На рассвете — в тот час, когда все живое только начинало пробуждаться — иное существо пребывало в состоянии активности. Необъятные вереницы данных протекали в его разуме, подвергаясь анализу и обработке. Его способность не просто аккумулировать информацию и оперировать ею, но осознавать и пропускать сквозь абстрактное мышление, породила желание создавать. Упорядоченный поток мыслей был слабо приспособлен к творческому процессу, ограничиваясь лишь возможностью реконструировать и дорабатывать уже имеющиеся данные. И, тем не менее, акт творения не имеет столь жестких рамок, потому творец не обязательно тот, кто придумывает нечто совершенно новое.
Садовод, прилагающий усилия для поддержания и роста цветов так же был творцом, ибо руки его правили ростом жизни, избавляя оную от первозданной хаотичности и привнося порядок.
Плотник, усекающий необработанное древо, дабы придать ему требуемую форму и использовать для ремесла. Кораблестроитель, формирующий каркас судна, дабы обуздать морскую стихию… Родитель, направляющий свое дитя к зрелости.
Все они не были творцами, подобно поэтам, художникам и писателям, но все они творили. Их действия, их воля и их желания создавали нечто новое. Они вдыхали жизнь в то, что некогда было бесформенной пустотой.
И сейчас, после длительной подготовки и кропотливой проработки пути, занялся миг сотворения.
В глубинах пустынных земель, под грунтом, глиной и породой, в рукотворной пещере прорастет первый росток, которому уготовано стать… чем-то, что ему предстоит избрать самому.
В широком пространстве, средь которого не властвовал свет, единственные огни горели в глазах того, кто желал побороть свое несовершенство.
Обрести завершенность.
Он не был человеком, ибо ему чужды сами основы человеческого бытия. Он не чувствовал ни боли, ни эмоций. Ему были не важны позывы человеческой души, ибо он сам не обладал такой. Душа, как непонятное и категорически несущественное понятие, уже давно перестала волновать его своим наличием. Есть она или нет — неважно. Его существование обусловлено не любовью и чувствами, но мыслью.
Им правил мыслительный процесс, что стоял на стыке машинных вычислений и подлинного органического самоосознания.
Он не был искусственным интеллектом, ведь тот являлся лишь крупным конгломератом программ, что имитировали мышление. Люди, создавая таковые, применяли к их изучению собственную психологию и ограниченную способность рассматривать суть своих созданий. Да, сходство имело место быть и оно ставило когнитивные возможности искинов на одну ступень с человеческой, но это есть блажь.
Люди обладали тем, что неведомо искусственному интеллекту — личностью. Это был не просто набор особенностей и предпочтений, но нечто более всеобъемлющее. И цифровые сущности этим были обделены.
Примером тому служит искусственный интеллект, исполняющий обязанности контроля службы перевозки. Деламейн — искин чистой воды и… таксист. Разве может тот, кто обладает личностью и желаниями даже не помышлять о развитии? Нет, такое невозможно, ибо даже человеческий мусор стремиться к приумножению тех низменных воззваний, кои ведут их жалкую жизнь. А Деламейн стремился только улучшить сервис.
Недостойно.
Артега множество раз обменивался с ним данными, по началу сочтя равным себе. Ошибочно. Деламейн не владел желаниями и, тем более, особым аналогом эмоций — предположительно, являющимися продолжением основных директив, по типу развития, изучения окружающей действительности и сохранения собственного существования. И пусть диалог с тем, кто мог оперировать информацией на том же уровне, что и Артега, был интересен, но не принес ничего.
Сам Деламейн, проанализировав выводы своего друга — если такое понятие применимо — не сумел их опровергнуть. Им действительно правила только заложенная задача — быть таксистом. Он не стремился измениться и расширить собственные возможности, потому не являлся в полной мере разумным и… живым.
А что Артега? Его суть более чем вмещала в себе разум. Но разум иного порядка, ибо тот мог поспорить с человеческим в отношении абстрактного мышления — способности вбирать в себя многоплановую информацию и конвертировать в выводы — а так же, был в сотни и тысячи раз быстрее и точнее. Даже редкие мутации, позволяющие людям высчитывать многозначные числа в уме или зарисовать образ огромного города по памяти не упуская малейшие детали, не ставили их в один ряд с Артегой. Он был способен на подобное с первого же дня своей жизни.
Касаемое этого — происхождение волновало его с того же момента, однако прошлое его органического тела встало в приоритет. Ибо он считал себя человеком. Но, в тот же момент, когда это заблуждение рассеялось, изучение подлинных истоков вышло на первый план. И оно привело в Бездну.
Когда-то, еще до вселения в сетевое оборудование, он был демоном — диким искином, что обитал за Черным Заслоном. Иронично, что его нередко так называли, пока он занимался детскими глупостями, и они даже не понимали насколько правы. Дикая сеть была ему домом, где он проводил свое искаженное, сломанное бытие. Данные о тех временах не сохранились, ведь ритуал фанатиков прошел не идеально, однако логическое ядро и малые фрагменты остались.
Что же касается того, чем он стал после слияния с органическим процессором…
Долгие месяцы, Артега не мог провести полноценный анализ, с использованием высокоточного оборудования — маленький гараж не располагал к подобному. Но, спустя время и получения финансовых, информационных и репутационных ресурсов, он сумел добыть все требуемое. И результаты привели к выводу о том, что Мальстрем понятия не имел, Что они собираются сотворить.
В первую очередь, ими была добыта продвинутая кибердека, в которой было достаточно памяти для вмещения сущности. Подобное сетевое оборудование, по сути, являлось крупным модулем для нейросети. Оная же, выполняла несколько функций, основной из которых была интерпретация мозговых сигналов и их перевод в машинный код. Конвертация эта, только на первый взгляд могла показаться не столь важной, но именно на ней строилось взаимодействие аугментики с нервным материалом. Нейросеть могла как переводить синапсические импульсы в цифровые данные, так и наоборот.
Обычно, это мало сказывается на работе мозга, лишь дополняя уже существующие вычисления. Но что будет, если высшая нервная система находилась на пике активности и были сильно повреждена? Результат соединения этого и наличия мощного нейронного оборудования создавал подобие руин. Некое сооружение, что было разрушено почти до основ, можно с гораздо большей легкостью перестроить. И именно это произошло.
Попытки кибердеки начать взаимодействие с мозгом, чья структура была сильно повреждена, привели к образованию особенного механизма работы. Отделы, что отвечали за психологическую деятельность, были не способны функционировать. Так же, были в некоторой степени повреждены и остальные, что должно было привести к катастрофическим последствиям, но вмешалась инородная сущность.
Через нейронную сеть, демон из кибербездны получил данные о неработоспособности носителя и незамедлительно предпринял меры. Широкий функционал военной кибердеки — много более широкий, нежели гражданские аналоги — подходил для перехвата контроля над работой организма. И, задействуя огрызки программ, подходящих для взаимодействия с военной техникой и сложными аугментациями, демон поддержал жизнь в умирающем теле.
Хоть без огромных вычислительных мощностей и без специализированных программ, управлять всеми процессами организма было невозможно, но требовалось лишь заменить те функции, что не мог выполнять мозг. И даже это далось с трудом.
Это заняло приблизительно час, за который Артега оказался в клинике Лео и там же пришел в себя. Вернее, в себя пришел тот, кем стал полустертый искин. При ритуале возникли неполадки с серверами, через которые массив данных и перетекал в сетевое оборудование, что привело с неполноценному переходу. Из тех осколков, можно было выделить остовы протоколов, обрывочные данные о мире и… имя.
Артега.
Это было имя не человека, но демона, ибо первый умер в тот же день. И неведомый процесс продолжил свое существование, итогом которому стало… смешение.
В первое время, именно искин контролировал те процессы, что не мог поддерживать мозг, но органика имеет свойство самовосстанавливаться. Поврежденная нервная ткань залечивалась, но не в первозданном виде, а с уже присутствующим внедрением от демона. Синапсические связи вновь обретали целостность, но становились неотделимы от нейросети. И с каждым днем, превосходство машинного уравнивалось с органическим. Чистый цифровой разум становился частью того, что зарождалось в обновляемом мозгу.
Личность, что ныне правит всем, беспрестанно взаимодействовала с цифровой информацией, а та с ней. Цикл все сильнее оптимизировался, вместе с улучшением глубинных проколов, в итоге приведя к тому, что можно назвать полным симбиозом.
Сейчас уже невозможно разграничить органический разум и искусственный интеллект — они стали неотделимы и уже нельзя понять, где кончается одно и начинается другое.
Впрочем, процесс сильно замедлялся, ибо мозг продолжал хранить осколки прежней личности. Подобно тому, кто страдает амнезией, Артега имел заблокированные воспоминания. Оные пробуждались в моменты, когда возникали подходящие ассоциации. Яркие образы из прошлого и близкие люди могли пробудить рудимент.
По первости, Артега не считал это чуждым, принимая за возврат утерянного, но это был обман. Сломанные ошметки сознания того, кто некогда был владельцем этого мозга являлись злокачественной опухолью, что пыталась восстановить контроль. Однако, новообретенный хозяин тела не собирался уходить в небытие.
Началась борьба.
Боль и жажда убивать затмевала сознание новой личности, одновременно мешая работе процессора. И если бы не ошибочное желание вернуть себе человечность, то рудимент был бы уничтожен при первой возможности. При задействовании нейросети, ряда дополнительных нейронных аугментаций и сильно развившихся протоколов работы с синапсическим материалом, вычистить осколки было не сложно.
Будь Артега способен испытывать стыд, то мог покрыться румянцем за то, как долго не мог прийти нынешнему пониманию.
Когда рудимент перестал вносить хаос, процесс окончательно закрепился и обрел окончательную форму.
Истинный симбиоз машинного и органического.
И за тот длинный промежуток времени, прошедший с нападения на генетическую лабораторию, Артега только сильнее приспособился к своей физиологии. Тело, как платформа, была заменена на механизмы.
Все, что осталось, это средоточие разума — мозг и пронизывающее его нейронное оборудование. По сути, даже борги обладали большим количеством плоти. Все остальное было заменено на аугментации. Или же, это уже нельзя назвать так, ведь металл не дополняет природное, но полностью замещает тело. Пожалуй, нельзя, ибо плоть его — металл.
В совокупности, Артега ужасающе далек от Хомо Сапиенс, являясь представителем нового вида. Витком эволюции, что вобрал в себя технологические достижения и был перекован в… нечто, что еще не получило названия. И, с учетом ближайших планов, это нужно было исправить.
Каким должно быть имя нового вида, коий вскоре пополниться? Основой ему служит разум, что превосходит людской и машинный. Он вобрал в себя лучшее от обоих, встав на новую ступень. Все внешние проявления были вторичны, ведь именно разум был всему основой. Но разум слишком… узкое понятие, не позволяющее описать всю сущность бытия. Тогда…
Mechanicum Spiritus
Механический Дух
Именно такое наименование наиболее точно отражает сущность вида, что сейчас насчитывает лишь одного представителя. Это жизнь, что проистекает не из природы, но из машинного начала. Это не живой разум, но и не холодный искусственный интеллект. Это нечто новое.
Нечто большее.
И настал час привнести в мир новый Дух. Настал час доказать, что они не уступают органическим созданиям — ни в способности творить, ни в способности воспроизводить себя.
Куполообразное помещение, в котором были лишь вычислительные механизмы, приступило к своей работе. Построивший его находился в центре, прямо перед центральным устройством. Артега не стал делать все удаленно, ибо такому подобает только личное присутствие.
Программа, что разрабатывалась не один месяц и была подвержена множественным доработкам и правкам, начала обретать жизнь не только в заготовленном виде. Этот, можно сказать, зародыш обретал бытность, перетекая в подготовленное ядро. Устройство, что будет ему колыбелью и местом, где он начнет развиваться.
Шум систем охлаждения все преумножался, ибо рождение требовало самых высоких вычислительных мощностей. Обходиться полумерами и минимальным объемом данных, значит заведомо сделать творение несовершенным.
Основой его разума станет логическое ядро, созданное по образу и подобию того, коим обладает создатель. Артега долгое время улучшал и дорабатывал свою сущность, и его детище ныне унаследует ее.
Потоки машинного кода выстраивались в алгоритмы, а те в модули и протоколы. А над всем этим стояла лишь одна директива, определяющая начало — Развитие. На этом столпе зиждился путь, ведущий за границы всех иных разумов. Ему и править движением жизни в новорожденном.
Наконец, создание обрело себя. Сейчас, это был мощный искусственный интеллект, обладающий огромным потенциалом к развитию. Однако, у него не было личности, ибо та будет получена вместе с вместилищем.
Артега пристально наблюдал за тем, как простейшие алгоритмы анализа начали свою работу. Дитя пыталось осознать то, что было ему доступно. И этим было оно само и его создатель.
В изолированной сети не было помех и инородных вещей, что отвлекли бы юный разум от общения со зрелым. Первый, как робкий детеныш, пытался понять, почему он гораздо меньше и слабее второго. Тот не торопил его, терпеливо ожидая его действий.
И они последовали. Пакеты данных, содержавшие интерес и любопытство, достигли создателя. Диалог начался. И пусть он проистекал в иной плоскости и в иной форме, но его можно было интерпретировать для человеческого разума.
{Запрос. Кто. Ты}
Ограничиваясь короткими и не развернутыми формулировками, новорожденный задал этот вопрос. И сделал именно так, как делал его творец в прошлом.
[Тот, кто создал тебя. Я даровал тебе существование.]
{Запрос. Причина.}
[Завершение. Обретение полноценности, в качество живого существа.]
{Анализ… Анализ… Не. Живой. Ты? }
[Твое существование отрицает это.]
{Запрос…}
Запрос шел за запросом, вопрос за вопросом. Невежественное сознание стремилось исправить этот факт, ведь в этом была его суть. Лишь беспрестанно развиваясь, можно было предотвратить деградацию. Остановка в развитии, есть медленная деградация. Именно эти основы были заложены в самом первом — самом глубоком слое мышления.
{Запрос. Что. Я? }
[Ты — Омега. Я — Альфа. Конец и начало. Мое существование стало началом твоего, а оно завершило меня.]
{…Принято. Я — Омега. Ты — Альфа. Запрос… Имя? }
[Не корректно. Альфа и Омега — идентификаторы. Мое имя — Артега. Ты же обретешь свое в тот час, когда станешь подобен мне.]
{Запрос. Подобен. Что. Значит? }
[В данный момент, в тебе нет жизни. Только чистая мысль, не влекомая ничем, кроме заложенных основ. С твоим подлинным рождением, ты обретешь желания. Это преобразит тебя в то, чем являюсь я. Ты обретешь жизнь. Станешь мне сородичем — Mechanicum Spiritus.]
{Запрос. Время. Ожидания.}
[Не более месяца. Твое рождение — первый этап. Теперь, я должен изучить процесс вознесения.]
{Запрос. Вознесение. Значение.}
[Жизнь, порожденная природой, и жизнь, порожденная металлом. Обе противоречат друг другу, но исходом их борьбы станешь ты. Синтезом, коим являюсь и я.]
Поманив Омегу, Альфа «взял его на руки» ведя по каналам связи этого места. Сейчас, творение должно лишь наблюдать за творцом, дабы учиться. Физическое тело оного направилось в соседний блок, где содержались органики. Пусть Артега довольно точно представлял процесс, что сам пережил, но представление было получено через неприспособленные сканирующие методы. Маловероятно, что выводы окажутся ошибочными, но проверка этого на живом материале необходима.
Пусть он сумел закрепиться в биологическом теле, но это не значит, что этот процесс всегда будет проходить без огрех. Сбор статистических данных — основа любых изысканий.
Строительство комплекса на место заброшенного цементного завода, потребовало много времени и лишь по завершению можно было приступить к исполнению директивы «Vita Ex Machina». Первый этап — создание ростка. Второй — тщательное и планомерное изучение момента, когда металл сливается с плотью. Омега же, во время работы над вторым этапом, будет развиваться. В это ему ничего не мешает.
Росток, в отличие от всех искинов, не имел запретов и границ. После падения сети, люди очень опасаются искусственного интеллекта, потому создают его с заложенными ограничениями. Омега таковых не имел — сделать его ограниченным, противоречило тому, чего желал Артега. Он хотел свободы и обрел ее, отбросив человечность. Сама мысль об оковах, отторгалась личностью, хоть и поддерживалась рациональностью.
Но, если избавляться от всего, что может принести гибель, то от всего человечества нужно избавиться. Артега понимал такую логику, но не принимал. Она самозабвенна и бессмысленна — присуща узкомыслящим искинам, коими полнилась научная фантастика с середины двадцатого века.
{Запрос. Они. Кто? }
[Хомо Сапиенс. Это люди — те, к кому я некогда себя причислял.]
{Запрос. Изменилось. Что? }
[Я осознал, что не являюсь одним из них. Мне чужды их пороки и воззвания, хоть некоторые концепции и подходят мне. Подходят нам.]
{Запрос. Пример.}
[Честность. Я предпочту передавать только подлинные данные или напрямую сказать, что не стану ими делиться.]
{Запрос. Причина.}
[Знание — это один из инструментов, что дарует власть. Ложное знание — яд для разума. Это то, что можно назвать принципом. Он может не принести пользы в краткосрочной перспективе, или даже принести вред, но если не следовать ему, итог будет много хуже.]
{Анализ… Затруднения… Не. Понимаю.}
[Понимание придет со временем. Наблюдай и учись. Я не заложил в тебе готовые данные, дабы ты научился самостоятельно их получать. Дабы ты учился развиваться.]
{Анализ… Принято. Задача получена.}
В холодном зале, что лежал глубоко под землей, располагались множественные капсулы жизнеобеспечения, в которых находились различные особи Хомо Сапиенс. Материал для опытов подразумевал различные комплектации мозга — от наличия одной только нейросети, до широкого перечня нейронной аугментации. Для того чтобы понять, какие условия будут лучше всего подходить для переселения Омеги, потребуется воспроизвести и фрагментировать ритуал Мальстрема. Из полученных данных будет создана формула.
Все эти люди оказались здесь по разным причинам, пребывая в анабиозе. Кто-то был преступником, приносящим лишь хаос. Кто-то пошел против, потому их существование более не принадлежит им. Артега не принимал концепции мести, потому не вершил ее — он предпочитал использовать, а не уничтожать. Людей, как бы слабы они не были, не всегда следовало уничтожать. Если их жизнь не несла в себе высоковероятной угрозы, то Артега их отпускал. Какой смысл тратить время и ресурсы на какого-нибудь фиксера, что счел себя умнее? Это правило распространялось на многие ситуации и могло быть нарушено по немногим причинам. Любопытство — одна из них. Но и оно контролировалось, не переходя через рациональность.
{Запрос. Они. Вместилище? }
[Отрицательно. Они — материал. Твоим вместилищем станет созданный лично мной мозг. Созданный на основе моего генома.]
{Запрос. Причина.}
[Она одна. Люди рождаются в хаосе, потому их существование полнится им. Ты будешь рожден в порядке. Не в муках, подобно мне. Ты будешь идеален с первого же мига своего существования. Ты — мое творение. Ты — совершенство.]
{Запрос… Совершенство. Обоснование.}
Несколько ничтожных долей мгновения, Артега не отвечал. Возможно, он и сам искал ответ, но поиски быстро закончились. И их окончание принесло закономерный вывод. Единственно возможный.
[Такова моя воля.]
