На краю тьмы

      Весь оставшийся день после разговора с Пэнси Драко ни с кем не общался. Он вернулся в хирургическую каюту, где Паркинсон уже не было, и продолжил работать над бомбами до следующего утра.       Сейчас же Драко вертелся на кровати. Он никогда раньше так не мёрз, несмотря на действие согревающих чар. Из головы не выходили мягкие губы Грейнджер и её прохладная ладонь на его щеке. Его разум взбунтовался против этого, вспыхнул от ярости. Он чувствовал и ужас, и ненависть, и где-то в этом беспорядке эмоций — возбуждение, желание, которое до сих пор испытывал. Надежду, что Грейнджер снова прикоснётся к нему. Как бы ему не хотелось это отрицать, но его заледеневшее сердце рвалось к ней, и он никак не мог остановить себя.       Грейнджер ворвалась в его жизнь с ветром и взрывом тюремных стен, заставив его мир перевернуться. За всё это время он так и не обрёл равновесие.       Драко не соврал, когда сказал Пэнси, что ненавидел Грейнджер. Но что-то в нём сломалось с её появлением, и Малфой никак не мог определить, что это.       Через несколько часов они уже будут на Проклятом острове, поэтому Драко решил, что сон это не самая лучшая идея. Он поднялся с кровати, поправив рубашку, и вышел из каюты.       Он поднялся на палубу, увидев Грейнджер. Она стояла, кроша хлеб на перила, где умостились чайки. — Не стоит заводить дружбу с птицами, — сказал он, встав рядом с Гермионой. — Почему? — спросила она.       Драко не знал почему, он просто захотел что-то ей сказать, чтобы начать диалог.       Светило яркое солнце, и Гермиона повернулась к нему лицом. Её глаза были закрыты, чёрные, как смола, ресницы откидывали тени на щёки. Ветер растрепал её кудрявые волосы, и на секунду Драко вновь почувствовал себя маленьким мальчиком, верящим в ангелов.       — Почему? — повторила она, не открывая глаз.       Он сказал первое, что пришло в голову: — У них плохие манеры. — Как и у тебя, Драко, — усмехнувшись, парировала Грейнджер.       Малфою захотелось ударить себя в грудь, чтобы вернуть сердцу прежний ритм.       Гермиона улыбнулась, посмотрев на Драко. Они несколько минут стояли, просто смотря друг другу в глаза, пока на палубе не появился Тео. — Мы подплываем, — сказал он.       Грейнджер первая разорвала зрительный контакт, и Драко почувствовал зародившееся в груди разочарование. Ему хотелось стоять так вечность, чтобы просто смотреть ей в глаза. — Зови всех сюда, — попросила она.       Через несколько минут на палубе стояла вся команда. В воздухе буквально искрилось напряжение, как только они принялись за изучение плана. — Остров сам по себе небольшой, — сказала Гермиона, — но по моим подсчётам минут через пятнадцать тёмная магия начнёт на вас влиять. Это как легилименция, нужно только вытолкнуть её из головы.       Драко заметил, как напряглись плечи Блейза, но он постарался сдержать непроницаемое выражение лица. — Ещё на острове много скрытых туннелей, полностью залитых водой, — Грейнджер прокашлялась. — Я не могу вам сказать, где они находятся. — Наша задача? — спросила Уизли, сложив руки на груди. — Найти ключ, добраться до самой высокой точки на острове и найти сундук, — коротко изложила Гермиона. — Чтобы дело шло быстрее, нужно будет разделиться. — Если кто-то не устоит перед тёмной магией? — спросил Блейз, сведя брови к переносице. — Не переживай, — Тео аккуратно стукнул его в плечо, — я понимаю, что сожжённый ром это тот ещё страх, но я уверен, ты переживёшь.       Забини не сдержал улыбки, но снова стал серьёзным. — Согласно пиратскому кодексу, — Нотт убрал руки в карманы, — опоздавшего не ждут. — Кодекс — это просто свод указаний, а не жёстких законов, — ответила Грейнджер. — Если кто-то не справится, мы пойдём искать этого человека. Все должны вернуться домой.       Драко вдруг почувствовал вину за сказанные слова о том, что Грейнджер плевать на членов команды. Ему захотелось извиниться, но он отмахнулся от этих мыслей, наблюдая за пустынным берегом виднеющегося острова.       Несмотря на ярко светящее над головами солнце, небо над островом было тёмным, а по белому песку стелился густой туман. — Подплываем, — сказал Тео.       На палубе снова появилось тяжёлое напряжение. Корабль пришвартовался к берегу.       Драко почувствовал холод, окутавший тело, как только ступил на твёрдую землю. По спине пробежался табун мурашек. Он помог спуститься Пэнси и Джинни, которые молча пошли следом за Гермионой. Они остановились перед высокими тропическими деревьями, переходящими в непроходимые джунгли. — Если дело совсем плохо, пришлите патронус, — напомнила Грейнджер, — или любая вспышка, которая привлечёт внимание. — Если ты не накормишь меня после этого самым вкусным печеньем на свете, то я прокляну тебя, клянусь всеми святыми, — уверенно сказала Пэнси, с ужасом в глазах осмотрев тёмные заросли.       Они разошлись.       Драко медленно шёл по узким проходам между разросшимися деревьями. Поиск маленького ключа в таком месте казался невозможным. Малфой даже не представлял, как они могли найти его.       Драко с каждым шагом всё сильнее чувствовал, как тёмная магия сгущалась вокруг него, проходя сквозь тело. Он шёл медленно, вслушиваясь в то, что происходило вокруг, но не было ничего, кроме звенящей тишины. Казалось, будто кто-то поставил на место заглушающие чары.       Малфой резко остановился, когда воздух перед ним сгустился и почернел, приобретая знакомые очертания. В ушах зазвенело, а голова внезапно начала раскалываться. Драко закрыл глаза, стараясь восстановить сбившееся дыхание и справиться с болью. Я сильнее этого, — мысленно убеждал он себя. — У меня железная воля.       Но голос отца, напоминавший скрежет камня о камень, заставил его распахнуть глаза. — Нет, сын. Никто не сильнее, — он низко рассмеялся. — Ты обманывал смерть много раз, пора бы платить по счетам.       Малфой мысленно напоминал себе о том, что это всего лишь образ, иллюзия, попытка извести его, но как же всё это было похоже на реальность. Драко будто окунули в омут памяти, и он снова оказался в Гарвард-Скилл в то время, когда весь город судачил о том, что Люциус Абраксас Малфой мёртв, а всё его имущество передано в общее пользование Торговому совету.       Все тела неугодных скидывали в общую кучу и выбрасывали в гавань, окружавшую Инфернус, поэтому вокруг тюрьмы всегда была невыносимая вонь разлагающихся тел.       Была глубокая тёмная ночь, когда Драко оказался в этой гавани. Он знал, что отца скинут в воду. Малфой стоял на каменном мосту, наблюдая за тем, как течение уносит тела. В тот момент, когда он уже хотел развернуться и уйти, он почувствовал сильный удар по голове, и мир почернел.       Когда Драко очнулся, то не сразу понял, где находится. Вокруг было темно, а тишина нарушалась только шумом воды. Он лежал на чём-то мягком и скользком, воняющем кровью, и когда Драко смог разглядеть, что это, то его накрыл приступ омерзительной паники. Кто-то толкнул его на трупы в воде, он видел светлые волосы Люциуса не так далеко от своего лица.       Малфой подавил подступивший к горлу ком, попытавшись сесть, но, уперевшись ладонями в холодную мокрую плоть, Драко так и не смог подняться.       Он пролежал на горе трупов, пока не увидел берег, на котором было заброшенное кладбище, где раньше хоронили заключённых. Драко приложил титанические усилия, чтобы подняться и доплыть до берега.       Малфой снова оказался на острове. Отец всё ещё стоял перед ним, едко усмехаясь. Тело Драко пробивала крупная дрожь, которую он не мог контролировать. Люциус сделал несколько шагов вперёд, но Драко выставил вперёд палочку, чем вызвал приступ смеха у отца.       Малфой сделал несколько шагов в сторону, и земля под ногами провалилась.       Когда он оказался в ледяной воде, то испугался, что у него остановится сердце.       Драко сам не знал, чего ожидал, но течение подземной реки оказалось ужасающим, стремительным и сильным, как лавина. Шум оглушал даже под водой, но вместе со страхом Малфой испытывал какое-то головокружительное чувство удовлетворения. Он смог избавиться от образа отца. Голос бога, — подумал вдруг Малфой.       У воды был голос. Это знала каждая канальная крыса, любой, кто хоть раз спал под мостом или переворачивался вместе с лодкой в зимнюю бурю — вода могла разговаривать голосом любимого человека, давно потерянного отца и даже бога. Это был ключ, и как только Драко понял это, всё встало на свои места, словно кто-то наложил на Проклятый остров идеально точный чертёж. Если он прав, река вынесет его в пещеру. Главное — постараться не утонуть к тому моменту.       А это было вполне реально. Но из-за паники его сердце выскакивало из груди, а лёгкие, казалось, уже сдавило кольцом. Тело онемело и ныло от низкой температуры, а тьма была непроглядной. Вокруг — ничего, кроме приглушённого рокота воды и тошнотворного ощущения от непрекращающегося падения.       Он не знал скорость течения, но чертовски хорошо понимал, что цифры почти не оставляли ему шансов. Цифры всегда были его верными союзниками — ставки, прибыль, искусство пари. Но сейчас не помешало бы положиться на что-то большее. «Если ты веришь в святых, — сказала Грейнджер в первую встречу в тюрьме, — самое время им помолиться». «Для меня нет ничего святого», — ответил он тогда.       Что его ждёт, если он всё-таки вынырнет в пещере? Кто его ждёт? Увидит ли он Гермиону на той стороне?       Выжить. Выжить. Выжить.       Так Драко проживал свою жизнь: от мига к мигу, от вдоха к вдоху, с того ужасного утра, когда обнаружил, что отец всё ещё мёртв, а он очень даже жив. С того самого момента, когда убил весь экипаж на корабле.       Давление в груди нарастало. «Я сильнее этого, — снова напомнил себе Драко. — У меня железная воля».       Но в его ушах раздавался смех Люциуса: «Нет, сынок. Никто не сильнее. Ты обманывал смерть много раз. Жадность можно подкупить, но смерть не служит никому».       Драко чуть не утонул в ту ночь в гавани, быстро работая ногами в темноте, держась на плаву с помощью тел. Теперь никто и ничто не поможет ему. Он попытался думать о матери, о деньгах, которые мог получить в Гарвард-Скилл. Но все его мысли занимала Гермиона. Она должна жить. Она должна сделать всё, что задумала. А если не сможет, он должен жить, чтобы спасти её.       Боль в лёгких была невыносимой. Он должен сказать ей… что? Она чудесная и храбрая, и он её не заслуживает. Он неправильный, лживый, перекрученный, но не настолько безнадёжный, чтобы не суметь собрать из себя некое подобие мужчины, который ей подходит. Сам того не понимая, он начал полагаться на неё, искать её, нуждаться в её близости. Она пробудила в нём старые, давно забытые чувства. Большую часть своей жизни он провёл оберегая своё сердце. И настолько тщательно оберегал, что мог вести себя так, будто у него его и вовсе нет. И пусть сердце у него потрёпанное, изъеденное червями, огрубевшее, но теперь оно принадлежало Гермионе. Нужно поблагодарить её за то, что вытащила меня из тюрьмы, — подумал Малфой.       Вода давила на грудь, требуя сделать вдох. «Не буду», — поклялся Драко. Но в конце концов он открыл рот, и вода хлынула внутрь.       Удар рукой о камень привёл его в чувство.       Первый вдох глубокий, болезненный. Малфой закашлялся, выплёвывая воду изо рта. Он и вправду выплыл в пещеру. Медленно поднявшись, Драко осмотрелся. С низких тёмных камней сказывались тяжёлые капли, падая в речную воду, доходившую ему до колен. Драко аккуратными шагами шёл по течению, придерживаясь рукой за камни. Лёгкие всё ещё болели, а в виски будто стучали огромным молотом. Он шикнул, одёрнув руку, порезав ладонь об острый камень.       Драко замолчал, прислушавшись. Он чётко расслышал заметное шипение. Малфой достал из кармана древко, которое, к счастью, было целым. — Люмос, — сказал он. На конце палочки появился тусклый бледный огонёк. Драко осветил пещеру перед собой, ничего, кроме узкого прохода, не оказалось. Он сглотнул вязкую слюну, медленно обернувшись назад. Перед ним стояла огромная ящерица, державшая в пасти часть чьей-то ноги. Драко понадеялся, что это не кто-то из их команды. Таких ящериц раньше использовали для поединков в Инфернусе. В их слюне был сильный яд, при взаимодействии с кожей человека она начинала пузыриться и полностью разлагаться.       Внимание Малфоя привлёк тусклый серебряный свет, исходящий от лапы зверя. К ней был привязан ключ. Тот, кто разделил артефакт, просто самоубийца, — подумал Драко.       Ящерица кинулась на него, но Драко, быстро среагировав, швырнул в неё одну из бомб, которую они создали с Пэнси. Ударная волна отбросила его на несколько метров. Несколько крупных камней упало в воду. Драко, справившись с головокружением, поднялся на ноги, подойдя к ящерице, которая стремительно окрашивала воду своей кровью. Драко пришлось повозиться с тем, чтобы снять с ключа все защитные чары, наложенные на него. Он облегчённо выдохнул, крепко сжав его в ладони.       Драко снова пошёл по течению, надеясь, что в этой пещере не находятся целые сборища таких ящериц. Он увидел яркий свет, болезненно простонав от того, как заболели глаза, привыкшие к темноте.       Малфой наконец вышел из пещеры. Он наложил на себя осушающие чары, после них согревающие. Глаза привыкли к яркому свету, и Драко смог разглядеть возвышенность, сильно выделяющуюся из общего тропического пейзажа. Малфой решил не испытывать судьбу и добираться туда пешком. Он взмахнул палочкой, аппарировав. Как и предполагала Грейнджер, там был маленький сундук. На нём не было никаких защитных чар, хотя это было ни к чему, вряд ли кому-то удавалось добраться до этого места, не оказавшись съеденным.       Драко подошёл к сундуку, быстро открыв его. Он был полностью забит галлеонами, и на самом верху лежала золотая цепочка, от которой исходило тусклое тёмно-зелёное свечение. Малфой хмыкнул, закрыв сундук обратно. Он взял его поудобнее и аппарировал к кораблю.       Ещё обсуждая план, они договорились, что если кому-то удастся найти нужное, то тот пошлёт ярко-красную вспышку. Малфой так и сделал. Через несколько минут перед ним появился Блейз. Он был весь растрёпанный и в пыли. — Что с тобой было? — с усмешкой спросил Драко. — Не поверишь, — Забини облизнул сухие губы. — Шутка от Тео про горящий ром оказалась не шуткой.       Малфой рассмеялся, похлопав его по плечу. Через несколько минут к ним аппарировали и все остальные. Но не было Грейнджер. — Поднимайтесь на корабль, — сказал он, посмотрев на Тео, — я сейчас приду. — Я пойду с тобой, — сказал Гарри. — Я сказал, поднимайтесь на корабль, — грозно повторил Малфой, одарив Поттера недовольным взглядом.       Драко пришлось наложить около десятка обнаруживающих чар, которые постоянно подавляла тёмная магия острова, прежде чем ему удалось найти Гермиону.       Она стояла посреди расчищенного от зарослей места, прижав ладони к губам. Её глаза были красными от слёз, а на щеках оставались влажные солёные дорожки. Малфой увидел стоявшего перед ней Рона Уизли. Драко подошёл к ней, но она даже не повернулась. — Грейнджер, нам пора уходить, — он посмотрел на неё, не скрывая тревоги в глазах.       Она кивнула, но не сдвинулась ни на шаг. — Гермиона, — Рон обхватил её лицо руками, — милая Гермиона.       По её щеке скатились дорожки из слёз. — Грейнджер, мы уходим, — Драко взял её за предплечье, потянув на себя. —Сейчас. — Нет, тебе не обязательно это делать, — не унимался Рон. — Ты можешь остаться здесь, со мной.       Гермиона знала, что это просто образ тёмной магии. Но как же сильно ей хотелось в это верить. Верить в то, что он жив. Так же сильно неизлечимо больной человек надеется на своё выздоровление. — Тебе нужно всего лишь выбрать, — прошептал Рон, — я или Малфой?       Гермиона взяла в свои ладони руки Рона, крепко сжимая их. Она медленно обернулась на Драко, который разглядывал её лицо так, будто видел впервые. Он перестал дышать, чувствуя собственный пульс у себя в висках. Грейнджер отрицательно покачала головой. — Драко, — шёпотом сказала она, — я выбираю Драко.       Воздух вокруг неё сгустился, и Рон поменял свой облик. Теперь это был ходячий мертвец. Один глаз выпал из глазницы, кожа на левой стороне лица облезла, открывая вид черепа. Он протянул костлявые руки к Грейнджер. — Гермиона, — Драко обхватил её лицо ладонями, посмотрев в заплаканные карие глаза, — помнишь, ты сама говорила — Легилименция. Вытолкни его из своей головы.       Малфой вообще сомневался, что она его слышит, но через несколько минут всё исчезло, и они просто стояли, смотря друг другу в глаза. Грейнджер притянула Драко к себе, крепко обняв.       Он слышал её всхлипы. Чувствовал, как рубашка на груди мокнет от её слез. Драко гладил её по волосам, пока её тело не перестало содрогаться от рыданий. — Ты нашёл? — спросила она, отстранившись. — Да, — кивнул Драко, — пришлось провести дружеские переговоры с ящерицей. Иногда у меня возникают вопросы, насколько чокнутым был человек, разделивший артефакт.       Гермиона улыбнулась; глаза красные, волосы прилипли к мокрым щекам. И тогда Драко подумал, что готов убить хоть весь мир, чтобы заслужить её улыбку.       Они аппарировали к кораблю, где на Гермиону сразу же набросился Забини. Он крепко её обнял, приподняв в воздух и закружив. — Ты так не радовался, когда увидел меня в Тортуге, — усмехнувшись, сказала Грейнджер. — Так тогда ты не обещала мне деньги, — рассмеявшись, сказал Блейз. Гермиона закатила глаза, ткнув его локтем в бок. — Все целы? — спросила Пэнси, рассматривая команду.       Тео отдал Гермионе сундук, который ему передал Малфой, прежде чем пошёл искать Грейнджер. Она благодарно кивнула, осмотрев его со всех сторон. — Мне нужно вам кое-что сказать, — Малфой впервые за всё время услышал в её голосе неуверенность. — Только не говори, что ты беременна, — жалобно попросил Забини. — Что?! — увдилённо воскликнула Грейнджер. — Нет! С чего ты вообще это взял?       Забини облегчённо выдохнул, так, будто только что решилась вся его судьба. Драко не удержался и прыснул в кулак. — Я хочу сказать, что никого не заставляю идти со мной, — их взгляды с Малфоем пересеклись. — В Бермудском треугольнике опасно. Я не буду против, если кто-то из вас захочет уйти.       Повисла напряжённая тишина. Малфой буквально слышал мысли каждого на палубе. — Послушай, детка, — Пэнси подошла к ней, положив руки на плечи, — если ты собралась в Ад, значит мы окажемся там все вместе. — Какая у нас задача? — спросил Тео, улыбнувшись своей фирменной широкой улыбкой. — Попытаться не умереть, — ответила Гермиона, пожав плечами. — Дурацкий план, — парировала Джинни.       Гермиона закатила глаза, поджав губы. — Я знаю. Так вы со мной? — Естественно, — ответили они в один голос.