***
«Все пошло не так. Категорически не так, » — думала я, спрятавшись в кабинете дайме. В шкафу было темно, даже мне тесно и пахло палеными трусами с плесенью. Не была б ребенком — точно бы не влезла в столь запыленную «обитель» документов. Только на прошлой неделе сюда этот чертов шкаф вносили, неужели трудно было убраться? От пыли свербило носик, хотелось то кашлять, то чихать одновременно. Красивое платьице наверняка испачкалось, со всех сторон чертовы документы. А по комнате бегает Река и громко меня зовет. Открывает даже чертовы полки. Одна радость — нужный свиток запечатан в кулоне, который для меня специально сделал Шисуи. — Эй… Ма-тян! Я видела, как ты сюда заходила! Мааааа-тяяяян! — орала неугомонная девка, приближаясь к шкафу. Я чертыхнулась. Как же достало это совсем не мое имя. «Дура, » — прозвучал в голове голос Курамы, — «Дам я тебе чакру, сделай ее настолько плотной, чтобы замок заполнить замок и тихо провернуть!» «Спасибо, Курама, » — радостно ответила ему, с трудом концентрируя плотную, словно деготь чакру, придавая ей форму ключа. Провернула. Вовремя, «подружка» потянула дверцы на себя. — Мммммаааа-тяяяяян! -громко закричала Река так, что заложило уши, — Да что ж такое, отец никогда не закрывает этот шкаф, — тише добавила она, — Опять у него от меня секреты! — А он и не должен закрываться, Река-сама, — услышала я незнакомый мужской голос. Как? Я отлично слышу? И я не услышала, как они пришли? Двое… да. — И какая же мышка у нас тут прячется, а? — проворковал женский голос, — Не знаете, госпожа? — Мы с Ма-тян в прятки играли. Но тут закрыто… А вы шиноби Камня? — сердце бешено забилось. «Они не выслеживали ее. Сенсор. Один из них. Он среагировал на чакру Лиса. Они точно знают, где я. Не отвертишься, » — паниковала я, обращаясь к Кураме. «На нее сложно не среагировать. Тебе помочь навалять ублюдкам? Это я люблю, » — я волшебным образом успокаивалась, слыша голос друга. А шаги медленно приближались ко мне. К черту маскировку! «Разве что немного» — И кто это тут такой с такой удивительной чакрой? — ворковал голос прямо за дверками, — Такая чакра… так и заставляет хотеть обследовать ее обладателя… полностью. Обследоваться я не хотела. Категорически. Заключила себя в водный пузырь и со всей дури зафендилила огненными змеями во все стороны. То, что не взорвалось в первую секунду — загорелось во вторую. Я как пуля вылетела из дотлевающего шкафа, попутно наступив на труп женщины с воркующим голосом. Сглотнула, мужчина складывал печати — не было времени. Водная тюрьма получилась слабая, максимум на пару минут передышки. Нет времени. — Призыв! Сасу! — пока рысь качал головой и возмущался качеством моей водной тюрьмы (нашел, блять, время) взгляд упал на обломки шкафа. Совсем рядом с ним — труп беловолосой девочки, моей ровесницы… Дыхание перехватило… Я думала, что ненавидела ее… — Ая, быстро! — рыкнул Сасу. — Сасу, я не могу, я… — плакала я, падая на колени и кивая на девочку, — Сасу, это я… это же… Сасу молча взял меня за шкирку и закинул себе на спину. Я беспомощно зарылась лицом в его теплую шерстку и заплакала. Я не сразу заметила, как мы уже бежали сквозь кусты и заросли к месту нашей с ребятами встречи. Опомнилась только тогда, когда мимо со свистом пролетел кунай. — Я не поняла, это же я слажала. Они не должны были так быстро добраться до Учих, — передо мной развернулось настоящее поле боя. Шисуи дрался вдали с тремя противниками. Итачи только что разобрался с последним и приземлился рядом. — Нас вычислили. С одним из команды Камня Шисуи уже встречался… — Но маскировка… — Сенсор по чакре. Мощный. Был… — кивнул Итачи на один из трупов. — Я… убила женщину-шиноби. И Реку… слишком мощный взрыв сделала, — тихо промолвила я, и слезы снова выступили на глазах. Итачи внимательно посмотрел на меня и обнял, позволяя уткнуться носом в его грудь и выплакаться. — А Шисуи? — Шисуи уже закончил. Лезвия тряпочкой оттирает, — проинформировал Сасу, вздохнув, — Ая, я тебя понимаю и ни на что не намекаю… Но разве хорошая идея оставаться здесь, враги притащили с собой большую группировку шиноби. — Сасу, еще немного, — поцеловал Итачи меня в макушку и начал гладить по волосам. Внутри все болело. Я убила людей, среди них человека, который доверял мне, даже считал кем-то близким. Река могла быть каким угодно говном, но могла вырасти, осознать свои прегрешения и стать лучшим человеком, чем ее отец. Воспользоваться своей властью и… но она никогда не воспользуется. Никогда не сможет вырасти, полюбить… И та женщина… она тоже. В одну секунду я уничтожила все, что у них было и частичку всех, кто любил их. Я буквально взвыла в молчаливой истерике. Я знала, что сейчас не место, знала, что сейчас не время. — Вот поэтому я и был против того, чтобы брать ее, — донесся разочарованный голос Шисуи до меня. — Шисуи! — рыкнул Сасу, — Она еще… — Ребенок. Именно поэтому она должна была сидеть в Конохе и сажать морковку как любой благовоспитанный генин. — Шисуи… перебор… серьезно. Тем более, судя по ощущениям, свиток в серьге. Да, малышка? — я кивнула и замерла. — Устроили детский сад, — сплюнул Шисуи, — Поверь моему слову, из-за этих детских психов поплатимся и мы и она, — зло и разочарованно выпалил парень. — Ты же сам часто Аю хвалил. Знаешь, я тоже блевал после первого убийства, чуть не заистерил. А мне девять было! — В том-то и дело, что «чуть». Ая, быстро успокаивайся! Иначе не подходишь ты на роль шиноби, не говоря уже об АНБУ! — от его слов истерика становилась лишь хуже, — АЯ! — и я завыла «в голос», закричала от ужаса и боли, осознавая, насколько Шисуи прав. Но не могла оставить это просто так. — Это ты… вон сколько убил, — кивнула я на живописно разложенные трупы по поляне, — Бесчувственная скотина, вот ты кто! Только и знаешь, что поучать и советы давать. Но на деле тебе похер, убьют меня или Итачи — и глазом не поведешь! — я знала, что не права, но не могла остановиться, — Ненавижу! Ненавижу тебя! — ринулась я с кулаками на растерянного друга. Итачи вовремя перехватил, зажал между рукой и боком. Я бессильно молотила кулаками и ногами воздух, кричала, стараясь вырваться. И после просто повисла, глотая слезы. — Сасу, воинствующий карапуз на тебе, — Рысь даже не стал спорить. Тихо позволил усадить меня на его спину. Я вцепилась в рыжую шерсть, вдыхая запахи соснового леса и тихо заплакала, ненавидя саму себя как за реакции, так и за истерику.***
Двое суток пути мы проделали молча, двигаясь настолько быстро, насколько возможно. Я могла и поспать — но не получалось. Стоило закрыть глаза — как я видела трупы женщины, Реки, разочарованное лицо Шисуи и растерянное — Итачи. И я снова зарывалась в мягкую шерстку — и снова тихо плакала. Привал встретил нас кроваво-красным закатом над речкой, пением цикад, в которое причудливо вплетался щебет ночных птиц. Есть я не стала, от запаха тушенки мутило и я буквально свалилась в спальник. Но спать не могла, слушала уютный треск от костра. Иногда парни разговаривали. Шисуи говорил, Итачи сухо отвечал. А я все не спала. Итачи уже повалился рядом и сразу заснул, перед этим обеспокоенно посмотрев на меня. А я уже разложила все по полочкам. Поняла, что по-другому… По другому — выход для меня был бы один: либо плен, либо смерть. И неизвестно, что хуже. Я сделала единственно верный выбор, о чем по дороге ни раз успел мне сказать Сасу. Головой я все понимала, но эмоционально иногда приходила к мысли, что моя жизнь… стоила ли она того? Я не знала ответа на этот вопрос… Костер продолжал петь свою песнь, на душе скребли кошки, умело вгрызаясь когтями в свежие раны. Но я успокоилась, или моя боль притупилась. Со старческим кряхтением Шисуи поднялся из спальника, и его одинокая фигурка уселась на бревно. Он водил палочкой по костру и молчал, вглядываясь в алые всполохи. Чувство вины с новой силой выползло из темных нор подсознание, прокралось в самое сердце, вызывая новые приступы слез. Но плакать я не стала. Тихонечко подошла к другу. Он поднял на меня черные, напитанные грустью глаза. — Снова драться будешь? — выдохнул Шисуи. — Нет я… — закусила губу, отвела взгляд. Заранее приготовленный монолог решил подло самоликвидироваться и улететь вместе с дымом к звездам, оставив осиротевшую меня в легком ступоре. — Да, ты… Есть что ли хоче… — ПРОСТИ МЕНЯ! — громко выкрикнула я на одном вздохе и поклонилась, — Но если… это… не хочешь — не прощай! Скажи, что я паршивый шиноби и место мне не в Конохе, а в свинарне, или еще где… не знаю… — посмотрела я на парня из-под сбившихся волос. Он хмыкнул и неожиданно улыбнулся. — Не скажу. Хватит изображать памятник и садись, — похлопал он на место рядом с собой. Я робко присела, все еще боясь посмотреть другу в глаза. — Десять лет. Мне было десять, когда я впервые убил человека на миссии. Всегда думал, что офигенный шиноби и буду врагов убивать налево-направо. Ко мне осознание пришло, когда уже дома был. Истерика была неописуемая, с отцом подрался, а потом пошел к Хокаге — хотел перестать быть шиноби… Третий отговорил, да и я многое осознал пока мы общались. — А меня еще поучал, — буркнула я, недовольно прищурившись. — Поучал. Потому что тебя надо было быстро в чувства привести, только не особо помогло. В первый раз всегда так, если сердце есть. Кому-то легче, кому-то тяжелее. Сасу тебя выгораживал, Итачи тоже. Ты отлично оценила ситуацию и расставила приоритеты изначально. Несмотря ни на что смогла прорваться и оторваться от врагов. Не без помощи Сасу конечно… Я веду к чему, — почесал парень висок, — Ты хороший шиноби Ая, и станешь еще лучше. Просто скажи, почему ты стала шиноби? — Ну изначально выбора не было. Знаешь же, что во мне кьюби запечатан… А потом… я хочу Какаши защищать. И вообще всех в деревне, ведь благодаря Кураме, у меня есть много сил на это! И возможностей… так я думала, по крайней мере, — замялась под конец я. Но Шисуи улыбался. — Похоже, мы трое стремимся к одному и тому же, в конце концов, — Итачи проскользнул бесшумной тенью и приземлился рядом со мной и улыбнулся. — Итачи! — устало выдохнул Шисуи, поглаживая меня по голове. — Я не спал и все слышал. Ая-тян, все мы трое хотим мира в деревне и мира для любимых. — Но мирным путем его не достичь. Мир шиноби жесток и многие хотят навредить деревне. Но благодаря шиноби и АНБУ люди в деревне могут спать спокойно. Понимаешь, к чему я веду? — я понимала, я и до этого об этом знала. — Мы… говорили об этом с дядей. Когда он рассказывал о смертях во время миссий, о вынужденных убийствах… это все казалось таким легким, понимаете? Если что-то угрожает, то угрозу надо устранить… Иначе потом будут угрожать близким. Да и случайности нередки. Знаю, я знаю все это. Но почему же так хреново? — Потому что это действительно хреново. И жестоко. Но это правда, в которой ты живешь, — приобнял меня Итачи, — Была бы моя воля — на пушечный выстрел бы такую добрую девочку не подпустил к АНБУ. — Но это невозможно, — выдохнул Шисуи, — Но есть одна вещь во всем этом дерьме, которая помогает жить и придает смысл. — Какая же? — встрепенулась я. — Мои товарищи. Итачи и теперь ты. Мы разные, у каждого свои слабости и проблемы, но мы живем и дышим ради защиты деревни. И поддерживаем друг друга, — мягко улыбнулся Шисуи и потрепал меня по макушке широкой, теплой ладонью. — Шисуи мне как старший брат. А ты, Ая-тян, стала как сестра. Забавно, у меня брат твоего возраста, надо вас обязательно познакомить. Он хоть и миленький, смышлененький, но совершенно не умеет общаться с людьми… — Звучит, как будто ты их сватаешь, — громко засмеялся Шисуи, а я покраснела аки спелый томат. — Я как будущий глава клана забочусь о его будущем! — Прекратите хохмить! — как недовольная кошка фыркнула я, — НИКОГДА замуж не пойду! Насмотрелась я в этом чертовом городке! Эка развлекуха: постоянно готовить, раз в год рожать, да смотреть за детьми пока муженек с очередной Кику-сан на сеновале развлекается! ЭЭЭЭй, че вы ржете-то, придурки! — парни согнулись от смеха. — Тогда придется мне на тебе жениться! Обещаю с очередными Кику-сан на сеновалах не развлекаться… но вот если это будет Анко… — теперь ржали все трое. Я смеялась до рези в животе и истерического хохота, пока мы втроем угорали друг от друга. И под конец Итачи, отсмеявшись выдал, подняв руку: — Клятвенно клянусь, что, когда у Ае-тян появится жених, вовремя выдавать ему контрацепцию, водить Аю на правах старшего брата по ресторанам и следить, чтобы женишок и муж не общались с Кику-сан всякими… Новый приступ смеха накрыл всех троих с головой. И я, все еще смеясь, спросила: — А что за контрасенция? И зачем? Учихи растерянно переглянулись и засмеялись.