Bloody Roses

Сидя на крыше Шато в наушниках и слушая музыку, Джисон пил горячий кофе и смотрел на двор кампуса. Сегодня впервые за несколько недель выглянуло солнце, поэтому студенты выбрались на поляну. Кто-то сидел у импровизированного костра, пытаясь согреться, кто-то играл в бадминтон. Под музыку, которая играла в наушниках, Джисон как будто смотрел начало одного из многих подростковых фильмов. А их он насмотрелся вдоволь. Он потянулся к рюкзаку и достал дневник, намереваясь что-нибудь написать. Но увы — сегодня вдохновения не было от слова совсем. Тогда Джисон допил кофе, убрал дневник обратно в рюкзак и спиной почувствовал на себе чужой взгляд. Обернулся. На крыше больше никого не было. Взглянул вправо, где как раз располагался Донжон, их блок, точнее его второй этаж. Окно в комнате Чана и Лино было занавешено плотными белыми занавесками, поэтому разглядеть что-либо было довольно трудно. А с того расстояния, на котором находился Джисон, практически невозможно. Только сейчас Джисон догадался, какое выгодное на самом деле у хёнов расположение. Из их окна видна не только часть крыши, но и двор кампуса со всеми студентами, и университетские корпуса. Прекрасное место для наблюдения за кем бы то ни было. Собрав все свои вещи в рюкзак и накинув его на плечи, Джисон решился на, возможно, самый сумасшедший поступок в его жизни. Он ступил на карниз, заставляя себя не смотреть вниз, и стал продвигаться вперед маленькими шажками. Хорошо, что солнце светило в затылок, а ветра практически не было. Музыка в наушниках была единственным, что заставляло двигаться вперед и не оборачиваться. Джисон пару раз не сдержался и посмотрел вниз. Там никого не было, а значит, нежелательных зрителей его маленькой шалости тоже. Дойдя до плоской части крыши, к которой примыкал второй этаж Донжона, Джисон спрыгнул с карниза и наконец смог нормально выдохнуть. Недавний диалог с Лино снова зазвучал в голове. — Тебе что, адреналина не хватает? — спросил Лино после небольшой паузы. — В Темницу ходить запрещено, ты в курсе? Вылетим отсюда быстрее, чем пробка от шампанского в руках Чанбина. — Может быть, и не хватает, — сложив руки на груди, ответил Джисон. — Я вообще по натуре авантюрист, да и выбора у тебя особо нет. Кодекс есть кодекс. Лино помотал головой и вздохнул. — Если такой авантюрист, иди гуляй по крыше Шато. — Ты не сможешь мне отказать, хён. Подойдя к арочному окну, Джисон приник к стеклу и сощурился, пытаясь разглядеть хоть что-то. За занавесками никто не подавал признаков жизни, и Джисон уже собирался расстроиться. Выходит, он зря проделал этот путь сумасшедшего. Или же не зря. Пару раз постучав по стеклу, Джисон стал прислушиваться и ждать. Кто-то из них стопроцентно находится там, весьма удивленный человеческому стуку в окно и застывший посреди комнаты. И он не ошибся. С широко раскрытыми от шока глазами Бан Чан раздвинул занавески и уперся в Джисона взглядом. Пару мгновений он стоял в ступоре, как будто не мог понять, действительно ли он видит реального человека или у него начались галлюцинации. Но потом он очнулся и отодвинул щеколду, чтобы нежданный гость смог войти через раскрытое окно. Джисон залез внутрь и спрыгнул на мягкий бордовый ковёр, занимающий площадь всего пола. Он достал наушники из ушей и пылко поприветствовал Чана, до сих пор пребывая в адреналиновом состоянии. — Привет, хён. Бан Чан крепко обнял его в ответ и, не до конца веря своим глазам, рассмеялся. — Как тебе такое вообще в голову-то пришло? Чёрт возьми, там же высоко. — Я был в наушниках. Спасибо хип-хопу за целую попу, так сказать. Они снова зашлись от смеха, после чего Хан стал рассматривать комнату, в которой прежде никогда не был. В тот вечер, когда он чуть не упал с лестницы, разглядеть толком ничего не удалось. Зато сейчас, пока Лино не было, Джисон мог изучить каждую маленькую деталь. Что-то же здесь есть интересного, раз никто, кроме самих Чана и Лино, сюда никогда не поднимается. Но с первого взгляда, комната как комната. Просто больше, чем у Джисона, светлее и гораздо уютнее. Возможно, всё дело в шторах, ковре и цветочных горшках. И, разумеется, расположении у самой крыши. Сюда проникал какой-никакой солнечный свет, который, спустись лишь на этаж ниже, уже не пропускали плотные ограды из деревьев. Чан присел за стол, заваленный книгами и дневниками в кожаных обложках, и пригласил Джисона сесть на свою кровать. — Извини за беспорядок. Я не ждал сегодня гостей, — Чан ещё раз поправил стопки книг, которые на самом деле трудно было назвать беспорядком. — Ой, да брось, — Джисон отмахнулся. Он жил с Феликсом, поэтому уже научился игнорировать, когда вещи лежат где угодно, но не на своих местах. — Я же тебя не отвлекаю? А-то без предупреждения. — Конечно, нет. Я писал, но мне уже необходима пауза. Строчки перед глазами плывут. Обсуждение насущных проблем со зрением, которые так распространены в филологическом комьюнити, плавно перетекло в обсуждение книг и их написания. У Чана было гораздо больше опыта и знаний в этой сфере, поэтому Джисон впитывал каждое его слово, как губка. Теплая, дружеская атмосфера окутывала их, как мягкий плед, на котором сидел Джисон. С Чаном было легко, и разница в возрасте почти не ощущалась. Они болтали, наслаждаясь компанией друг друга ровно до того момента, пока у Чана не зазвонил телефон. Тогда он, извинившись, покинул комнату, оставив Джисона абсолютно одного. Опрометчивое решение. Комната Чана и Лино интересовала Джисона даже больше, чем Темница главного корпуса. Наверное, просто потому, что про Темницу он уже был наслышан и создал для себя образ в воображении. А комната на протяжении месяцев была так близко, но у него так и не представилось случая её посетить. До сегодняшнего дня. Он осмотрел стол Бан Чана, заваленный литературой разных лет и жанров. Личные дневники, однако, трогать не стал — пересечение личных границ, да еще такое наглое, казалось неправильным. Полистал пару книг, понюхал страницы и удовлетворенный их приятным запахом углубился в комнату. Там была половина Лино. Это можно было даже понять по запаху, который теперь въелся Джисону в память. Терпкий, как алкоголь, но со сладкими, как у свежего нарцисса, нотками. Ему никогда прежде не нравился какой-то определенный запах. Даже страницы книг не кружили голову так сильно. На кровати Лино лежал такой же мягкий плед, только бордового цвета. На нём — разных размеров подушки и такой же как у Чана дневник в кожаной обложке, из которого торчал исписанный с обеих сторон листок. Джисон поборол внутреннего демона и отвернулся от искушающего дневника. Книжный стеллаж, занимающий пространство от пола и до потолка, был заполнен кроме книг горшочками с цветами, вырезками из газет и маленькими фигурками животных. Джисон взял фигурку черного кота с зелеными глазами и повертел в руках. Такой миниатюрный, но прорисован качественно. Он вернул кота на место таким образом, чтобы Лино не заметил, что к нему кто-то прикасался. Непонятно, чего Джисон ожидал от этой маленькой шалости — проникновения в комнату хёнов. Здесь было очень уютно, но вполне заурядно. Ни фотографий, на которые можно было бы поглазеть, ни сверхнеожиданных вещей по типу телескопа или диджейского пульта. Из техники только виниловый проигрыватель на отдельной подставке. В 90-х здесь наверняка было так же. Джисон ещё немного походил у стеллажа, заглядывая на верхние полки. Но дотянуться он всё равно не мог, поэтому вернулся к кровати и сел на бордовый плед. Чужой дневник стал манить, даже не попадая в поле зрения. Поскорей бы пришёл Чан, иначе Джисон уже собирался поддаться своему любопытству. Это становилось почти невыносимым, и он даже не знал почему. У Чана этих дневников куда больше, и лежат они на столе рядом с книгами, где их легко можно перепутать. Почему же Джисона тянет именно к этому одиноко лежащему дневнику? Нет, он не имеет права. Это неправильно — пренебрегать личными границами другого человека, тем более когда этот человек так усердно их выстраивает. Джисон поднялся и стал тереть виски, пытаясь привести себя в порядок. Он не будет этого делать. Не будет читать чужой дневник. Он лишь немного достанет выглядывающий листок, а потом вернет его на место. Это не преступление. Быстрым движением, чтобы не передумать, Джисон вытянул листок на пару сантиметров. Вверху были написаны лишь непонятные последовательности букв, соединённые стрелочками. «Х→Л→К→Я→С→Х». Над последней буквой стоял перечеркнутый знак вопроса. Ниже красивым ровным почерком было написано: «В груди спотыкалось сердце. Я ненавидел эту жалкую, ущербную мышцу, которая тыкалась мне в рёбра, как недобитая собака». Очевидно, цитата, раз Лино заключил слова в кавычки. Джисон стал вытягивать листок, чтобы увидеть ещё что-нибудь, но за дверью послышались тяжелые шаги, поднимающиеся по металлической лестнице. Он тут же вернул листок на прежнее место, ровно так, как он и находился, и постарался убраться с половины Лино как можно скорее. Разговор по телефону ввёл Бан Чана в глубокие раздумья. Как только он вернулся в комнату, то не сразу обратил на Джисона внимание. Тот уже успел перебраться поближе к безопасной зоне комнаты, к окну, и бросил изучающий взгляд на университетский двор. — Сегодня что-то типа вечеринки у костра? Чан был вырван из мыслей, поэтому подошел к Джисону и тоже взглянул на кучку студентов, разводящих потухший огонь. — А, точно. Сегодня последнее осеннее полнолуние. Обычно устраивают посиделки у костра с гитарой и жареной едой. — Звучит заманчиво. Может, присоединимся? — Через пару часов можно. Как раз стемнеет, и там будет самое то. Так и договорились. Джисон не хотел уходить к себе, потому что никаких планов на ближайшие два часа у него всё равно не было. Феликс вряд ли был в комнате, а занять себя чем-то пришлось бы. Поэтому он решил напроситься остаться здесь. Чан воспринял его просьбу, к счастью, положительно. — Я хотел еще поработать над книгой. Ты пока можешь взять что-нибудь почитать или послушать музыку, проигрыватель в углу. — А я не буду мешать? — недоверчиво покосившись на виниловый проигрыватель, спросил Джисон. — Там только классическая музыка, — улыбнувшись, сказал Чан. — Так что, смело ставь. Не прогадаешь. Джисон стал перебирать пластинки, среди которых действительно была одна классика, за исключением одной пластинки с альбомом группы ABBA. И хотя ему безумно хотелось послушать одну из лучших песен всех времён, он поставил пластинку на место. Чан, по-видимому, и не догадывается, что у них есть это золото. Тихая фортепианная музыка полилась из проигрывателя. Чан уже ловко печатал в ноутбуке свое творение, пока Джисон в сотый раз запоминал детали интерьера. Он заметил на комоде милую желтую лейку и решил полить цветы, которые выглядели обезвоженными. Наверняка Лино пришёл в настоящий шок, когда вошёл в свою комнату и увидел эту картину а-ля воскресный вечер семейной пары. Но даже если он и испытал сильное удивление, то виду не подал. А вот Джисон чуть не подпрыгнул, когда увидел Лино, направляющегося прямо к нему. — Привет, хён. Джисон поставил лейку на место и попытался улыбнуться. Но у него не получилось ничего, кроме оскала, который Лино, вероятно, неправильно понял. — Донимать своей Темницей пришел? Его голос прозвучал громко в успокаивающей атмосфере комнаты. Бан Чан посмотрел на них, подняв голову над крышкой ноутбука. Лино бросил ему жест, мол, он будет вести себя тише, и за локоть потянул Джисона на свою половину комнаты. Усадив Джисона на кровать, Лино остался стоять. Он нависал над ним и, сам того не осознавая, очень смущал. Джисон бросил короткий взгляд на несчастный дневник и только тогда поднял голову, чтобы посмотреть на Лино более уверенно. — Я не знал, будешь ли ты в комнате, поэтому такой цели у меня не было. Просто хотел пообщаться и поглядеть, как тут у вас обустроено, — Джисон сглотнул, когда Лино сел рядом, и их колени уперлись друг в друга. — Мне, кстати, у вас понравилось. Уютно, и места много. — Спасибо, — Лино перевел взгляд на стеллаж и цыкнул. — Кажется, ты узнал меня чуть лучше. Фигурки животных, особенно котиков с их яркими глазами, смотрели на них с полок. Джисон покачал головой. — Я до сих пор думаю, что ты ужасен. Котиков, вероятно, будет мало, чтобы доказать обратное. Лино посчитал это смешным и откинулся на руки, сведя плечи. Но его рука упала как раз на кожаный дневник, почти слившийся с бордовым пледом, и улыбка с его лица спала так же быстро, как Чан напечатал слово «эпилог». Джисон повернулся и посмотрел на чужой дневник так, будто видел его впервые в жизни. — Это что у тебя? — спросил он, мысленно заставляя себя успокоиться. Пару раз моргнув, Лино поднялся и положил дневник на полку стеллажа, как раз рядом с черным котиком. Потом вернулся на своё место как ни в чем не бывало. — Ерунда. Записываю туда лекции иногда. Или цитаты из книг. Кстати об этом, — посмотрев Джисону прямо в глаза, Лино еле слышно спросил: — Прочитал ту книгу, которую я тебе дал? «Шипы». Книга без автора, в чёрной обложке, лежит под подушкой. Точно. Вот почему Джисон не мог долго уснуть в последнее время — под подушкой лежит непрочитанная книга. Такое для него своеобразное бремя. — Н-нет, — под прямым взглядом Лино, который иногда даже забывал моргать, Джисон опять начинал нервничать. — Но обязательно прочту. После того, как мы сходим в Темницу. Закатив глаза, Лино отвернулся. Так-то лучше. Джисону гораздо спокойнее созерцать этот прекрасный профиль, чем внутренне плавиться под пристальным взглядом. — Сегодня после восьми, — сказал Лино почти шепотом. Так, что Джисон не сразу догадался, о чём речь. — Оденься потеплее, что ли. И слушайся меня. Если говорю ложиться на пол, ты ложишься, а если говорю, стоять на месте — выполняешь беспрекословно. Мне не нужны из-за тебя проблемы. — Кажется, я из нас единственный авантюрист, — наигранно вздохнув, сказал Джисон. — Понял, буду послушным мальчиком. — Увидев, как на лице Лино расцветает его козырная ухмылка, Джисон поторопился добавить. — Но только сегодня. — Как скажешь, Хан Джисон. Потом каждый занялся своим делом. Лино, лежа на кровати, слушал музыку с закрытыми глазами, а Джисон, сидя на полу и опершись о кровать Лино спиной, читал. Вскоре Бан Чан закончил и, закрыв ноутбук, подошел к ним. — Идём? Лино лениво открыл глаза и потянулся. — Вы собрались на костёр? — Да, — Чан наклонился и потянул Лино за руку. Тот сразу сел. — И ты идешь с нами. — Вообще-то я собирался поспать, — он бросил взгляд на поправляющего брюки Джисона. Пока тот сидел, они собрались в неудобную гармошку в паховой области. — Поэтому, без меня. Джисон тут же поднял голову. Неужели Лино забыл об их договоре? — Без тебя никак, хён. — Почувствовав на себе две пары пытливых глаз, Джисон смутился, поэтому выдал совсем не то, что собирался. — Ты мне нужен. Не в том смысле, что… Чан попытался скрыть улыбку, а Лино без единой эмоции на лице смотрел Джисону прямо в глаза, пока тот пытался придумать стоящее объяснение. Но язык сейчас работал не в его пользу, поскольку говорил абсолютно невпопад. — Я пока позову остальных, — спасибо Чану за разбавленную неловкость. — Вы тоже спускайтесь, и вместе пойдем. И он ушёл, а Джисон, отвернувшись от Лино, подошёл к окну, где лежал его рюкзак. Булочка с заварным кремом дожидалась еще с утра. Джисон решил немного перекусить, чтобы не чувствовать себя подавленно. Он не видел, как Лино поднялся, но услышал его осторожные шаги. — Ты понимаешь, что если мы пойдем туда вдвоем, то уйти в восемь, не вызвав подозрений, будет довольно проблематично. Джисон обернулся и с набитым ртом ответил. — Так вот чего ты боишься. Слухов и подозрений. — Сначала прожуй, а потом говори. Манерам не учили? Чтобы позлить Лино ещё больше, Джисон стал жевать медленнее, внимательно наблюдая, как это расшатывает чужие нервы. Но он сам попался в капкан, когда Лино провел большим пальцем по его нижней губе, чтобы убрать остатки заварного крема. Джисон прекратил жевать и в ступоре посмотрел на протянутый ему палец с белым кремом на нем. — У тебя руки грязные, — отнекивался он, сделав полшага назад. Но пространство между ними незаметно сократилось снова. — Сам слизывай. — Мне нельзя, непереносимость лактозы, — бросив осторожный взгляд на губы Джисона, Лино немного потерял нить разговора. — Так что, эм, могу вытереть о твой свитер. Он поднес липкий палец к шерстяному бежевому свитеру, и Джисон отпрянул. — Сдурел? — схватив Лино за запястье, он держал его ладонь на безопасном расстоянии от своей одежды. — Я только сегодня его надел. Пожав плечами, Лино, к большому удивлению Джисона, не высвободил свое запястье из крепкой хватки. Его взгляд становился всё темнее, а когда Джисон всё-таки приблизился и слизал крем с чужого пальца, Лино чуть приоткрыл рот и тяжело сглотнул. Хан отбросил его запястье и провел языком из одного уголка рта в другой. Он видел, как внимательно Лино проследил за этим действием. — Ладно. Сходим на костер, а потом в Темницу. Всё равно раньше полуночи там не так страшно, — после короткого молчания сказал Лино. Они молча спустились на первый этаж блока, где их уже ждали Чан, Феликс и Чанбин, развалившись на диванах и о чём-то смеясь. Ещё издалека Джисон увидел хитрое выражение лица Феликса и догадался, о чем тот думал. К счастью, он не озвучил свои мысли до того момента, пока они не отошли от остальных на достаточно приличное расстояние. Феликс подхватил Джисона под руку уже на улице и своим глубоким голосом заговорил, стараясь звучать максимально непринужденно. — Чан рассказал, как ты сегодня, камикадзе хренов, ходил по крыше и ворвался к ним в комнату. Что за изменения я вижу в последнее время, а, Джи? И чем вы там занимались с Лино-хёном? Мы задолбались ждать. Джисон лишь с тяжестью выдохнул. — Я просто наслаждаюсь своим студенчеством, что тут такого? А про последнее — я же не интересуюсь подробностями ваших с Хёнджином прогулок. — И очень зря. Может, почерпнул бы чего для себя, — подмигнув, сказал Феликс. Состроив гримасу, Джисон толкнул Феликса в бок. В шутку, конечно, но Феликс неожиданно закашлялся и почти потерял равновесие. Джисону пришлось подхватить его, чтобы удержать на ногах. — Ликс, ты чего? — спросил он обеспокоенно. Феликс с минуту восстанавливал дыхание. Потом легко отстранился и в привычной манере улыбнулся. — Кто последний, тот подстилка Лино, — и побежал в сторону уже видневшегося через ветви деревьев костра. Джисон поздно среагировал, поэтому ему не хватило совсем немного, чтобы обогнать Феликса. Но тот на удивление не стал его дразнить, когда они присоединились к остальным студентам, сидящим у огня и поющим песни. Феликс сел на принесенный кем-то пластмассовый табурет и, тяжело дыша, отвернулся в противоположную от дыма сторону. А Джисон присел между укрывшимися пледом девушками и подхватил песню. Чан, Лино и Чанбин стояли на противоположной стороне со стаканчиками. Джисон не часто поднимал на них глаза, но когда делал это, ни один не смотрел в его сторону. Одна из девушек кинула половину своего пледа Джисону на ноги. — Уже холодно. Кстати, если хочешь есть, то у меня есть пачка зефира. Можем пожарить. Джисон поблагодарил девушку, скромно улыбнувшись, и от зефира не отказался. Пока они ждали, то успели разговориться, и стеснение немного отступило. Они ели жареный зефир, приготовленный до идеального состояния, и кидались друг в друга салфетками. Джисон чувствовал себя легко, но вдруг ощутил на себе чужой взгляд и поднял голову. С противоположной стороны на него смотрел Лино, спрятав нижнюю часть лица за пластиковым стаканчиком. Джисон видел лишь глаза и нахмуренные брови, но и этого было достаточно, чтобы понять, что озлобленный взгляд Лино предназначался именно ему. Вопросительно мотнув головой, Джисон стал отмахиваться от дыма, который лез ему прямо в лицо. Глаза заслезились, а когда дымовое нападение прошло, Лино уже не смотрел, отвернувшись и болтая с Чанбином. Джисон кинул быстрый взгляд на время — было чуть за восемь. Неужели фраза «сегодня после восьми» воспринималась Лино слишком буквально? Не мог же он рассердиться на Джисона за то, что он, только часы стукнули восемь, не встал рядом с ним как штык. Звучало бредово. Но даже если это было так, Джисон решил проверить. Он ещё раз поблагодарил девушку, которая разделила с ним зефир и плед, и поднялся, направившись к хёнам. Чанбин, только завидев его, весело и громко крикнул. — О, сын маминой подруги, — он захватил Джисона в крепкие объятия и взлохматил ему волосы. — А ещё мой друг, брат, а в будущем, может, и зять. Вырвавшись из объятий Чанбина, Джисон посмотрел на Чана и Лино, нервно рассмеявшись. — Что вы ему налили? — Да не беспокойся, Хан-щи, — Чанбин закинул Джисону руку на плечо и протянул свой стакан. — Можешь тоже попробовать. Джисон принюхался и понял, что в стакане было просто пиво. Поэтому вежливо отказался. Чанбин опустошил свой стакан, потом сходил еще за одним и пошёл искать Феликса. Чан бросил взгляд сначала на нервного Джисона, потом на причину его нервов, Лино, и последовал за Чанбином, снова оставив их наедине. — Если хочешь мне что-то сказать, то говори, — Джисон сложил руки на груди и неловко придвинулся к Лино, так что между ними осталось минимальное расстояние. — Это же ты подошёл. — Потому что ты на меня озлобленно посмотрел, — воскликнул Джисон и сам же испугался своего порыва. Лино испустил слабый смешок. — Это мое обычное выражение лица. Слышал про RBF? И вообще, не надумывай. Я бы не стал тебя ревновать. — Ревновать? Джисон удивился подобному предположению, потому что ему такое даже в голову не пришло. Он уставился на вмиг побледневшего Лино, который повернулся и, сжав его плечо, кивнул в сторону главного корпуса, слабо освещенного лунным светом. — Сейчас идеальный момент, чтобы незаметно уйти. Если ты не передумал, конечно. Всполохи огня отбрасывали теплый свет на их лица. В воздухе пахло жареным зефиром и прохладой, трава под ногами была влажной, а полная луна освещала поляну, на которой группа студентов ютилась у большого костра и распевала песни. Несмотря на окруживший холод, их грела компания друг друга, хорошая музыка и вкусная еда. И в этот конкретный момент Джисон почувствовал, как его сердце сжалось от непонятного и нового ощущения — смотря на Лино и плавясь от одного его взгляда, он мечтал остаться здесь и в этом мгновении навсегда. Или спрятать его в месте понадежнее собственной памяти. В какой-нибудь банке или коробке, чтобы в тяжелые периоды жизни можно было вернуться в это мгновение и почувствовать всё заново. Эта мысль пугала. Но желание пойти за Лино куда угодно вызывало настоящий, заставляющий содрогаться страх. И хотя Джисон подсознательно понял, что именно это могло значить, что-то внутри него до сих противилось и желало дать Лино отпор. Это неизвестное внутреннее нечто хотело показать, что Лино не производит на него того же эффекта, что и на остальных. Что он не заставляет Джисона чувствовать невероятные, новые и откровенно будоражащие вещи. Выйдя из состояния глубокой задумчивости, Джисон вдруг осознал, что Лино тоже всё это время не двигался и продолжал смотреть ему прямо в глаза. — Не передумал, — Джисон кинул взгляд на темное здание главного корпуса, в котором горело лишь одно окно холла. Охранники еще не спали. — Идём. Поспешным шагом они пересекали поляну, не оборачиваясь. Чан, Чанбин или Феликс наверняка их заметили, но вслед ничего не крикнули. Поэтому Лино и Джисон свернули в тень и обошли здание, оказавшись у его задней части. Лино шел впереди, а Джисон молча семенил сзади. Они подошли к широким плоским ступеням, ведущим вниз и примыкающим одной стороной к зданию. По-видимому, там находился вход в Темницу. Лино повернулся к Джисону. — Теперь ты впереди. Давай. — А почему я? — с круглыми от испуга глазами, Джисон снова посмотрел в кромешную темноту. — Может, вместе? — Не придуривайся. Шагай. Джисон хотел достать телефон, чтобы включить фонарик, но Лино его опередил и быстро зашептал. — Нас могут заметить, ты совсем головой не думаешь? Просто спускайся вниз, я поддержу, если потребуется. — Почему это я должен идти первым? — так же шёпотом парировал Джисон. — Вот иди сам, а я сзади подстрахую. — Ты не в той позиции, чтобы торговаться, Хан Джисон. Кто-то пообещал слушаться, вот и выполняй. Чувства, которые Джисон испытал, стоя на поляне, тут же испарились, как будто их и не было. Опять захотелось ударить Лино за его упрямство. Сжав челюсти, Джисон всё-таки пошёл первым, а Лино за ним, придерживая его за ворот свитера. Они спустились на удивление без происшествий и падений. Лино достал карманный фонарик и осветил толстую железную дверь. Джисон подумал, что такую даже силами двух человек хрен отодвинешь. На двери висел белый листок с предупреждением от администрации университета. «Запрещено для посещения». Пока Джисон разглядывал замки и щеколды, Лино присел на одно колено и стал ковыряться в замочной скважине ключом. — Откуда у тебя ключ? — не без шока спросил Джисон. — По наследству достался, — не поднимая глаз, сказал Лино. — Не делай вид, что не знал. Разве не поэтому ты позвал сюда именно меня? Джисон отрицательно качнул головой, но так как Лино не мог его видеть, произнёс вслух: — Откуда я мог это знать? Предки никогда со мной не делились, у кого из их компании какие артефакты остались с университета. Лино, казалось, это проигнорировал. Наконец в замке что-то щелкнуло, и ключ легко повернулся. Он поднялся, на удивление легко открыл тяжелую дверь, которая даже не скрипнула, и пригласил Джисона войти. Тот колебался. — Ну же, Хан Джисон. Разве не этого ты хотел? — с небольшой издевкой спросил Лино. Джисон недоверчиво посмотрел. — А если ты закроешь за мной дверь и оставишь там умирать? — Вот и проверишь, — пожав плечами, сказал Лино. Это не вселило в Джисона ни капли уверенности. У него было лишь два пути. Вперед — в неизвестность и темноту. Или назад — к костру, друзьям и бесплатному зефиру. Джисон поднял подбородок и шагнул вперёд. Оказавшись в кромешной тьме, он не стал оборачиваться, чтобы проверить, какое решение принял Лино. Но потом он услышал, как закрылась металлическая дверь, а Лино подтолкнул его в спину, поощряя идти вперёд. Тогда Джисон облегченно выдохнул. Оба достали фонарики, чтобы осветить себе путь. Из того, что Джисон мог видеть, были картины, сваленные в кучу, как какой-то мусор; одиноко стоящие скульптуры, при виде которых неподготовленному посетителю могло поплохеть на месте; на одной из таких висело красное боа, а на голову была надета ковбойская шляпа. Темница представляла из себя широкий и длинный коридор, вот и всё, что стоит про неё знать. Все атрибуты бывшего музея были покрыты слоем пыли и, по-видимому, давно перестали иметь какую-либо ценность. Джисон заметил какие-то линии на серых стенах, поэтому приблизил к ним фонарик. Оказалось, что это не линии, а надписи, причём разных размеров и смыслов. Некоторые из них были цитатами, причем либо про разбитое сердце, либо про безответную любовь. Ещё парочка надписей были обычными матерными словами. Но по большей части здесь писали признания в любви, либо же свои инициалы, заключенные в сердца. Лино ушел далеко вперед, не будучи впечатленным, ведь он наверняка видел все это не раз. Джисон поспешил к нему. — Я и не знал, что здесь есть своя Стена любви, как в Париже. Погрузившись в мысли, Лино не сразу понял, о чем с ним говорят. Он посмотрел на Джисона без единой эмоции на лице. — А, эта, — он махнул рукой на надписи, в которых утопали стены. — Обычно для этого сюда и приходят. Увековечить свою любовь и прочий бред. — Что вообще можно знать о любви, когда тебе двадцать? Лино пожал плечами, соглашаясь. Он снова замолчал и погрузился в себя, пока Джисон стал читать незнакомые ему имена, заключенные в сердца, и гадать, какая судьба сложилась у этих пар. Вряд ли многие из них сохранили свои отношения. Хотя его родители ведь сохранили, да и родители Чанбина тоже. Значит, не все так безнадежно. Его спутник опять куда-то делся, поэтому Джисон вновь его догнал. Почему-то он на подсознательном уровне ощущал, что нельзя оставлять Лино наедине с собой. По крайней мере, не здесь и не сейчас. — Мне говорили, что некоторые здесь устраивают марафон по бегу, — сказал Джисон. Дойдя до дальнего конца коридора, они обернулись и посмотрели на проделанный путь. Лино фыркнул. — Я тоже слышал. «Нельзя побывать в Темнице и не пробежать из одного её конца в другой. Это ужасное упущение», — процитировал он. — Не будем нарушать традиции? Джисон выключил фонарик и убрал телефон в карман брюк. Лино пару мгновений смотрел на него нечитаемым взглядом, после чего тоже убрал фонарик в карман. Их окружила плотная тьма. — Ты боишься темноты? — послышался шепот Лино. — До ужаса боюсь. А ты? — Тоже. Взяв Лино за руку и проигнорировав щекочущее чувство где-то в животе, Джисон дал счет. Три, два, один — и они, сорвавшись с места, побежали навстречу непроглядной тьме. Джисон ничего не видел, а только слышал свой смех, перекликающийся со смехом Лино. Они крепко держались друг за друга, переплетя пальцы и боясь врезаться в стену или в одну из страшных скульптур. В этот момент Джисон был счастлив — он слышал звонкий смех Лино, ощущал его кожу подушечками пальцев и чувствовал его терпкий запах ярче обычного. Наверное, органы чувств обострились в темноте. Внезапно их руки расцепились, и Джисон остановился. — Хён? — он стал судорожно крутиться, пытаясь нащупать Лино руками. — Я здесь. Джисон повернулся на звук голоса, и их руки снова встретились. На этот раз Лино его не отпускал. Вдруг стало до дрожи волнительно. Джисон телом ощутил, как Лино приблизился к нему — между ними оставались, наверное, считаные сантиметры. В темноте было сложно сказать наверняка. Он слышал чужое прерывистое дыхание, и свое собственное моментально сбивалось. Лино положил одну руку Джисону на талию, притянув к себе ещё немного, а второй провел по волосам. Джисон томно выдохнул и прильнул своим лбом к чужому. Реальность рассыпалась и собиралась вновь. Джисон не был уверен, что не спит, потому что он ничего не видел, а только чувствовал. И эти чувства вытворяли с его сердцем страшные вещи — почти пытки, только они были приятными, и хотелось большего. Наклонив голову чуть вправо, Джисон торопливо провел языком по своим губам и сделал второй сумасшедший поступок за сегодня. Он едва коснулся губ Лино своими, но этого было достаточно, чтобы через тело прошел яркий разряд. Джисон почувствовал, как хватка на его талии усилилась. Лино зарылся руками под чужой свитер, кожа горела под его пальцами, и наконец ответил на поцелуй. Джисон наслаждался звуками их сбившегося дыхания. Это так будоражило и одновременно успокаивало. В данный момент Джисон даже забыл о том, что это его первый осознанный поцелуй с парнем. Ему было абсолютно плевать. Куда важнее был тот факт, что это его первый поцелуй с Лино. Он ласкал его нижнюю губу между своими и полностью отдавался чувствам. Никогда ещё они не были столь поглощающими. Как Джисона вообще угораздило оказаться в подобной ситуации? Но этот вопрос Джисон задавал себе, мысленно улыбаясь. Сейчас он был счастлив. А в моменты счастья не принято думать о его причинах. По закрытым глазам резанул яркий верхний свет. Джисон тут же сощурился и отпрянул. Лино в испуге посмотрел на него, после того как привык к свету. Что за черт. Но Джисон не успел ничего сказать. Лино резко схватил его за руку и почти толкнул в пространство за скульптурой с ковбойской шляпой и кипой картин. Сам он присел рядом и жестом приказал молчать. Почти сразу послышались мужские голоса и громоздкие шаги. Джисон догадался, что это охранники. — Ну и что тебе тут послышалось? — Говорю тебе, здесь кто-то бегал. Они дошли до тяжелой металлической двери и дернули за ручку. Джисон в ужасе прикусил губу, чувствуя скорое разоблачение. Лино взял его ладонь в свою и медленно помотал головой, призывая не паниковать. Дверь оказалась заперта. Тогда охранники еще немного походили в опасной близости от их укрытия, после чего ушли. Свет погас. Вернулась прежняя тишина. Джисон судорожно выдохнул и откинулся головой на холодный мрамор. Сердце не планировало успокаиваться.