«Вы же знаете, что это не так, мистер Старк»

      Дорога туда-сюда занимает немало времени, так что, когда джет паркуется в ангаре и Мстители тараканами расползаются каждый в свою сторону (хотя это сравнение слабо применимо к Старку, во всю глотку орущему на кого-то по телефону и уносящемуся по направлению к кабинету с видом бешенной фурии), уже далеко за полдень. Роуди, откровенно зевая, бредёт к себе, и Питеру приходится совершать набег на холодильник в полном одиночестве. По правде говоря, ему тоже хочется первым делом залезть в душ, но паучий метаболизм гонит-таки его в кухню на срочную дозаправку.       Питер, продрыхший практически всю дорогу и разбуженный Роуди уже после посадки (эмоциональный телефонный разговор Старка его ничуть не потревожил — паучье чутьё взаимодействует с наставником очень странно), чувствует себя лишь наполовину проснувшимся, каким-то мягким, ленивым и задумчивым. Когда он таки возвращается к мыслям о Старке (чудо, что они всё ещё не оккупировали сто процентов его мозга), то даже они текут по приятно расслабленному руслу. Память подкидывает ощущение чужого крепкого плеча, дыхания около виска, тёплого объятия и тихого «молодец».       Да, Питер влюблён, но ведь это не новость?       Не новость, что кое-кто нужен ему для дыхания больше, чем воздух.       Всё так же находясь в странно подвисшем состоянии, Питер бредёт в свою комнату. Он медленно разворачивает клубок мыслей, свернувшихся вокруг образа мистера Старка, и находит там искреннюю благодарность — за то, что взял на миссию, позволил показать себя и не трясся, как над хрустальной вазой, и тихую грусть оттого, что завтра одному пауко-супергерою в школу, и сегодня вечером придётся в обнимку со своими шмоточками погрузиться в крутую машину и укатить под крыло счастливо-неведующей, что у него в башке, тёте Мэй.       Питер всё так же расслабленно стягивает с себя костюм (спал в нём, ел в нём, скоро срастётся напрочь) и топает в ванную нежиться под тёплыми струями. Никакого контрастного душа. И, тем более, холодного, как позавчера. Это только для исключительных ситуаций. И, да, тогда была исключительная ситуация.       Питер как-то неожиданно для себя стряхивает обволакивающую ленцу, а мысли снова наполняет мистер Старк, но уже в несколько ином контексте. Пускающем вдоль всего позвоночника сладкую дрожь и превращающем коленки в желе.       И снова не новость: он хочет Тони. Хочет в целом, всегда, постоянно, но сейчас, в накатившем после всего пережитого отходняке желание просто нестерпимо. Жажда на границе с одержимостью.        И да, ему нужен был душ еще тогда, когда он проснулся в постели Тони, но более насущные дела вытеснили потребность подросткового тела на второй план. И вот сейчас — возможность.       Питер краснеет. Он еще ни разу не притрагивался к себе на базе. Не было причины и случая, даже несмотря на ошивающегося в округе Старка — работа, как говорится, удовлетворяла. И еще было всевидящее око Пятницы, да. Хотя, за последнее время она уже такого повидала… Интересно, не нажалуется Тони?       «Какая теперь разница?» — думает Питер и отбрасывает последние сомнения сразу же как только обхватывает себя и представляет на месте собственной руки другую. Теплую, с аккуратными, длинными пальцами, благородно выступающими косточками и широкой, сильной ладонью.       Нет, он не представляет. Вспоминает.       Осознание этого бьет по нервам и отдается в паху с такой силой, что Питеру кажется — ему не нужна ладонь, чтобы кончить, достаточно одних только фантазий. И он недалек от истины, потому что движения руки почти неразличимы в том потоке ощущений, что приносят мысли о пальцах Старка, о губах Старка, о голосе Старка… О быстрых, рваных движениях и о тихом «из-за тебя», сказанном на выдохе.       Питер кончает быстро, будто опаздывает, выстанывая имя и возносясь на небеса от мысли, что он вроде как имеет на это определенное право.       Вытолкав свое разморенное тело из ванной и дотащив его до кровати, Питер буквально падает, застывая в позе выброшенной на берег морской звезды. Мысли плывут лениво, но закономерно возвращаются к произошедшему в душе.       Он хочет Старка.       Питер буквально чувствует себя одержимым, озабоченным подростком, хоть и понимает, что такой срыв в физическое влечение вполне объясним. Его восхищение Старком счастливо свернулось и воркует над воспоминанием о совместной миссии. Его влюбленность обалдело затихла, пытаясь переварить невероятно прекрасный факт наличия ответной заинтересованности со стороны Тони. А вот желание, частично переварившее вчерашнюю ночь, частично подогретое адреналином закипает с новой силой. Требует подпитки. Подтверждения.       Старк хочет его. Глупо сомневаться, ведь в него буквально вкричали эту истину. Конечно, это намного легче произнести, чем осознать, но всё же… И у Тони на него большие планы, но ещё и установка «не собираюсь трахать». До окончания некоего курса по укреплению самооценки, как минимум. Слишком уж расплывчатые условия.       Питер не согласен. Но, чтобы переубедить Старка, придётся постараться.       Он представляет свои старания и краснеет.       Телефон жужжит, и Питер подпрыгивает, как будто человек, приславший сообщение, может прочитать его мысли прямо через мобильник.       «Этот — может», — признает Питер, разглядывая имя отправителя добрые полминуты. Затем таки открывает чат со Старком.       «Я позвонил Мэй, и она разрешила тебе остаться до завтра. Поедешь в школу с базы. Учебники прихватил, уроки сделал?»       Губы сами собой расползаются в улыбке до ушей. Наверное, его нежелание ехать домой было таким сильным, что достучалось до мистера Старка прямо через стены. Питер уже строчит обычное «круто-спасибо-взял-сделал», но в последнее мгновение палец зависает над кнопкой отправки.       У него теперь впереди весь вечер? И ночь… Вкупе с неспокойными мыслями.       — Пятница, — голос хриплый, севший, и Питер прокашливается, — где мистер Старк? Он занят?       — У себя, разговаривает по телефону, — отвечает ИИ невозмутимо, ничего не зная (а скорее просто делая вид, что вот даже ни капли не догадывается) о коварных планах против своего босса. — Предупредить о вашем визите?       Таки делает вид, хитрое создание. Вся в своего шефа.       — Ммм, наверное?       Питер натягивает кроссовки, ловя свои пальцы на предательской мелкой дрожи. Чувствует себя счастливейшем из самоубийц.       Ерунда какая, что за сравнение?       — Мистер Старк ждёт вас.       — Спасибо, Пятница.              Всю дорогу до спальни Старка Питер посвящает тому, что собирает в кулак свои решимость и смелость. Их не так уж много, но они неплохо цементируются предвкушением на грани с лёгким помешательством. По крайней мере хватает на то, чтобы постучать без предварительного вытаптывания узоров перед дверью.       В комнате Старк ругается с кем-то по телефону, и Питер успевает оценить звукоизоляцию — снаружи не слышно ни слова. Тони растянулся поперёк кровати, подложив под голову руку, и Питер вспоминает давно прочитанную байку: якобы невозможно злиться лёжа. Грозный голос намекает, что это всё же миф. Питер зябко поводит плечами — похоже, он всё-таки не вовремя. Но тут Старк поворачивается к нему, приподнимая уголки губ, и Питера настигает понимание того, что злость во многом напускная, а ор, видимо, профилактический.       Старк похлопывает по кровати и показывает два пальца, мол, пару минут подожди. Питер механически кивает, не в силах отвести взгляда от того, как ткань между пуговицами рубашки расходится от натяжения из-за заложенной за голову руки. Он заставляет себя сдвинуться с места и идёт, словно загипнотизированный, по пути выступая из кроссовок и пытаясь хоть как-то вернуть боевой настрой. Садится по-турецки, пытаясь сделать вид, что разглядывание Старка — спланированная акция, и вообще он весь из себя вызывающий и самоуверенный, но тут же отчаянно краснеет под насмешливым взглядом.       — Завтра всё сам проверю, — говорит напоследок Старк и отключается, не прощаясь.       Питер ёжится. Когда он ещё неделю назад мечтал о безраздельном внимании со стороны Тони, он и предположить не мог, насколько будет чувствовать себя неуютно. Беззащитно.       — Проблемы с оружием? — спрашивает он не столько с интересом, сколько с желанием заполнить тишину.       — Нет, проколы товарищей в белых халатах в одной из лабораторий компании, — Старк бросает телефон рядом и подкладывает под голову уже две руки. Питер подвисает над вопросом, как бы срочно научиться сглатывать понезаметнее. — С оружием Наташа, а значит там проблем не будет.       Питер знает, что он расшибётся в лепешку, только бы услышать подобную характеристику в свой адрес. Есть куда расти.       Но сегодня он не за этим сюда пришёл.       — Мистер Старк? — голос предательски дрожит, а ведь до серьёзного разговора дело ещё не дошло.       — Да, малыш? — Старк лениво прикрывает глаза и с явным удовольствием вытягивает ноги.       Питер тут же сбивается с мысли. Довольно часто проскакивающее обращение в контексте ситуации неприятно бьёт по ушам, заставляя вспомнить о собственном возрасте и неопытности. Питер и сам не понимает, как у него вырывается:       — Может хватит меня так называть?       О, нет. Он вообще шёл поговорить о другом! Старк теперь смотрит так, будто прикидывает, не зря ли связался с малолеткой.       — Пит, это не дань твоему возрасту, — Тони высвобождает одну руку, и Питер, замерев, прослеживает её путь до своего колена, — а выражение моего к тебе отношения. Я понятно изъясняюсь? — его ногу ощутимо встряхивают. Явно по причине того, что встать и потрясти за плечи лень.       Питер зависает. Обычно он тупит неимоверно, но сейчас к собственному удивлению понимает, о чём говорит Старк.       Ласковое прозвище… Значит, у них действительно всё серьёзно?       Хочется залезть Старку на грудь и свернуться там клубком.       Питер, во многих местах состоящий преимущественно из мышц, весит под семьдесят кило. Вряд ли Старк оценит.       — Ты хотел что-то спросить? — голос Старка выводит Питера из астрала, где его уже потихоньку чешут за ушком.       — Вы обещали мне урок, — вот так, вперёд и вниз головой, пока язык ещё ворочается.       — Я помню, — от пристального взгляда Питер чувствует себя совсем обнажённым. Мастер контрастов, только что ведь практически дремал! Кстати, сегодня у Старка значительно теплее. Заметил, что Питер прошлый раз мёрз?       И, конечно, да, он помнит об уроке. Помнит, но не напоминает.       У Питера есть целая ночь, чтобы показать себя прилежным учеником. Кстати…       — Вы когда последний раз спали? — может, целой ночи и нет. По крайней мере так заявляет внезапно проснувшаяся совесть.       — Тогда же, когда и ты. Дрых беззастенчиво в джете, пока Роуди бдил. Проснулся буквально за пять минут до тебя.       — О, — почему-то щёки Питера теплеют. Значит, они снова спали рядом.       — Да-а-а, — Старк хитро щурится: — Роуди успел щёлкнуть нас на мобилу. Миленькое фото вышло — ты спишь на моём плече, а я на твоей макушке. Хоть в рамочку вешай, — добивает он Питера, уже и так прячущего горящее лицо в ладонях.       Пару минут, наполненных тихими смешками, приходится потратить на то, чтобы прогнать из мыслей потрясающую картину, вернуть лицу нормальный цвет и попробовать заговорить снова.       — И вы отпросили меня у тёти, — Старк согласно кивает, хотя это и не вопрос. — Спасибо, кстати. Значит, у нас есть время на занятия?       Питер решительно выдерживает пытливый взгляд. Да, он знает, что говорит. Да, он хочет этого.       — Мэй убьёт меня, если ты вернешься с синяками от недосыпа под глазами. Твоему растущему организму не помешает дополнительный отдых, — Старк сопротивляется неубедительно, а в его фразах нет твёрдости. Питер видит это отчётливо. — Я думал, что всё освободившееся время ты проведёшь в кровати.       — Я так и собираюсь сделать, — Питер усаживается поудобнее, растирая затёкшую ногу и всем своим видом показывая, о чьей кровати речь.       — Я слышу решительность в голосе? — приподнятая бровь и лёгкая усмешка не обманывают Питера. Он видит — Старк как кобра, готовая к броску. Напрягается настолько, что даже слегка вздрагивает от звонка.       Опять! Что ж это за напасть…       Тони со вздохом тянет к себе телефон.       — Прости, я обещал принять этот звонок, — Питер плывёт, видя прикушенную от досады губу. — Последний, и я в твоём полном распоряжении, обещаю.       Старк поднимается и садится на краю кровати, вполоборота к Питеру, пытающемся сглотнуть. Горло от бархатно-голодного «обещаю» пересохло напрочь.              Питер не прислушивается к разговору. Он едва осознаёт, что голос Старка неодобрительный. Ведь взгляд, направленный на Питера — тёплый и мягкий.       У Старка в голове — куча заморочек. Он говорил, что его не пугает связь с подростком и мнение окружающих — даже лучшего друга — на этот счёт, но сам обращается с Питером чрезмерно осторожно. Целый курс занятий, серьёзно? Но Тони принял решение и наметил план его реализации. Переубедить его будет ой как сложно. Пауку придётся показать, что он быстро усваивает уроки.       Питер пытается прикинуть, как бы не покраснеть особо подозрительным образом, но в конце концов плюёт на приличия — всё равно его мандраж виден невооружённым глазом. Он одним резким движением — пока не передумал — стягивает с себя футболку.       Старк, неотрывно наблюдающий за ним, делает преувеличенно огромные глаза, но сам же не выдерживает серьёзной мины — улыбается и показывает большой палец. И чисто машинально смачивает губы. Питер просто зависает на вид розового языка, оставляющего влажный след. Сложно ему будет выполнить задуманное, если любая мелочь вышибает из него все мысли.       Руки трясутся. Но герой он или нет? Питер встаёт с кровати и обходит её, приближаясь к Старку, внимательно отслеживающему весь его путь. На Тони не футболка — рубашка. Не произведение искусства стоимостью в тысячу баксов, а лёгкий повседневный вариант, непонятно как затесавшийся в коллекцию разномастных футболок. Что ж, к лучшему. Питеру есть чем занять руки, пока дыхание успокаивается. Хотя легче сказать, чем сделать — кажется, каждое движение маленькой пуговки сквозь петлю сопровождается ощущением жгучего пламени, по какой-то причине заменяющего Старку взгляд.       Питер справляется с намеченной задачей, а затем переходит к манжетам. Ещё по одной пуговке — спасибо, обошлось без запонок. Закончив, он замирает, думая, что делать дальше, и только потом замечает повисшую тишину — Старк неизвестно когда положил трубку.       Даже не пытаясь усмирить бешено колотящееся сердце и не смея поднять глаз, Питер кладёт руки на грудь Старку. На голую, тёплую, твёрдую грудь самого сексуального человека в мире. Естественно, тут же подвисает. Всю поверхность ладоней покалывает сотнями иголок, и хочется в этом месте просто спаяться с Тони, чтобы у него не было ни единой возможности прервать этот контакт. Не то чтобы Тони пытался это сделать.       Питер рвано выдыхает и направляет руки выше. Скользит, чувствуя себя так, будто оставляет позади огненную дорожку. Ладони пробираются под распахнутые полы рубашки, гладят сильные плечи. Питер судорожно сглатывает, но знает — если он сейчас хоть на секунду задумается о том, что и с кем делает, то вся его решимость сдуется лопнувшим воздушным шариком, и этого он себе точно не простит. Потому перемещается на бицепс (ещё не так давно тяга слизать с него солёную каплю пота была фантастичнейшим, эротичнейшим из всех осознанных желаний, испытанных Питером), съезжает вниз, к локтю, к запястью, стягивая по пути и рубашку. И когда та мягким валиком ложится где-то за спиной Старка, Питер осмеливается таки поднять взгляд.       В карих глазах — разгорающийся пожар. Ещё не всепоглощающее бушующее пламя, страшное и сметающее всё на своём пути, но уже искра, заставляющая взгляд теплеть, а зрачок — расширяться. Вот Старк сидит неподвижно, позволяя раздевать себя, а вот движение вперёд: и их губы уже — единое целое, а во рту Питера — чужой властный язык.       Старк отклоняется первым, давая глотнуть воздуха. Ждёт, и Питер во всём его облике — в напряжённых плечах и тёмном взгляде читает вопрос: «Чего ты хочешь?». Он видит и более размытое, спрятанное «На что ты готов?».       Он готов на всё. Он хочет всего.       — Урок, — просит он и сам удивляется, что это не отчаянная мольба.       — Будешь наглядным пособием, — совершенно спокойный тон отчаянно контрастирует с севшим голосом Питера.       — А, — успевает глубокомысленно издать он, пытаясь уследить за тем, как его усаживают на кровать, каким-то непонятным образом параллельно высвобождая из немногой оставшейся одежды, а Старк оказывается стоять между его разведёнными бёдрами.       «О-о-о, » — думает он, наблюдая, как Тони опускается на колени.       Питер упирает руки в кровать и сжимает ткань постельного белья, но это всё равно ни капли не помогает сдержать потрясённый стон в ответ на жаркое, мокрое, обволакивающее ощущение вокруг головки.       — Боже, — скулит он, и Старк отклоняется, хитро поблёскивая глазами. Питер завороженно следит за тоненькой ниточкой слюны, тянущейся от его возбуждённого члена до губ Старка. Она обрывается под напором мелькнувшего языка, и Питера трясёт от этого простого действия. Честно говоря, он просто поражён, что всё не заканчивается сейчас же.       — Мне вспомнить старую шутку? — в голосе Старка ни капли смущения, кто бы сомневался. — В стиле «зачем так пафосно, можешь звать меня просто Тони».       Чувство юмора Питера в данный момент в глубокой спячке, и этому немало способствуют тёплые пальцы на бёдрах.       — Мистер Старк, вы не должны… — зачем-то говорит он, и Старк привычно закатывает глаза.       — Конечно, не должен. О том, что я этого хочу, ты не подумал? — Он протягивает руку и обводит большим пальцем тазовую косточку Питера, вырывая из него полузадушенный стон. — И звучишь ты просто потрясающе.       Питер на это заявление тут же закусывает губу, но получает несильный шлепок по бедру.       — Не смей сдерживаться, — шепчет ему голос, ослушаться которого невозможно. — Продолжим? Конспектируешь?       Вот же ж, запомнил, чем подколоть.       Питер улыбается вымученно-виновато:       — Боюсь, что ничего не запомню, даже учитывая подготовку.       И тут же прикусывает язык. Это невозможно, в присутствии Старка отказывают все фильтры.       — Подготовку? — Тони, естественно, заинтересовался. — Имеешь в виду теоретическую?       Питер краснеет отчаянно, вспоминая сцену в душе и вовсе не собираясь рассказывать о ней Старку. Но Тони думает иначе, и ему приходится расколоться под требовательным, подчиняющим взглядом.       — Ну… Чтобы не закончилось так быстро.       А Старк ведь всё понял. Питер никогда бы не подумал, что самым чудесным его страхом станет опасение быть съеденным живьём.       — Если бы не моя вечная занятость и не твой возраст, я бы просто запретил тебе дрочить иначе как в моём присутствии, — от пропитанного хрипотцой голоса волосы на загривке встают дыбом. — Увы… Я ещё подумаю над этим, а пока придётся восполнять это упущение другим образом.       И, о боже, да, он восполняет, а Питер благодарен до глубины души за то, что сейчас и правда не следует теория, потому что от перерывов на объяснения он бы умер на месте. Ему и так кажется, что до сердечного приступа недалеко, когда спустя горячую вечность он слепнет на миг, а затем медленно разгоняет звёздочки перед глазами и видит белые капли на губах Тони, исчезающие при движении юркого языка.       Питер хочет упасть на кровать и крутить, крутить в голове воспоминания, пытаясь прогнать из чувства абсолютного счастья горчинку неверия. Расслабиться, отключиться и проспать до утра, прижимаясь к горячему великолепному телу.       Но нет, не сейчас.       Питер одним стремительным рывком тянет Старка на кровать и опускается на колени сам. Просто меняет их местами, надеясь не услышать насмешку, потому что он снова взвинчен и не ручается за свою реакцию. Но Тони молчит. Питер видит через лёгкие штаны его стояк, но Старк не выказывает ни малейшего нетерпения. Железная выдержка Железного человека.       Питер испытывает смешанные чувства дикого восторга и страха облажаться, но упорно тянет за мягкую ткань, и Старк приподнимается, помогая ему стягивать одежду вместе с бельём.       — Питер, мне как-то даже неловко, — сообщает он после пары минут тишины, на протяжении которых Питер стоит перед ним на коленях и едва ли не с благоговением рассматривая доказательство того, что Старк к нему не равнодушен.       Питер тяжело сглатывает и обхватывает его ладонью, заставляя прервать так и не родившуюсь насмешку, двигает на пробу. Сердце колотится в горле, будто он собирается прыгнуть с небоскрёба, а не сделать то, о чём давно мечтал. Питер облизывается и замирает в нерешительности, но тут же чувствует движение сверху и на его нижнюю губу ложится палец.       — Втяни губы, чтобы они прикрывали зубы. Вот так, — палец направляет, показывая правильно положение, оставляя после себя солоноватый привкус. Питер сглатывает неуместную сейчас благодарность — Старк действительно учит.       Палец исчезает, и Питер повторяет движение губами несколько раз, запоминая. Смотрит на потемневшую от прилива крови головку, и желание прикоснуться становится нестерпимым. Первое же движение языка сопровождается одобрительным вздохом, и Питер таки опускается на напряжённую плоть, толкается на пробу, стараясь взять глубже, но давится, а чужая рука тут же тянет за волосы, оттаскивая.       — Куда ж ты так… Не нужно в самую глотку. Порнухи насмотрелся? — рука на затылке успокаивающе гладит. — Неглубоко бери, лучше побольше работай языком и рукой.       — Но… — Питер пытается взглядом и языком показать, как он хочет сделать Тони хорошо.       Тони понимает.       — Потом всему научишься, — он гладит по щеке, а потом откидывается на руки, предоставляя Питеру свободу действий.       Питер отдаётся процессу с тем же восторгом, с которым он носится по мастерской, рассматривая изобретения Старка. Сейчас он расширяет свои горизонты в такую сторону, что просто рехнуться можно. И Тони активно участвует в процессе, внося свои бесценные правки, но Питер всем паучьим естеством ощущает частящий пульс и сбитое дыхание.       Он не собирается останавливаться на этом. У него большие планы.       Питер отстраняется, с удовлетворённым восторгом наблюдая, как открываются прикрытые в наслаждении глаза. Похоже, он старательный ученик.       Взгляд у Старка тёмный и жадный, но голос абсолютно спокойный:       — Ты можешь остановиться в любой момент.       Питер хотел бы продолжать вечность.       — Мистер Старк, — он сглатывает, пытаясь не отвести взгляд.       Тони криво усмехается:       — Не думаешь, что сейчас не самое подходящее время для подобного обращения?       Питер качает головой, стараясь не дать сбить себя с толку.       — Я хочу вас, — он сказал это. Земля не разверзлась, огненного дождя тоже не наблюдается, и только заинтересованный жгучий взгляд пробирает до костей, да член дергаётся в руке.       — Догадываюсь, но всегда приятнее узнать об этом из первоисточника.       Старк пока что не понимает, к чему Питер клонит.       — Хочу вас, — повторяет он настойчивее.       — Да, я слышал, — Тони всё ещё улыбается, но в голос уже прокралась настороженность.       И до того, как Старк снова успевает открыть рот, Питер выдаёт последнее:       — Хочу до конца.       Он чувствует, как под второй ладонью напрягаются мышцы бедра.       Самое время собраться для последней битвы. Битвы за свой выбор.       — Питер, постой.       Питер смотрит внимательно, пытаясь понять, не злится ли Старк по-настоящему. Он хочет форсировать события, а не испортить все начинания.       — Мистер Старк…       — Мы как договаривались? Курс пройдём, не будем спешить.       Питер удивляется выдержке Старка. Если бы Тони остановился в такой момент, он бы согласился на всё, лишь бы сладкая пытка возобновилась. Разница в опыте несоизмерима, очевидно.       — Можно сдать экстерном?       Старк молчит. Протягивает руку, треплет шевелюру, отбрасывает отросшую чёлку.       — Вас не устраивает мой возраст? — Питер должен разобраться в истинных мотивах Тони. Не хочется всё испортить из-за какого-то глупого недоразумения.       Старк отрицательно качает головой.       — Я хочу, чтобы ты был готов. И уверен, что тебе это нужно.       У Питера даже дыхание перехватывает. Тони думает, что Питер станет колебаться? Не захочет продолжать отношения, уйдёт со словами «Было весело, но я что-то передумал»? Более дикого предположения Питер в жизни не слышал.       — Я готов! — Как сложно не выкрикнуть, по-детски сжимая кулачки (особенно актуально, учитывая, что он держит в одном из них). Сказать твёрдо, так, чтобы не возникло и мысли о сомнении.       Старк не спешит поверить.       — Куда ты торопишься?       — Я завтра уеду и не увижу вас… целую неделю! — Питер мысленно даёт себе подзатыльник. Выбрал причину, ничего не скажешь!       Старку тоже повод кажется странным.       — Почему это? Кто тебе мешает появляться на Базе в будние дни?       Питер мнётся. Не эта причина настоящая, но он всё равно отчаянно её защищает.       — Всё равно… И в мастерской когда-то работать надо же.       Старк вздыхает, пожимает плечами и одновременно трясёт головой, всем своим видом показывая, что не понял, не проникся и не поддерживает.       — В любом случае…       Питер понимает, что пора переходить к конкретным действиям. Он настроен решительно и намерен это продемонстрировать. В животе что-то сладко сжимается, а затем обрывается, когда он высовывает язык и проводит им по всей длине, от основания до влажной головки, и слышит в благодарность за смелость низкий стон.       — Ты как никогда убедителен. — Питеру определённо нравится Старк со сбитым дыханием. — Пит, не искушай.       Питер занят. Он катает на языке слюну, обильно его смачивая, и повторяет диверсию.       Старк с силой выдыхает через стиснутые зубы.       — Специально?       Питер в восторге. Он понимает, что вряд ли с первого раза идеально освоил технику минета. Но Старку нравится. Что приводит к восхитительной мысли, что Тони ценит не столько как, сколько кто.       Старк хочет его. Мысль придаёт уверенности — Питер будет настаивать на своём.       — Да. Возьмите меня, — и, хотя, казалось, все рубежи уже пройдены, Питер всё же сам фигеет от того, что сказал это вслух.       Старк замирает на мгновение, а затем резко подаётся вперёд, ловя в плен железных пальцев паучий подбородок.       — Заставляешь меня изменить своё решение? — глаза тёмные и пугающие, но Питера уже ведёт.       — Надеюсь, что я достаточно старательный ученик для этого.       Старк улыбается слабо, поглаживает большим пальцем по щеке.       — Ты и так сплошное искушение.       Питер подавляет желание словить палец губами. Сейчас он смотрит, не отрываясь, и пытается передать, буквально мысленно вкричать в Старка то, что он чувствует.       — Мне это нужно.       Нужно как подтверждение того, что он не сошёл с ума и не грезит наяву.       Старк, к его удивлению, понимает.       — Я пожалею, — то ли утверждает, то ли спрашивает он.       — Нет, — Питер ни за что не допустит этого.       Старк тянет его за руку, заставляя встать с колен и забраться на кровать. Опрокидывает на спину, нависает сверху и смотрит, смотрит тянущим все жилы взглядом. Питер дрожит, но глаз не отводит. Показывает, что да, точно уверен. Что не отступит, и сколько, в конце концов, можно переспрашивать и сомневаться?       Тони отстраняется так резко, что Питер дрожит от потока воздуха, заполняющего пустоту над ним. Прослеживает движение к тумбе. В голове стучит «Согласился. Уговорил. Хочет», и больше ничего. Чувства путаются, от предвкушения до лёгкого недоверия, но Питер знает — страха там точно нет. Как и сомнений.       Старк возвращается с тюбиком, сжимает его в кулаке, отщёлкивает большим пальцем крышку и сам немного вздрагивает от резкого звука. Мотает головой, в голосе — полное офигение:       — Что я вообще делаю?       Питер первый раз инициирует поцелуй. Обхватывает руками шею, тянет на себя, понимая, что Старку неудобно, что рука, удерживающая вес всего тела, наверное, затекла и болит, не давая свалить на Питера добрые эн килограмм мышц, но всё равно привлекает к себе, неумело прижимается губами, пытаясь доказать, что «нет, не пожалеете».       Похоже, в убедительности он превзошёл самого себя. Когда Старк отрывается от вылизывания его рта, дыхание у обоих загнанное, рваное.       — Пит, я бы любовался на тебя вечность, но тебе будет легче, если я буду сзади.       Просто удивительно, что даже сейчас Питер может смутиться ещё сильнее. Он тут же опускает глаза и закусывает губу, но послушно переворачивается на живот, а затем и встаёт на четвереньки.       Глупое стеснение — лишь сила привычки. И он точно не чувствует себя беззащитным. Наоборот, сейчас он в безопасности как никогда, ведь рядом тот, кому он без колебания доверит свою жизнь.       Длинный палец с аккуратным ногтем ложится на его губы, чуть нажимает, высвобождая нижнюю из плена зубов.       — Ты можешь остановить меня в любой момент.       Питер отчаянно мотает головой. Он не для этого тут распинался.       Лёгкий прикус на мочке, цепочка поцелуев вдоль позвоночника, сильные руки, раздвигающие ягодицы — всё это возвращает Питера из восторженно-неверящей задумчивости на чисто физический уровень восприятия, напоминая, что вообще-то он давно и сильно, практически до боли возбужден. Щелчок крышки за спиной (первый раз Старк открывал тюбик, видимо, чисто механически, пытаясь осознать реальность происходящего) добавляет градус к общему предвкушающему мандражу. Питер приподнимает голову, оглядываясь через плечо, и немного расфокусированным взглядом наблюдает, как Старк льёт себе на пальцы смазку и согревает её собственным дыханием.       Питер отворачивается и, прогибаясь в пояснице, подаётся назад. Ещё одного «Ты уверен?» он не выдержит.       Первый палец входит медленными, вращательно-поступательными движениями и на миг замирает. Питер чисто физически не чувствует ничего из ряда вон выходящего. Едва различимое ощущение инородного тела и лёгкое покалывание у входа не в счёт. На уровне эмоций он просто орёт от восторга. Началось!       Второй палец входит ещё медленнее, и мышцы рефлекторно сжимаются, хотя неприятных ощущений по прежнему нет, только изрядное давление. Старк даёт ему минуту привыкнуть и начинает, по видимому, разводить пальцы, потому что чувство растяжения значительно усиливается.       — Пит, нормально? — в низком голосе Питер различает скрытое беспокойство и только мотает головой отрицательно. — Расслабься.       — Я напряжён не потому, что мне больно, а потому что возбуждён, — выдыхает сквозь зубы Питер. Максимально откровенно, чтобы у Старка не было ни малейшей возможности интерпретировать его реакции неверно. — Ну же!       Но Старк не спешит, растягивая медленно и вдумчиво, и Питеру приходится несколько раз двинуться назад, навстречу и нетерпеливо застонать, чтобы пальцы наконец-то исчезли, вернулись с новой порцией согретой смазки, и, наконец, в раскрытый вход толкнулось что-то покрупнее.       Слава богу, Тони додумался ничего не спрашивать до того момента, когда вошёл полностью. Хотя и потом его тихое «Пит, больно?» показалось до ужаса неуместным.       Питер на пробу двигается, совсем немного, но этого достаточно, чтобы вырвать у обоих короткий стон. Вопрос кажется ему таким странным, что просто не выразить. Неужели мистер Старк думает, что боль — это то, о чём он сейчас думает? Что чуть саднящее чувство у входа имеет хоть какое-то значение? Вряд ли Питер мог бы сейчас словами выразить, что это Тони, и это его давняя мечта, горячая фантазия, ставшая реальностью совершенно неожиданно, и что всё происходящее вызывает у него такой восторг, что он ощутил бы настоящее счастье даже если бы в него засунули раскалённый прут и отходили плетью. А так, ощущая непривычную, странную, но такую необходимую наполненность, растяжение, медленные, тягучие движения, вспышки наслаждения, умелые пальцы на члене вкупе с осознанием, кто… У него просто плавится мозг. А когда сильные пальцы ложатся на поясницу, точно в ямочки Аполлона, так, как он представлял прошлый раз, крышу просто срывает, и он уносится в небытие, всем телом ощущая низкий вибрирующий стон.       Хорошо, что здесь отличная звукоизоляция.       Питер ложится на живот медленно, едва переставляя превратившиеся в желе коленки. Заводит руку за спину и ловит Старка за кисть, тянет, вынуждая практически лечь сверху.       — В следующий раз хочу видеть твоё лицо, — выдают ему в ухо спустя пару минут таким спокойным, сосредоточенным голосом, будто никто здесь только что и не занимался ночным фитнесом.       Питер поворачивает голову, чувствуя себя настоящим диверсантом.       — А будет следующий раз? — давясь смехом, выдаёт он, и в ответ на сменяющие друг друга выражения возмущения, недоверия, смирения и закатывание глаз вкупе с тихим «прибью» начинает открыто ржать.       — Считай, что зачёт сдал, — тихий фырк в затылок дополняет картину абсолютного счастья.              Питер совершенно круглыми глазами пялится на столбик с ценами. На планшете открыта страница официального сайта Ауди, и Питер поглядывает то на фото шикарнейших тачек, то на мистера Старка, с недовольным видом вчитывающимся в «очень срочный отчёт, чтоб их, час ночи, ничего без меня сделать не могут, бездари». Кислое выражение лица вопиюще контрастируют с тем, что он лежит в постели абсолютно обнажённый, едва прикрывшись тонким, не оставляющим места воображению одеялом. Которое ещё и делит с Питером.       Питер же снова застукан за тем, что пялится, потому приходится выдать первый подходящий вопрос:       — А машина, что приезжала за мной — какой модели?       — Зачем тебе? — Старк без всякого уважения к приватности вытягивает шею и заглядывает в планшет Питера. Закатывает глаза. — Цены? Серьёзно? Питер, просто смирись.       — Готовлюсь к завтрашнему дню, — зачем-то бубнит тот, теребя край одеяла. Он легко вернулся к своей обычной застенчивости, но Старк не комментирует. Похоже, он доволен даже тем, что Питер на всех парах не сбежал к себе. — Ну так, домашнее задание и всё такое.       — Да-да, я помню, сам тебе его задал, — Старк отбирает планшет и через пару быстрых касаний поворачивает его экраном к Питеру. — Лучше вот, оцени.       Питер облизывает взглядом потрясающий тёмно-оранжевый спорткар. Он способен только выдохнуть:       — Фантастика.       Старк, удовлетворённый произведённым эффектом, отдаёт девайс и возвращается к своему.       — То-то же. Привыкай. Заберу тебя из школы на ней.       Питер давится воздухом и едва не роняет планшет:       — Ч-что? Зачем?       Боже, нет, он точно к этому не готов. Да вся же школа сбежится…       — Отвезу тебя домой, — Тони, как ни в чём не бывало, крутит мелкие голограммы. — Мне всё равно нужно поговорить с Мэй о твоём переезде на базу.       Теперь приходится ловить ещё и отпавшую челюсть. Старк делает вид, что ничего такого не сказал, но хитрые морщинки вокруг глаз выдают — он доволен реакцией.       Питер с усилием сглатывает и выдаёт:       — Я буду жить здесь? И тренировки, и мастерская? И…       Он замолкает, не в силах осознать саму суть происходящего. Столько резких перемен в его жизни — не удивительно потерять дар речи.       — Я думал, что основным плюсом стану я, — возмущенно тянет Тони, хмурясь и обвиняюще тыча в его сторону пальцем. — А ты оказывается, совсем меня не любишь.       Питер расплывается в счастливой улыбке.       — Вы же знаете, что это не так, мистер Старк.