На краю тьмы

      Пэнси сидела за столом, медленно перебирая вилкой овощи. Элоиза Паркинсон что-то говорила ей и своему новоиспечённому мужу, но Пэнси её не слушала. Ей было абсолютно неинтересно всё, что она говорит. — Ты слушаешь меня? — спросила вдруг Элоиза, скептически приподняв идеально очерченную бровь. — Да, — сухо ответила Пэнси, со звоном положив вилку на тарелку. — Спасибо. Я пойду.       Теренс Паркинсон, отец Пэнси, умер от отравления две недели назад. Элоиза уже нашла себе нового мужчину и совершенно не выглядела расстроенно из-за потери мужа.       Пэнси же чувствовала себя подавленной. Единственным человеком, рядом с которым она чувствовала себя свободно, был отец.       Они часто выбирались в сад, находившийся далеко за домом, проводя время за разговорами обо всём на сете. Последний их разговор был для Пэнси самым запоминающимися. — Рассказать тебе тайну настоящей любви? — спросил он её, сидя в племенном кресле, пока Пэнси читала книгу, лёжа на красном покрывале. — Я помню, что ты говорил, — Паркинсон закрыла книгу, — сердце — это стрела, и ей нужна цель, чтобы попасть. — Мой друг часто говорил, что женщины любят цветы. У него было много романов, но он так и не нашёл себе жену. Знаешь почему? Женщины любят цветы, но лишь одна из сотен тысяч любит аромат гардений в конце лета, напоминающих ей о крыльце бабушкиного дома. Лишь одна из них любит цветы яблони в синей чашке. Лишь одна любит дикую герань.       Пэнси нахмурилась, всмотревшись в лицо отца. — Многие парни будут дарить тебе цветы. Но однажды ты встретишь того, кто запомнит твой любимый цветок, твою любимую песню, твои любимые сладости, — отец Пэнси шумно выдохнул. — И даже если он окажется слишком бедным, чтобы принести их тебе, или недостаточно чистокровным, это не будет иметь значения, потому что он потратит время, чтобы узнать тебя так, как не знает никто другой. Только он заслужит твою любовь.       Они никогда раньше не говорили о любви в таком ключе. Пэнси знала, что мать пытается найти подходящую для неё партию, выбирая побогаче и чистокровнее, но она никогда не слышала, чтобы отец принимал участие в этих выборах. — Милая, — он улыбнулся, и на его левой щеке появилась ямочка, — я не доживу до твоей свадьбы. — Не говори так, — строго сказала Пэнси, но в её голосе слышалась обида. — Тебя лечат лучшие доктора, пап.       И она в том числе. Паркинсон проводила несколько диагностик на день, но не было никаких улучшений. Когда они с отцом были в Японии, в него попало проклятье, и теперь тёмная магия с каждым днём сжигала его изнутри, принося немыслимые страдания. — Не перебивай, — попросил он, — Прошу тебя, никогда не поддавайся на уловки матери. Живи так, как хочет твоё сердце. Найди истинную цель для своей стрелы.       Её глаза наполнились слезами, и Пэнси не стала их сдерживать. Солёные дорожки прокатились по щекам. Отец мягко улыбнулся, он протянул руку к её лицу, вытерев большим пальцем слёзы. — Не плачь, милая, — почти шёпотом сказал он.       Это был последний раз, когда они сидели в саду. Последний раз Пэнси общалась с отцом, когда он уехал на неделю по министерским делам, а привезли его уже без сознания. Через четыре дня он умер. Позже стало известно, что он был в Реквиэме, где его отравили работорговцы.       Сегодня наступило ровно три года со смерти отца. Пэнси стояла на палубе, прикрыв глаза и подставив лицо приятному тёплому ветру. Прошло четыре дня с того момента, как им пришлось выплывать в шторм, теперь же погода была как нельзя лучше: рассветное солнце отбрасывало первые тёмно-оранжевые лучи на спокойную голубую гладь.       Паркинсон знала, что сзади стояла Гермиона. Обычно Пэнси нравилась тишина; честно говоря, она бы предпочла зашить рот большинству знакомых, чтобы они не действовали на нервы. Но Грейнджер, если хотела, заставляла чувствовать своё молчание, и это действовало на нервы. — Герм? — тихо сказала Пэнси, не поворачиваясь. — Как ты? — спросила Гермиона. Она подошла, встав рядом с Паркинсон. — В порядке, — она улыбнулась, посмотрев на сосредоточенное лицо Гермионы. — Я хочу научиться ходить под парусом. — Правда? — Грейнджер удивлённо приподняла брови. — Да, — кивнула Пэнси, — я хочу потратить деньги на то, чтобы нанять корабль и снарядить его.       Она сказала это на одном дыхании, боясь, что если скажет это увереннее, то мечта разобьётся, как хрупкий хрусталь. — Я буду охотиться на работорговцев, — закончила Пэнси, посмотрев на Гермиону. — Цель для твоей стрелы, — задумчиво произнесла она. — Ты же понимаешь, что не сможешь поймать их всех. — Если не попытаюсь, то вообще никого не остановлю, — пожав плечами, ответила Паркинсон. — Тогда я почти им сочувствую, — с усмешкой ответила Грейнджер, — они ещё даже понятия не имеют, что их ждёт.       Щёки Пэнси залились довольным румянцем. Она облокотилась на перила и упёрлась подбородком в ладони. Она действительно хотела ловить работорговцев, хоть и не всех, но часть. Гермиона была права насчёт стрелы, но вот только была ещё одна цель, и его зовут Гарри Поттер. — О чём задумалась? — спросила Гермиона. Она закурила сигарету, протянув её Пэнси, но та отрицательно качнула головой. — Гарри, — коротко ответила Паркинсон. — Гарри?! — Гермиона приподняла бровь, удивлённо посмотрев на Пэнси. — А что мы с ней подружились, — появившийся за их спинами Поттер заставил их вздрогнуть.       Пэнси резко обернулась, закатив глаза, и стукнула его в плечо. — Вовсе нет, — фыркнула Паркинсон, не сдержав улыбки.       Грейнджер многозначительно на неё посмотрела, ехидно улыбнувшись. — Я тогда пойду, — она подошла к Пэнси, поцеловав её в щеку, — надеюсь, твой новый друг не станет ревновать. — Иди к чёрту, Грейнджер, — буркнула Паркинсон, закатив глаза.       Гарри рассмеялся, но приподнял ладони, когда Пэнси одарила его грозным взглядом. Грейнджер продолжала тихо бубнить какие-то язвительные шутки, но Паркинсон их уже не слышала.       Пока корабль мчался к Проклятому острову, весь экипаж, казалось, нёс вахту. Все общались вполголоса, тихо ступая по палубе. От внимания Пэнси не ускользало то, как нервничал Тео, и как Гермиона могла до рассвета сидеть на палубе, рассматривая чертежи с картами. Она наконец рассказала им о том, что в Бермудском треугольнике находится утерянная диадема Кандиды Когтевран, отдав которую, они получат несчитанное количество денег.       Пару дней назад Грейнджер попросила Паркинсон рассмотреть бомбы, которые принёс с собой Драко, и попробовать соорудить что-то похожее. На корабле это делать было, конечно, опасно, но Пэнси всё равно занялась этим, попросив помощи у Малфоя. Хотя тот и не любил алхимию, но всё равно разбирался в смесях и настойках намного лучше, чем кто-либо другой на корабле, не считая самой Паркинсон.       Работали они в основном в тишине, почти не нарушая её. Пэнси решила, что это из-за Гермионы. Она заметила, что с того момента, как Малфой и Грейнджер поцеловались у него в каюте, они больше не разговаривали, не смотрели друг на друга, даже рядом не стояли. Пэнси хотела поговорить об этом с кем-то из них, но как только она начинала разговор, Гермиона переводила тему, а Драко говорил, что им нужно работать над бомбами. Ещё одной проблемой в создании как раз-таки бомб, помимо того, что они находились на корабле, была нехватка материалов. Им с Драко удалось создать всего три световые бомбы — на большее у них не хватило средств.       Одна Джинни была разговорчива. Большую часть времени она проводила с Блейзом и Тео, играя с ними в карты и учась вязать узлы и управлять парусами.       С Гарри они перестали вечно припираться и нашли общий язык. Иногда они выходили ночью на палубу, молча стояли рядом, глядя на волны. Первые дни это слегка нервировало, но Пэнси привыкла к тому, что он постоянно рядом. Она научилась полагаться на него.       Пэнси всегда знала, что у них мало шансов вернуться домой из этого путешествия. Их могли запереть в камерах Тортуги или повесить на столбах в гавани. Но она полагала, что, если удастся невозможное, и они добудут артефакт вместе с диадемой, дорога домой будет похожа на вечеринку. Они будут пить всё, что Тео протащил на корабль, вспоминать самые опасные моменты и каждую маленькую победу. Она сможет купить корабль и начать охоту на работорговцев, но было ещё одно незаконченное дело. Паркинсон повернулась к стоящему перед ней Гарри. — Останься со мной, — шёпотом сказала она, — до конца.       Поттер взял её за руку и нежно поцеловал костяшки пальцев. Пэнси скривилась, но когда он собирался отпустить её, то лишь сильнее в него вцепилась. — И даже после, — ответил Гарри, — я останусь с тобой навсегда.       Теперь у неё была цель, у её сердца появилось направление. Пэнси улыбнулась, когда Поттер притянул её к себе, прижав к груди. Он уткнулся носом в её волосы. — Прошлая ириска, которую ты мне дала, была невкусная, — пробубнил он, как маленький ребёнок. — Если не нравится, можешь предложить мне другие конфеты, — фыркнула Паркинсон. — Мне не нравится, — уверенно заявил он. — Привыкнешь, — сказала Пэнси, закатив глаза, но довольно улыбнулась, когда Гарри ответил. — Значит привыкну.       Уже через день они причалят к берегам Проклятого острова. К самому опасному месту в открытом море. После того, как на острове появлялся человек, тёмная магия, окружавшая остров, принимала реальный образ самого большого его страха, и если прибывший не мог противостоять, то умирал, насыщая остров ещё большим количеством магии. — Эй, — крикнул Блейз, выглянувший из трюма, — прекрасный повар Тео приготовил завтрак.       Пэнси прыснула со смеху от такого комплимента. Хоть Нотт и оправдывался, что кок заболел, поэтому еда на столе не такая вкусная, как хотелось бы, Пэнси же думала, что он просто не стал заморачиваться с выбором повара и взял первого попавшегося из команды.       Они спустились в столовую, где собралась остальная часть команды. Пэнси снова увидела на лице Грейнджер ехидную улыбку, показав язык в ответ. На столе стояли сельдь в прогорклом жире, чёрствый чёрный хлеб и какое-то масло.       Забини осмотрел свою тарелку и недовольно промычал. — Тео, если ты хочешь моей смерти, я предпочитаю непростительное в лоб, а не яд.       Пэнси сморщила нос. — Если даже я не хочу это есть, — сказала Паркинсон, — значит у твоего кока точно проблемы.       Пэнси взяла со стола стакан с кофе, сделав небольшой глоток. На столе появились ещё тарелки с супом, который выглядел намного лучше. — Ну наконец-то, — сказал Блейз, принявшись за еду.       Когда тарелки с супом опустели, Паркинсон увидела, как Гермиона достала из кармана тонкую, совсем маленькую книжку в красивой обложке. — Мы будем читать друг другу? — язвительно спросил Тео, которому она передала книжку. — Открой последнюю страницу, — проигнорировав его подкол, сказала Грейнджер. — И? — Держи так, чтобы мы не видели твою страшную рожу, — недовольно фыркнула Гермиона. Пэнси, не удержавшись, прыснула в кулак. — У меня прекрасные черты лица, — парировал Тео, — кроме того… ох!       Пэнси заметила, как округлились глаза Нотта, когда он снова посмотрел на страницу. — Прекрасное чтиво, не так ли? — усмехнувшись, спросила Гермиона. — Кто же знал, что у меня окажется пристрастие к литературе.       Тео передал книжку Джинни, которая удивлённо хмыкнула. Когда очередь дошла до Пэнси, она забрала её из рук Драко и поднесла к глазам. Страницы были полны обычных проповедей, но на обложке был выведен рисунок ключа, который был виден тогда, когда книгу держали перед глазами. — Итак, это ключ, — сказала наконец Гермиона. — Что делают ключом? — Что-то открывают, Грейнджер, — сказал Блейз, скептически посмотрев на неё. — Наша задача — найти ключ и то, что им открывают, — сухо ответила Гермиона. — А ещё не сойти с ума, — добавил Тео, щелкнув пальцами, — и желательно вернуться на корабль всем составом. — Именно. — Есть ещё что-то невозможное, что мы должны выполнить? — спросил Малфой, и Пэнси заметила, как на секунду напряглись плечи Гермионы. — Я составлю вам список, — усмехнувшись, ответила она.       Паркинсон снова посмотрела на книгу. — Что он открывает? — спросила Пэнси. — Сундук, — ответила Грейнджер, — на острове всего одна возвышенность, вот на ней и прячется сундук. Нужно до него только добраться. — Как ты хочешь это сделать? — спросил Гарри, но Гермиона уже поднялась со своего места, осушив стакан с кофе. — Обсудим это завтра, — сказала она, выйдя из столовой.       Некоторое время все сидели молча, обдумывая сказанное Грейнджер. Джинни и Блейз, предложив Тео подняться на палубу, скрылись за дверью. Драко ушёл сразу вслед за Грейнджер, и Паркинсон знала, что он в хирургической каюте, потому что последнее время находила его именно там. — Пойдём? — спросил Гарри, но Пэнси отрицательно покачала головой. — Ты заметил, как странно себя ведут Драко и Гермиона? — Только слепой этого не увидит, — фыркнул Поттер. — Вот именно, — согласилась Пэнси. — Схожу до него.       Паркинсон зашла в хирургическую каюту, увидев Малфоя, который сидел прислонившись к стене и медленно крутил в руке стакан с остывшим кофе. На столе было разложено несколько склянок, материалов для бомб, так, как они оставили в последний раз. Пэнси глубоко вдохнула, прикрыв глаза, ей всё ещё казалось, что она чувствует запах крови Гермионы, которая осталась в каюте после их появления на корабле. — У нас будет важный разговор, — Пэнси подняла руку, когда Драко открыл рот, чтобы что-то сказать. Она приподняла бровь, посмотрев на него грозным взглядом. — Не перебивай.       Малфой кивнул, поставив стакан с кофе на свободное место на столе, и сложил руки сна груди. — Значит так, я не знаю, что произошло у вас с Гермионой, — Пэнси приподняла подбородок, — но ваш поцелуй, он явно… — Ничего не значит, — перебил её Драко, — мы просто поцеловались, так бывает. Мы ненавидим друг друга, как и раньше, ясно?       Паркинсон недовольно шикнула, прикрыв глаза с мыслью, что такими темпами ей скоро придётся читать молитвы перед разговором с ним. Драко удивлённо посмотрел на Пэнси. — Ещё раз, — уверенно сказала она, чуть наклонив голову в бок. — Подумай хорошенько, стала бы она бежать в церковь и спасать тебя, если бы ненавидела тебя.       Паркинсон почувствовала злость и недовольство, накопившиеся за всё это время. Она не понимала, почему оба этих гордых идиота вели себя как маленькие дети. — Вы оба эгоисты и не стали бы спасать друг другу жизни, ненавидь вы друг друга, — раздражённо сказала Пэнси. — А теперь ответь мне, ради всех святых, действительно ли вы терпеть друг друга не можете? — Да, Пэнс, — Драко подошёл к двери, — я ненавижу её.       Паркинсон осталась в каюте одна. Она сдержанно выдохнула. Пэнси не поверила ни единому его слову.