***
— Повтори ещё раз. Я кажется имею проблемы со слухом, — говорит Уэнсдей, недоуменно глазея на невесту, которая неловко переминалась с ноги на ногу, стоя в простом, лёгком синем платье, которое не стесняло бы лишних движений на лошади. Уэнсдей, весьма крепко сжимает уздечки двух лошадей, терпеливо ожидая ответа. — Я...я... Н-не умею к-кататься на лошади... — мямлит Энид, теребя подол платья, и смущённо краснея, далеко не в первый раз. — Но ты согласилась кататься? — уточняет Уэнсдей, мысленно ударяя себя ладонью по лбу. От Энид идёт кивок, слабый, неуверенный. Её глаза опущены в пол, подобно провинившемуся щенку, который ожидает наказания за испачканный грязью ковёр. Девушка ужасно боится дальнейшей реакции Уэнсдей. Вдруг она разозлится? Отругает её за потраченное зря время и приготовленных лошадей? Разорвёт помолвку? Перережет ей горло? Энид вмиг поднимает голову, когда Уэнсдей зовёт её, немного коснувшись хрупкого женского плеча. — Д-да? — боязливо спрашивает кронпринцесса, пока кожа, где было касание, пылает приятным жаром. — Ч-что ты спросила? М-мне вернуться? — Вовсе нет. Я предложила поехать на одной лошади. Ты не против? — интересуется Аддамс, передавая поводья одной лошади слуге, который подбежал к ней ещё в тот момент, когда Уэнсдей немного повернула голову к нему, чтобы тот увёл её на место. — О... О! В-вовсе непротив! Но тебе же неприятно, когда касаются. Я не хочу получать удовольствие от поездки одна! — Энид активно машет руками, пока брюнетка уже запрыгивает на чёрного, цвета вороного крыла, прямо как волосы своей хозяйки, тяжеловоза. — Всё хорошо. Это не то, о чём тебе следует беспокоиться, — она протягивает Энид руку, слегка наклоняясь. Энид неуверенно стоит несколько мгновений, после чего протягивает свою руку, ожидая грубого прикосновения. Однако, вопреки этим мыслям, её лишь с нежностью и аккуратностью тянут наверх, а после, подхватывая под талию и осторожно сажая перед собой. Две руки крепко берут поводья, а также оставляют блондинку в этих "объятиях". Мозг Энид, от подобной близости, которая раньше приходила к ней в самых странных мечтах, отключается ровно до того момента, пока девушки не оказываются в лесу.***
— Энид? Энид? Голос звучит как будто из-под сотни футов под водой. Это странно, Уэнсдей же прямо тут, за ней, Энид вполне спокойно может прижаться к приятной, льняной, чёрного цвета чужой рубашке. Такая тёплая, как будто специально собрала всё солнце, чтобы обогреть её. Это приятно, так хорошо. Блондинка с наслаждением потирается щекой о нагретое предплечье, пока не чувствует, что тёплая рубаха натянулась, обозначая, что её носитель замер. Стоп. Замер. Носитель. Уэнсдей! Прогулка! Энид в этот же момент отстраняет свою голову, но делает это настолько резко, что чуть ли не падает с лошади, однако благодаря сильным рукам своей будущей жены, удерживается на месте. — Чёрт! Прости Уэнсдей! Сама не понимаю, как задремала... — Энид смущённо вытирает образовавшуюся небольшую слюну на своей щеке и тут же быстро и резко осматривает рубаху невесты, на наличие своих слюней. Щупать не решается. Мало ли, терпение Уэнсдей не безгранично. Девушка осматривается, отмечая факт того, что они уже в сосновом лесу. — Так, я... Ну... Не сильно тебе помешала своим сном? Ну... Знаешь, не разозлила? Я п-правда случайно уснула, просто забегалась то тут, то там... — Энид бы продолжила придумывать сотню и тысячу оправданий, если бы её не остановил полу-смешок, полу-выдох. Этот момент ей кажется завораживающим. Она поднимает глаза, цвета весеннего лазурного неба, в котором кажется половину своей энергии, если уж не больше, спрятало само солнце. Хотя, почему спрятало? Энид скорее сама была воплощением этого тёплого светила, которая была поставлена на эту землю всеми божествами, подобно благословению. Она смотрит на лицо своей невесты, запечатляя в памяти каждую веснушку, которая рассыпана на этом смуглом лице, имеющем гордый профиль, сильную челюсть, пухлые, тёмные, мягкие, а Энид в подобном уверена, губы, а так же, глубокие глаза, в которых хочется утонуть раз и навсегда, несмотря на то, что они цвета пугающей чёрной бездны, но как же прекрасна эта всепоглощающая бездна, таившая в себе все ответы на любые вопросы, все тайны, которые когда-либо могли и могут существовать! Да, в неё действительно можно прыгнуть без всяких сожалений, отбрасывая назад ненужным грузом сомнение и нерешительность. Энид смущённо отводит взгляд, устремляя его вперёд. — Так, куда мы? — спрашивает блондинка, сложив руки на ногах. — Я покажу тебе весь путь, на котором тренируюсь и будь уверена, в конце нас ждёт кое-что красивое, — монотонно отвечает Уэнсдей. Энид всё ещё смущенная смотрит вперёд, будто бы у неё был выбор куда смотреть. На некоторых деревьях, которые могучими великанами возвышались по сторонам от вытоптанной тропинки, по которой сейчас ступала лошадь, были видны небольшие мишени, что были аккуратно развешаны. Казалось бы, простые мишени, незачем на них смотреть, но следы в них были оставлены наконечниками стрел Уэнсдей, а сами мишени висели в самых разнообразных местах: на тонкой ветке, находящейся на высоте около семи футов от них, под старым, трухлявым, рыхлым бревном, упавшим возможно от грозы или сильного ветра, которое они сейчас перепрыгнули, и много где ещё. Нет, ну правда, когда эта девушка успела? Энид поражённо смотрит на всю раскинувшуюся перед ней местность, пока Уэнсдей, мастерски управляясь с поводьями спускает лошадь с небольшой горки. Энид смотрит в сторону, туда, где начиналась тёмная часть леса, куда не проникает солнечный свет, необходимый для жизни всем живым существам. Туда, где кусты, приняв причудливую форму то ли каких-то зверей, то ли просто какую-то неизвестную, казалось, смеялись над недоуменным взглядом принцессы, а могучие деревья, стоящие позади них, лишь кидали неприветливый взгляд. Энид от чего-то хмурится, она как-то упустила из виду то, что сосновый лес постепенно становился смешанным. Они с Уэнсдей заходили всё дальше и дальше. Ровно как и солнце, которое уже приблизилось к середине высокого, лазурного неба, и удобно расположилось там, принимаясь отдыхать, совсем не спрашивая у существ земли о том, приносит ли оно им неудобства, иль нет. Впрочем, зачем такому важному солнцу-божеству волноваться о мнении каких-то простых смертных. Оно свою работу сделало: объявило об обеде, а ещё и делится своим светом и обогревает. Энид невесело хмыкает, снова опустив взгляд к лесу и вдруг неожиданно замерев. Там было что-то. Что-то очень маленькое, но светящееся ярким голубым огоньком, и будто заманивающее к себе. Этот огонёк почему-то дарит какое-то спокойствие, однако, Энид всё ещё тревожно. — У-уэнс, ты же тут в последнее время часто ездишь? — спрашивает девушка, сжимая руки в кулаки и интуитивно прижимается спиной к невесте. — Ответ на это очевиден, Синклер. В чём дело? — брюнетка скептически поднимает бровь, опустив взгляд на невесту. — Эти голубые огоньки тут, нормальное явление? — кронпринцесса показывает пальцем в сторону, неприятной тёмной чащи, где на неё приветливо смотрел огонёк. Аддамс недоуменно переводит взгляд по направлению пальца суженной, но не находит никаких огоньков. Да и в принципе голубого цвета. — Там чаща, Энид. Никаких огоньков, — холодным, но немного удивлённым тоном ответила Уэнсдей. — О, п-прости, я видимо перегрелась на солнце, — девушка прислоняет ладонь ко лбу, закрывая глаза и считая до десяти в попытке успокоиться от неизвестно откуда взявшегося в ней липкого страха. Уэнсдей ничего не отвечает, лишь обдумывает слова невесты. — Мы можем остановится, если тебе угодно, или продолжить нашу прогулку в более... быстром темпе. — Я бы предпочла немного посидеть на твёрдой земле. Это... Не слишком наглая просьба? — осторожно поинтересовалась Синклер. — Отнюдь, — Уэнсдей тормозит у небольшой горки, снизу, находится небольшой грот, справа от которого протекает узенький, маленький, слабенький, но такой живой ручеёк. Казалось бы, от бликов солнца, что падали на него, сверкая, он весело приветствовал двух путниц, разговаривая вместе с окружающей его природой, которая будто бы затаила дыхание, наблюдая за девушками. Уэнсдей спрыгивает с лошади, и осторожно взяв невесту за талию, спускает вниз. Энид же, благодарно кладёт руки на чужие сильные плечи, немного сжав их. Брюнетка ставит её напротив себя и с неким упоением вглядывается в весеннее небо в цветущих жизнью глазах, которые тонут в её темных омутах. Проходит минута, а может и больше, прежде чем Аддамс обходит девушку, и снимает с седла сумку. Энид садится на небольшой валун, осматривая брюнетку, копошащуюся в сумке в поисках чего-то. Завораживающие действия сильных рук, заставляют смотреть на них дольше и томно вздыхать. А ведь только что, эти руки так крепко держали её талию, что Энид казалось, что в этот момент, никто и никогда не сможет подойти к ним, и обидеть Энид. Девушка встряхивает головой, когда слышит своё имя. — Да, Уэнсдей? — спрашивает блондинка, отрывая взгляд от рук и переводя его на лицо. — Не хочешь перекусить? Время обеда уже, — брюнетка держит в руках средней величины кусок вяленого мяса, такого же размера белый хлеб и флягу с водой. — О, да, хочу. Спасибо большое! — кронпринцесса протягивает руки, забирая еду, которую брюнетка предварительно разделила напополам. Дальнейшая трапеза проходит в тишине, нарушаемой лишь протекающим ручейком, лошадью, жующей траву и небольшим ветерком. Умиротворённо и красиво. Так можно описать окружающую их обстановку леса, да и настроения в целом. Это замечательно. Энид чувствует, как расслабляется каждая часть её тела, да что уж греха таить, души тоже. Ей впервые настолько спокойно и хорошо, что хочется остаться в этом месте с Уэнсдей навсегда, прижаться к её теплой груди, находится в сильных руках и... Так, Энид, опять ты отвлекаешься не туда. Ну-ка выбрось такое из головы. Блондинка встряхивает головой и доев мясо, осматривается по сторонам. Очень красиво. Это место кажется ей идеалом, даже то с виду неказистое, поваленное, одиноко лежащее на земле бревно, не кажется уродливым и не вписывающимся. Нет, оно смотрится здесь идеально. И немного символизирует как даже могучая природа не вечна. А вот те голубые огоньки, они смотрятся тут так живо. Стоп. Огоньки? Энид несколько раз моргает, пытаясь убедиться в реальности происходящего. Они всё-таки не исчезли. Девушка боязливо сжимает подол платья и интуитивно косится назад. — Всё нормально? — подаёт тихий голос Уэнсдей, немного напряжённо следя за действиями Синклер. Она устремляет взгляд в ту же сторону, что и блондинка, но не видит ничего необычного. Трава, кусты, деревья. Ни рычания, ни светящихся глаз, ни шипения. Что её так пугает? — У-уэнс, т-ты закончила? — блондинка осторожно встаёт, и так же осторожно и медленно подходит к Аддамс. — Да. Ты уже хочешь ехать? И не называй меня так. Блондинка кивает и Уэнсдей, поднимаясь с холодного, твёрдого камня, стряхивает руки, которые предварительно ополоснула в ручейке, а потом помогает Энид первой забраться на коня. Кронпринцесса сильно впивается руками в шею лошади, молясь, чтобы они поехали отсюда быстрее. Ей не нравятся эти огоньки. Ей в принципе не нравится что-то, что заманивает её в тёмное место. Одну. Аддамс запрыгивает следом, плотно застегнув сумки и дёргает поводья, пустив лошадь в ход. Дальнейшая поездка происходит в молчании.***
— Вау... Уэнс... Это... Просто потрясающе! — с паузами говорит блондинка, смотря на зрелище, раскинувшееся впереди. А посмотреть было на что. Перед девушкой раскинулась огромная поляна, где торчащая иголками маленькая, изумрудного цвета, красиво переливающаяся отблесками солнца, колышущаяся от лёгкого ветерка, подобно морским волнам, трава, которая красиво опоясывала, иль защищала смиренно текущую в малоизвестном для Энид, направлении реку. Казалось, река переносила в себе все тайны этого леса, которые она бы ни за что не выдала простым людям. Она красиво блистела от солнца, превращаясь в золото, которое имело куда большее богатство, нежели людское. А вот и возвышающиеся стражи этого прекрасного места, доверенного им самой матушкой природой — скалы, с которых стекает прямо в речку небольшой водопад. Они уверенно стоят, наблюдая за всем лесом благодаря своей высоте. Но они не только преданные сторожа, они так же и дом, и водоём для высокопарящих прямо под самым солнцем ястребов, что нашли себе приют в этих многолетних мудрых скалах. Энид не в силах отвести взор от этой завораживающей красоты. Подумать только, столько лет она не знала об этом месте. Можно ли считать что сама мастерица Судьба отправила её сюда? Энид подумает об этом позже, возможно, когда будет дома, или когда сильные руки Уэнсдей отпустят её, и она сломя голову от счастья, но аккуратно понесётся по этой, казалось бы, нетронутой никаким людом, священной земле. Она услышит смешок брюнетки позади себя, но не придаст ему значения и с упоением ляжет на траву около речки, устремив взгляд красивых глаз в бескрайнее небо. Девушка чувствует шаги около себя, а после опускание чего-то лёгкого рядом. Не сложно догадаться, что это Уэнсдей, присевшая около неё. Энид приоткрывает доселе закрытый глаз, осмотрев невесту и тепло улыбнувшись ей. — Здесь очень красиво... Спасибо тебе, — она тянет руку к ней, и осторожно касается её колена. Уэнсдей замирает от прикосновения, от чего Энид уже готовится убрать руку, но брюнетка не отстраняется. Блондинка испускает смешок и окончательно прикрывает глаз. — Ты и правда знаешь, как очаровать юную леди... — к сожалению, Энид не видит, как очаровательно Уэнсдей закатывает глаза и приподнимает уголок губ, делая улыбку. Энид кажется, что эта мрачная девушка наконец расслабляется, доверяя ей. Это греет её даже больше, чем пекущее солнце. От этого на душе становится приятнее. Что ж, в этом месте только они, природная красота и слабо дующий ветерок. Большего Кронпринцессе и не надо. Они ещё долго сидят в тишине, которая приятно обволакивала их, казалось ставши чем-то единым. Не очень хочется её нарушать, но Энид придется, иначе, она уснёт. — А ты уже залезала на вершину? — устало произносит блондинка, поднимаясь с помятой травы, и открывает глаза, смотря на безостановочно текущую реку. Уэнсдей кивает, задумчиво смотря на руку суженной, которую она до сих пор не убрала. — И как там? А ты пила из этого водопада? А там на вершине холодно? А... — Энид ещё продолжила бы задавать тысячу и один вопрос, если бы её не остановило практически невесомое прикосновение к её ладони. — Оттуда открывается прекрасный вид на большую часть леса, а если сильно приглядываться, можно увидеть очертания столицы. Порой кажется, что эту скалу обдувают все существующие ветра, но это не делает её прохладным местом. А вода в этом Огнепаде обычная, родниковая, — замечая непонятный взгляд невесты, Уэнсдей объясняет, — Огнепад — потому что из-за закатных лучей солнца, что падают на него, он окрашивается в огненный цвет. Энид кивает, пытаясь представить такую величественную картинку в своём воображении. — А мы можем остаться тут до заката? Я очень-очень хочу увидеть это своими глазами! А потом мы можем быстро доскакать! Пожалуйста Уэнсдей! Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! — Энид складывает руки в мольбе и самым умоляющим взглядом смотрит на невесту, которая на это лишь мягко выдыхает. — Конечно можем. Нет нужды молить меня, Энид. — спокойно отвечает она и Кронпринцесса еле сдерживает в себе желание заключить невесту в самые крепкие объятия, на которые она способна. Уэнсдей медленно поднимается и идёт к лошади, под непонимающий взгляд Энид. Она медленно извлекает из большой сумы свой чёрный плащ и большое, красное, сочное яблоко. Уэнсдей опять подходит к Энид и растилает плащ на траву. — Ты можешь вздремнуть, я разбужу тебя когда будет закат, — брюнетка отходит к реке, где ополаскивает яблоко, а после кидает его Энид, которая удивлённо ловит фрукт, а потом с благодарностью кивает Уэнсдей и смущаясь, ложится на приятную тёплую шкуру, откусывая большой кусок и медленно его прожёвывая. Девушка задумчиво смотрит на медленно плывущие облака, которые принимают всякие разные формы по мере движения. Красиво и спокойно. Яблоко очень сладкое. Приятно, хочется остаться здесь навсегда, вместе с Уэнсдей. Фрукт постепенно заканчивается, а глаза слипаются. Она поспит совсем немножко, Уэнсдей не будет против.***
Энид снится странный сон. Вернее, странное отсутствие сна. К чему бы это? Она хочет вырваться из этого пространства, но не получается. Она будто бы вклеилась туда, как в липкий мёд пчёл и без посторонней помощи она не выберется. Помощь к ней приходит в лице Уэнсдей, которая будит её. Энид благодарно цепляется за неё, а Уэнсдей лишь ощутимо напрягается. — Уже пора? — хриплым голосом от сна спрашивает блондинка, на что получает лишь маленький кивок. Энид тут же окончательно просыпается и устремляет взгляд на водопад, который раньше если и был обычного цвета, то теперь и правда напоминал текущий огонь, который являлся чудом самой природы и кажется переносил все разговоры облаков и птиц, которые услышал. Кронпринцесса завороженно идёт к нему, набирает в ладошки немного воды и с наслаждением пьёт, отмечая, что "огонь" на вкус совсем не горячий, каким казался. Она весело смеётся, смотря на стоящую позади Уэнсдей, со смешком наблюдающую за ней. Принцесса весело опрыскивает свою попутчицу, которая пусть и не ожидала такого, но молниеносно увернулась. Девушка непонимающе таращится на блондинку, которая решается проделать этот трюк, но потом получает от Уэнсдей воду в лицо. Девушка весело смеётся, получая от Уэнсдей множество брызг в лицо и по всему телу. Энид со смехом несётся к Уэнсдей, с явным намерением повалить её, однако стоит ей только врезаться в брюнетку, как сильные руки подхватывают её и по инерции кружат. Энид обхватывает ногами талию суженной, чтобы если Уэнс попыталась её сбросить, у неё это не вышло, а руками она нежно обнимает шею наследницы дома Аддамс, оставляя невесомый поцелуй на макушке, а смехом выдавая свою благодарность. Энид полностью ложится на свою будущую жену, безмолвно доверяя ей. В воздухе витают тысячи слов, но девушкам они не нужны. Все слова, которые были важны, переданы через эти прикосновения, а большего им и не надо. — Правда пора? — осторожно шепчет Энид на ухо Уэнсдей, которая едва заметно мурчит. — Да, а то нас хватятся, если не уже, — тихо отвечает девушка, всё ещё не отпуская Энид. Блондинка лишь недовольно урчит, явно не желая покидать это прекрасное место и тёплое тело будущей жены. Она недовольно хмурится, когда Уэнсдей сажает её на коня, а после возвращается за плащом, который отряхивает от стебельков травы, а потом закутывает промокшую из-за неё невесту, дёргает поводьями, пуская коня в ход. — Мы ещё вернёмся сюда? — спрашивает Синклер, точно уверенная в положительном ответе, которого в итоге не следует. Они обязательно ещё вернутся.***
Энид окрылённо идёт вприпрыжку по коридорам замка, посылая радостную улыбку всем мимо проходящим стражам и служанкам. Подумать только, она была с Уэнсдей на свидании! На свидании! И она явно не противна Уэнсдей так, как сама себя загоняла! Энид не успевает опомниться, когда уже оказывается в покоях Йоко, куда вторая её затянула, пока счастливая блондинка витала в облаках. — Волчок, ты где была весь день? Все мы волновались! — интересуется девушка, держа свои руки на плечах блондинки и осматривая её в поисках возможных ранений. — Я была с Уэнсдей... И это было потрясающе! Она такая... такая романтичная... — Энид мечтательно складывает руки в замок на груди и недоуменно смотрит на засмеявшуюся Йоко. — Что? — Волчонок, я могу представить всё, что угодно, хоть твою мать скачущую на единороге, но только не романтичную Уэнсдей! — смеётся Йоко, получая недовольный взгляд Энид. — Но это правда! Она такая хорошая! — глаза Синклер блестят от радости. — Энид, скажи честно, чем она тебе угрожала? Ядами? Ножами? Поэтому ты так говоришь о ней? Или она напоила тебя чем-то? — Ой, да ну тебя! — отмахивается Энид, выходя от Йоко к себе. — Ну хорошо, пусть это останется тайной, — продолжает Йоко, легонько пожимая плечами и ухмыляясь. — Тайной останется человек, которого любит Дивина, — протяжно и загадочно говорит и легонько нахмуривается Синклер, ускоряя ход. — Так, Энид, я клянусь тебе, что буду верно служить тебе до конца моей жизни, и мои потомки тоже, пожалуйста, скажи мне имя этого человека! — Йоко притворно садится на колено, беря немного подола платья кронпринцессы в руки. — Пусть это останется тайной! — передразнивает ту Энид, добавляя, — Нужно уметь вовремя останавливаться, Йо, а теперь гадай сама! Девушка вырывает подол и идёт к себе, слыша завывания Йоко о том, что после встречи с Уэнсдей она стала жёсткой. Ну и пожалуйста, это послужит ей уроком. Энид медленно входит в свои покои, наконец расслабляясь. Интересно, чем сейчас занята Уэнс? Она может послать прислугу, чтобы узнать, но тогда она будет выглядеть назойливой, верно? Да, пусть Уэнсдей отдохнёт. Кронпринцесса переводит взгляд на свой стол и потом, может только представить как она выглядит с выпученными глазами и открытым ртом. На столе, в опрятной плетённой корзинке находятся восточные фрукты и орехи. Они причудливой формы, размера и в принципе странные. Но, она всегда мечтала попробовать их. Около корзинки лежит записка. "Я знаю твою тягу к путешествиям. К сожалению, пока я не могу тебе их обещать, но будь уверена, однажды, мы поедем. Fruere fructu. Melius mihi placet, cum de somniis tuis cum smu loqueris, faciem non tristem. Искренне, Уэнсдей Аддамс" Энид лишь улыбается, прижимая записку к груди и счастливо кружась по всем покоям. Настроение подпрыгнуло выше крыши их замка. Блондинка быстро подходит к своему гобелену, намереваясь его закончить и начать вышивать платок. Ей достаточно тяжело даётся успокоиться, но сделать это приходится и вот, она уже спокойно сидит и доделывает Уэнсдей, которая хмуро осматривает её с гобелена. За окном остаётся малая часть некогда светящего солнца, которая распространяется на землю тусклым оранжево-малиновым светом. Будто передаёт привет луне и звёздочкам, что уютно раскинулись на небе, начиная властвовать. Энид приходится звать слугу, чтобы зажечь свечи, ибо дошить осталось чуть-чуть, а за платок надо только приниматься. Кажется, её ожидает бессонная ночь, но ничего, это того стоит. Её же сама Уэнсдей попросила. Энид неожиданно моргает, когда осознаёт, что гобелен закончен. Она медленно отстраняется, осматривая своё творение, на котором находится она и Уэнсдей. Девушка опять мимолётно смотрит в окно, где остатки солнца уже давно исчезли, а потом на стол. Вау, она ела фрукты и вышивала. Ела и вышивала. И съела всё. Ей определенно стоит не углубляться в свои мысли настолько. Ну что же, теперь можно взяться и за платок, за которым она уже послала прислугу.***
За день перед свадьбой Энид испытывает несколько чувств, которые смешаны. Во-первых, она рада приезду Бьянки, Дивины, Ксавье и Кента. Во-вторых, она зла, потому что мать на следующий день, после их с Уэнсдей "путешествия", устроила ей скандал, по какой-то выдуманной причине, но всё свелось к тому, что якобы Энид хочет сбежать со свадьбы. Господи, боже, она волнуется о свадьбе своей дочери больше, чем её дочь. В-третьих, Энид влюблена. Она это точно осознаёт теперь. Она не уверена в том, испытывает ли что-то подобное к ней Уэнсдей, но блондинка осознаёт, что какой бы наглой принцесса не была, брюнетка никогда не применяла к ней того, чем угрожала другим. Это вселяло в девушку некоторую надежду на то, что её чувства хоть немного, но взаимны. Недавно к ней заходил отец и подарил красивый кулон, на котором были высечены волки — символ их дома, фамилии, рода. Кулон с высокой ценностью. Отец заключил её в крепкие объятия, молчаливо выражая свою поддержку и гордость. Эти редкие минуты семейного тепла, которые были ей так нужны, всегда дарил ей отец, и Энид была ему поистине благодарна. А ещё она наконец дошила свой платок. Ну не свой, а платок для Уэнсдей. Это был обычный белый платок, расшитый черными нитями в красивого, могучего чёрного дракона. Энид даже показалось, что он был чем-то похож на Уэнсдей, но она быстро откинула эту мысль из головы. Так, нужно вручить Уэнсдей платок, завтра ведь свадьба, и ей будет некогда думать о таком. Девушка окрылённо мчится к покоям Уэнсдей, готовя свою смущённую речь, прежде, чем неожиданно тормозит, услышав голоса из коридора, которые принадлежали Уэнсдей и.... Тайлера? — ... Уэнсдей, бросай ты эту девчонку! Я могу дать тебе куда больше, чем она или её титул! Ты хочешь силы? Я способен её тебе дать! Дать много силы, которая поможет тебе уничтожить всю эту страну, стоит только захотеть! Тебе же этот брак только и нужен для того, чтобы устроить переворот, я же вижу... Дальше Энид не слушает. Слишком невыносимо. Её обманули. Чего же она ещё могла ждать? Это всегда был чисто политический брак. Они всегда без любви. Чего ещё она могла ожидать? Энид поглощена многими мыслями, которые не дали ей услышать звонкий удар, который Уэнсдей прописала Тайлеру в нос, заставляя отлететь и больно удариться спиной о стену, а после сползти вниз. — Не выворачивай мои слова наизнанку, Тайлер. Понятия не имею, откуда ты взял эту идею, но я сказала, что если бы точно не знала, что Энид моя суженная, я бы всё равно не была с тобой. А идею про восстание выброси из своей головы.***
Кронпринцесса мчится по лесу на лошади не разбирая дороги. Забавно, она не умеет кататься, но на коне едет, крепко держится за мощную шею, лицо уткнув в пушистую гриву, а ноги вжав в круп. Едет не разбирая дороги, пока глаза застилают жгучие слёзы. Как Уэнсдей могла с ней так поступить? Значит всё было притворством? Она вообще была искренней хоть в какой-нибудь момент? Мало того, что боль бьёт её в сердце, так ещё и ветки, летящие в лицо лучше не делают. Конь несёт её всё дальше и дальше от замка, подальше от Уэнсдей. Подальше от всех. Она не заслужила такого отношения к себе. Это было слишком. Конь неожиданно громко ржёт и резко останавливается, из-за чего Энид по инерции летит вниз, громко выругавшись и недовольно приземлившись на спину. Она поднимается, потирая ушибленное место и злостно смотря на лошадь, которая виновато стоит в стороне. Она осматривается отмечая про себя незнакомое окружение. Полянка, которая по кругу окружена торчащими из земли камнями, напоминавшими медвежьи когти. Странное место, пугающее. Энид тут не нравится. Как не нравится и то, что на неё опять смотрят, эти взявшиеся из ниоткуда голубые огоньки. Они сочувствуют ей, и она это чувствует. Так она объясняет себе то, что сейчас идёт за ними. Они, будто утешая её, ласково "трутся" о ноги. Это немного утешает её. Совсем немного, прежде, чем она оказывается около странной, мрачной избушки. Уэнсдей бы она понравилась. Тьфу, опять она. Эта брюнетка к ней так отнеслась, а Энид всё продолжает думать о ней. Девушка вздыхает, и осторожно потянув дверь на себя, входит в избушку. Её встречает приятный запах свежего рубленного дерева, который в основном преобладает тут и запах чего-то странного, неопознанного. Повсюду стоят вырезанные из дерева медведи в разных позах, разных размеров, с причудливыми узорами на телах. На полках стоят чучела крыс... странное сочетание. Медведи и крысы. — Приглянулось что-то? — произносит ласковый, елейный голос около её уха, и Энид вздрагивает, коротко вскрикивая и отшатываясь. — О Господи... — произносит Энид, схватившись за сердце. — Зачем так пугать? — Я не пугаю... как я могу напугать клиента? Быть может хочешь взять вот такую забавную вещицу, которая скрасит любой мрачный день, у такой яркой девицы как ты, — произносит женщина, весьма молодая, может быть ровесница матери Энид. У неё блондинистого цвета, мягко струящиеся по плечам, волосы, мягкого, озёрного оттенка глаза, и весьма добродушного вида лицо. Она указывает на вырезанные фигурки медведей, которые покачиваются на дощечке и забавно стучат молоточками. — А вы... Кто? — Я? Скромная резчица по дереву — с улыбкой отвечает женщина, принявшись подметать место своей работы, как Энид предположила. — А может быть, тебе приглянулась вот эта вещичка? Могу отдать её с небольшой скидкой! — произносит опять женщина, отложив метлу и беря в руки дощечку, на которой был аккуратно вырезан различными узорами медведь. — А может, тебе нравится вот это? Отдам за полцены, милое дитя! Резчица осторожно кладёт дощечку на место и поднимает с какой-то из многочисленных полок шкатулку, при открытии которой вылезал медведь, легонько постукивая своей деревянной лапкой. Энид собирается что-то ответить, как вдруг её привлекает звук метёлки. Но метлу же поставили? Она поворачивается на звук и видит метлу, которая метёт сама. — Ваша метла! — она слышит за собой щелчок, и метла падает на пол, будто и не мела никогда. — Что с метлой? — как ни в чём не бывало интересуется женщина, недоуменно смотря на девушку. — Она только что мела сама! — говорит Энид тоном, которым маленьким детям обычно указывают на ошибки. — Что за чепуха, дитя? Деревяшки сами не метут, у них нет магических свойств, говорю тебе это как проверенная ведь...ведь... Временем резчица! — блондинка нервно усмехается, и тут же убирая предыдущий предмет, заменяет его картиной. — А как тебе вот это? Вырезано из тиса, крепче камня! — заверяет женщина, пока блондинка недоверчиво осматривает всё, и замечает странную крысу. — Аэ, это чучело! — предупреждает голубоглазка, пока Энид своим внимательным взором изучает "чучело", которое неожиданно, под громкий вскрик блондинки шевелится, и произносит писклявым голосом: — Чего уставилась? — Говорящая крыса! — Я вообще-то не только говорю, но и пою! — заверяет животное, открывая рот и начиная издавать что-то между завыванием и жалким писком. Хозяйка этого места подлетает к питомцу и беря его на руки, закрывает пальцем пасть. — Так ты ведьма, поэтому меня привели сюда огоньки! Ну конечно! — озвучивает очевидное Энид. — Резчица! — отрицает женщина, возвращаясь к вырезанию. — Значит, ты поможешь мне! — Я резчица! — Видишь ли, я хочу кое-кого поменять... — говорит девушка, сложив руки в замочек и уместив их на груди. — Я рез... Ладно, тебя не переубедить, да, я ведьма, но колдовать не собираюсь. Были некоторые жалобы, — шепотом добавляет ведьма, осторожно выталкивая девушку из избы — Ну пожалуйста! Мне очень нужна помощь! — Нет-нет, никакого колдовства, это вещь опасная и вообще не для людей и... — Я заплачу! Нет, я куплю всю твою лавку! — Что? — У меня есть чем заплатить! — Энид сбегает от рук женщины, которые её выталкивают и снимает со своей шеи кулон. — Вот этим! Ведьма осторожно осматривает украшение, и немного помявшись, всё же кивает, продолжая выталкивать девушку. — Э-э, куда? — недоумённо вопрошает Кронпринцесса. — Кто будет колдовать в мастерской для резьбы по дереву? — И вправду... Двое блондинок, вместе с крысой, расположившейся на плече одной из них, выходят на улицу, и хозяйка этого места щёлкает пальцами. Снаружи избушка не меняется, но Энид отчётливо слышит, как внутри что-то перемещается, что-то падает. Спустя несколько секунд колдунья удовлетворённо кивает самой себе и заходит внутрь, пока блондинка следует за ней. Что же, будет явным преуменьшением, если сказать что внутри ничего не изменилось. Если раньше мастерская была наполнена солнечным светом, запахом дерева и в целом приятной душе спокойной атмосферой, то теперь это было тёмное место, в котором пахло сушёными травами, и пахло отнюдь не приятно, а весёлым дополнением была мрачная атмосфера, которая оказывала неприятное давление. — Ко мне зачастили люди, которые хотят что-то поменять, — рассказывает колдунья, хлопая в ладоши, для появления большого котла, наполненного зельем. — Приходил недавно юноша, по его внешнему виду, можно смело назвать его принцем, но взгляд у него такой безумный был, что мне даже страшно стало. Попросил он, значится, у меня силу десятерых мужчин, чтобы впечатлить какую-то девушку, смотри, чем заплатил! — женщина достаёт из длинных рукавов своей туники кольцо, на котором выкованы два топора. Энид присматривается к кольцу. Где-то она уже подобное видела, только вспомнить не может. Ведьма тем временем не теряя манёвренности начинает готовить зелье, забрасывая туда всякие пучки травы, крысиные хвостики, отрезанный клочок волос Энид, попутно шепча странное заклинание, слова которого блондинка не в силах разобрать. Зелье тем временем с каждым словом колдуньи меняет свой цвет. Если вначале оно было прозрачным, то потом становилось голубым, пару мгновений спустя огненно-красным, а сейчас оно и вовсе тёмное, прямо как глаза Уэнсдей. Энид недовольно шипит, когда вспоминает о невесте. Наследница престола даже не успевает опомниться, когда ведьма своей нежной рукой прикрывает ей глаза, тем самым спасая её от слепоты из-за небольшого взрыва, который дополнила слишком яркая вспышка света, и характерный громкий звук. Наконец, ведьма металлическими щипцами извлекает из кипящей жидкости небольшого размера кекс, в котором середина забита яркой ягодной начинкой. Но это явный обман, на который не стоит вестись. Ведьма осторожно опускает кекс в холодную воду, тем самым остудив, а потом заворачивает в платок. Энид готова принять его, но колдунья медлит. — Всё же, напоследок спрошу. Ты уверена, что тебе надо что-то менять? — Да, — уверенно говорит Энид, и хозяйка протягивает той кекс, забирая кулон из её рук. — Тебе доставят всё в замок в течение недели! Будь аккуратна с кексом! Блондинка лишь кивает ей, со счастливым лицом идя к месту, где её ждала лошадь. — Что же я забыла ей сказать? — спрашивает сама у себя ведьма, заходя обратно в избу.***
Стоит ли говорить, что добралась до замка Энид либо чудом, либо с божьей помощью, да ещё и к сумеркам? Дорогу помнила не она, а лошадь, которая терпеливо дожидалась её у той Когтистой полянки, как назвала её про себя Энид. Тихо заведя лошадь в стойло, принцесса незамеченной пробралась на кухню, чтобы придать кексу более презентабельный вид. Она осторожно положила его на тарелку, предварительно украсив самым темным цветком, который была способна найти. Положив вилку и ножик и вооружившись мнимой уверенностью, девушка разворачивается и снова кричит, когда обнаруживает позади себя запыхавшуюся Уэнсдей, удивлённо её осматривающую. — Энид? Ты в порядке? Где ты была? Что случилось с тобой? — брюнетка быстро рассматривает грязное, в некоторых местах порванное платье Энид, пока она смущённо стоит с подносом. — Неудачная прогулка на лошади... — мямлит девушка, отводя глаза от такого пристального взора. — Решила освежить голову, попрактиковаться и вот... Но это неважно Уэнс...дей, ам, вот, не хочешь попробовать? Я испекла этот кекс специально для тебя, в знак благодарности за тот день. Энид протягивает поднос девушке, что недоуменно терзает её своим прищуренным взглядом. Ну, конечно это выглядит подозрительно, и блондинка понимает это, но сейчас, она очень надеется на то немногое доверие, которое зародилось между ними. Зародилось ведь? Уэнсдей не торопясь берет вилку, и осторожно отламывает ей кусочек кекса, после чего, всё ещё с каплей недоверия смотрит на нервно улыбающуюся Энид и наконец кладёт в рот. Уэнсдей тщательно смакует и пережевывает еду, прежде чем наконец глотает, и произносит свой вердикт. — На вкус чуть лучше, чем Кантарелла вперемешку с землёй. Мне нравится. Энид весело улыбается, ставя поднос на стол. — Ну как ты? Чувствуешь что-нибудь... Новое в себе? — Вынуждена признать, что твой кекс странно сказывается на мне. Я чувствую недомогание и головную боль. — Тебе помочь добраться до комнаты? — взволнованно спрашивает принцесса, подойдя к брюнетке. — Думаю, в моём положении отказаться будет глупо и опасно... Наследница дома Аддамс, медленно поворачивается на выход из кухни, и пошатываясь, пытается идти к себе. Энид идёт позади, чтобы на всякий случай подхватить Уэнсдей. Они неспеша огибают библиотеку, прежде чем оказываются перед комнатой брюнетки. Энид в нерешительности мнётся перед дверью. Уэнсдей лишь кивает ей, давая безмолвное разрешение войти, что принцесса собственно и делает. Распахнув тёмную, тяжёлую, дубовую дверь, она оказывается в темных покоях, которые освещены лишь тусклым светом. Энид осторожно ведёт Аддамс к кровати, на которую вторая осторожно ложиться, предварительно сняв обувь. — Спасибо, Синклер. Можешь идти. Энид недовольно кивает, думая, не надурила ли её ведьма. Пусть прошло и немного времени, но в Аддамс ничего толком и не изменилось. — Энид... Спасибо за то, что вернулась... Аддамс говорит это тихо, но Энид слушает. Она ничего не отвечает, тихо закрывая дверь, а потом сползая на пол. Ничего не поменялось. Вообще. Зря только кулон отдала. Когда блондинка собирается уходить, она слышит из комнаты Уэнсдей хруст сломавшейся кровати и удивлённый рык, мигом залетев в комнату, девушка цепенеет, смотря в глаза удивлённого чёрного медведя, который стоит на месте Уэнсдей.