Esper

Дорога до академии проносится на одном дыхании. Фамильяр Аякса, как и всегда, исчезает как только выполнил задание от своего хозяина, на что Аякс разочаровано вздыхает. — Сяо, ты за главного, — напоминает ему Альбедо. — Руководи своим отрядом, а мне нужно заглянуть к директору Нёвиллету. Увидимся в понедельник, детишки. Помахав рукой, он сбегает, оставив студентов самих. Очевидно, он со стороны присмотрит за ними, ведь должен убедиться, что Венти будет доставлен в медпункт, и лишь после этого сможет спокойно направиться к директору. Кивнув на распоряжение Альбедо, не допуская ни единой лишней мысли, ведь сейчас для него главное помочь Венти, Сяо обращается к товарищам по отряду: — Аякс, Сайно, разберите вещи и верните артефакт в хранилище, я отнесу Барбатоса к госпоже Розарии. Получив короткие кивки от друзей, Сяо быстрым шагом мчит в медпункт. Как и всегда, он ловит на себе косые взгляды студентов, слышит шёпот, из которого распознаёт, что кто-то уже решил, что Венти такой, потому что Сяо его ударил, когда снова вышел из-под контроля. Но Алатус старается пропускать это все мимо ушей и машинально прикрывает Венти собой, чтобы эти взгляды не падали на него. Он заходит в медпункт без стука и сразу же укладывает Венти на кровать, не убирая спальный мешок. Розария, обернувшись на звук, прослеживает за вошедшими студентами. Заметив на руках Сяо бессознательного парня, женщина обреченно вздыхает, бормоча себе под нос неразборчивое «я ведь предупреждала». Она довольно медленно и вальяжно встаёт из-за стола и неспешно подходит к Алатусу. — Для начала, добрый вечер, — Розария пронизывает студента слегка осуждающим взглядом. — Далее, спальник не нужен, забери. И третье, что произошло? — Да, прошу прощения, добрый вечер, — Сяо аккуратно расстёгивает спальный мешок, берёт Венти на руки и перекладывает на соседнюю кровать, после чего укрывает одеялом по плечи. Юноша никак не реагирует на прикосновения, будто бы он и вовсе неживой, но медленно вздымающаяся грудь и тихие выдохи через приоткрытые губы уверяют его, что тот просто спит. Вздохнув, Алатус продолжает: — Мы были в патруле два дня и одну ночь, кажется он потратил слишком много сил… А ещё… Долго взаимодействовал со скверной… — Понятно, — женщина слабо усмехается. — Учись на его примере, Сяо: иногда лучше просто принять свою слабость, чем гнаться за амбициями и гробить и без того расшатанное здоровье, — она складывает руки под грудью и кивает головой на дверь. — Ты можешь идти. С ним все будет в порядке. Её слова неприятно проходятся по душе Сяо. Юноша слушает и печально смотрит на Венти: почему-то так сильно хочется, чтобы ему было легче, чтобы он отпустил то, что так его тревожит. Тяжело вздохнув, Алатус скручивает спальный мешок и невольно прижимает к груди. — Спасибо, госпожа Розария, — тихо проговаривает, направляясь к выходу из медпункта. Сяо идёт смотря в пол, голова занята мыслями о том, может ли он что-то сделать, чтобы облегчить жизнь Венти. Но ответ не приходит, как и понимание того, с чего он вдруг так заботится о том, кто никогда не брезговал бросить в Алатуса пару колких фраз и издёвок. Вздохнув, юноша поднимает взгляд и сталкивается с фиолетовыми глазами однокурсника, что спускается вниз по ступенькам. Блондин выглядит слегка растрепанным и несобранным. Он одет в черную футболку с котом и мягкие серые штаны в клетку, что говорит о том, что юноша уже относительно давно вернулся в общежитие. Похоже, их сегодняшний патруль продлился недолго, либо его и вовсе не было. — Л-Лини, привет, как Фремине…? — Алатус машинально прижимает спальный мешок сильнее к груди. Заправив светлую прядь за ухо, Лини поправляет указательным пальцем круглые очки в тонкой оправе и слегка наклоняет голову, чтобы смотреть Алатусу в глаза, стоя на одну ступеньку выше. — Фреми в порядке. А ты как? Выглядишь встревоженным. Все нормально? — Венти стало нехорошо во время патруля… Розария сказала, что всё будет в порядке, так что да… Слушай, Лини… — Сяо немного мнётся на месте, ожидая, что его возненавидит ещё один человек. — Прости, что согласился на тренировку с Фремине, я догадывался, что такое может случится… Я не должен был… — Ты же в общежитие идешь, да? Я шел в библиотеку, — он приподнимает руку, демонстрируя книгу. — Но могу отнести ее и завтра. Наша с Фремине комната по соседству с тобой и Сайно, — юноша спускается на ступеньку к Сяо. — Если ты не возражаешь, пойдем вместе? Алатус лишь кивает в ответ, будто решив, что он не должен больше ничего говорить, пока не заслужит прощения. С осторожностью посмотрев на однокурсника, Сяо направился с ним в общежитие. «Ещё и планы ему спутал, он же книгу хотел отнести, ну что я за человек…» — размышляет, глядя в пол. — Супер, — Лини пропускает Сяо вперед себя и вслед за ним поднимается по ступенькам. — Насчет Фреми ты можешь не волноваться, он правда в порядке, и ни я, ни он, ни Линетт на тебя зла не держим. Это было личное решение Фремине, его искреннее желание попробовать, и я могу только поблагодарить тебя за то, что ты дал ему эту возможность. Да, ничего не вышло, но это нестрашно, ведь на первом курсе, когда был самый первый подбор проводников для эсперов, много кто не сработался, и при этом все были слабыми. На последнем году обучения мы все уже более-менее сильные, так что и проводника найти сложнее. — Верно, конечно… — пальцы нервно сжимают мягкий мешок в руках. — Но я хочу извиниться перед Фремине и Линетт… Всё-таки я навредил и заставил вас переживать, а сам ничего не помню, как всегда. По слухам, так я вообще убил его и всю его семью, аха… — И съел, — дополняет Лини, переступая последнюю ступеньку. — Наши комнаты рядом, и если ты сейчас ничем не занят, — он опускает взгляд на спальный мешок, который Алатус так сильно прижимает к себе, — то можешь зайти к нам. Хотя, ты одет в форму академии, так что, полагаю, вы только вернулись с патруля? Возможно, хочешь принять душ и отдохнуть? В любом случае, отбой в одиннадцать, а сейчас только восемь. Успеешь зайти к нам перед сном. Правда, Линетт в женском общежитии. Сегодня дежурит профессор Ризли, а он раньше работал в тюрьме, так что я бы не стал слоняться ночью по коридорам женского общежития, — подмигивает. — Да… Я, пожалуй, сначала переоденусь, чтобы от меня не несло выжженным лесом, драконом и всяким разным, — Алатус едва заметно усмехается. «Живут через стенку от нас с Сайно… Через стенку? Тигнари тогда говорил о Фремине…? Но ведь ничего не вышло…» — задумывается, но быстро отбрасывает эти мысли, ведь для себя уже понял, что Фремине не его проводник. — Хорошо, — блондин слабо машет рукой. — Я оставлю дверь открытой, можешь входить без стука, вдруг не услышу. Пожав плечами, юноша проходит в комнату. Он кладёт книгу на небольшой столик около входной двери, на котором стоит белая ваза с букетом бледно-голубых цветов, которые расцветают только под водой, и, сбросив обувь, идёт глубже в помещение. Все комнаты общежития выглядят одинаково. Они рассчитаны на двоих студентов и кроме двух кроватей с письменным столом между ними, шкафа для одежды и книжных полок, есть лишь две тумбочки для личных вещей. Студенты хоть и стараются украсить комнаты картинами, игрушками или другим декором, в дождливые дни помещение все равно выглядит довольно уныло. — Реми, ты спишь? — Лини на носочках подходит к кровати, на которой, с головой укутавшись одеялом, лежит его брат. Пока Лини читал книгу, Фремине успел задремать, а позже и провалиться в глубокий сон. Когда же брат обратился к нему, Фремине медленно открыл глаза и аккуратно выбрался из своего «пододеяльного» убежища. — Лини… — зевает. — Уже не сплю, ты отнёс книгу? — Завтра отнесу, — юноша присаживается на край кровати брата. — Сяо хочет к нам зайти и извиниться перед тобой за тот случай… Ты не возражаешь? Потянувшись, Фремине подсаживается ближе к брату и касается плечом его плеча: — Не возражаю, но почему он хочет извиниться? Он же не виноват. — Он чувствует вину, и я понимаю его, — Лини пожимает плечами. — Но я рад, что ты готов его выслушать и принять извинения, — юноша касается указательным пальцем кончика носа брата. — Ты очень смелый, Реми. Уже далеко не первый год подряд любые касания Лини вызывают смущение. Юноша зажмуривается и утыкается лицом в чужое плечо. — Ты слишком много меня хвалишь, — тихо отвечает проводник. — Заслужено, — улыбается. — Ты пропустил ужин. Не голоден? Может, приготовить тебе чай? С радостью составлю тебе компанию, если что. — Не голоден, а от чая не откажусь, если ты со мной будешь, — бубнит брату в плечо. — Буду, конечно, я и сам забегался с профессором Фарузан и совсем забыл про ужин. Юноша осторожно отстраняется от Фремине и слабо улыбается: — Я мигом. Лини пулей выскакивает из комнаты, прихватив с собой термос, и мчится на нижний этаж. Он мог бы нагреть воду и сам, но почему-то захотелось все же попробовать накормить Фремине, а для этого придётся сбегать в столовую за любимыми братом морепродуктами. Набрав полную тарелку креветок, крабов, рыбы и других лакомств, Лини так же быстро мчит обратно в комнату. По правилам академии такое запрещено, но при этом в столовой есть одноразовая посуда, бумажные пакеты, а вечером еда и вовсе распределена на порции, каждая из которых упакована для того, чтобы есть не в столовой. В прошлом Лини не раз приходилось незаметно таскать еду для брата и сестры, и хоть сейчас в этом необходимости нет, ведь преподаватели не ругают за подобное, да и сам директор создал все условия для того, чтобы студенты могли комфортно есть в комнатах, привычка заставила Лини идти тихо, осторожно и избегая встреч с преподавателями. — Я тут, — он вернулся в комнату так же быстро, как и сбежал. — Хотел просто воды для чая набрать, но по итогу не смог удержаться, — хихикает юноша, подходя к столу. Заметив, как глаза Фремине загорелись, Лини улыбается. Его план накормить брата теперь кажется обреченным на успех. Разлив из термоса чай по чашкам, юноша усаживается на свою кровать, закинув ногу на ногу, и кивает головой в сторону стола. — Фреми, идешь? Проводник смотрит на старшего брата, словно котёнок на своего хозяина. — Иду, — мягко отвечает и сползает с кровати. Он усаживается за стол и протягивает руку к креветкам, но тут же останавливается. — Лини, покушай со мной. — Хорошо, конечно, — улыбается, пока его тонкие ледяные пальцы обвивают горячую чашку в попытках согреться. — Вроде бы только сентябрь, но уже так холодно. Заметив, что эспер замёрз, Фремине качает головой. Его голубые глаза следят за дрожащими пальцами брата. — Тебе нуфно одеваться теплее, Лини, — серьезно проговаривает, жуя креветку. Старший только хихикает и пожимает плечами. Фремине вздыхает, вытирает руку о салфетку и подходит к шкафу, откуда сразу вытаскивает длинный вязаный серый кардиган. Он подходит к брату и накидывает кофту на его плечи, прикрывая мягкой тканью даже коленки Лини. — Будешь крабика? — вернувшись к столу, спрашивает Фремине. — Спасибо, Реми, — Лини кутается в кардиган и облегченно выдыхает. — Буду крабика, — юноша протягивает голову к брату и открывает рот, дожидаясь, пока Фремине положит ему на язык кусочек крабового мяса из клешни. Щеки младшего покрываются лёгким румянцем от благодарности и понимания, что брат принимает его заботу. Обрадовавшись, Фремине аккуратно вынимает мясо краба и, взяв его двумя пальцами, осторожно кладёт брату на язык, случайно касаясь кончиком пальца его губ, что заставило почувствовать себя странно и, будто бы, захотелось сделать так ещё раз. Наблюдая, как Лини жует мясо, на лице Фремине появилась скромная и светлая улыбка. — Вкусно, — благодарно кивает. — Жаль, Линетт нет, — вздыхает, на что Фремине лишь кивает, ведь и сам хотел бы разделить эту вкусную еду и с сестрой тоже. По стеклу ударяют первые капли дождя. Он стучит о железный карниз, привлекая внимание эспера. Лини снимает очки и убирает их в сторону. Подперев подбородок ладонью, юноша поворачивает голову к окну. — Реми, как бы ты хотел провести свой день рождения? — Хочу просто быть с тобой и Линетт, вкусно покушать и вместе посидеть, — скромно отвечает. — Хорошо, — Лини кивает. — Тогда так и сделаем. Как ты себя чувствуешь после прошлого патруля? Мне показалось, тебя что-то беспокоит. Фремине едва заметно вздрогнул, ведь он так старался не показывать этого, но старший брат всегда был слишком проницательным. Иногда даже кажется, будто бы он умеет читать мысли. — Ничего такого, Лини, тебе не нужно переживать. Реакция Фремине на такой простой вопрос дает понять, что старший попал прямо в цель. Похоже, брат и правда испытывает какой-то дискомфорт. Хотелось бы знать, что происходит, но давить на него желания нет. Выдохнув, Лини протягивает руку и заправляет светлые волосы проводника, упавшие на лицо, ему за ухо. Взгляд пробегается по усыпанным веснушками щекам, и юноша слабо улыбается, надеясь, что этот жест поможет брату чувствовать, что его никто не будет принуждать говорить. — Ты ведь знаешь, что всегда можешь высказаться и поделиться всем, что тебя беспокоит со мной или Линетт, да? От касаний Лини к уху, по телу Фремине пробежали приятные мурашки. Он машинально склоняет голову к ладони брата, будто следуя за ней и желая ощущать больше. «Не хочу доставлять вам лишних проблем…» — проносится в его голове. — Знаю, ты очень заботишься о нас, Лини, — мягко проговаривает, не смея смотреть в глаза. — Хорошо, — юноша слабо проводит ладонью по голове брата, приглаживая его прямые волосы. — Просто не забывай об этом. И я, и Линетт всегда готовы тебе помочь. Неважно с каким вопросом. В любое время дня и ночи, — улыбается. «И я знаю это лучше всех, поэтому и молчу…» — Фремине прикрывает глаза. Проводник каждый раз ощущает приятное тепло и лёгкий трепет, когда брат касается его, всегда хочется продлить момент, в котором Лини гладит, обнимает или просто случайно дотрагивается до Фремине. — Конечно, Лини, ты не забывай только о себе, пожалуйста, мы с Линетт ведь уже не маленькие… — Ни в коем случае не забываю! — гордо проговаривает, повернув голову в сторону тарелки. — У меня же есть вы. Покормишь меня ещё крабиком? Не хочу трогать его руками, чтобы потом тебя не испачкать. Тёплый взгляд голубых глаз медленно поднимается на брата, и юноша мягко улыбается в ответ. Почему-то слова Лини немного смутили его, но он не обратил на это особого внимания, уже принимаясь за крабовое мясо. — Открывай рот, — Фремине встал напротив Лини и поднёс кусочек мяса к его рту. Подняв голову, чтобы смотреть брату в глаза, старший послушно исполняет просьбу. Он не отводит взгляд, пока Фремине опускает кусочек крабового мяса ему на язык. Холодные пальцы брата касаются сухих губ Лини, и тот, будто бы машинально тянет проводника на себя, положив руки на пояс. Юноша чувствует, как Фремине вздрогнул и проронил судорожный выдох. Он знает брата настолько досконально, что буквально может прочитать его мысли, и такая робость, дрожь и открытое смущение обычно свидетельствовали о том, что его мучает чувство вины. Усадив Фремине к себе на колени, Лини несильно обнимает его за пояс, чувствуя странный жар, исходящий от парня, и прикрывает широким кардиганом. «Кажется, раньше такого не было…? — эспер вопросительно наклоняет голову вбок. — Надо за ним присмотреть…» Сидя на коленях брата, Фремине чувствует, что сердце стало биться гораздо быстрее, но прекращать и нарушать это не хочется. На последнем курсе обучения они стали больше времени проводить в патрулях, зависеть друг от друга, полагаться друг на друга, и довольно много общаться. С начала учебного года прошло меньше двух недель, но в душе Фремине будто бы что-то надломилось, когда они оказались за стенами барьера. Прикосновения Лини сейчас ощущаются совсем не так, как обычно. Они все такие же ласковые и нежные, все так же наполнены любовью и заботой, но при этом — другие. Эспер всегда отличался тактильностью, поэтому за годы жизни в сиротском приюте Фремине уже успел к этому привыкнуть, а в какой-то момент даже словил себя на том, что ему это нравится. Не имея семьи, до того, как Лини и Линетт попали в приют, Фремине и вовсе успел забыть, что такое любовь и забота. «Почему сейчас так неловко…?» — проносится в голове юноши, когда брат осторожно провел ладонью по его спине. Фремине отводит смущенный взгляд вбок, пока рука немного нервно сжалась в кулак, сминая футболку брата на груди. — Я буду пахнуть крабом, — Лини осторожно расцепляет хватку проводника и протирает его ладонь салфеткой. — П-прости, — взгляд опускается вниз. Разглядывая, как бережно Лини протирает его руки, как длинные тонкие пальцы брата касаются ладоней Фремине, очередная волна смущения накрывает его с головой. — Ты тоже замёрз, да? — Лини отклоняется назад и тянет покрывало, чтобы накрыть и свои и чужие плечи одеялом. — Я…? Совсем немного, — почти шепотом отвечает тот, продолжая смотреть на свои руки. — Ну вот, а меня за одежду отругал, — усмехается. Укутав их обоих в одеяло, Лини пододвигает тарелку с морепродуктами ближе. Не желая пачкать руки, он осторожно берётся за край хвостика очищенной креветки и подносит его к губам брата. — Ты ведь не наелся ещё, теперь я тебя покормлю, а ты погреешь руки. Вроде бы отопление в общежитии подключат к концу месяца, а пока будем греться, как пингвины, сбиваясь в кучки. Фремине тихонько фыркнул в сторону, немного боязно укладывая ладони на брата и придвигаясь к нему ближе, чтобы одеяло не сползало. Голова находится в нескольких сантиметрах от лица Лини, и он почти ощущает чужое дыхание своей кожей. Юноша послушно открывает рот и откусывает креветку, оставляя ее хвостик в руках старшего. — Шпасибо, — облизывается и тихо говорит, ощущая жар на своих щеках. С уст Лини слетает слабая усмешка. Чистота, искренность и открытость, которой Фремине делится только с ним и Линетт для него бесценна. Именно в подобные моменты близости, когда всегда молчаливый и зажатый брат позволяет себе вот так сидеть на чужих коленях, Лини ощущает, что ему на самом деле доверяют. Для него в жизни нет ничего ценнее Линетт и Фремине. Эспер даже готов стать на сторону Бездны, если придётся, если от этого будет зависеть жизнь родных ему людей. Он бы все отдал, лишь бы иметь возможность продлить моменты душевного равновесия и спокойствия, как сегодня. Откинув хвостик креветки в тарелку, он берёт рыбную палочку и откусывает кусочек, чтобы убедиться, что в этот раз в ней нет мелких косточек. Тщательно прожевав и не напоров язык ни на что, он удовлетворительно кивает. — Ну вот, умеют же готовить, — усмехается. — Приятного аппетита, Реми. Он подносит к губам брата рыбную палочку. Фремине наблюдает за ним, не моргая, ловя каждое его движение, каждый вздох. Юноша благодарно смотрит на Лини и почти сразу хватает рыбную палочку с чужих рук, случайно касаясь кончика его пальца языком, что в который раз заставило смутиться. — А если бы там были косточки, тебе было бы больно, не делай так… — еле слышно шепчет. Руки Фремине дрогнули, он переживает за то, что брат так сильно печётся о них с Линетт, что совсем забывает о себе. И касается это практически всего: начиная с рыбных косточек и заканчивая тем, что он готов даже в патруле быть сам себе проводником и жрецом, лишь бы не подвергать опасности семью. — Не страшно, — Лини отрицательно качает головой. — Но я постараюсь впредь быть осторожней, — с легкой улыбкой он лжет, как и всегда. Он знает, что всегда на первом месте у него будут Линетт и Фремине, а не он сам. Но для душевного спокойствия брата и сестры он лучше согласиться с просьбой, которую выполнять не будет. Укутывая брата в одеяло сильнее, Лини невольно прижимает его к себе, будто боится потерять. — Ты ещё не хочешь спать, Реми? Фремине роняет голову ему на плечо и аккуратно скользит руками по его животу и спине вокруг, обнимая и прижимаясь сильнее. — Пока не хочу, а ты? — Тоже не хочу. Впереди два выходных от патрулей дня, которые профессор Фарузан мне уже заставила внеплановыми занятиями… хочется растянуть этот вечер и ночь подольше, хах, — Лини наклоняет голову вбок, падая щекой на мягкие и гладкие волосы брата. — А ты как планируешь провести выходные? — Друг просил помочь ему в нырянии, а еще хочу встречать тебя после твоих занятий, — тихо отвечает. Прикрыв глаза юноша тихо выдыхает. Он ощущает, как брат дышит и даже слышит его сердце, которое, по сравнению с сердцем Фремине, бьется медленно и размеренно. Хочется сидеть так всю ночь, чтобы Лини обнимал, чтобы гладил и просто был рядом, но внезапный стук в дверь прервал идиллию, а следом — в комнату зашёл Алатус. — Подумал, что лучше постучать всё-таки… — неловко произносит Сяо, решив, что он зашёл очень не вовремя. — Всё в порядке, — Лини выглядывает из-за брата. — Я бы встал тебя встретить, но у меня кот на коленках. Присаживайся, — он жестом приглашает Сяо пройти, даже не собираясь выпускать Фремине из рук. Проводник лишь поднял голову и открыл глаза, но и не думал отодвигаться от брата или хотя бы расцеплять руки на его талии. Алатус кивает и присаживается на пустую кровать напротив. — Прошу прощения за вторжение. Фремине… Я хотел поговорить с тобой… Прости, что я согласился на эту тренировку и подверг тебя опасности, я ведь знал, что, наверняка, так бы оно и было— — Сяо, послушай, — перебивает, — со мной ничего плохого не случилось, с нами были сильные эсперы и жрецы, я даже не сломал ничего, — спокойно и радостно говорит, наблюдая за реакцией Сяо. — Я хотел показать тебе, что если я могу выдержать, то значит смог бы кто-то ещё, но ты оказался слишком силён для меня, прости за это, это ведь я тебя уговаривал. Фремине крепче жмётся к брату, ища поддержки и защиты, его тепло помогает юноше чувствовать себя намного уверенней. — Я правда… правда не сделал тебе ничего плохого…? — Алатус смотрит на свои колени, которые уже начали дрожать от нервов и напряжения. — Правда, меня откинул импульс твоей силы, но профессор Альбедо поймал меня и смягчил удар, а потом жрецы быстро подлечили меня, поэтому не переживай, Сяо, я верю, что найдётся подходящий тебе проводник, который будет во много раз сильнее меня. Желая показать свою поддержку, Лини невесомо поглаживает Фремине по ноге, прикрытой одеялом, чтобы Сяо не видел. Он уже привык, что его чрезмерную тактильность к брату и сестре со стороны могут воспринимать неправильно, так что во избежание ненужных объяснений старается не давать повод, хоть Сяо и не кажется тем, из-за кого могут быть проблемы. — Алатус, спасибо, что доверился и дал Фреми возможность попробовать тебе помочь. Реми, а ты молодец, что постарался. Думаю, тут никто ни на кого не обижен, верно? И не стоит никому из вас чувствовать себя виноватым, — он слегка сжал пальцы на ноге брата, будто бы намекая, что имеет в виду именно его. — Кстати, Сяо, угощайся, — Лини кивает головой на тарелку с морепродуктами. Щеки Фремине медленно краснеют, а температура его тела поднимается, сердцебиение ускоряется, и пульс подскакивает. Проводник немного наклоняется и сутулиться, пряча половину лица с помощью плеча брата. — Спасибо, Лини, думаю ты прав… Я не голоден, думаю, я уже пойду, ещё раз спасибо, что выслушали, — спокойно отвечает Сяо, поднимаясь с кровати. — Лини точно прав, Сяо, ты ни в чем не виноват, — тихо проговаривает Фремине, продолжая зажиматься, — я буду искренне ждать того дня, когда у тебя появится проводник, — приглушенно добавляет, провожая Алатуса взглядом. Как только дверь за спиной Сяо закрылась, Фремине судорожно выдохнул брату в плечо. Сейчас в нем бурлят смешанные эмоции: смущение, волнение, облегчение и благодарность. — Я тобой горжусь, Реми, — Лини улыбается, продолжая машинально поглаживать брата по ноге. — Ты сам предложил ему помощь, сам уговорил профессора Альбедо, а сейчас довольно мило пообщался с Сяо. Думаю, ты делаешь огромные успехи в общении с чужими людьми. Сминая футболку брата на спине, юноша сильнее прижимается к нему, невольно вдыхая его запах, вперемешку с ароматом крабового мяса. — Я стараюсь… Если бы не ты и Линетт, я бы не смог, — почти шепотом отвечает. — Ты умница. Уверен, что совсем скоро ты сможешь и вовсе без нас с Линетт обходиться, — усмехается. — Ну вот, вкусно поели, с Сяо пообщались, наверное, пора бы спать ложиться? — Я не хочу обходиться без тебя… И без Линетт… — Фремине неожиданно сильно сжимает ладони и резко поднимает голову, серьезно смотря брату в глаза. — Мы всегда будем рядом, — Лини кладёт ладони ему на щеки и проводит большими пальцами по веснушкам. — И все же, давай спать, — он осторожно целует Фремине в кончик носа. — Завтра рано вставать. Кстати, одевайся теплее и выпей завтра чего-то горячего, если нырять собрался. И без того красное от стыда лицо становится буквально пунцовым, когда юноша почувствовал руки Лини на своих щеках. А этот маленький невинный поцелуй заставил его выпустить последний воздух из легких в судорожном выдохе. — Х-хорошо… Очень не хочется выпутываться из объятий Лини, вставать с его колен, уходить из этого тёплого места, но выбора нет. Фремине аккуратно поднимается, придерживая покрывало на плечах, и поворачивается к столу, намереваясь убрать посуду. — Укладывайся, пока ещё не успел остыть, — Лини перехватывает у брата из рук тарелку. — Я сам уберу. Слабо пританцовывая с ноги на ногу, он уходит в уборную, где выбрасывает в унитаз все остатки, ведь холодильника нет, и до завтра они точно не долежат. Умыв лицо и руки тёплой водой, юноша возвращается в комнату и укладывается на свою кровать, сразу же укутываясь в одеяло. К тому моменту как он вернулся, Фремине уже улегся в кровать под одеяло, свернулся в калачик и поджал колени. «Так холодно… И… Пусто…» — ощущение одиночества начинает давить. Наблюдая за Лини, который уже тоже лежит, Фремине поймал себя на мысли, что хочет спать рядом, чтобы брат обнимал его и гладил. Глубоко вздохнув и набравшись смелости, юноша откидывает одеяло и подходит к кровати старшего. Тревожить его особо не хочется, поэтому он просто аккуратно ложится под бок Лини, стараясь не прикасаться. — Как в детстве, да? — эспер поворачивается к Фремине лицом и осторожно обнимает его. — Линетт не хватает только… И твоего пингвина, хех. — Да, — Фремине ластится к нему, словно кот, и закрывает глаза. Теперь ощущение тепла и покоя разливается по всему телу и исчезла та неприятная пустота. Юноша растворяется в спокойном сне, мирно посапывая в объятиях брата. И даже тревожные мысли о том, что будет завтра или в следующем патруле отходят на второй план.