Фэйлун

Лань Цзинъи в очередной раз нетерпеливо поёрзал на постели, отбивая кончиками пальцев незамысловатый мотив по корпусу ноутбука. Каждая секунда ожидания соединения по видеосвязи казалась бесконечностью. А бесконечности можно складывать? Он же читал об этом совсем недавно! Небо, ну почему жизнь — такая сложная штука?! А ведь в университете говорили, что «даже писакам математика пригодится», надо было прислушаться! Наконец увидев по ту сторону экрана знакомые лица, Цзинъи едва не подпрыгнул от радости, облегчённо откинувшись на подушку. — Как дела у нашего зарубежного шпиона? — А-Цин лениво потягивала кофе. — А-Цин, не тревожь его ещё больше. Цзинъи, ты как, всё в порядке? Нужна помощь? — Цзычжэнь повернул монитор поближе к себе, скрывая коллегу. Та тотчас откатилась на офисном кресле обратно в кадр, разглядывая обстановку позади Цзинъи. — Ничего себе хоромы! — девушка присвистнула. — Ты в королевские переселился что ли? Шустро! — Ч-что?! Нет! Вовсе нет! В прошлый раз я звонил из своего кабинета! — Ты уверен, что не хочешь остаться? Твой принц целый кабинет тебе выделил, а у нашего директора будешь пахать ещё лет десять за каморку три на два, — девушка беззастенчиво уплетала печенье, облизывая при этом пальцы. — Если бы на меня богач глаз положил, я бы- — Во-первых, выделили не его по приказу, — перебил Цзинъи. — Во-вторых, если бы ты знала, как именно он смотрит, ты бы не захотела! Мне до сих пор стыдно за тот случай. Тогда Её Величество лишь отмахнулась, посчитав ситуацию курьёзной, и вспомнила эпизод из жизни Цзинь Жуланя. Как тот, будучи ещё ребёнком, получил на день рождения свой первый эспадрон в качестве подарка от отца. Окончания пиршества маленький Жулань ждать определенно не собирался: тотчас унёсся из зала, избрав своими противниками предметы искусства в коридорах и близлежащих павильонах. Конечно, по сравнению с этим одна ваза династии Мин — сущий пустяк! Для королевы! Но не для Лань Цзинъи, который такие вещи видел только в интернете! А потрогал… только спиной и не то чтобы преднамеренно. Цзинь Жулань, стоявший подле матери, её оптимизма не разделил, а от упоминания своего детства перед незнакомцем и вовсе пришёл в ярость. — За который из ста? — Очень смешно! Я теперь по коридорам ходить боюсь! И по саду! И везде! Его Высочество обещал написать жалобу в агентство, чтобы с меня… то есть, с Вэнь Юаня, вычли стоимость той вазы! — Да и плевать! Этому пареньку должны были перевести деньжат за работу королевским гувернёром, так? Вот пусть и вычтут из его гонорара, делов-то! — А-Цин периодически отвлекалась, выделяя что-то маркером в отданной ей на редактуру статье. — Делов-то?! А ничего, что этот парень должен был приехать только после новогодних праздников и вообще не виноват?! — запричитал Цзинъи, забираясь пальцами в распущенные волосы. — Я удивлён, что до сих пор никому из персонала не поручили связаться с «моим» начальством! Небо…. Может, сбежать по-тихому?! Пока меня не раскрыли?! Зачем я сюда полез… — накрыв лицо подушкой, Цзинъи тихо заскулил. — Пф! Так и вижу, как Его Королевская Задница строчит кляузу, потому что прислуга разбила какую-то древнюю цацку! У них же там этот, как его… имидж. Он тебя запугивает! Пригрози в ответ — сразу сдуется! — Не нужно ниоткуда сбегать. И грозить кому-то — тоже, — Цзычжэнь взглянул на А-Цин, но, кашлянув, поспешно отвернулся. — Цзинъи, успокойся, всё идёт хорошо. Ты разобрался в материалах, что я подобрал согласно плану занятий с младшим принцем? — интонацией он словно пытался через монитор погладить Цзинъи по голове. — Думаю да, — неуверенно отозвался тот. — Или нет! Я половину терминов не понимаю! Разве в его возрасте такое изучают?! — У богатых свои причуды, — вклинилась А-Цин. — Ты везунчик, раз с такими навыками преподавания тебя ещё не спалили. Цзинъи нервно сглотнул, вспоминая, что, вообще-то, юный принц уже давно это сделал, но помалкивал ради правдивой статьи о своём старшем брате. Это место — доска для го, а Цзинъи в нём — костяшка домино: выделяется сильно, но выглядит забавно, потому ещё не сбросили в тёмный пыльный ящик. По крайней мере, ощущал он себя именно так. — Может, пришлешь нам собранный материал? Хоть помрёшь не зазря. — А-Цин! — одновременно раздалось нервно из динамика и сокрушенно над ухом. — Ладно, чёрт с вами! Мне меньше править. Только не сотвори очередную глупость, купившись на смазливую мордашку. Ты там прежде всего для того, чтобы разоблачить его. — Не разоблачить, а узнать правду! И… он совсем не такой, каким его описывает пресса. — …Как ты вообще попал в журналистику, — А-Цин недовольно цокнула, скрывшись из кадра. *** Персонал вовсю был занят приготовлениями к коронации в канун рождества и не обратил бы внимания на юношу, уже освободившегося от занятий с Жусуном. Но Лань Цзинъи всё равно старался не попадаться им на глаза, чувствуя себя нарушителем правил. Наконец выйдя наружу, Цзинъи сладко потянулся, окидывая взглядом главный фасад дворца. В тёмное время суток на нём загорались мириады разноцветных огоньков, озаряя своим светом весь двор. Сейчас же, когда до захода солнца было ещё далеко, стены были словно увешаны серебряными нитями с нанизанными на них жемчужинами, а окна — затянуты морозными узорами. Гирлянды между фонарных столбов — точно ветви, окроплённые застывшим в моменте хрустальным дождём. Свежий воздух щекотал затылок и проникал сквозь тонкую ткань водолазки, побуждая кутаться в куртку сильнее. Несмотря на царящую вокруг сказочную атмосферу, Цзинъи не удавалось отделаться от чувства, что в этой стране не могло существовать его настоящего, потому вселенная пыталась всеми доступными способами устранить возникшую аномалию. Сначала из-под носа украли такси, хотя ладно, принца можно простить. То есть нельзя, но… у него были на то причины. Потом сорвалась конференция, способная обеспечить карьеру Цзинъи. После его приняли за гувернёра, что сперва казалось удачей, а на деле — прибавило проблем. Чего ждать дальше? Площадь перед дворцом с каждым днём всё больше заполняли ледяные скульптуры. Иронично, что недавно о технике их длительной сохранности рассказывал Цзинь Жусун, поменявшись со своим новоиспечённым учителем ролями. Именно тогда Цзинъи обмолвился, что хотел бы вживую увидеть скульптуру китайского дракона. Маленькая несбывшаяся мечта, напоминание о раннем детстве, о временах до переезда в Америку. Он мечтательно вздохнул и сам не заметил, как начал делиться своими мыслями вслух. О том, как красиво лучи восходящего солнца могли бы играть на прозрачной чешуе и витых усах. Или как можно было бы разлечься на припорошенной снегом дорожке и смотреть в закатное небо, представляя, как скульптура, подобно фэйлуну, парит в золотисто-розовых кучевых облаках. Сейчас Цзинъи стоял напротив ледяного дракона и не мог поверить своим глазам.. Застыв с поднятой ногой и не конца надетой перчаткой, он с силой потёр веки костяшками пальцев, проморгался. Обошёл скульптуру кругом, протянул руку, одёрнул обратно, подавив радостный писк, рвущийся наружу. Отступил, приблизился вновь — с глупой улыбкой и горящими глазами. Буквально носом облазил чешуйчатого по всей длине, сделал с полсотни фото и селфи. И только после опомнился, что к здешним экспонатам ему подходить опасно. От размышлений отвлекло лошадиное ржание, раздавшееся неподалёку. Цзинъи тотчас отправился на звук. Аккуратная гравировка «Л.Ц.» на одном из когтей так и осталась незамеченной. Если верить слухам, вот уже почти год роящимся вокруг первого принца, его любимым времяпрепровождением было посещение светских вечеринок и элитных клубов, а также скандальные свидания. И Цзинъи был готов поверить в каждый из них. Поначалу. Когда узнал в человеке, стоящем подле Её Величества, вора своего такси у аэропорта. В тот день Жулань выглядел богатеньким юношей, который не стал дожидаться, пока его водитель что-то уладит, и сбежал в качестве акта неповиновения. Или чтобы позлить родителей. Цзинь Жулань был человеком, первое впечатление о котором — обманчиво. За последние дни Цзинъи видел его с луком на стрельбище, с братом на катке или… с седлом в конюшне, как сейчас. Но ни разу — с красавицей в объятиях. Задумчивым, бранящимся, увлечённым, но никогда — хмельным. Да эта лошадь за последние пару минут услышала больше комплиментов, чем та леди — Цзинъи, пытаясь запомнить имена, по итогу забыл их все — крутящаяся вокруг него весь приём. Спасибо Жусуну, что смог протащить на него Цзинъи: кормили там вкусно, хоть и чем-то странным. — Юань, — удивлённым Жулань не выглядел, продолжив надевать на коня узду. — Раз ты закончил потуги образумить маленького паршивца, составишь мне компанию? — будто у Цзинъи был шанс отказаться, когда его уже заметили! Восторг от созерцания ледяной фигуры поутих, стоило услышать, как привычно Жулань зовёт его чужим именем. Становилось так неуютно, что хотелось подойти с повинной, лишь бы прекратил. И сделать это раньше, чем Цзинъи уже не захотят слушать. Выдохнув, он заправил мешавшую чёлку за ухо и решительно взглянул на принца. — Вот это настрой! — тот улыбнулся, кивком указав на второй комплект амуниции. Эта улыбка отбила всякое желание рушить взаимопонимание, начавшее возникать между ними. Цзинъи помялся на месте и осторожно шагнул к другому скакуну. Врать не хотелось — хотя бы в чём-то, — потому Цзинъи выпалил: — Я ездил верхом лишь однажды, будучи ещё ребёнком, и меня страховала матушка. — Мы в чём-то похожи. Так мне помочь снарядить эту красавицу или намекаешь, что мы обойдёмся одной? Ладно, может, Цзинъи вновь начал верить слухам. Как можно предлагать такое?! — А что если нас увидят? — Там, куда мы направляемся, свидетели не говорят. То ли у Цзинъи разыгралось воображение, то ли слова А-Цин возымели эффект, но ничего хорошего мозг не представил. Заметив реакцию, Жулань усмехнулся: — Что-то не так? — Нет-нет, я ничего такого не думал! — отмер Цзинъи, начав мельтешить вокруг. — Я сам справлюсь! И поеду сам! Только вот, — развернулся, случайно хлестнув лошадь волосами по шее, отчего та фыркнула. — Ой! Кхм, а я… я не помешаю? — Мне — нет, а остальных в моём присутствии ты спрашивать не обязан. Вот же самовлюблённый… то есть уверенный какой! Цзинъи честно пытался разобраться сам, но запутался в назначении всех этих ремешков так, что пришлось украдкой искать туториал. — Привычка быстро погуглить и сделать вид, что знал это уже давно? — Ага! То есть нет! Немного, — вздрогнул. — Осталась с банкета? — словно подсказывал, следя за тем, как Цзинъи с облегченным вздохом поспешно прятал мобильный в карман куртки. — Именно! Не мог я же постоянно спрашивать официантов — это неприлично. — Ты быстро адаптируешься, — Жулань вывел коня и скрылся за поворотом. — Догоняй! Откуда взялась эта ребячливость?! Скорая коронация так влияет? Цзинъи вцепился в поводья мёртвой хваткой, силясь усидеть в седле, а сердце ухало прямо в стремена от каждого шага. — Так нечестно! — крикнул вслед, наклонившись потрепать лошадь по гриве. — Нас с тобой бросили, представляешь? — Я не буду ждать тебя вечность! — донеслось в ответ под стук копыт. Нагонять рысью Цзинъи не решился, предпочтя подольше оставаться в седле и не быть сброшенным на первом километре. Жулань ждал. — Ты занятный, — встретив недоумённый взгляд, принц пояснил: — Любишь жить моментом, но осторожничаешь. — Считаю, что возможность нельзя упускать, — Цзинъи не сразу нашёлся с ответом, вглядываясь в силуэты гор и еловые шапки. — Что плохого в мгновении, если порой оно ярче многих лет? — Боишься всё испортить? Цзинъи правда боялся. Слишком долго молчать, открыться в неподходящий момент, наговорить лишнего — боялся не только сейчас. Всё, что он смог выдавить из себя — глухое «да», слившееся с шелестом ветра и щебетанием птиц. Жулань цокнул, поведя плечами. — Тогда скажу я. Не зря же столько учителей поседело, прежде чем отец стал пускать меня к прессе, — улыбнулся, словно воскрешал фрагменты в памяти. — Ты настолько противоречивый, что бесишь. Вот это откровение, да ещё и спокойным тоном! А потом отец что, смирился с неизбежным?! От праведного гнева Цзинъи принца не спас даже его статус. Жулань же будто ликовал от перемены настроения спутника. — Ну уж нет! У самого язык есть! Мне это надоело! — Цзинъи остановил лошадь и спешился. — Это всё — одно большое недоразумение! Возникшее по моей вине и мною же усугубленное. И я не могу спокойно находиться здесь с тоб.. с Вами, зная, что меня принимают за- — ..Лань Цзинъи. Названного прошиб холодный пот. Исполнение желаний не всегда приносит радость: имя, слетевшее с губ, звучало приговором. Если Жулань всё знал, зачем устроил спектакль с прогулкой? Хотя это меньшее, что он мог сделать с Цзинъи за такие выходки. Имеет право. — Мне было любопытно, что ты предпримешь. Я наблюдал. Даже не стал увольнять дворецкого, из-за которого возникла вся неразбериха. Но ты не вёл себя как журналист. Слишком… настоящий. Так ответственно принял возложенную роль, нашёл общий язык с Жусуном. Вместо того, чтобы собирать сплетни среди прислуги — пресекал их, — Жулань рассеянно хмыкнул, словно не верил в то, что говорил. — Ты невозможный. Вместо того, чтобы выставить вон, я заказываю скульптуру с гравировкой и подговариваю брата отпустить тебя пораньше. Учитель Лань, можешь объяснить этот феномен? — ..Гравировкой? — пробормотал Цзинъи, силясь осознать происходящее. Мало того, что человек, к которому он начал испытывать симпатию, всё знал, так ещё и поддерживал эту вынужденную ложь! Чтобы что? — «Л.Ц.» Ты почти облизал его от хвоста до усов и не заметил? Ничего, я покажу по возвращении, — Жулань кашлянул в кулак, маскируя смешок. — Не могу же я оставить свой подарок недооценённым. Смешно ему?! Да если бы Цзинъи заметил инициалы, он бы под тем драконом дух и испустил! Зачем поступать так жестоко?! Жулань смотрел выжидающе, пытаясь быть терпеливым. Удавалось с переменным успехом: настрой передался и скакуну, начавшему бить копытом. Объяснить феномен? Куда лучше размышлять самому, чем угадывать ход мыслей. Но кое о чём Цзинъи судить мог. — Ты не потерпишь быть всего лишь моментом. Гордость не позволит. — Она как раз-таки молчит, — Жулань запрокинул голову, всматриваясь в пасмурное небо. — А ты романтик, Цзинъи, — на сей раз произнёс медленно, с удовольствием перекатывая имя на языке. — Хоть кто-то из нас должен! — буркнул тот, поёжившись. — Ты сам не заметил! — на лице Жуланя отразилась почти детская обида, но он тотчас прикрыл её маской равнодушия. — Не вини в этом меня. Тут недалеко есть охотничий домик, отогреемся. Ты мне завтра на примерке нужен целым. — Примерке чего? — Костюма, в котором ты будешь присутствовать на моей рождественской коронации, конечно же. — Но с меня даже не снимали мерки! — Это ты так думаешь. Я хочу, чтобы ты видел, как на меня наденут корону! И кто из них невозможный?!