Дикая Роза

Свет. Фонарь, нет, потолочные лампы. Комната, не палатка. Под головой подушка, а под спиной, очевидно, кровать. — где…— звук отдался в голове лёгким гулом, терпимо, — ... я? — Банально, но любой, уважающий себя командир, просто обязан знать место своего нахождения. Знакомый смешок раздаётся справа, и кто-то садится на край. — В раю. — щелчок зажигалки, сладковатый дым опять дразнит нос. Поворот головы, и в поле зрения появляется Вера. Уставшая, с забинтованным плечом и меланхолично пускающая клубы дыма. — Только с ангелами тебе не повезло, — она выдавила улыбку, — закончились, компанию тебе составит только Смерть. Ворон слегка улыбнулся, как бы говоря, что её компанию он предпочтёт ангелам. Только сейчас заметил, что большая часть пространства вокруг кровати заполнена полевыми цветами. — Это они кому натащили? — Догадайся. — пепел посыпался в импровизированную пепельницу, его там было много, очень много. Она сидела здесь давно, возможно, вообще ни разу не отходила. — Мне?! — Ну не мне же! — церберша посмотрела на него, как на контуженного. «А почему не ей? Вера сидела здесь, ухаживала за мной и никто, даже не принёс ей цветов». — это несправедливо. — «Ах да, она же просто киборг, зачем ей цветы?» — Лучше скажи мне, как тебе тот ингибитор? «Ингибитор, ингибитор…» — офицер прикрыл глаза, — «Провалы в памяти, только этого не хватало!» … Несколькими днями ранее. — Подай ещё скальпель, нет, не этот, тот, что с автоматическим резаком. — тело Фреяна всё меньше походило на киборга. Вера методично вырезала все не поражённые вирусом части и паковала их в специализированные контейнеры. Мерзко? Да. Но это спасёт чью то жизнь. Кто-то же должен это делать. — А эта штука что делает? — Ворон решил заняться самообразованием. — Эта? — Вера повертела ампулу в руках. — Ингибитор A5-C6, в народе «последняя надежда». Ампула, инъекция которой запускает регенеративные способности человеческого организма, что значительно повышает выживаемость. Загвоздка в их производстве, оно настолько сложное, что, чтобы командиры не злоупотребляли им, для лечения не смертельных ранений, их вшивают в спинной мозг киборгов. Сам понимаешь, киборг подобного извлечения не переживёт, разве что, резервное копирование и новую тушку делать. Да только, — смешок, — кто копировать то будет, в полевых условиях? … Помнится, он ей не поверил. Она ответила: «Надеюсь, тебе не придётся проверять». Ворон до сих пор ей не верил, но в душу закралось смутное сомнение. Даже если всё это дурацкая шутка, не хотелось думать, что он мог согласиться. — Ты решила напугать какого-то бедолагу, тем, что он может меня спасти пожертвовав собой? — А что? — невинно спросила, Вера. Увидев беспокойство в его глазах, она расхохоталась. — Можешь не бояться, ты сказал: «Уже, не смешно!» — прохрипела, выпучив глаза и скрючив пальцы. — Не знаю, на что я надеялась, с таким тупым розыгрышем. — Зачем вообще было так шутить?! — Ну, знаешь… — окурок отправился в пепельницу, а освободившейся рукой она накрутила на палец несколько прядей. — Многие не выкладываются на полную, чтобы сохранить свою жизнь. Вместо этого, они молятся всяким высшим силам, надеясь, что это им как-то поможет. Чёртовы идиоты. Они сами напрашиваются, так что в этом плохого? На самом деле, — насмешливые нотки улетучились из её голоса, оставляя лишь скальпельный холод. — просто хотелось посмотреть, как ты будешь умолять этих жалких копателей спасти твою жизнь. Церберша резко повернулась к нему, когда он засмеялся саркастичным, похожим на кашель, смехом. — Точняк, — уголки её губ дёрнулись вверх. — ты не такой, ты же Ворон, «Вождь» Бэбилонии. — протянула руку и взъерошила, и без того пребывающие в беспорядке, волосы. Шлемам нужна причёсывающая функция, и как можно скорее! — А если бы я умолял о спасении, чтобы ты сделала? — Вдруг спросил офицер. Вера нахмурилась и убрала ладонь с его головы. — Спасла бы. «Но очень сильно разочаровалась». — мысленно закончил за неё Ворон. … Одну целебную неделю спустя. «Зачем я это делаю? Нет, ну мне точно пиздец». Пораженческие мысли никак не мешали Ворону выбирать самые роскошные, из растущих на лугу белых цветов. … Веру он встретил уже следующим утром. По её собственной прихоти, церберша спала в палатке, а не в общих апартаментах, зато одна. Когда Ворон приподнимал полог, она мастерила на голове что-то вроде короткого хвоста, но, едва заметив офицера, позволила волосам свободно свалиться на плечи. — Как себя чувствуешь, бедолага? — Благодаря тебе, единым целым. Вера усмехнулась. — Полагаю, ты ко мне не просто так зашёл? — Я говорил с верхом, из-за непридвиденно-больших объемов выполненной работы нам дали отпуск на три дня. Брови девушки поползли вверх. — Я об этом не просила, но спасибо, — едва уловимый вздох, — наверное. И… пока ты не ушёл, больше не разбрасывай мусор. Букет восхитительно пахнущих полевых цветов, которые он подбирал не один час, перелетел с её стола прямо ему в руки. — Я уже говорила, спасать этих людей просто моя работа, если бы они все заразились, аутопсией занималась бы тоже я, а я не люблю делать лишних действий. Поэтому, мне этот букет в пизду не впился, никогда не понимала, в чём вообще смысл их дарить! — И всё же… — он глубоко вдохнул, — тебе стоит их взять. Подарок летит обратно, только вот Вера не утруждается его ловить. Букет попадает по лицу и белоснежные цветы рассыпаются. — Нахуя? — церберша не кричит, её возмущенный голос спокоен, только глаза отсвечивают красным. — Нахуя я сшивала твою жопу? Чтобы ты мне устраивал сцену, достойную семилетнего пиздюка? Ворон хотел что-то сказать, но девушка подняла ладонь. — Молчи, блять. Миссия окончена, и мне до пизды, что обо мне думают все эти люди, я притворялась, думая сэкономить силы, но… — Она начала расхаживать из стороны в сторону. — Тебе нравится признание? Так иди, бери! Я заебалась выпиннывать грёбанных людишек, когда тебе был нужен отдых! — киборг вдруг осеклась. До неё медленно доходило, что она сболтнула лишнего. — То есть, — для баланса он отставил одну ногу назад, — ты реально всё время сидела у моей койки? — Я… — Вера выглядела растерянной, но лишь на мгновение, — если бы ты откинулся, то Ника бы настолько взбесился, что словил инфаркт! — Не знал, что тебя так заботит Никола. — ударение на последнем слове не оставляло сомнений, что именно имелось ввиду. — Сука, иди убейся! — Значит, дело не в Николе? Церберша уставилась на него уничтожающим взглядом. У киборгов не болит живот, но выглядела она так, будто попробовала один из кулинарных «шедевров» Люсии. — Тебе постельного режима не хватило? — она потянулась за прислоненным копьём. — С избытком. — Ворон завёл руку за спину, где на ремне висел резак. Убить она его не убьёт, а вот отправить на месяц в госпиталь, это вполне в её стиле, лучше подстраховаться. Это движение не осталось не замеченным. — У меня слишком хорошее настроение. Оставим до другого раза. Я спасла твою грёбанную жопу, проваливай, наслаждайся отпуском! — А ты что будешь делать? — Я? Ничего! Людишки уже имели удовольствие лицезреть меня настоящую. Думаешь мне доставляет, когда все пялятся на меня как на прокаженную, попутно вознося тебя до небес? Нет уж, спасибо! — она покачала головой, — Никогда не думала, что Командир элитного отряда «Серый Ворон» может пасть так низко, чтобы получать удовольствие от такого! — Ты будешь рассказывать мне за низость? — Ворона это слегка позабавило, — впрочем, наверное, мне стоит извиниться, это же из-за меня тебя узнали. — Что ты имеешь ввиду? — девушка нахмурилась. — Ну кликуху «Смерть» первым упомянул точно я. Вера молчала. — …ты мне за что-то мстишь? — сказала как-то надломлено, но это продолжалось всего секунду. — Плевать, мне не привыкать. Но ты… смело с твоей стороны! Это какая-то месть, тебе надоело партнёрство, или… — церберша рассуждала вслух, на губах появилась улыбка, а в руке копьё. Без предупреждения, она выбросила руку вперёд, целя остриём прямо в лицо. У Ворона не было шансов уклониться, копьё в любом случае задевало щёку или ухо. На это кровожадная киборг и рассчитывала, она уже предвкушала звук разрезаемой плоти, но… Услышала только металлический лязг. Сталь ударилась о сталь. Небрежным движением резака офицер отвёл копьё в сторону и, паскудно ухмыляясь, достал из-за спины второй, делая пару шагов назад. — Ах ты ж хиитрый ублюююдок, — протянула Вера, от неё это звучало комплиментом. — ну что ж, — в красных глазах вспыхнул азарт, — разнесём тут все, не жалко. — Пинком отправила единственный стул куда-то в угол и снова атаковала. Мирное утро заполнилось лязгом и хэканьем, а форменные ботинки бодро оттаптывались по цветам. Мало кто мог поддержать Верин темп. Раненый Ворон точно не мог, но, познавая розу, ты познаешь её шипы. И, поскольку, реально убить его она не пыталась, офицер легко предугадывал её движения. Очередной неудачный выпад закончился тем, что копьё оказалось плотно зажатым подмышкой. — Неплохо, птенец. — процедила Вера, не делая, однако, попытки вернуть себе контроль над оружием. — Ну, мне повезло узнать тебя и твой боевой стиль получше, твои действия далеко не настолько спонтанны, насколько ты хочешь, чтобы казались. — Да… А это ты тоже предвидишь? — она резко дёрнула копьё на себя. Отпустить его Ворон не успел, поэтому моментально оказался у неё в руках. Инстинктивно зажмурился, ожидая, что она сожмёт и без того травмированную спину. Однако, у церберши были абсолютно другие планы. Вера поцеловала его в губы, быстро, неряшливо, неаккуратно, ожидая, что её оттолкнут. Она же не человек, и даже не Люсия.Пожалуй, единственный киборг, которую Ворон мог целовать, в представлении Веры. Командир не оттолкнул её, девушка уткнулась ему в плечо, не решаясь посмотреть в глаза. Аккуратно погладил её по шее и спине, помогая расслабить дрожащие от напряжения мышцы. Вера задышала ровнее, разве что, не замурлыкала по кошачьи, и не забила хвостом, как собачка. Только тогда, Ворон приподнял её подбородок и тоже поцеловал. Осторожно, поверхностно, по правде говоря, он не совсем представлял как это делается, случайные связи с девочками или киборгами «специфического назначения» не располагают к оттачиванию техники. Горькая нотка табака, медикаменты и виноградная кислинка. Так пахла и чувствовалась Вера. Как змея гибкая, она тёрлась о грудь, «текла» спиной по обхватившим её ладоням. Такая тёплая и привычная… своя. «К чему лишние мысли?» — о предрассудках он никогда не думал. — «Завтра вообще сдохнуть можно». Подстёгнутые этими размышлениями пальцы устремились под ремень её штанов, а девушка, разорвав поцелуй, прижалась ещё теснее, ухватившись уже за шею. — Эээ... — детский голос моментально уничтожил атмосферу момента. А его обладатель стоял у входа в палатку, лишившись нижней челюсти. — Пиздюк! Убью ублюдка! — Вера рванулась, полная решимости осуществить обещанное. Сдержать её, при всём желании, Ворон не смог бы, поэтому, подставил подножку, а сам упал сверху. — Как в дурацких фильмах Золотого века.— подозрительно спокойно сказала церберша. — Никогда не думала, что это так приятно, но, может, всё-таки, на кровать? Не хочу снова сшивать тебе спину. Приподнявшись на лопатках, потёрлась промежностью о его ногу. Офицер был готов согласиться, но… — Прошу прощения, господа, но… — обладатель мужского голоса был намного умнее своего младшего собрата и говорил снаружи. Его, правда, никто не слушал. Ворон галантно помог Вере подняться. — Видимо, в другой раз. — виновато пожал плечами. — Служба. — Ага, если это не что-то критическое, я его кастрирую на хер. Чтоб узнал, что мы чувствуем. Научится уважать солдат. А что до другого раза, — она хитро сощурилась, —не жди, что я забуду.