, запертые во взглядах друг друга, пока Фил наконец не сел, внезапно уже не имея возможности сдерживать слёзы. Всхлип доносится из его груди, когда он наклоняется вперёд, чтобы положить свою голову в её руки. Руки обвивают его сзади и он чувствует её голову на своём плече. Фил наклоняет голову назад и в сторону так, что его висок упирается в её волосы. Фил первым нарушил тишину, до сих пор сдерживая слёзы, что жгли его глаза, злясь на то, что их сдерживают от того, чтобы упасть. — Твои глаза... Они фиолетовые... Он услышал ее недоверчивое хихиканье, легкий музыкальный звук, напоминающий звон ветра. Это заставило сердце ангела взлететь вверх, как всегда, когда она издавала знакомый безудержный смех, который только Фил мог слышать от нее. — Да, мой ангел. Сейчас это достаточно сложно объяснить, но я обещаю тебе, я сделаю это, как только мы немного поговорим. Ты проспал довольно долгое время. Филза сел, протирая свои глаза рукавом. Он повернулся к ней лицом и наконец-то смог хорошо рассмотреть окружающую обстановку. Они все еще находились в крепости, но не в главном зале с порталом. Вместо этого, похоже, одна из многочисленных боковых комнат была переделана в гробницу. Это была большая комната из резного камня, освещенная несколькими факелами на стене, с длинным зеленым ковром, который шел от его кровати к огромной паре искусно вырезанных еловых дверей. Взглянув вниз, он заметил, что они сидят на золотом столе, сделанном так, чтобы походить на самую неудобную в мире кровать. Гроб из золота, предназначенный для того, чтобы держать его коматозное тело в течение многих месяцев, возможно, лет, возможно, веков. К-как долго я был в этой комнате? Не было никаких внешних признаков, которые могли бы дать ему какие-либо подсказки, углы комнаты были безупречны и чисты от паутины. Не было видно ни пятнышка грязи. Факелы были свежими. Очевидно, кто-то позаботился о нем, пока он спал. Но как долго? Вдруг холодные руки обхватили его лицо, отвлекая его внимание. Любовь моя, не паникуй, — слова Кристин были нежными. — Все в порядке, ты выполнил свой долг, и мир в безопасности. Мир процветал, и теперь, наконец, пришло время вести твой народ в Золотой век. Но прежде чем я возьму на себя роль бессмертной Богини и расскажу о твоем долге перед своим народом, давай на минутку станем Кристин и Филом. Филза был в замешательстве, его голова кружилась, когда он моргал, глядя на нее. Ничто не имело смысла. Сколько времени прошло? Где он был? Что изменилось? Живы ли его сыновья? Нужен ли он им? И Тесей. Боже мой, Тесей. Мой сын. Наш сын. Она не знает! — Я видел их. Я видел наших сыновей, Кристин. — Фил проболтался, его грудь сжалась. Он прижал руку ко рту, когда очередная волна горя хлынула наружу. — Я знаю. Я видела. Высшие боги дали мне это видение, чтобы я показала его тебе. Но позволь мне заверить тебя... судьба Тесея не предрешена, Фил. Ты можешь спасти его. И я знаю без тени сомнения, что ты это сделаешь. — Рука Кристин прижалась к нижней части его челюсти, и она кивнула на слова. — Тесей еще даже не появился на свет, а я уже знаю, что нет ничего, что бы ты не сделал для него. Ради него и ради близнецов. — Его богиня улыбнулась и нежно поцеловала его в щеку. — Ты знаешь их имена? Близнецов? — Филза поднял голову, его лицо покраснело. Кристин вздохнула и покачала головой, немного подвинувшись на столе, чтобы ее ноги могли скреститься под ней. Вид его богини, выглядящей так... Непринужденно, сбил бы с толку многих, но не его. Только он мог видеть ее такой, когда все ее стены разрушены, а осторожность брошена на ветер. Только Фил знал настоящую Богиню Смерти. И, черт возьми, он сжег весь мир дотла, лишь бы увидеть ее улыбку. — Я пока не знаю. Боги не дали мне никаких подсказок, только сказали, что я узнаю, когда увижу их. Они всегда были так загадочны со мной... это расстраивает. — Кристин надулась, уперев подбородок в сомкнутые кулаки. — Но не с Тесеем, он другой. Он не появится на свет так же, как близнецы, я так не думаю. В нем будет что-то особенное... но я понятия не имею, что именно. Филза издал озабоченное хмыканье и переместился так, что его ноги перекинулись через стол. От одного этого действия он застонал, так как его кости затрещали от усталости. Он чувствовал себя не так, как обычно, слабее, уязвимее. Глаза Фила расширились, когда он вспомнил одну деталь из своего видения. Я постарел. В том видении я был старше... что означает... — Я смертный, разве нет? Они наконец сделали меня смертным. — глухо отозвался Фил. Кристин посмотрела на него со страдальческим выражением лица и торжественно кивнула. Она прислонилась к нему, ее голова прислонилась к его плечу. — Они не хотели, чтобы смертные были удивлены тем, что их монарх не стареет, как они... Да... — Кристин пробормотала и взяла руку Фила в свою. Смертный. Это значит, что в один день... Я умру. Мысль о смерти должна была ужаснуть Фила до глубины души. Знание того, что однажды его жизнь закончится и Кристин останется без него, должно было поставить его на колени. Он должен был умолять богов вернуть ему бессмертие. Так и должно быть. Но он этого не сделал. Потому что, по правде говоря, Фил всегда подозревал, что это произойдет. Это было логично. Но мысль о том, что он может остаться без любимой женщины, убивала его больше, чем осознание того, что его жизнь теперь на таймере, тикающем до того дня, когда он наконец встретит свой конец. — Они разделяют нас, не так ли? — прошептал Фил, отчаянно стараясь, чтобы его голос не дрожал. Руки Кристин поднялись, чтобы повернуть его лицо к своему, и прежде чем он успел осознать происходящее, ее губы прижались к его губам. Фил ответил на поцелуй с нежностью, которая заставила Кристин влюбиться в него в тысячу раз больше. Все закончилось слишком быстро. Фил прижался лбом к ее лбу, и они долго сидели в безмятежной тишине. В конце концов он отстранился и взял ее руки в свои. Если он собирался потерять ее, то, по крайней мере, он мог сделать так, чтобы они были вместе по-другому. Он поднес руку к ее щеке и в миллионный раз за свою долгую жизнь уставился на нее с благоговением. Наконец он спросил. — Ты выйдешь за меня замуж? Кристин на мгновение уставилась на него пустыми глазами, и Фил на мгновение испугался, что перегнул палку. — После всего этого времени ты все еще удивляешь меня... Я уже начала верить, что ты никогда не спросишь. — она одарила его такой ослепительной улыбкой, что у него перехватило дыхание. Филза что-то бессвязно пробормотал, и Кристин разразилась смехом над его реакцией. После того, как его уши перестали гореть, Фил присоединился к ней. И на какое-то время они остались вдвоем, блаженно влюбленные, не заботясь ни о чем на свете. У него болел живот от смеха, а Кристин тяжело прислонилась к его боку, держась одной рукой за живот, а другой вытирая слезы с глаз. Фил опередил ее. Своим рукавом он вытер остатки слез, а затем хихикнул, как влюбленный подросток. — Так это "да" или ты собираешься продолжать надо мной издеваться? Кристин игриво ударила его по руке. — Конечно, это "да", глупая ты птичка. Всегда было "да". — Я люблю тебя, — промурлыкал Фил, его глаза сияли, а на лице застыла неподвижная ухмылка. — Наверное, всегда любил... С того момента, как увидел тебя в первый раз. Я знал, что никогда не смогу полюбить кого-то другого. Это всегда была ты. И мне все равно, если после сегодняшнего дня я больше никогда тебя не увижу, потому что, когда меня закопают в землю, твое имя все равно будет выгравировано в моем сердце для всеобщего обозрения. Кристин обхватила его за плечи и прислонилась к нему, — Это не прощание, Фил. Боги дали мне возможность по-прежнему видеть тебя, видеть наших сыновей, когда они появятся. Раз в неделю мне будет даваться день, чтобы погулять по земле как человек. Я смогу проводить время со всеми вами. И даже когда наступят те долгие дни, когда вы не сможете меня видеть, я всегда буду с вами. Моя любовь к вам никогда не уйдет далеко. Филза мог бы заплакать. Он, наверное, так бы и сделал, если бы шум снаружи комнаты не напугал их обоих. В тяжелом молчании они ждали, когда откроется дверь, но этого так и не произошло. В конце концов Кристин обратилась к Филу, — Я уверена, что у тебя есть ко мне много вопросов, так что позволь мне рассказать о важных новостях. Ангел нервно моргнул, когда она вновь заговорила. — Ты спал довольно долго. Так долго, что за пределами этой комнаты уже не просто оплот. — После того, как прозвучал гонг, люди построили вокруг крепости замок для тебя. Чтобы защитить тебя от врагов, которые все еще представляли угрозу. Они отгородили эту комнату стражниками, которые защищали тебя на протяжении многих поколений. Это место превратилось в королевство с тысячами жителей, которые ждали твоего пробуждения чуть меньше тысячи лет. Филза почувствовал, что его сердце упало как камень. Тысяча лет? Я спал чуть меньше тысячи лет?! Когда челюсть Фила не сдвинулась с места, Кристин продолжила, — Я также охраняю эту гробницу и конечный портал уже столько же времени. Люди знают, что я здесь, и это одна из причин, по которой никто не осмелился попытаться разрушить то, что здесь было сделано. А пока они ждали прибытия своего короля, они создали что-то вроде парламента, чтобы поддерживать порядок. — Я наблюдаю за этим орденом уже довольно давно, так что не удивляйтесь, если они не будут сразу же трусить в ужасе при одном упоминании обо мне. Они привыкли к моему присутствию здесь. Фил все еще зацикливался на том, что спал тысячу лет. Наконец Кристин закатила глаза и встала, взяв руки Фила в свои. — Ну же, скажи что-нибудь. Она потянула мужчину к ногам, и его колени почти сразу же подкосились от тысячелетнего перерыва. Колени Фила упали на пол, и он потрясенно смотрел на свою богиню еще мгновение, прежде чем наконец заговорил. — Ты... Ты присматривала за мной так долго? Кристин встала на колени рядом с ним и поцеловала его еще раз, что, по правде говоря, только еще больше запутало мозг ангела. Она аккуратно заправила прядку светлых волос ему за ухо и проговорила. — Конечно, да. Я люблю тебя. Я не собиралась позволить чему-либо навредить тебе, пока ты спал. И твои люди тоже не собирались этого допустить. — Это все так много. — Филза выдохнул и шатко поднялся на ноги. Он тяжело оперся о стол, пытаясь восстановить равновесие, но его ноги были словно желе, как будто он никогда раньше по ним не ходил. Колени тряслись от напряжения, очевидно, за время сна наступила атрофия мышц. Или так чувствуют себя все смертные, когда впервые идут. Он же не имел никакого опыта, по крайней мере, до сих пор. Кристин заметила его борьбу и обхватила его за талию, ведя к двери. Он ненавидел то, как слабо чувствовал себя смертный. Его крылья болели, когда он расправлял их впервые после прыжка через портал все эти годы назад. Оглядевшись, он поморщился, увидев, в каком растрепанном состоянии находятся его крылья: перья сбились друг на друга, а многие перья выглядели так, будто вот-вот отвалятся. Они отчаянно нуждались в чистке. Что ж, у него будет время позже, подумал он. Глядя вперед, он смотрел на огромную еловую дверь перед собой, как на великого врага, потому что в каком-то странном смысле так оно и было. Это был барьер, отделявший его от прежней жизни к новой. Как только он переступил порог этой двери, он перестал быть Ангелом Смерти. Больше не был верным защитником Богини Смерти и спасителем Конца. В тот момент, когда он шагнул в эту дверь. Он стал Филзой — Императором Антарктической Империи. Его крылья взметнулись в тревоге, но нежная рука быстро начала растирать круги на его спине. — Я бы солгал, если бы не сказал, что не напуган до смерти всем этим. — Филза слабо рассмеялся. Его рука взялась за ручку двери, но прежде чем он успел потянуть ее, Кристин повернулась к нему, — Нет никого лучше на эту роль, Фил. Это твой народ, ты так упорно боролся за его освобождение, и теперь, наконец, пришло время возглавить его. Ты - Ангел Смерти, любовь моя. Твои крылья - знак богов, которые считают тебя достойным править тем, что станет величайшей империей, которую когда-либо видел этот мир. Я не буду лгать и говорить, что это будет легко, потому что это не так, но ты готов к этому. Фил в последний раз посмотрел на свою Богиню, прежде чем открыть дверь, и улыбнулся.— Ангел, да? А я-то думал, что мои крылья больше похожи на вороньи. Богиня хихикнула над своим ангелом, и это была вся мотивация, в которой нуждался Фил. Он открыл дверь.

***

Кристин была права. Править было нелегко, но Фил каким-то образом делал так, что это казалось прогулкой в парке, по крайней мере, для публики. Любой, кто действительно знал его, знал, насколько он постоянно измотан. Изо дня в день всегда возникал какой-нибудь новый кризис, который требовал внимания Фила, будь то что-то незначительное, например, политик-изгой с серебряным языком, которого Фил должен был взять под контроль, или что-то огромное, например, вспышка птичьего гриппа, которая уничтожила 50% крылатых птиц в течение второго года его правления. Эта вспышка чуть не стоила Филу жизни, но он выкарабкался. Многим другим повезло меньше. Ему все еще было трудно поверить, что три года уже пролетели. Империя была вне себя от радости, когда Филза наконец вернулся к ним, его крылья легко подтвердили его право на рождение. И вот Филза был коронован как император Антарктической империи всего через две недели своего правления, а вскоре после этого, в месячную годовщину его пробуждения, они с Кристин поженились. Удивительно, но королевство не было обеспокоено тем, что их император женился на богине. Видимо, Кристин не преувеличивала, когда говорила, что народ привык к ее присутствию. Хотя Империя начинала с материкового королевства, расположенного под замком, встроенным в бок великой горы-крепости, вскоре она начала стремиться к расширению. Вместо того чтобы полностью захватывать страны, Фил предпочитала заключать союзы с их правителями, если те обещали предоставить императору оружие в случае необходимости и считали себя частью империи. Страны могли сохранять свои правительства и лидеров при условии, что эти правила соблюдались. Забавно, но казалось, что большинство стран предпочли бы не подчиняться желаниям мужа богини смерти. Но Фил был справедливым правителем, и плюсы его договоров с этими королевствами значительно перевешивали минусы, так что спорить было не о чем. Империя процветала, и всего за первые три года правления Филза размер материкового королевства, или Л'Манберга, как назвал его Кристин, увеличился вдвое. Каждый день из своего дворца Филза мог видеть, как строятся новые дороги и дома по мере того, как прибывало все больше и больше людей, и его сердце раздувалось от гордости за достигнутое. После того, как почти тысячелетие назад был освобожден Энд, королевство стало разнообразным плавильным котлом для всех различных видов людей. От крылатых людей до бескрылых, от гибридов до обычных людей. Но хотя многие люди в Л'Манберге часто рождались с крыльями, никто из них не умел летать. Крылатые люди, или воланты, как гласило техническое определение, были такими новыми на этой планете, ведь, в конце концов, он был единственным крылатым человеком или гибридом в течение почти четырехсот лет, прежде чем заснул. Их генетический состав все еще не был отлажен, и в большинстве случаев, даже при наличии доминирующего гена, крылья у волантов формировались редко. И даже когда они появлялись, всегда находился какой-нибудь изъян в крыльях, когда они только формировались или вскоре после этого, поэтому Фил еще не видел никого, кто мог бы парить в воздухе так, как он. Например, у доктора замка, демона из Недр по имени Бэдбойхало, были крылья как у летучей мыши, но, к сожалению, когда его крылья только сформировались, уже началась атрофия. Теперь в его крыльях было много дыр, и при встрече с ним в день пробуждения он сказал, что ни разу не смог ими воспользоваться. Филу показалось, что всякий раз, когда он встречал кого-то, кто был крылатым, как он, приводились похожие доводы. Например, их крылья были слишком малы, рвались при формировании, слишком жесткие, или даже некоторые из них были несбалансированными по виду и функциональности. Это было прискорбно, и порой Филза чувствовал себя по-настоящему одиноким из-за этого. Мысль о том, что ему никогда не с кем будет разделить открытое небо, наводила тоску, но его советник Джейшлатт всегда старался насмехаться над ней. — Вы можете представить себе хаос, ваше величество? Тысячи и тысячи Л'манбержцев в воздухе, одна мысль об этом заставляет меня волноваться. — Баран-гибрид дико жестикулировал, а Филза хихикал над его выходкой. Брюнет одарил его ехидной ухмылкой, и на мгновение Филзе показалось, что он еще молод. Ему едва исполнилось двадцать, а он уже второй по могуществу человек в Л'Манберге, не то чтобы он был намного старше, по крайней мере, по физическим меркам. По словам Бэда, Фил имел внешность двадцатитрехлетнего. Его советник прочистил горло и подбросил в воздух свёрнутый в трубку лист бумаги, скорее всего, обрывок какого-то юридического документа, и попал Императору прямо в нос. Фил на мгновение вздрогнул, прежде чем повернуться, чтобы отмахнуться от него, а Шлатт просто громко расхохотался, в безумной манере, которую мог изобразить только Шлатт, над его выражением лица. Потребовалось некоторое время, чтобы эти двое стали друзьями, поначалу они редко встречались взглядами, а иногда это случалось и сейчас. Шлатт был упрям и несдержан, как... Ну... Баран. Но Филза полагался на советы Шлатта больше, чем на чьи-либо другие. Этот человек был просто-напросто чертовски гениален. Он был мастером принуждения и харизмы, каким Филза никогда не мог и надеяться стать. Хотя он был идеальным политиком, они оба знали, что из Шлатта получился бы дерьмовый правитель. Он был холоден к тем, кому не доверял, импульсивен, и его действиями в значительной степени командовали эмоции. Он считал, что страх - лучший способ правления, против чего Фил категорически возражал, и это часто становилось причиной большинства их споров, а также вновь обретенная любовь Шлатта к виски. В странном поэтическом смысле они были идеальной командой. Чего не хватало одному, то восполнял другой. Они уравновешивали друг друга, и благодаря этому Империя процветала. Он доверял этому человеку свою жизнь, хотя иногда ему хотелось только одного - оторвать бакенбарды от его подбородка. — Дорогой друг, однажды ты должен открыть свой разум для этого: возможность летать не сравнится ни с чем другим. Ощущение ветра, дующего в лицо, и крыльев, уносящих тебя в облака, - вот что такое само небо. — Филза возразил, толкнув мужчину локтем в бок. — Звучит как хороший способ испортить волосы, - фыркнул Шлатт, проведя рукой по своим каштановым кудрям. — Наверное, это не для всех, — признал Фил, а затем вернул Шлатту подписанные им бумаги. Они сидели в его кабинете в одном из дальневосточных крыльев замка - обычная сцена, поскольку оба часто работали вместе до глубокой ночи. Чаще всего их обоих вытряхивала капитан, которая взяла за привычку заглядывать в кабинет императора, потому что знала, что застанет обоих за работой. — Вы оба к тридцати годам станете горбатыми, клянусь. — сказала она, стараясь подавить ласку, прокравшуюся в ее тон. — Ваша комната буквально в двадцати футах, ваше величество. Филу нравилось, что его кабинет находился рядом с его комнатой, а также рядом с тремя пустыми спальнями, которые также располагались в этом крыле замка. Шлатт всегда удивлялся, почему Фил никогда не ставил в них мебель, обычно утверждая, что из-за этого императорское крыло замка выглядит довольно простым. Но Филза всегда улыбался и говорил: "Скоро они будут заполнены". Внезапный стук в дверь вывел обоих мужчин из задумчивости. Филза на мгновение задумался, помечая страницу законодательной книги, которую он просматривал, одним из своих перьев, выпавших ранее. Затем он отозвался. — Войдите. Дверь открылась, и при виде императрицы выражение лица Филзы засветилось, как солнце. — Кристин! — воскликнул он, задыхаясь, вскочив со своего места. Он бросился к своей жене и заключил ее в объятия, покружил ее мгновение, а затем поставил обратно на пол. — Ты рано. Я думал, ты приедешь только в четверг? — спросил Фил, в его голосе слышалось беспокойство. Шлатт издал небольшой кашель, привлекая внимание двух королевских особ. Он поклонился им обоим и формально сказал. — Я приму это как знак, чтобы пойти и закончить остальную бумажную работу в моем кабинете, но ваше величество?. Филза повернул голову обратно к барану. — Я оставил формы разрешения на строительство Л'Манбергского приюта на книге по архитектуре городов Энда. — Ах да, я принесу их вам сегодня вечером, спасибо, Шлатт. Это все. — Фил отодвинул Кристин от двери, позволяя барану пройти мимо, но не раньше, чем Шлатт поклонился императрице и поприветствовал. — Рад снова видеть вас, императрица. — Я тоже рада видеть вас снова, канцлер Шлатт. — Кристин тепло поприветствовала его, позволив Шлатту поцеловать ее руку. — Держите его в узде, пока меня нет, ладно? — пошутил Шлатт, заставив Фила закатить глаза и крикнуть: "Вон!". —Я всегда так делаю, — подмигнув, сказала Кристин, заставив Шлатта гоготать, когда он закрывал за собой дверь. — Когда-нибудь я выброшу его из окна, и пусть он надеется, что умеет летать,— шутливо пробормотал Филза и вернулся к своему столу, чтобы взять бумаги, о которых говорил его советник. После того, как он пролистал их, его крылья затрепетали от нервного напряжения, когда он понял, что не услышал, как Кристин рассмеялась над его довольно неудачной попыткой юмора. Он повернулся и увидел, что она смотрит на землю, сжимая руки в беспокойстве. Фил сразу же отложил бумаги и бросился к ней, взяв ее руки в свои. — Любовь моя? Что случилось? Кристин подарила ему колеблющуюся улыбку, и длинное темно-зеленое платье на ней колыхалось вместе с ней, когда она отстранилась и прошла за его стол. Она провела нежными пальцами по огромным томам книг, которые были аккуратно расставлены на книжной полке, и остановилась на толстой красной книге о Незере. — Кристин? — позвал Фил, наклонив голову в замешательстве. Кристин просто открыла книгу на его столе, перелистывая страницы, пока не остановилась на карте с нанесенными на нее частями Незера. Наконец, спустя, казалось, вечность, она взяла со стола Фила ручку и обвела то, что выглядело как деревня пиглинов. Она снова посмотрела на Фила, и ее глаза наполнились слезами. — Я нашла близнецов. Глаза Фила комично расширились, и сначала на его лице вспыхнула улыбка, яркая, как само солнце, прежде чем он наконец понял, что слезы в глазах его жены - это не слезы радости. Он поспешил к ней и притянул богиню в свои объятия, позволяя ей плакать у него на плече и одновременно нежно поглаживая ее по спине. — Что случилось, моя дорогая? Что случилось? — спросил Филза, его глаза начали слезиться от паники. Близнецы. Они в опасности? Они ранены? Нужен ли я им сейчас? — Когда боги рассказали мне о близнецах и о Тесее все эти годы назад, они также наделили меня собственным даром. Она сделала дрожащий вдох, его нижняя губа задрожала, когда она выдохнула слова, словно осколки стекла. — Сказали, "дар" позволит мне оживить две души. Они никогда не уточняли, кого именно, и не говорили мне, зачем. Только то, что я смогу нарушить клятву смерти и вернуть жизнь хотя бы на этот раз. Я просто... никогда не думала...— Волна ледяного ужаса накрыла Филзу, когда осознание этого факта обрушилось на него, как тонна цементного камня на грудь. О, Праймы... Нет... — Б-близнецы? — в ужасе воскликнул Филза. Кристин кивнула, ее лицо побледнело. Она сделала паузу, чтобы унять дрожь в голосе, прежде чем продолжить. — Два брата из Незера. Наполовину пиглины, наполовину люди. В их расе это сильно дискриминируется. Иногда, если черты пиглина достаточно заметны, дроу позволяют потомству выжить, но если они выглядят слишком по-человечески... Филза прикрыл рот рукой, подавляя всхлип. — Сначала им позволяли оставаться в роще, видимо, старейшины надеялись, что у них сформируется больше черт пиглина, но когда им исполнилось пять лет... они просто позволили им умереть от голода, а потом просто... оставили их там, внутри ящика, в котором они жили. — Вчера я подсчитывала мертвых, когда увидела их. Они выглядели такими потерянными. Тот, у которого волосы длиннее, обхватил другого, как будто пытался защитить его от других душ, как будто боялся, что они нападут на них. И... Фил... — Кристин выдохнула, ее голос надломился, когда слезы наконец пролились. Он ничего не мог сделать, кроме как крепко обнять любимую женщину, шепча ей тихие заверения. Наконец, она отстранилась и положила руки ему на плечи, — Мы должны пойти и забрать их. Они наши, Фил. Они наши сыновья. — Лицо Кристин было мокрым от слез, которые Фил быстро вытер рукавом, нежно поцеловав ее в лоб. И это была вся мотивация, необходимая Филу, прежде чем он начал действовать. Он схватил с камина свою катану и вместе с Кристин отправился в свою комнату, быстро сменив свой обычный королевский наряд светло-голубого цвета на привычную зеленую мантию, от которой все еще пахло пеплом и кровью. Он надел маленький золотой обруч, который обычно носил вместо своей громоздкой короны, и достал довольно поношенную зелено-белую полосатую шляпу. Чтобы пиглины не напали на него (по крайней мере, до того, как он сможет напасть на них), он надел поверх юкаты золотую нагрудную пластину. Пока он переодевался, Кристин быстро собирала ему еду, одеяла и все остальное, что могло понадобиться в пути. Наконец, когда все было собрано и готово к отъезду, он повернулся к жене, которая срочно заговорила. — Я пока останусь здесь и прикрою тебя, пока тебя не будет. — Она полезла в карман и протянула ему карту из книги, — Это должна быть деревня, в которой они находятся. Как только ты найдешь мальчиков, позови меня, и я дам тебе силу, чтобы спасти их. Как только ты проведешь ритуал, я отведу их к воротам, после чего они сами должны будут найти дорогу обратно в свои тела, так что может пройти несколько минут, прежде чем они очнутся. — А что касается деревни? — Лицо Кристин потемнело при одном только упоминании. Она без слов достала катану, которая была запрятана в ножны, и протянула ему. — Я оставляю их судьбу на твое усмотрение, Филза. Хотя я уверена, что ты знаешь мои предпочтения. Фил кивнул и снова убрал карту и катану в карман. Он переложил свое снаряжение на спину и прижался поцелуем ко лбу жены. Кристин улыбнулась с грустью, которая грозила разорвать сердце Фила в клочья. Она наклонилась и тихо произнесла ему на ухо. — Приведи их домой, Фил. — Затем, используя свою магию, она открыла перед ним портал в Незер. — Я сделаю это, обещаю. — и с этими словами он вошел в яркие пурпурные врата, ведущие в сам Ад.