Десятый

Ночь прошла без домогательств, утро прошло во сне, а день ещё не прошёл. День достиг середины, и мне вновь стало грустно и одиноко. Я, безусловно, утрирую, но сидеть в чужом доме без дела было довольно-таки утомительно. Макс был на работе, а я откровенно заскучал. Сидение в четырёх стенах привлекало меня исключительно в ночную пору, и-то – не всегда. Решив оценить своё состояние, я подошёл к зеркалу и скривился. Волосы чуть отросли, синяки пожелтели, а дымчато-серые глаза так и лучились явным недовольством. Чертыхнувшись, я занялся поиском ножниц и, найдя лишь простые канцелярские, двинулся в ванную, дабы привести себя хоть в некое подобие порядка. Обычно за длиной моих волос следили родители. Это выражалось в извечной реплике отца: «ты у меня мужик или баба, чего патлы распустил?!». И так каждый раз, когда челка достигала середины шеи. Почему-то в этот раз то, как я зарос, все прошляпили, так что приходится заботиться о себе самому. И вот в таком виде, со взглядом, полным решимости и ножницами руках, меня застал появившийся из-ниоткуда Никольский. Да почему же я постоянно не слышу, как он возвращается? - Блядь! – нервно выдал я от неожиданности, едва не выпустив ножницы из рук. - И тебе привет, - Макс заинтересованно глянул на меня, вздёрнув бровь. – Женечка, брось каку, а-то поранишься ненароком. - Я сейчас эту каку в тебя брошу, пидрила! – рыкнул я, сверкнув глазами. - Нет, тебе ещё предстоит свой зад мне подставлять, так что потерпи с угрозами. - Это всё равно не скоро будет! Только после того, как ты мне поможешь. Апеллировать Максиму было нечем, ведь уговор есть уговор, да и… я уже давно понял, что этот ублюдок мне чертовски нравится. Но ведь не признаваться же в этом ему! - Ну, как скажешь, - хитро улыбнулся Маниколь. – Я сейчас возьму нормальные ножницы и подстригу тебя. - А с чего мне быть уверенным, что ты не сделаешь хуже? – я недоверчиво покосился на мужчину. - Ну, во-первых хуже чем ты я точно не сделаю, а во-вторых, когда я был примерно твоего возраста, даже чуть старше, мне частенько приходилось стричь сестру. До четырнадцати лет она доверяла свои волосы только мне и маме. Потом, конечно, у неё этот пунктик прошёл, но опыт у меня остался. Слушать подобные истории из жизни Макса всегда было интересно. Я послушно кивнул, взвесив все «за» и «против», и принялся ждать, пока Никольский переоденется и соберётся меня стричь. Облачившись в одни лишь домашние штаны, учитель приволок мне стул и велел сесть, а сам стал сзади, вооружившись уже подходящими для дела ножницами и гребешком. С неимоверной осторожностью он расчесал мне волосы и ухмыльнулся, уловив мою реакцию. - Приятно? - Ага. Может, в парикмахеры подашься? - Может. Кто знает, куда меня заведёт очередной спор, - задумчиво бросил он. - Что за спор? - А? Не важно, мысли вслух. Я пожал плечами и продолжил получать удовольствие от действий Макса. - Как стричь? - Покороче. - Вот прям совсем? - Не, просто чтоб особо не висело. - Как хочешь. Я блаженно прикрыл глаза и просидел так, углубившись в мысли, пока мужчина стриг меня. Пока ножницы щёлкали, а пальцы и гребешок почти что ласково перебирали волосы, мне было спокойно и комфортно. - Всё, - прервал мою негу прозвучавший над ухом голос. Я резко распахнул глаза и обомлел. Я не следил за процессом, а потому видеть себя без чёлки было крайне непривычно. Причёска была аккуратно-небрежной и, чего скрывать, отлично мне шла. - Ого! - Знаешь, а с чёлкой ты был значительно милее, но… так тебе очень даже к лицу. - Спасибо! – широко улыбнувшись, отблагодарил я парня, всё ещё смотря на своё отражение в зеркале, пока тот сметал состриженные волосы с пола и выбрасывал их в урну. - Одним «спасибо» ты сегодня не отделаешься, - томно произнёс Никольский, снова став за мной и смотря мне в глаза через отражение. – К тому же я уладил твои проблемы. - Что?! Но как? Когда? – я поражённо смотрел на Максима, осыпая того вопросами. - Подробности не важны, малыш. Нашёл компромат, немножко пригрозил тем, что, при удобном случае, не прочь продать его центральным телеканалам, да и выгодные знакомства сыграли мне на руку. Но не волнуйся, у меня проблем не будет. Он оказался довольно пугливым. Однако, сейчас речь не об этом. Пора выполнять твою часть нашей небольшой сделки. Я судорожно сглотнул. - Но не обязательно же сейчас. - Обязательно. Я чертовски хочу тебя трахнуть. - Я не хочу! – воскликнул я, встав со стула и попятившись. - Так, - мужчина недовольно посмотрел на меня. – Нет смысла оттягивать. Был уговор, так что выполняй свою часть. Мне почему-то стало трудно дышать. Волнение, напряжение и даже страх сковали тело и мысли. Заметив мою реакцию, Макс сокрушённо вздохнул, подошёл ближе и обнял. - Женя, я же не резать тебя буду. Это секс, он не должен тебя так пугать. Блондин принялся покрывать моё лицо невесомыми поцелуями, что успокаивали, как ничто иное. - Легко говорить, - тихо пробормотал я, - тебя наверняка никто в зад не трахал. - Всё бывает впервые. Расслабься. И я успокоился. В полном молчании мы прошли в комнату Максима. Я лёг на кровать и не отрывал взгляда от Маниколя, силуэт которого смутно различался в мягком вечернем свете. Мужчина опустился рядом, прижавшись ко мне голым торсом и вновь целуя меня, но уже в губы. Я ответил на поцелуй, притянув его за спину ближе к себе. Оторвавшись от моих губ, Никольский привстал и стянул с меня футболку, затем боксеры, заставив меня от волнения сжать простынь пальцами. - Ты идеален, мальчик, - хрипло сказал он, лаская моё тело взглядом и руками. А я переживал. Как девчонка перед своим первым разом. В упор смотрел на любовника и с ревущей в ушах кровью ожидал его дальнейших действий. Макс опустился ко мне, прильнул губами к мочке уха, куснул, провёл кончиком языка от уха к кадыку, примерился к нему зубами и продолжил спускаться вниз. Когда он дошёл до моего члена я готов был взвыть. Мазнув языком по головке, Максим услышал мой сдержанный стон, хмыкнул и вернулся к губам, целуя страстно и несдержанно, продолжая руками ласкать моё тело. Я был безумно возбуждён и уже хотел его, понимая, что это мой Маниколь, и плохо мне не будет. Это секс, а секс я люблю. Оторвавшись от ласк, Никольский выдвинул ящик прикроватной тумбы и, достав смазку, вернулся ко мне. Тюбик был мне знаком: пару раз я сам брал такую, когда мы с Сашей решили поэкспериментировать. Ей, вроде, нравилось. Правда, мысль о том, что сейчас с помощью смазки растягивать буду не я, а меня, как-то не особо радовала. Максим выгнал из головы все мысли, стоило моему члену оказаться в его глотке по самое основание, а паре длинных, влажных от смазки пальцев любовника – в моей заднице. Из горла вырвался сдавленный хрип. Приятным процесс не казался. Только глубокий и почти качественный минет помогал отвлечься и не терять остатки возбуждения. Со временем стало проще, я привык к тому, что Макс крайне умело разрабатывал меня, лишая неприятных ощущений. Остался лишь непривычный дискомфорт. Когда Максим отодвинулся, я расслабленно выдохнул и опомнился лишь, услышав шорох снимаемых штанов. Порвав зубами упаковку от презерватива, Никольский раскатал резинку по своему члену и придвинулся ко мне на коленях. - Жень, повернись, - севшим голосом приказал Макс. Чёртово волнение вернулось, но я послушался. Приподняв меня за таз и поставив раком, мужчина подвёл свой член к узкому кольцу мышц, едва надавливая головкой. - Я должен кое-что сказать! – выстрелило мне в голову признаться в том, что я Юджин, когда отговорок в голове больше не осталось. - Не лучшее время для разговоров, малыш, - рыкнул он, и, дёрнув мои бёдра на себя, резко вошёл. Я взвыл и стиснул зубы, одновременно с этим услышав стон Никольского. Было пиздецки больно. - Тссс, - нервно оглаживая мою спину и плечи, пробормотал Максим. – Ты очень… очень узкий. Расслабься, не сжимайся так. Мне тоже больно. Я изо всех сил старался расслабиться, но получалось с трудом. Мужчина нагнулся ко мне, касаясь животом моей спины, и обхватил пальцами мой член, начиная надрачивать. Стоило возбуждению накатить вновь, как Макс вышел, и снова вошёл в меня, на этот раз медленно. Снова ухватившись обеими руками за мои бёдра, Никольский продолжил медленные движения во мне, постепенно насаживая на себя. Переместив ладони на торс, он начал увеличивать темп и вошёл под другим углом. Уловив приятные ощущения, я издал стон, наверняка заставивший Макса довольно ухмыльнуться и ускориться. Скрип кровати, шлепки бёдер об покрасневшие ягодицы и наши стоны сводили с ума. Я ухватился руками за бортик кровати и прогнулся в спине, получая настоящее удовольствие от секса с Маниколем. Каждый новый толчок, резкий и глубокий, заставлял мои губы шептать имя любовника и просить ещё. Мужчина притянул меня к себе за живот, вынуждая привстать и прижаться спиной к его груди. Я развернул к нему голову и получил желанный поцелуй, сплетая наши языки в диком порыве. Придерживая меня, свободной рукой Макс снова стал дрочить мне, желая вызвать у моего тела ещё более сильную реакцию. Я всхлипнул ему в рот и ещё громче застонал через поцелуй, чувствуя, что вот-вот кончу. Захрипев, я вздрогнул в его руках и прогнулся от накрывшего с головой оргазма. Опрокинув меня на кровать, мужчина начал с неистовой скоростью грубо трахать меня. Его пальцы до боли вцепились в мой торс, и он кончил, глухо застонав. Маниколь вышел из меня и повалился рядом, шумно дыша. Я устало развернулся к нему, словно в первый раз изучая каждую черту лица. Из-под распахнувшихся стрел ресниц выглянули синие как летнее небо глаза. Максим провёл рукой по моей щеке и снова поцеловал в губы, уже размеренно и нежно. - Не стоило переживать. Я покраснел, хотя, куда уж больше. - Нужно в душ, - тихо сказал я. - Нужно, - согласился Макс. – Сам дойдёшь или помочь? - Ублюдок, - шикнул я на его ухмылку и неохотно поднялся с кровати. Макс поднялся и прошёл в ванную следом за мной, выбросив в урну использованную резинку и присоединившись ко мне в душе. Спустя полчаса мы сидели в зале и смотрели очередное кино. Максим приобнял меня, а я положил голову ему на плечо. Мы стали ближе. - Кстати, - поглаживая меня по голове и не отрывая взгляда от экрана, начал мужчина, - Что ты тогда сказать хотел? Или это просто чтобы меня позлить? Спокойствие как ветром сдуло. Заметив моё внезапное напряжение, Никольский посмотрел на меня, не находя в моём лице ответа на свой немой вопрос: «что случилось?». Решимость, связанная тугим узлом с гложущим сомнением, заставила меня покоситься на телефон Макса, что лежал на кофейном столике перед нами, и на мой. Взяв мобильный в руки и зайдя в чат, я бегло напечатал сообщение и отправил его. На экране телефона Никольского тут же высветилось оповещение. Бездумно уставившись на иконку оповещения, Максим взял мобильный в руки, и, разблокировав, вошёл в чат, где от его друга по переписке висело входящее сообщение. И эти три слова повергли мужчину в настоящий шок: Eugene: Юджин это я.