Зависимость

      Сменив рабочий наряд на будничный (хотя на смену наряда здесь вряд ли наберётся. Я просто поменяла легкий медицинский халат на плотный, слегка грубоватый и уже малость заношенный, но всё ещё очень крепкий и к тому же непромокаемый плащ-пальто из местных материалов) и заперев каюту-кабинет, мы стремительным шагом направились к обиталищу моей спутницы.       Не знаю, чего я ждала от каюты механика. Тесное помещеньице без каких-либо излишеств, в котором дай бог наберется полтора метра в квадрате. Вмонтированная в стену откидная койка, схожей конструкции столик и опять же утопленный в корпус нашей передвижной крепости шкафчик с замком под всякое личное. В сравнении с моими «хоромами», данная коморка выглядела в лучшем случае удручающе.       В отличие от моего, наряд Лекс скорее дополнился: поверх майки она натянула лёгкий серый свитер, который после был сокрыт таким же как и у меня плащом. Сие совпадение в общем-то меня ничуть не удивило, потому как данная одежка пользовалась уважением и популярностью у всех, кто хоть сколько-то серьёзно занимался мореходством. Плотная, крепкая, не мокнет, что (как неожиданно!) было особенно приятно, не горит. Даже не самую едкую, но всё ещё неполезную дрянь держала эта чудо ткань. А при особой нужде могла и некую защиту от клыков и когтей предоставить, хотя я бы всё равно для этого предпочла более специализированную сбрую. И за всё это приходилось платить как буквально, так и метафорически. Чудо-плащ был тяжелее простой одежды, факт, но особого дискомфорта это не создавало. А вот цена была, конечно, кусачей, но всё ещё более чем заслуженной. Потому-то и стали вещи из данной материи некой негласной униформой любого уважающего себя морского волка.       Приодевшись и закинув в шкаф пояс с инструментами, механик поправила свой наряд, после чего без лишних слов махнула рукой в приглашающем жесте и направилась к выходу с судна. Не сказала бы, что наша посудина была очень большой. Видала я лодки и крупнее, — те же транспортники, к примеру, но дорога к выходу заняла у нас добрых пару минут. Покинув борт «Пилы», мы вышли в здоровенное помещение сухого дока, где можно было вдоволь насмотреться на разнообразные суда как вольных капитанов, так и подчиненных коалиции. «Публика» в доке сегодня была и правда пёстрая. Одна только горсть крошечных «Барсуков» в разнообразной комплектации чего стоила. Один решил, что навьючить на данную горе-лодку пушек словно ордена на великовозрастного олуха из европейской верхушки без намека на чувство меры, вкуса и понимания будет отличной идеей. Другой, наоборот, решил содрать с настрадавшегося ведра всё, как ему, видимо, казалось «лишнее». Зато каким-то макаром он умудрился водрузить на свою жертву горб, кажется, от лодки серии «C.A.M.E.L».       Всю эту «изобретательность» барсуководов можно было охарактеризовать одной фразой — «Пошлость, звенящая пошлость». А вон поодаль стояло то самое судно покрупнее. «Тифон», да не простой, а вроде как второй модели со здоровым, едва ли не во весь борт, гербом коалиции. Ишь ты, хвастаются. Впрочем, в этом случае хвастаться и правда было чем: на судно этой модели облизывались если не все, то уж большая часть капитанов. Думается, даже наш заправила с её кастомной вундервафлей нет-нет, да косилась на этого здоровяка.       Я могла бы еще долго пялиться на разношерстный флот, однако мой акт любопытства был жёстко прерван, как мне казалось в первую секунду, ударом о стену. От неожиданности я чуть не шваркнулась на пол, но, как говорится, «почти» не считается. Вернувшись в стабильное положение, я таки оторвала взор от вольного флота и решила взглянуть на «недвижимый объект». Тем самым объектом оказалась моя спутница. Ну, вернее, её спина. Занятно… Ей в зад сейчас влетели, а она даже не шелохнулась. Я, может, и не неостановимая сила, но полусотня, край шесть десятков во мне таки наберется. И правда недвижимый объект, чтоб её… За механиком что-то глухо щелкнуло, после чего механически загнусавило:       — Пропуск.       Аа… Вот оно что. Это мы, оказывается, уже до пропускника дотелепали. Даже как-то слишком быстро… Помещение сухого дока было внушительным, едва ли не треть от всей станции. Вот тебе и засмотрелась. И пока я размышляла на предмет неординарности нашей скорости, Лекс, видимо, уже отстрелялась и шагнула чуть в сторону, а меня вновь грубо вырвали из думок. Матюгальник на двери сперва молчал, видимо, собираясь с силами, а после издал наимерзейшую смесь из писка со скрипом, довершив эту хтоническую симфонию очень неприятно ударившим по барабанным перепонкам щелчком и таким же гнусавым «Пропуск». Глубоко вдохнув и с шипением выдохнув, дабы не ляпнуть кое-что очень нелестное как о всей этой системе пропусков в целом, так и о проверяющем в частности. У этих проверял не заржавеет в отместку и помурыжить часик-другой, ага… «Подозрение в причастности к движению сепаратистов», чтоб их хаски драли… Ересь одна, пропуска эти.       Станция хоть и крайняя в кряже, но ходовая. Главный перевалочный пункт меж «лягушатником» и афотическим плато А.К.А Большие воды. Потому-то и руку на пульсе всех её посетителей коалиция держала крепко, и пока мы только подплывали, местное начальство уже шерстило личное дело и нашего судна, и всей команды вплоть до самого бестолкового ассистента. Чуть что не по их — и всё, швах. В лучшем случае, просто от ворот поворот дадут по причине «неблагонадежности», в худшем… Да. А потому, какой бы идиотией мне это не казалось, я всё равно ткнула своим удостоверением в объектив стационарной камеры. С полминуты вокруг стояла сплошная тишина, такая, что гул воды за стенами звучал как-то по-особенному жутко, нагнетающе. Однако после проверки матюгальник вновь разразился звуками преисподней, и нам наконец-то дали добро на вход. ------ Бар “Пьяный Молох” местом был презанятным - на бумаге это обыкновенное питейное заведение коих на каждом аванпосте с пригоршню набирается, де факто же всё несколько интереснее. Хотя бы потому, что помимо общих правил установленных коалицией здесь имелись еще и собственные негласные обычаи, и бделись они на пару порядков усерднее чем то, что регулярно придумывало, додумывало и переиначивало “начальство”. Первый и, наверное, главный устой Молоха был прост и лаконичен: ”Сухопутным крысам ходу нет”. И их там не было. Ни одной. Молох предоставлял свои услуги уже не первый год, и начиналось всё отнюдь не здесь, потому то и слава о местных нравах разбрелась далеко-далеко. Сама я тут не была до сегодняшнего дня, но со слов знакомых, да и просто из урывков трёпа случайных людей наслушалась о всяком. Слыхала я и о том, что даже местные “часовые” сюда не суются, ибо у завсегдатаев не заржавеет, в лучшем случае, если цитировать дословно “дать в лыч”, а про худшее если и узнают, то только из заголовков газет. В чем я, конечно, сильно сомневаюсь. Творить беспредел в ключевом пути снабжения меж малыми и большими водами… Даже идиоту понятно, что это не просто дурость, а самая натуральная хана со знаком качества. Впрочем вертухаев с лычками коалиции, столь щедро понатыканных в каждом первом зале, за столиками сего заведения я не наблюдала. Хотя совсем без оных конечно не обошлось, стоял тут прямо перед нами один такой уникум “местного разлива”. На глаз этому детине можно было дать метра два росту, лапищи здоровые, такими только гаечные ключи гнуть, голова канонично лысая, и эдакая глубокая мудрость во взоре. Маменька видать по какому-то ГОСТу лепила, не иначе. Я даже невольно усмехнулась своим рассуждениям. По физии привратника было понятно, что тот причины моего веселья не оценил, благо во что-то нехорошее это не переросло. Тот лишь что-то глухо пробубнел и недовольно брякнул -Карты дайте свои, порядок у нас тут такой. Лекс рассталась со своим удостоверением без каких либо вопросов, и я слегка помявшись последовала примеру спутницы. Вертухай же неожиданно бережно взял документы и чуть отступив в сторону начал что-то тыкать во вмонтированном в стенку экране с клавиатурой, время от времени перебегая взгядом меж парой пластиковых карт и довольно пузатым монитором. Что-то промычал, кивнул и протянул нам карты. -Всё путём, двигайте - буркнул верзила, кивая вглубь помещения. И мы двинули. Внутренности Молоха были на удивление опрятные. Владелец столь неспокойного, по слухам, места уже одним этим фактом успел меня приятно удивить. Чистое, в меру просторное помещение с тусклым тёплым освещением, что, в сравнении с едкими лампами суден и аванпостов, было гораздо приятнее. Полы не деревянные, на нашем ледяном шарике с древесиной, к сожалению, туго, но вполне качественно отделаны под дерево, металлические же стены были щедро облеплены всевозможным творчеством: размалеванные похабщиной, изредка даже забавной, агитки коалиции, какие-то вырезки из старых и не очень газет, потёртые плакаты самого разного наполнения. Последние вальцевали много чем, были и пресловутые распутные девицы, и уже малость выцветшая, но всё столь же манящая природа далёкой земли и еще много чего. А во главе этой разляпистой “галереи” была совершенно нетронутая местным креативом репродукция Мона Лизы. Улыбка Джоконды обычно приятная и слегка загадочная сейчас, из-за контраста с остроумием завсегдатаев, отдавала еще и какой-то комичностью. И будто бы картины было мало, подле предполагаемого рабочего пространства хозяина горделиво стояло всамделишное фортепиано. И как бы мне не было совестно употреблять подобные слова в присутствии сего артефакта, но ничего кроме кроме “нихренаж себе…” в голову не приходило. Закончив с внешней оценкой питейного, я таки подошла к стойке и уселась на печально знакомый крутящийся стульчик. Владелец молоха долго себя ждать не заставил и уже через минуту я услышала тяжелое топанье, чередующееся с цоканьем и тихим металлическим скрипом. Невысокий, но крепко сложенный мужчина за 40, быть может даже все 50, волосы темные, жесткие, с залысиной, лицо квадратом. Взгляд цепкий, оценивающий, но общее выражение физии довольно приветливое. Ага… И усищи, роскошные такие, густючие и ухоженные. Ну словно хвастается! Подошел к нам бармен не спеша, мерно так, важничал он или всему виною был металлический протез вместо одной из ног я не знала, да и в общем-то не хотела. Подошел, осмотрел, тихо хмыкнул. -Доброй ночи, дамы. По делу зашли, али отдохнуть? -По делу? Как-то на автомате переспросила я, бармен же оперся локтями на стойку, пожал плечами и ухмыльнулся. -А как же… У меня тут не только досуг проводят, но еще и дела ведут. Купить, продать, время от времени могу даже работёнки подкинуть, а друзьям "Молоха" иногда и иные услуги оказываются, но это так, редко. Я хмыкнула, о чем - о чем, а вот о подобном ни единая душа и полусловом не обмолвливалась. Поддавшись любопытству, я решила поинтересоваться -А если подробнее?.. Бармен всё также неспешно похлопал себя по жилетке, нырнул рукой под полу и выудил курительную трубку. Вещица была довольно козырной, фарфоровая с выгравированной во всю длину зверушкой, родом еще из колыбели человечества. На рыбу не похоже, плавники какие-то слишком длинные, едва ли не длиннее самой тушки, чешуя тоже больше положенного, на этих самый плавниках так и вообще громадная и форма неестественная, вытянутая. Покусал мундштук, после небольшой паузы заговорил. -Коллекционер я, скупаю всякое интересное мне, и не интересное коалиции. Вещицы старые… Бармен для наглядности легонько щелкнул ногтем по трубке -…Литература, если она в более менее товарном виде, ювелирку тоже беру, дичь иногда даже, но это дело так… Реденько. Часть себе оставляю, часть перепродаю, есть у меня контакт с интересующимися человечиками. Продаю же штуковины более приземленные. Оружие, защитное снаряжение, медикаменты, так сказать подарки со стороны Роскосмоса и Китая, ммхм. Ну и совсем бестолковыми элементами коллекции могу поделиться, само собой не за так, ххыхы… Ну так что? Отдохнуть или по делу?