«Baby while we’re young I think we should do something crazy Like say “Fuck everyone” And just run away from the daily routine Yeah you know what I mean». «Милый, пока мы молоды, Я думаю, мы должны совершить что-то сумасшедшее, Например, давай пошлём всех к чёрту И просто сбежим от повседневной рутины. Да, ты знаешь, что я имею в виду». Jhené Aiko — While we’re young
Когда часы пробивают полдень, сотрудники «Lumion Meteo Company» откладывают все свои дела и, находясь в предвкушении горячего обеда, приправленного порцией свежих сплетен, спешат на ланч. Небо заволакивает тёмными грозовыми тучами, не оставляя парижанам ни единого шанса даже на короткое свидание с солнцем. Напряжение словно рождается из недр атмосферы и замирает в каждой молекуле холодного воздуха. Но дождь всё медлит, будто не решаясь пролиться на город промозглой, леденящей душу россыпью расплавленного стекла. Продолжение дня обещает быть хмурым и мрачным. Завершив часть работы, Драко в компании Эми направляется в кафе, располагавшееся на втором этаже. Взяв девочку на руки, он заходит в лифт, который в свою очередь уносит их вниз. — Сейчас покажу тебе нашу святая святых, — улыбается молодой человек, следя за цифрами, мелькающими на табло. — Эту обитель для всех голодных и жаждущих сотрудников. — Здорово! — восклицает Эмилия, обвивая худенькими ручками его шею. — Я бы тоже хотела стать одним из вас и работать здесь. — И какую же должность предпочла бы занимать? — Должность твоего компаньона. — Она прижимает указательный пальчик к своему подбородку и, немного подумав, добавляет. — А потом я стану генеральным директором, но обязательно буду помогать тебе во всём. Немного оторопев от её утверждения, Драко прыскает и, взглянув на Эми, с гордостью заявляет: — Ну, а почему, собственно, нет?! Будешь моим начальником, принцесса! — Да, — отвечает малышка, чуть раскрасневшись. — И ещё буду твоим другом. В это время лифт останавливается и, распахнув двери, впускает в себя ещё несколько человек. Каждый из них с уважением приветствует мистера Малфоя, затем посылает Эмилии тёплую улыбку. Поздоровавшись в ответ, молодой человек отходит вглубь кабины и слегка облокачивается на стенку. — Зачем же ждать столько лет? — он тихонько шепчет на ухо девочке, дабы избежать косых взглядов всех присутствующих. — Мы уже сейчас можем стать друзьями. Прищурившись, она поворачивает голову в его сторону и с долей скепсиса уточняет: — И что я должна для этого сделать? — Ты даже представить себе не можешь, — загадочно ухмыляется Драко. — Это невероятно сложно и практически невыполнимо. На лице юной мисс Хьюз замелькали пёстрые оттенки эмоций: начиная от удивления и заканчивая испугом. — Почему? Хотя, я знаю ответ... Это всё потому, что я маленькая?! К тому моменту они прибывают на второй этаж к месту назначения. Выйдя из лифта самым последним, парень останавливается и, немного погодя, переводит взгляд на девочку. — Я пошутил, конечно. Стать моим другом проще простого. Особенно для такого прекрасного создания, как ты. Нужно всего лишь… — хитро подмигнув, продолжает Малфой. — …составить мне компанию для похода на ланч. Эми широко распахивает свои большие зелёные глаза и крепко обнимает его. — Фу-у-уф! Напугал! Я думала, ты сейчас заставишь меня отгадывать загадки. А я терпеть их не могу. — Иногда немного интриги не помешает, верно? — слегка стискивая её в ответ, смеётся Драко. — От страха я чуть в обморок не свалилась. Это совсем не смешно. — Ну, всё-всё, успокойся. Подумай сама, как такая чудесная малютка может не быть моим другом?! Ты уже им стала, когда сегодня утром появилась в моём кабинете. — А ты теперь мой друг, Драко! Ты очень-очень добрый и хороший. С тобой так здорово. — Эмилия гладит его по голове, кончиками пальцев мягко проводя по волосам цвета первого снега. — Мне ещё никогда и ни с кем не было настолько интересно. Крепче прижав к себе юную леди, Малфой вдруг осознаёт, насколько сильно та напоминает ему Луну. Быть может, именно такой она была в своём детстве: светловолосой куколкой с большими ясными глазами. Невероятно умной и рассудительной, а ещё хрупкой и беззащитной. Как бы там ни было, это всё сохранилось в ней и по сей день, несмотря на жизненные трудности и пережитое горе. Он чувствует, как в недрах сердца загорается крошечный огонёк надежды на то, что девушка сумеет простить его, подарив второй шанс. Пусть даже спустя время, но они непременно будут вместе. Звонкий голосок вырывает Драко из пучины накинувшихся на него мыслей, заставляя вернуться в настоящее. — Честно говоря, я очень хочу кушать. Скажи, нам ещё долго идти? — Прости, принцесса. Немного задумался. Мы уже почти пришли. — Ура-а-а! Я сейчас целого слона съем! — рассмеявшись, она невинно пожимает плечами. — Так обычно говорит мой папа, когда приходит поздно вечером с работы домой. — Слон? Хм, звучит заманчиво. А со мной поделишься? — заговорщицки усмехается парень, неся на руках Эми. — Конечно! Мы же друзья! Прямо как в мультике «Король Лев» Тимон и Пумба! — Ну, раз как Тимон и Пумба, тогда мы ещё круче, чем просто друзья! — Кто же? Кто? — восклицает девочка, в нетерпении закусив нижнюю губу. — Мы — банда! — Да-а-а, точно!!! Банда-а-а! Обменявшись озорными улыбками, они направляются к стеклянным дверям корпоративного кафе. В помещении которого, как и всегда, царит абсолютнейшая какофония. Повсюду бегают официанты с подносами, заставленными посудой. В воздухе витают ароматы свежеприготовленных соусов и блюд. За столиками группками теснятся работники компании, бурно обсуждающие семейные проблемы, последние новости из мира политики и спорта, а также светскую хронику. Завидев вдалеке своих друзей, Малфой устремляется в их сторону, параллельно наблюдая за тем, как недоверчиво Эмилия окидывает взглядом происходящее, крепко обнимая его за шею. — Эй, малышка, ты чего так испугалась? — Он ободряюще гладит её по спине. — Тебя никто здесь не обидит. — Когда очень много людей вокруг, мне становится не по себе. — Девочка тяжело вздыхает. — Как-то раз мы летали с родителями в Таиланд, и я потерялась в аэропорту. Там было нескончаемое количество человек, все говорили на разных языках. Впервые мне стало по-настоящему страшно, что больше никогда в жизни я не увижу своих любимых маму и папу. Но они почти сразу нашлись, когда сотрудники аэропорта объявили по громкой связи, что потерялась их дочка. Тогда мне было три года. — Прости, не знал. Я сожалею, что это приключилось с тобой. Но сейчас всё в порядке. Ты находишься под моей защитой, а, значит, в полной безопасности. — Дра-а-ако! — пропевает светловолосый ангел и заключает парня в ещё более крепкие объятия. — Спаси-и-ибо! — Ты меня сейчас задушишь, — смеётся он, слегка сморщившись в её маленьких тисках. — Эми, пощади, умоляю! Увидев их в толпе снующих из стороны в сторону коллег, Дэвид активно помахал рукой. — Ребята, сюда! Где вас носит? Мы заняли места уже пятнадцать минут назад. — Заблудились… Что это тут у вас?! М-м-м, бифштекс с ризотто и треска «Амандин»? Неплохо. Но нам это не подойдёт. — Малфой усаживает крошку рядом с собой на диван и начинает энергично перелистывать лежащее на столе меню. — Здесь есть что-нибудь для детей? — бормочет он про себя, пытаясь отыскать нужную страницу. — Да у нас сегодня новые лица, — дружелюбно улыбается Жак и протягивает Эми руку. — Привет, красотка! Как тебя зовут? — Эмилия, а вас? — Пожимая его тёплую ладонь, она обращает внимания на выглянувший из-под рукава белой рубашки цветной рисунок. — Что здесь изображено? — Приятно познакомиться. Моё имя — Жак. — Делепин расстёгивает пуговицу на манжете и, слегка оттянув его вверх, демонстрирует девочке разноцветную татуировку. На мускулистом предплечье красовалась японская девятихвостая лисица Кицунэ. — Ну, как? Нравится? — Красивая лисичка, а почему у неё девять хвостиков, а не один? — Исходя из японских легенд, каждую сотню лет кицунэ отращивает новый хвост, чем их больше, тем она расчётливее и хитрее. — Прямо как ты, да? — усмехнувшись, добавляет Драко, продолжая переворачивать страницы одну за другой. — Ну, почти, — решив ему подыграть, отвечает длинноволосый парень, указывая на свои убранные в хвостик волосы. — Только у меня один, но это пока что... — Как интересно, — восхищается малышка, водя пальчиком по рисунку на коже. — Сказочная зверушка. Жак одобрительно хмыкает и переводит взгляд на Малфоя: — Какое чудо! Картер, конечно, говорил мне о том, что она весьма милая. Но забыл уточнить, насколько. — Ой, посмотрите на него, растаял как масло, и забыл, что к пятнице ещё отчёт сдавать. — Какой ты бываешь токсичный, Малфой! — фыркает Картер. — Вот сидите и умиляйтесь молча, а у меня есть важное дело! Он продолжает выискивать в меню что-то подходящее для детского питания. Окончательно разочаровавшись в своих безрезультатных поисках, он жестом подзывает к себе официанта. Мгновение спустя к ним подходит высокий худощавый парень с рыжими вьющимися волосами и голубым галстуком-бабочкой. На его бейджике значится имя «Лоренс». — Добрый день, месье! Готовы сделать заказ? — Добрый! Скажите, в меню есть что-нибудь для детей? — К сожалению, нет. Но мы можем приготовить фруктовый салат или сырники для вас в качестве исключения. Выпятив нижнюю губу, блондин одобрительно ему кивает, а затем поворачивается к Эми: — Чем бы тебе хотелось пообедать: сырниками или фруктовым салатом? — Я не очень люблю творог. — Она недовольно морщит свой носик и откидывается на спинку дивана, едва доставая до пола носками туфелек. — Поэтому второй вариант. — Отлично! Что мадемуазель будет пить? — уточняет Лоренс. — Чай или сок? — Сок. Только апельсиновый. Мой самый любимый. — Прекрасный выбор! Что для вас, месье? — Стейк из говядины средней прожарки, салат «Капрезе» и чашку американо, пожалуйста. Записав всё перечисленное к себе в блокнот, официант лучезарно улыбается и оставляет их в ожидании заказа. — Слышал, как вы вчера хорошо провели без меня время, — обиженно протягивает Делепин, застёгивая на рукаве пуговицу. — Друзья, называется. Позвать? Не, не слышали. Драко, глянув на Дэвида, недоумённо приподнимает бровь: — Как не стыдно быть таким треплом, Картер. Уж сколько раз твердили миру… А ты всё за старое! — Пардон! Ну, не подумал, сглупил! С кем не бывает?! — Уж с тобой только и бывает.. — ехидно усмехается Жак, толкая друга локтем в бок. — Мог бы и не говорить. Только душу разбередил. — Ну… Я же не со злым умыслом.. — оправдывается крепыш и, наколов на вилку кусочек бифштекса, обмакивает его в соус. — Просто поделился. — Ой, всё, заканчивайте! — закатив глаза, пытается угомонить их Малфой. — Будто последний раз в жизни, честное слово. Выпьем все вместе как-нибудь в другой раз, а пока… — Ваш заказ, месье! — Лоренс возвращается гораздо быстрее, чем можно было себе представить. — Фруктовый салат и апельсиновый сок для маленькой леди. Американо, сочный бифштекс средней прожарки и салат «Капрезе» для вас. — Расставив все блюда и напитки, как положено, он вновь одаривает их своей улыбкой. — Приятного аппетита! Поблагодарив официанта за оперативность, Драко обращает внимания на то, с каким трудом Эми достаёт руками до стола, будучи совсем невысокого роста. Он по-доброму усмехается и усаживает девочку к себе на колени, пододвигая тарелку поближе к ней. — Давай помогу. Так будет гораздо удобнее, поверь. — О-о-о, это так ми-и-и-ло, — протягивают в один голос ребята. — Оказывается, ты можешь быть и пушистым кроликом, если того потребуют обстоятельства. — Драко, ты прям прирождённая няня, — улыбается Делепин, подпирая голову рукой. — Серьёзно, тебе стоит задуматься над тем, чтобы сменить деятельность. — Хочешь отправить меня куда подальше с поста гендиректора? Малфой берёт в руки столовые приборы и начинает резать стейк на мелкие ломтики, параллельно наблюдая за малышкой. Как та с нескрываемым интересом поглядывает в окно, неторопливо поедая залитые йогуртом кусочки фруктов. — Необязательно, можно и совмещать. — Скажи мне, ты до сих пор сомневаешься в том, что из тебя может выйти потрясный дядя? — поиграв бровями, уточняет Дэвид. — Да все обалдеют от зависти, когда узнают, что у моего ребёнка будет такой крёстный! Блондин переводит на него взгляд из серии «Что за бред ты несёшь?»: — Господи, ты серьёзно?! Я всего лишь присматриваю за племянницей Дианы. Сейчас мы обедаем. Какие ещё вопросы?! Картер лишь пожимает плечами и, махнув рукой, досадливо отвечает: — Больше не буду настаивать. Захочешь — просто сообщи. Поняв, что разговор заходит в тупик, Драко спешит реабилитироваться. — Не обижайся, просто… давай, малыш для начала родится, а там посмотрим. — Он протягивает ему ладонь для дружеского рукопожатия. — Договорились? Мир? Дэвид кладёт вилку и нож на края тарелки, затем пожимает руку в знак перемирия. — Хорошо. Мир! — Мне кажется, или Эми невыносимо скучно с такими старпёрами, как мы, — стараясь разрядить накалившуюся обстановку, шутливо произносит Жак. — Нет, всё нормально! Мне с вами весело, — застенчиво опускает взгляд девочка, возвращаясь к своей трапезе. — И лисичка на вашей руке тоже очень понравилась. — Спасибо, мне безумно приятно это слышать, красавица. — А у тебя, Драко, есть какие-нибудь рисунки? Сделав глоток кофе, Малфой слегка прищуривается и отрицательно мотает головой. — Нет, татуировок у меня нет. По крайней мере, пока. — Хочешь сделать? — интересуется Делепин. — Не задумывался. Но, чёрт его знает, может когда-нибудь приспичит. Как пущусь во все тяжкие, — подмигивает Драко, принимаясь за свой салат. — Согласен, молодость для этого и дана, чтобы отрываться по полной программе! Главное, чтобы… — Главное, чтобы без последствий, — заканчивает за своего коллегу Картер. — А то потом разгребать их, тратя на это всю жизнь, не самое лучшее времяпрепровождение, знаешь ли. — Да я и не спорю, — подняв руки в капитулирующем жесте, отвечает Жак. Сидя на коленях у Драко, Эмилия молча наблюдает за их обсуждением, затем, окинув взглядом коренастого парня, задаёт вопрос и ему: — Дэвид, а у вас есть? — И у меня нет. Ничего против тату не имею, но себе делать не хочу. — Просто они понимают, что не настолько круты, чтобы бить себе татуировки. — Выносит свой вердикт Жак, едва не прыская со смеху. — Конечно, куда нам до тебя! — насмешливо протягивает Малфой. — Да, Дэв? — Безусловно! Все трое задорно смеются и продолжают ланч, стараясь беседовать на нейтральные темы. Девочка постепенно вливается в коллектив, находя их некоторые шутки довольно забавными.***
Выпив чаю за душевной беседой, девушки приступают к работе. Однако из-за того, что сегодня в магазин заглядывает крайне мало покупателей, они решают немного развлечься, сделав друг другу красивые причёски. — У тебя такие длинные и густые волосы, что из них непременно хочется соорудить что-то по-настоящему волшебное! — восхищается Жанетт, перебирая своими тонкими пальцами роскошную копну на голове Луны. — Как насчёт двух голландских кос? Они будут смотреться просто невероятно. — Думаю, я доверюсь твоему выбору и посмотрю, что получится в итоге. — Тогда устраивайся поудобнее, закрывай глазки и постарайся насладиться этим расслабляющим процессом. С этими словами француженка берёт в руки деревянный гребешок с широкими зубчиками и начинает деликатно и неторопливо проводить им по всей длине светлых, слегка вьющихся локонов Лавгуд. Она легонько массирует пальцами макушку её головы, доводя до состояния полного покоя и релаксации. — Какое же блаженство! — едва найдя в себе силы, шепчет блондинка, облокачиваясь на спинку стула. — Во всём теле ощущается такая приятная воздушность. Это похоже на... — ...на медитацию? — Верно! Будто находишься в некоем трансе, а по коже распространяются волны мурашек. Аккуратно подобрав завитки со лба, Жанетт разделяет её волосы на две равные части и, приколов одну из них заколкой, из другой начинает плести косичку-колосок. Немного изменив принцип плетения, девушка перекрещивает прядки под низом, добавляя к ним ещё по одной с каждой стороны, затем закрепляет получившуюся косу на конце резиночкой. Далее, проделав то же самое во второй раз, она придаёт причёске объём, немного поддёрнув пряди, добавляя им пышности. — Ох, по-моему выглядит шикарно! Сейчас сфотографирую вид сзади и покажу тебе. — Готье достаёт из сумки смартфон и, сделав пару снимков, демонстрирует их подруге. — Только погляди, какая прелесть! — Косы получились такими густыми и плотными! Невероятная красота! — Луна берёт его в руки и восхищённо рассматривает фотографии. — Ты где-то училась этому? — Пару лет назад мы с моей школьной подругой Франческой рискнули пройти двухмесячные курсы по плетению различных кос, и вот, что из этого вышло. Многое из того, что мы там изучили, я уже позабыла, но руки помнят, а значит, не всё потеряно. — Шутишь? Ты просто мастерица! — А у тебя чудесная копна мягких, шелковистых волос, которые по сути и являются залогом успешной причёски, — кокетливо подмигнув, отвечает Жанетт. — Я тебе по-доброму завидую… Лавгуд ощущает, как вязкой эмульсией по венам вновь растекается меланхолия, унося её в воспоминания о далёком детстве. — Помню, когда-то… по утрам мама тоже заплетала мне волосы в тугую косу. Делала это так искусно… так изящно, практически невесомо. Эти мгновения благотворно влияли на моё душевное состояние, дарили спокойствие на целый день, будто растворяя все волнения и переживания… — Чувствуя нахлынувшую грусть, она тяжело вздыхает и неуверенно начинает перебирать пальцами подол своего белого накрахмаленного фартука. — До сих пор ощущаю её прикосновения, как будто это было вчера. Подойдя со спины, француженка обнимает Луну за плечи, просто так, нежно и без декламаций. Она прекрасно понимает, что в такие моменты слова будут излишни, а прикосновения скажут гораздо больше. Зазвонивший вдалеке колокольчик оповещает, что на пороге магазина появился покупатель, а значит, пора выходить и встречать его. — Если хочешь, можешь остаться тут, — предлагает Готье и направляется к двери, ведущей из комнаты отдыха в торговый зал. — Я справлюсь сама. — Нет, что ты? Всё в порядке. — Блондинка встаёт и, сделав глубокий вдох, следует за подругой. — Идём работать. — Хорошо, но если вдруг почувствуешь себя плохо, позволь себе оторваться от дел и немного отдохнуть. Лавгуд растерянно улыбается и, несколько раз кивнув, выходит из помещения. Увидев в зале посетительницу, девушки приветствуют её. — Бонжур, мадам! Добро пожаловать в «Rallumer les etoiles»! Чем мы можем помочь вам? Снимая с глаз тёмные очки, незнакомка оборачивается и перед ними предстаёт женщина средних лет, одетая в длинное чёрное пальто. — Добрый день! — сухо произносит она в свою очередь, окидывая их равнодушным взглядом. Её лицо выглядит осунувшимся и бледным: на лбу проступили едва заметные морщинки, а под глазами залегли глубокие тёмно-синие круги. Из-под бордового платка виднеется прядь длинных светло-русых волос. — Мне посоветовали… обратиться к вам… по вопросу оформления цветочной композиции. Женщина явно плохо владеет французским, в её произношении Луна сразу улавливает хорошо знакомый британский акцент. — Конечно, какого формата вам требуется композиция? — с улыбкой уточняет Жанетт, делая шаг навстречу незнакомки. — Мы с радостью создадим что-то изысканное и неповторимое персонально для вас или ваших близких. — К сожалению, та, для кого будут предназначены эти цветы, уже никогда не сможет… — Она всхлипывает и, с трудом совладав с застёжкой на своей сумке, достаёт носовой платок. Трясущимися пальцами женщина прикладывает его к лицу, крепко зажимая себе рот. Переглянувшись с подругой, Луна медленно походит к даме и, осторожно положив руку на её плечо, пытается успокоить. — Пожалуйста, проходите сюда, присаживайтесь. Может, принести вам воды? Тем временем, Готье выносит из-за кафельной стойки стул и помогает незнакомке аккуратно расположиться. — Да… Пожалуйста, — пытается вымолвить она сквозь слёзы. — Она была такой же, как вы… Оставив Лавгуд наедине с женщиной, француженка быстрым шагом направляется за успокоительным в комнату для персонала. — Она… Ей было всего семнадцать… Она мечтала стать великой художницей… — Дышите, пожалуйста… Вот так… — суетится вокруг неё девушка. — Сейчас Жанетт принесёт водички, вы успокоитесь… — Вот, — возвратившись обратно, Готье протягивает доверху наполненный стакан. — Там несколько капель настойки пустырника, должно полегчать. Незнакомка хватается за него, словно за спасательный круг, делая несколько жадных глотков, после чего заходится в раздирающем горло кашле. Немного погодя, она выдыхает, чувствуя, как стихает порыв вновь нагрянувшей истерики. — Вам лучше, мадам? — обеспокоено спрашивает Луна, изучая лицо женщины. — Да… Спасибо… — Меня зовут Луна. Это моя коллега Жанетт. А как мы можем обращаться к вам? — Моё имя — Шарлотта, — представляется она, глядя в сторону окна воспалёнными от слёз глазами. — Несколько дней назад я потеряла единственного родного человека, который у меня оставался на этой планете. Ушла из жизни моя дочь Селин, ей было всего семнадцать. Шарлотта делает ещё несколько глотков воды и продолжает, не отрывая своего взора от витрины. — Они возвращались с одногруппниками поздно вечером… Ездили погостить в загородный дом одного из ребят. В ту ночь дождь лил непроглядной стеной… Задержав дыхание, женщина снова прислоняет платок к глазам. Девушки молча переглядываются, видя в глазах друг друга сожаление вперемешку со страхом. — Я говорила, чтобы переждали… Не ехали ночью в такую погоду. Они не стали дожидаться утра, боялись опоздать на учёбу… Машину занесло… Ребята на скорости въехали в дерево… — Поднеся стакан к губам, Шарлотта допивает остатки воды. — Моя Селин и её подруга Меган погибли на месте… Третья девушка, Гвендолин отделалась сотрясением мозга и переломом руки. А парень… не запомнила, как его имя… что был за рулём, сейчас в находится реанимации. — Примите наши искренние соболезнования, мадам… — Жанетт едва находит в себе силы вымолвить эти слова, ощущая, как в горле встаёт противный комок боли. Женщина на мгновение бросает взгляд на француженку и, едва сдерживая вновь нахлынувшую волну рыданий, всплёскивает руками. — Вы невероятно напоминаете мне мою Селин… до того, как она покрасила волосы в красный. Всегда считала себя простушкой, так хотела выглядеть экстравагантнее, ярче… Моя девочка… Моя самая лучшая. — Шарлотта вновь берёт паузу, стараясь сохранить остаток самообладания, дабы превратить набор слов в гладкий и слаженный рассказ, но это даётся ей с невероятными усилиями. В конце концов она сдаётся и пускает всё на самотёк. — Я ведь сама всё детство провела в детском доме. Сирота приютская. У меня никого кроме неё нет. Отца бы её в глаза не видела… Этот человек перестал для меня существовать после того, как… закрутил роман с дочерью местного фермера… Я была на восьмом месяце беременности… Моя девочка… Родилась слабенькой, правда… Но потом… окрепла. Помощницей стала… Мне всегда помогала… Училась хорошо. Уехала поступать сюда. Мечта её была с самого детства: университет в Париже. А мы ведь не отсюда с ней… С Оксфордшира приехали… Это в часе езды от Лондона. Лавгуд слушает её сбивчивую речь с замиранием сердца, проникаясь горем каждой клеточкой своего сердца. Она прекрасно знала, что такое — смерть близких людей, и как никто другой понимала, что значит фраза «потеря единственного». После кончины отца у неё не осталось никого на этом свете: родственников у девушки не было. — Но для меня моя Селин всегда оставалась самым чудесным и добрейшим человеком на Земле. Она была так красива… Вы даже сами можете убедиться в этом… Я… Я сейчас покажу… Она вытаскивает из своей сумки мобильный телефон и, спешно отыскав снимок, показывает его подругам. С надтреснутого с правого бока экрана на них глядит совсем молоденькая, сидящая у мольберта, девушка с длинными ярко-красными волосами. Во взгляде юной художницы читается некоторая растерянность: видимо, её только что отвлекли от процесса написания пейзажа, который виднеется чуть поодаль от неё. — Моя светлая, чистая, нежная девочка… — причитывает Шарлотта, пальцем перелистывая фотографии. — А вот здесь она только узнала, что сдала экзамены и поступила. Селин была так счастлива… Перед глазами Луны один за другим сменяются снимки, будто приоткрывая для неё завесу чей-то яркой, но в миг оборвавшейся жизни. Словно увидев ворота в прошлое, она не раздумывая шагает в них, ударяясь в чужие воспоминания. В следующий момент девушка уже не слышит голоса этой женщины, не замечает ничего происходящего вокруг. Её не отвлекают звуки начинающегося за окном дождя. Она полностью сосредоточена на событиях той киноленты, которая крутится в её голове. Вот ещё совсем молодая заплаканная Шарлотта полулёжа сидит на больничной койке, держа на своих руках маленький тёплый свёрток. — Селин. Селин Роуз Хардинг, — произносит она дрожащими губами, выдержав девятнадцатичасовые роды, давшиеся ей непосильным трудом. — Я буду всегда любить тебя, мой ангел. В следующий момент перед глазами Лавгуд разворачивается другая картина. Маленькая девочка с распущенными каштановыми волосами наблюдает за тем, как её мать, сидя на корточках, собирает в огороде клубнику. Позади них виднеется маленький домик из красного кирпича с прохудившейся крышей, а надетое на женщине светло-зелёное платье выглядит старым и поношенным. Все детали кричат о безденежном положении этой семьи. Но, кажется, малышку Селин это никак не волнует. Девочка вприпрыжку подбегает к своей матери и, крепко обняв за шею, что-то шепчет ей на ухо. Они весело смеются и вместе продолжают наполнять корзину урожаем свежих ягод. Затем отрывок сменяется обрывком, где девушка сидит перед книгами, усердно работая над какой-то научно-исследовательской статьёй. Её лицо кажется сосредоточенным и серьёзным. А дальше кадр с аплодисментами и заслуженная грамота. Далее первая поездка в Барселону в качестве награды за лучший труд на тему искусства в период эпохи Возрождения. Очередной событийный слайд в голове заставляет Луну содрогнуться от увиденного: плачущая Селин сидит на полу в ванной комнате. Держа в руках лезвие, она проводит им по запястью, оставляя на нём алую полоску. Такого же цвета, как и её разметавшиеся по плечам длинные, слегка волнистые, волосы. — Если я погибну, это будет на твоей совести, Крис, — шепчет она, закусывая до крови нижнюю губу. — Когда ты поймёшь, что выбрал не ту, будет уже слишком поздно. Часто моргая, Лавгуд старается прогнать нахлынувший на неё ужас, но коварное подсознание и не думает отпускать девушку, затягивая её всё глубже в свои тиски, демонстрируя финальный и самый горький образ: покорёженный металл, крошево стекла и отливающие багряным осенним закатом локоны. Могло бы показаться, что семнадцатилетняя красавица просто прилегла отдохнуть, если бы у её виска не зияла огромная кровавая рана. — Бедная... бедная Селин, — схватившись руками за голову, простонала блондинка, не в силах больше сдерживать свои эмоции. — Она... была слишком прекрасна... Чтобы умереть такой молодой. Луна крепко обнимает Шарлотту и, проведя рукой по её спине, выражает свою скорбь. — Мне не представить всех тех чувств, что пребывают у вас на сердце, но... Я бесконечно сочувствую вашему горю. Если могу вам чем-нибудь помочь, кроме составления цветочной композиции... — Вы очень милосердны! — Мисс Хардинг окидывает девушку своими серыми, полными тоски, глазами. — Я бы хотела оставить дочери послание о своей любви... Выразить это в цветах. Где бы Селин сейчас ни была, я хочу, чтобы она знала, как сильно я её люблю и... буду любить всегда. Помогите мне, пожалуйста, сделать это. Лавгуд смахивает со щеки слезу и, печально смотря на женщину, замечает, как морщинки на её лице постепенно рассеиваются, выдавая её настоящий возраст. Шарлотте не было и сорока лет, однако за последние два дня она успела состариться на целых десять. — Луна с радостью вам поможет, — слегка улыбнувшись, тихо произносит Готье, которая всё это время наблюдала за ними, боясь шелохнуться и нечаянно нарушить их единение. — В её руках любые цветы становятся произведением искусства. Она прекрасно понимала, что не сможет полномасштабно оценить насколько больно терять того или иного человека. К сожалению или к счастью, девушка не знала, что такое потеря родных, ведь бабушка и дедушка Жанетт умерли ещё до рождения. Чуть помолчав, француженка добавляет: — Простите, что не могу в полной мере разделить вашего горя... Но я искренне сочувствую вашей потере. Мне сложно подобрать слова… Но хочу выразить вам свои глубочайшие соболезнования. Услышав эти слова, Шарлотта оборачивается и, подойдя к ней, крепко обнимает. — Спасибо вам, просто за то, что выслушали... Это уже очень много... Ведь мне даже не с кем разделить эту боль. А возвращаться обратно в Оксфордшир, зная, что туда больше никогда не вернётся моя Селин... мне совсем не хочется. Я похороню её в Париже и останусь здесь жить. — Я пока соберу для вас букет, — тяжело выдохнув, Луна берёт себя в руки и направляется в сторону холодильной камеры. Перед её глазами по-прежнему стоит образ уснувшей навеки Селин. Девушка запомнила, как она выглядела тогда, сидя в автомобиле: голубая толстовка, синие джинсы, мелкие осколки, рассыпавшиеся по сидению и волосам, словно блёстки. Длинные, слегка вьющиеся красные локоны, разметавшиеся по плечам, и серые печальные глаза, доставшиеся ей от матери. Взяв пятьдесят шапочек голубой гортензии, она совмещает их с маленькими красными цветочками бальзамина Уоллера, добавив немного белой гипсофилы. Получившаяся композиция так сильно напоминает ей о последних минутах жизни юной Селин, что по её щекам вновь начинают течь слёзы. — Как же это несправедливо… Когда такая красивая девушка умирает, будучи совсем молодой. Лавгуд узнала, как вмиг можно остаться сиротой, когда одной ноябрьской ночью Пандора вознеслась на небеса, забрав с собой всю ласку и тепло, которые так охотно дарила своей дочери. Отец старался делать всё, чтобы девочка ни в чём не нуждалась. Однако Луна видела, что ему самому приходилось нелегко. А через восемь лет пришёл и его черёд лишить её остатков детства и родительского внимания. Ведь пока живы родители, ребёнок будет оставаться ребёнком столько, сколько захочет. Даже если он давно вырос, и у него самого уже есть семья и дети. Переведя дыхание, светловолосая девушка старается успокоиться и возвращается в торговый зал, где её ждут Шарлотта и Жанетт. Они стоят у витрины рядом с вазонами и что-то неторопливо обсуждают. Завидев Луну, женщина волнительно смотрит на неё и уточняет: — Можно попросить вас, составить композицию в формате венка? Чтобы я могла разместить его на могиле. — Конечно, мне понадобится некоторое время, — отвечает Лавгуд, укладывая цветы на кафельную стойку. — Вам нравятся такие? Мне показалось, они прекрасно олицетворяют Селин. — Очень интересное цветовое решение… Думаю, это то, что нужно. Любимым цветом у неё был голубой. Белая гипсофила, словно разлетевшиеся на осколки мечты. Ну, а красный — невинно пролившаяся молодая кровь. Очень верно подмечено. Будто вы видели мою девочку и знали её лично. — К сожалению, я не была знакома с ней… Если позволите, я приступлю к работе, а вы… — А пока я вас приглашаю выпить чашечку чая с ромашкой, — спешит подхватить беседу Жанетт. — Я покажу, где находится комната отдыха. Следуйте за мной, пожалуйста. — Спасибо вам, — робко улыбнувшись, отвечает мисс Хардинг. — Мне очень приятна ваша забота.***
После сытного ланча Драко сидит в своём офисе, продолжая просматривать договора, которые его секретарь составила ещё на прошлой неделе. Эмилия сидит на диване и увлечённо рисует на бумаге дракона. Она чувствует себя немного сонно, ведь в Белфасте мама после обеда регулярно укладывала её спать. Понимая, что скоро начнёт клевать носом, девочка решает подойти и заговорить с молодым человеком. — Над чем работаешь? — Просматриваю договоры, которые должен был подписать ещё неделю назад, — немного раздражённо отвечает Малфой и тут же осекается. — Прости, принцесса. Это я на себя злюсь. Совсем потерял голову и начисто забыл про свои обязанности. — Может быть, я могу тебе помочь? — спрашивает малышка, закусив нижнюю губу. Тяжело вздохнув, парень переводит на Эми задумчивый взгляд и, заметив её чуть покрасневшие глаза, начинает беспокоиться. — Ты себя хорошо чувствуешь? У тебя что-то болит? — Нет, всё в порядке. Просто немножко клонит в сон. — Хочешь, ложись на диван, я попрошу Диану принести тебе плед, — улыбается Малфой. — Возможно, даже найдётся подушка. — Если можно, то я только с радостью, — сладко зевнув, отвечает девочка. — Но позже я тебе обязательно помогу. Обещаю. Через некоторое время секретарь по просьбе Драко приносит тёплое плюшевое одеяло и маленькую подушечку. Эмилия забирается на диван и, укутавшись, просит Драко рассказать ей что-нибудь перед сном. Присев рядом с ней на краешек, он складывает руки перед собой на коленях. — Что тебе рассказать? — Что-нибудь из своей жизни. Когда ты был маленьким... По-доброму усмехнувшись, Малфой проводит пальцами по её светлым волосам: — Ох, ну и задачку задаёшь, принцесса! Я, честно говоря, смутно помню себя до восьми лет... Вообще мне очень нравилось проводить время со своей мамой. Она была невероятной женщиной, безумно любила астрономию. Когда я приходил домой со школы, сразу бежал к ней в кабинет. Мне даже не хотелось есть, настолько сильно ждал окончания уроков, чтобы как можно скорее погрузиться вместе с ней в какое-нибудь увлекательное исследование. Она учила меня, как правильно обращаться с телескопом, как распознавать координаты небесных тел. Благодаря ей, я многое узнал о космосе и научился не путать созвездия, отличать Полярную звезду от Сириуса. — А как звали твою маму? — Эми поворачивается на бок и с нескрываемым любопытством глядит на парня. — Сколько ей было лет? — Её звали Нарцисса. А лет... было тридцать семь, когда её не стало. — Он задумчиво переводит взгляд в окно, наблюдая за тем, как капли дождя врезаются в стекло, норовя во что бы то ни стало пробиться внутрь. — Мы с отцом делали всё возможное, чтобы спасти маму. Возили к лучшим специалистам во всей Англии. Надеялись на лучшее. К сожалению, всё оказалось тщетно. — Мне очень жаль твою маму, Драко. Она, наверное, была очень красивой. — Да, она рассказывала, что в Оксфорде за ней пытались ухаживать многие, но её страстью оставалась наука. До сих пор не понимаю, как мама уступила отцу, когда они повстречались друг другу на жизненном пути. Она ведь почти сразу в него влюбилась, настолько он сумел её впечатлить своей настойчивостью и уверенностью в себе. — А твоего папу как зовут? — Его имя — Люциус. Он старше моей мамы на семь лет, а, значит, сейчас ему пятьдесят три года. Он владеет концерном, то есть группой компаний, которые имеют разные направленности. Основное предприятие занимается изготовлением лесотехнического оборудования, а два остальных — это стекольная фабрика и завод по производству металлоконструкций. Познакомились они совершенно случайно, маму пригласили выступить на одной из конференций, которую спонсировал мой отец. Так и завязалась их дружба, плавно перетекающая в любовь. — Как интересно. Я обожаю истории про любовь. А у тебя есть братья или сёстры? — Эмилия продолжает заваливать Малфоя вопросами, будто напрочь позабыв о том, что ещё несколько минут назад её буквально утягивало в послеобеденный сон. — Нет, я в семье был единственным ребёнком, но... моей маме очень хотелось иметь ещё одного. Она мечтала о дочери. — Немного подумав, он пожимает плечами. — Но этому как-то не суждено было сбыться. Наверное, у них просто не оставалось времени. Так как практически вся любовь и внимание доставались именно мне. — Драко, а ты кого-нибудь любишь? — В каком смысле? — Ну, есть ли у тебя возлюбленная? Этот вопрос явно застаёт его врасплох, и некоторое время молодой человек даже не знает, что ему ответить. — С одной стороны, можно было бы рассказать ей всё, как есть. А с другой, зачем это нужно?! — размышляет про себя Драко, глядя перед собой. — Маленькой девочке совершенно необязательно знать о том, какой я идиот. Или всё-таки рассказать? Ладно, расскажу. — Знаешь... — он неуверенно начинает свою исповедь. — Иногда бывает так, что любишь, но почему-то творишь глупости наперекор своим чувствам. Так случилось и со мной. Малышка замирает, обращаясь в слух, дабы не пропустить ни одной интересной детали. — Некоторое время назад я был уверен, что никогда в жизни не встречу ту самую, которая приходила ко мне во снах. Просто был в отношениях с разными девушками, все они были красивыми, стройными, словно принцессы из самых причудливых сказок. Но, к сожалению, никто из них не относился ко мне, как к человеку, всех волновало моё богатство. И я уже разочаровался в той мысли, что в нашем мире можно встретить принцессу, которую не будут привлекать лишь дворцы, корабли и сундуки с золотом. Но однажды я зашёл в цветочную лавку, там продавалось много восхитительных цветов, и среди них я увидел самый главный — это была она. Прекрасная фея по имени Луна. Она затмила всех тех, с кем я был знаком прежде. — Усмехнувшись, Драко вспоминает все те события, которые произошли месяц назад, буквально перевернув его жизнь с ног на голову. — Эта девушка нечаянно окатила меня землёй из ящика и... наверное, в этот самый момент я понял, что влюбился. Но, испугавшись этих ощущений, выставил вперёд свои эмоции, думая, что они послужат мне надёжным щитом. Ошибся... Я слишком часто ошибаюсь, обжигаясь на собственных скоропалительных решениях, которые пока не приводили меня ни к чему хорошему. И сейчас учусь это исправлять... Немного помолчав, Малфой глядит на Эми и только сейчас замечает, что девочка крепко спит. Парень так сильно увлёкся своим рассказом, что даже не успел отследить, когда именно она уснула. Драко поправляет сбившееся в кучу одеяло и, погладив по её маленькой голове, нежно шепчет: — Сладких сновидений, малышка. Возвращаясь к своему столу, он старается отогнать прочь все навязчивые мысли и снова погрузиться в работу, но хитрый разум не даёт ему этого сделать. Молодой человек точно знает, что ему предстоит совершить сегодня вечером: заслужить прощение, в котором он нуждается больше, чем в чистом воздухе. Ему ужасно захотелось выкурить сигарету. Путь до внутреннего двора занимал пару минут, ещё пять — на потребление никотина, и ещё пару-тройку минут, чтобы вернуться назад. — Пожалуй, десяти минут мне вполне хватит, — думает Малфой, ещё раз окинув взглядом мирно спящую Эмилию, вынимает из шкафа чёрное пальто и выходит из кабинета. По дороге он вспоминает, что утром пообещал Диане найти для её племянницы хорошую няню. Выйдя на крыльцо, Драко достаёт портсигар и, щёлкнув зажигалкой, набирает номер приятеля, который совсем недавно занимался поисками няни для своего трёхлетнего сына. — Ну, и погода! Ещё одна такая дождливая неделя, и скоро сами черти выплывут из ада, дабы вымолить хотя бы пару солнечных деньков, — ехидно проносится у него в голове, пока на том конце провода слышатся длинные гудки.