Десятый

В комнате повисла тягучая, густая тишина. Я, видимо, выглядел крайне забавно в своём удивлении, раз Макс позволил себе тихо фыркнуть, не отводя от меня цепкого взгляда. В голове слова Максима никак не могли ужиться со всеми моими догадками и представлениями о возможном условии мужчины. Предложение "дружбы" же накладывалось со скрипом, медленно, словно лишний к целой картинке пазл, который со всей силы давишь к другому, а он всё равно не подходит и выскальзывает. - Чего? - тихо, выражая полное недоумение в голосе, решил переспросить я. Охотно поверю, что мне почудилось, послышалось, померещилось то, что сказал собеседник. - Дружба и есть моё условие, - расплылся в белоснежной улыбке Никольский, в который раз за вечер бегло разглаживая пальцами несуществующие складки на кремово-белой рубашке. Видимо, нервное. - Как ты себе это представляешь? - я недоумённо уставился на мужчину и, пребывая в состоянии сильнейшего удивления, не смог даже ничего дельного возразить - настолько странными, неожиданными и неуместными показались мне слова Макса. - Ну, знаешь, - задорно начал тот, - общаться, гулять, делиться новостями, обсуждать любовные подвиги. Всё как у всех. Может, у меня от недосыпа крыша поехала? Или я сплю и это сон такой неадекватный? - Подожди, - округлил я глаза и в недоверии вздёрнул бровь. - Обсуждать любовные подвиги? О чём... что ты вообще несёшь? Как это - дружить? В смысле? То есть, подожди, ты, ну... мы трахались, окей? И ты меня бросил. Точнее предал, э-эм, ну только что ведь об этом поговорили. Я тебе честно скажу, - тараторил я, - я думал, ты захочешь трахнуть меня. А я бы дал. Сначала, может, тебе, - секс без лишнего мозгоёбства и обязательств не так уж плох - а потом - тоже тебе, но в морду. Потому что это ты, ты только так умеешь и понимаешь. Но дружба? Как можно дружить с тем, кто принёс столько дерьма? - Для тебя секс стал настолько малозначимым? Я удивлён. - Ты же понимаешь, - моё лицо перечертила слабая, ломанная усмешка, - что без тебя тут не обошлось. Зачем теперь этот фарс, это твоё "я удивлён"? Секс это секс. Потребность. - Но я не предлагаю тебе секс, - совершенно спокойно произнёс Максим. - Я хочу стать тебе другом. Да, ты мне не доверяешь, это совершенно логично, но я хочу хотя бы попытаться восстановить наше былое общение. - Маниколь и Юджин, - хмыкнул я. - Как думаешь, они были друзьями? До всего того говна, что повылазило потом. - Да, - Никольский кивнул. - Я не знаю, Макс. Твоя идея кажется мне нереальной. Если затея провалится или ты, к примеру, что-нибудь вычудишь в своём духе, я не хочу быть связан с тобой какими-то обещаниями и уговорами. Давай ты просто назовёшь срок этой своей игры в дружбу и если она не прокатит - больше не будем пересекаться и ломать комедию. - Хорошо, - Никольский широко улыбнулся, довольный моим, пускай и сомнительным, но быстрым согласием и выверенным годами практики жестом потянулся за рукопожатием. - Шесть месяцев ровно, начиная с сегодняшнего дня. - Полгода? - я вытянул руку, уверенно и крепко пожимая узкую ладонь мужчины с резко прозвучавшим, совершенно не деловым хлопком. - Пойдёт. Но без перебора, я не могу и не хочу зависать с тобой ежедневно. - И в мыслях не было, - подмигнул Максим. - Я, пожалуй, поеду домой. Засиделся что-то с вами, молодыми. - Кстати, а почему помогал ты Марку, а условия ставишь мне? - задержал я мужчину у самой двери, не удержавшись от терзавшего и раздражавшего меня вопроса. - Обратился ко мне ты, а не Столетов, - Никольский расплылся в хитрой улыбке и вышел в коридор. Раздраженно закатив глаза и скрестив руки на груди, я последовал за гостем, ожидая, пока тот оденется. Марти под ногами не мельтешил, а значит - сидел на кухне с Витей и Марком, выклянчивая внимание к себе. Я зевнул и сладко потянулся, чувствуя неимоверную усталость и слабость во всём теле. Привалившись к стене, я сквозь ленивый прищур наблюдал, как Максим ловкими движениями пальцев застёгивает литые металлические пуговицы на брендовом сером пальто. Сколько же бабок он вбухивает в свои шмотки? Собравшись, Макс вышел из квартиры и, минуя лифт, двинулся к лестничной клетке, махнув мне на прощание рукой. Я уж было потянул дверь на себя, скрываясь в коридоре, как мужчина резко затормозил и, всё с той же хитрой ухмылкой, что сияла на правильном лице всего пару минут назад, произнёс: - Кстати, Марку я тоже поставил определённое условие. Просить тебя о чём-то я не собирался, не решился бы, - совершенно честно признался Максим, широко и слишком уж довольно мне улыбаясь. - Но ты так требовал ответной услуги, что я не мог тебе отказать. До встречи, Юджин! Он сбежал вниз по лестнице, не сдержав громкого смеха, а я свирепо впечатал кулак в дверную раму. - Иди нахуй, мудак! - крикнул я, свесившись через перила лестницы и увидев лишь мелькнувшую далеко внизу светлую макушку. К своему огромному удивлению, зайдя на кухню я обнаружил лишь задумчивого Столетова, пускающего сигаретный дым в сторону приоткрытого окна. Хотя, нет причин удивляться - Витя явно валился с ног после смены и не стал бы засиживаться. Стоило мне со свистом от сквозняка прикрыть за собой дверь, Марк перевёл свой взгляд на меня и стряхнул пепел в жестяную банку. - Не могу поверить, что всё разрешилось настолько легко, - тихим ровным голосом разбавил парень тишину. - Я даже не знаю, как тебя благодарить. Я... просто не могу поверить в то, что всё действительно в порядке. - Легко? - мои брови сами собой изогнулись в ехидном выражении. - Марк, не придуривайся. Я методы Максима знаю очень хорошо и слово "легко" к ним никак не относится. Столетов прятал глаза под вьющимися волосами, а я понимал, что друг мой явно решил не удостаивать меня секретов их с Никольским многочасового диалога. Внутри гадким клубком вилось разочарование. - Ты решил за помощь отплатить мне молчанием? - хмыкнул я. - А что я должен сказать? - нелепо удивился одногруппник, примерив роль дурака, ему, к слову, не подходящую. - Не переживай, это была акция совершенно бескорыстная, разовая. На библейский мотив - "не мечи бисер перед свиньями". Мой ровный тон заставил щёки парня залиться пунцовой краской, а подбородок его - высокомерно вздёрнуться в горделивом порыве. - Перед свиньями? Ты совсем обалдел?! - вскинулся Марк, гневно сыпля искры из глаз. - Нет, - продолжил я всё так же спокойно, привалившись спиной к кухонной тумбе напротив друга. - Обалдел у нас ты, Маркуша. Я, чтоб задницу твою спасти, связываюсь с человеком, которого на дух не перевариваю с давних времён, да ещё и в должниках у него по глупости оказываюсь. А ты мне тут устраиваешь театр одного актёра по мотивам романа Достоевского - "Идиот". Чем я такую милость заслужил, барин? Столетов снова молчал, но явно стушевался, смотрел на меня как-то уж слишком устало. За сутки я, пожалуй, увидел весь спектр ранее мне неведомых эмоций одногруппника. - Прости, пожалуйста, - сухо произнёс Марк, покачав головой. - Я тебе безумно благодарен и охуеть как признателен. Еле вывез эту ночь, честно. Никольский решил всё по своим каналам, но не спрашивай - как именно. Тебе не нужно ни имена знать, ни рычаги давления. - Да с чего же? - не понимал я. - Слушай, откуда ты знаешь Никольского вообще? - Вопросом на вопрос отвечаешь? - я раздражался всё сильнее. Меня всё больше выводили из равновесия попытки Марка уйти от ответа. Прикрыв лицо руками и сомкнув ладони на носу, друг снова покачал головой и приглушённо произнёс: - Да это же просто пиздец! Женя, он к тебе по первому вызову приехал. Он! - Я знаю, что не она, - закатил я глаза. - И что? Нет, я и сам не был уверен, что он так быстро согласится помочь, но попробовать стоило. - Это не тот человек, который кому-то помогает, Женя! Это Максим, мать его, Никольский! - То что он редкостный гандон мне и так известно, но не надо об этом орать на весь дом - Вик спит. - Откуда ты его знаешь? - возбуждённо переспросил Столетов, но уже тише. - Общались когда-то, - слукавил я, немного преуменьшив, - ещё он у меня в школе английский вёл. - Какой пиздец! Что? - Марк расхохотался так неожиданно и громко, что у меня зазвенело в ушах. - Я вроде на русском сказал. Не понятно? - Самый, блять, опасный человек страны - олигарх, теневой политик и торговец смертью - школьный учитель английского?! Что ты несёшь? Я молча сидел на тумбе и ждал, пока Столетов притихнет в своём истерическом припадке. Тот, заметив моё серьёзное выражение лица, вмиг успокоился и воззрился на меня с таким явным недоверием, что я и сам готов был подумать - не приснилось ли мне это. Но сейчас интересовало другое. - Это были их игры с Арнольдом. Что зна... - Ты и Лонграна знаешь? - перебив меня, опешил Марк, случайно выронив из руки погасший окурок, что всё это время крепко держал между пальцев, давно позабыв об истлевшей сигарете. - Обоих, - кивнул я, наблюдая за тем, как друг быстро склоняется к полу, чтобы подобрать мусор и выбросить бычок в банку-пепельницу. - Что значит "торговец смертью"? - Охуеть, - Столетов вытянулся и, вытерев руки о ткань джинс, почесал затылок. - Ну и знакомые у тебя! Ты не знаешь, что это значит? - Нет - проверяю, знаешь ли ты, - едко бросил я. - Ну? - Это, проще говоря, торговля тем, что убивает людей. Оружие, наркотики. Но наркота, вроде, по части Лонгранов. Повисло молчание. Я просто смотрел куда-то в пол перед собой и прокручивал в голове все воспоминания о Никольском за время нашего былого общения. То, что я узнал от Марка, меня удивило, но никак не повергло в шок. Ещё три года назад, когда я бороздил просторы интернета в поисках информации о Максиме и его роде деятельности, я понял, что ничего дельного разыскать и выведать не удастся - указывалось лишь упоминание какого-то, не шибко прибыльного холдинга и сведения о насильственной смерти отца Макса, повлёкшей за собой потерю нескольких крупных и значимых предприятий. Вопреки относительной бедности Никольского в сводках СМИ, сам он, в один из тех раз, что я был у него в гостях, вскользь бросил что-то о зависти Селентьева в адрес его - Макса - доходов. Я тогда ещё поразился тому, сколько же тех доходов у Максима, если человек, заводы-пароходы которого наблюдает по телевидению вся страна, Никольскому завидует. Ещё одним немаловажным звоночком было патологическое нежелание Макса раскрыть мне свой род деятельности. Много раз он говорил, что является ужасным человеком и занимается грязными делами, отчего я, выведай я всю правду, обязан был, по мнению самого Никольского, возненавидеть его. Что я сделал, так и не прознав секреты ведения бизнеса своего бывшего друга по переписке. Из всего выходило, что занимается мужчина чем-то пиздецки запредельно ужасным, так что, повторюсь, шокирован я не был. Разве что от полного осознания по коже прошёл мелкий противный озноб, который я, в попытке солгать самому себе, списал на открытое окно. - Ты не знал? - резко прервал мои размышления Марк. - Догадывался, - я неопределённо пожал плечами. - Мы не особо говорили о его делах. Вернёмся к моему вопросу о том, как Максим решил твою проблему. Это он запретил мне рассказывать саму суть дела? - Да что ж ты баран такой упёртый! - простонал Столетов. - Я сам попросил его ничего тебе не рассказывать, когда понял, как он будет действовать. Теперь, когда ты знаешь, что он из себя представляет, сам можешь представить его возможности и методы. И прежде чем ты опять начнёшь возникать, - прервал Марк готовый сорваться с моих уст поток речи, - я тебе объясню всё в первый и последний раз - начнётся дикая заварушка. Видимо, Никольскому и самому для чего-то был нужен Кирсанов или, возможно, есть какая-то выгода, но какая - я ещё не разобрался. В несколько звонков Максим устроил ебучий передел властей, вся верхушка будет охуевать с самого утра. Нужно, кстати, новости включить - уже должен был начаться кипишь. Тебя в подробности вчерашнего разговора мы оба решили не посвящать для твоей же безопасности. Пойми же! Все кому не лень начнут копать, откуда ноги растут у сложившегося пиздеца. Когда дело касается власти и бабок, люди с ума сходят. А тут намечаются просто неебические перемены! Ты далёк от этого, не поймёшь, но постарайся хотя бы поверить мне. Без знания планов Никольского и имён людей, с которыми он связался за эту ночь, тебе будет в сто раз безопаснее. Просто представь, что всего этого не было - я не жаловался, Никольский не приезжал, а о Кирсанове ты в жизни не слышал. Решив, что через новости я и так, вероятнее всего, многое смогу узнать, я кивнул Столетову. Логику в их с Никольском решении я, признаться, так и не разглядел, ведь знание всегда преимущественнее незнания. Вероятнее всего, Никольский таким образом хотел скрыть от меня именно свои методы ведения дел, а Марк, полагая, что я и без того знаю Максима как облупленного, выдал прямую подсказку, сославшись на род деятельности моего недавнего гостя. - Есть ещё один вопрос, - решил я добить друга, отчего тот уже просто закатил глаза и принялся барабанить пальцами по краю стола, всем своим видом показывая своё отношение к моему разыгравшемуся любопытству. - Что Максим потребовал за свою помощь? Марк нахмурился, а потом пожал плечами. - Ничего сверхъестественного. Во-первых, он сказал, что я должен посвятить отца в свой долбоебизм и вытекающую из этого ситуацию. Ну а во-вторых - устроить для них с папой более тесное знакомство после этой исповеди. У них раньше с батей были какие-то тёрки. Наверное, Никольский собирается за счёт помощи мне создать себе более устойчивое и влиятельное положение среди наших политиков. Естественно, мой батя станет для него счастливым билетом, особенно после спасения любимого сына-пидора-дегенерата. - Никольский спас его и тебя от позора, - задумчиво продолжил я мысль одногруппника. - Так что твой отец просто не сможет не испытывать благодарности за этот широкой души жест. И тут этот пидор себе подстелил! - А Максим что, из наших? - загорелся Столетов нездоровым интересом. - Из ваших, - хмыкнул я и положил руку на плечо Марка, крепко сжав. - Рыпнешься в его сторону - я тебе шею сверну. Парень дёрнулся и удивлённо посмотрел на меня, попытался скинуть мою руку с плеча. Я же дождался, пока Марк кивнёт. - Между вами что-то было? - понимающе поинтересовался одногруппник, сцепив пальцы в замок. Я кивнул и одним глотком осушил оставшуюся на столе после посиделок с Витей чашку с недопитым остывшим кофе. Поставив её в раковину я, не долго думая, взялся за мытьё немногочисленной посуды, чтобы занять чем-то руки. Делиться подробностями истории трёхлетней давности я не собирался, но другу разъяснить свою позицию стоило. Я домыл последнюю тарелку и вытер руки о висевшее на крючке дешёвое вафельное полотенце. - Нет никакой романтической истории, чувак. Мы были в хороших отношениях и раз переспали, пока я ещё учился в десятом классе. Это была чистой воды подстава, их с Арнольдом очередное развлечение. Потому Никольский и преподавал - им всем довольно скучно живётся, вот и придумывают себе весёлые игры и споры. С тех пор мы, собственно, и не общаемся. А говорю я тебе это, - я сел на стул рядом с другом и внимательно посмотрел Марку в глаза, пытаясь тем самым лучше донести свою мысль, - чтобы ты знал, что мне будет мерзко и неприятно, если ты под него ляжешь. - Ревность? - удивился Столетов. - Хуевность. Мне мерзко будет от того, что Никольского я отпиздить хочу чаще, чем секса с Марьяной из второй группы международников. Столетов засмеялся и провёл языком по губам, явно представляя в мыслях самую сексуальную девчонку факультета. А представить было что: яркая, длинноногая, с аккуратной пышной грудью, изящными бёдрами и крепкой задницей. Добрая половина пацанов из нашего корпуса универа представляла во время дрочки её полные блестящие губы на своём члене. Я же к ним не относился по той причине, что регулярно трахал Марьяну и состоял с ней в дружеских отношениях с таким же дружеским перепихоном в виде приятного бонуса. Почему мы не встречались официально я уже и не помнил, но особым желанием не горел, да и влюблённости там не было ни с моей, ни с её стороны. Мы тусили и занимались сексом в удобное время - идеальный расклад, как ни посмотри. В последние два месяца времени было слишком мало и мы с девчонкой ровно и без ссор друг на друга забили, ограничившись приятельской перепиской. - Как можно было проебать такую тёлку, - цокнул Столетов и наигранно покачал головой. - Наш Сергеев бы вскрылся за шанс полапать её сиськи. За разговорами о Марьяне и обсуждением прочих университетских девушек мы просидели около получаса, пока желание спать не пересилило страсть к похабным шуткам. Заснули мы с Марком у меня в комнате, отключившись быстрее чем когда-либо. Свою подушку я так и забыл у Вити.