Комнаты Тота

      После падения Ифе очутилась в кромешной темноте без единственного источника света. Она напряженно пыталась разглядеть что-либо вокруг, но ее глаза не смогли уловить ничего. Ифе осторожно положила палетку Тота в карман платья, чтобы случайно ее не выронить из рук.       Через мгновение Ифе ощутила прохладный воздух, играющий с ее ступнями.Это было похоже на сквозняк, который образовался при открытии двери. Температура резко упала, и она почувствовала, как зябкость проникла в ее кости. Она обняла себя, пытаясь согреться, и начала массировать плечи, чтобы разогреть замерзшие конечности. При каждом выдохе из ее рта вырывался пар, символизирующий холод и неопределенность, которые овладели ею.       Аментет поняла, что больше не находится в одиночестве — кто-то еще присутствует здесь с ней. — Кто здесь? — закричала Ифе в темноту. — Покажись!       Невидимые руки тянулись к волосам девушки, и пальцы незнакомца аккуратно отделили одну прядь ее густых, волнистых волос, пропуская их между своими длинными когтями.       Аментет ощутила, что к ней кто-то принюхивается, словно пробуют на вкус. Он вдыхал аромат пылевых цветов, исходящий от ее тела, приумножал ее озноб, который не проходил из-за пониженной температуры и страха от этого действа. — Вкусная, аментет. Весьма вкусная, — неизвестный голос проник в уши Ифе, его звучание наполнилось темной обещанием гибели. Страх парализовал ее, не давая ей ясно мыслить.       Периферийным зрением она заметила адскую улыбку, состоящую целиком из острых зубов, способных сомкнуться на ее шее. — Желаю отведать твоим страхом, испить тебя до последней капли, чтобы осталась только пустая оболочка, — сказал незнакомец, облизывая мочку уха Ифе. — Нет! Не смей меня трогать! — в испуге закричала она, отпрянув в сторону. — О, надо же, у смертной прорезались зубки, — с насмешкой произнес монстр, стоящий перед Ифе, — Жаль, что у нас мало времени на разговоры. Не хочу, чтобы твои приятели сумели помешать нам.       С этими словами незнакомец ринулся на Ифе, заставляя ее отступать, но она не успела сделать и шага в сторону. Враг мгновенно догнал ее.       Темная хекау незнакомца, словно коварные путы, обвивала ноги девушки, ласкала ее плоский животик и постепенно поднималась к груди, которая часто колыхалась от напряжения. Сила противника достигла сердца Ифе, которое билось гораздо быстрее, словно птица в клетке, бьющийся о прутья. — Сладкая, сладкая, смертная…ммм. Я выпью тебя до дна! — с возбуждением и наслаждением говорил голос в голове Ифе. Он был такой знакомый, она уже слышала его в своих воспоминаниях.       Он продолжал по кусочку поглощать аментет, от чего ее разум понемногу начал затуманиваться. Мысль о том, что она вскоре перестанет существовать, страшила ее не на шутку.       Воспоминания, которые Ифе приобрела после пробуждения, начали тускнеть, словно черно-белые фотографии, рассыпаясь и превращаясь в песок. — Нет, они для меня очень важны. Верни их, пожалуйста… — ее голос звучал надломлено.       Смех незнакомца, вызванный мучениями Ифе, раздавался в ее голове. Он насмехался над ней, над ее бессилием. Но может быть, все же она могла сделать что-то?       Ифе вспомнила, как Кейфл обучал ее управлять хекау. Он говорил, что нужно думать об огне. «Огонь, djet medu и ты — одно целое», — повторл принц. Аментет глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Чувство того, что ее сущность продолжают разрушать изнутри, не исчезло ни на миг. Однако желание жить перевешивало все, побуждая Ифе к борьбе.       Собрав всю волю в кулак, Ифе запретила себе думать, что у нее ничего не выйдет. Она начала повторять слова, которыми Кейфл ее учил, и представлять огонь, который окутывал ее, сливаясь с потоками ее хекау:       «Djet medu, djet medu, djet medu. Прерываться нельзя. У меня получится!», — шептала Ифе с решимостью, несмотря на страх и боль, охватившие ее.       С начала ничего не происходило, но она не останавливалась. Но Ифе не сдавалась. Она продолжала бороться, верить в свою силу и преодолевать свои сомнения. — Что ты там мямлишь про себя? — спросило существо.       И тогда произошло нечто невероятное. Аментет стала огнем, его воплощением в смертном теле. От ее источника света в комнате разлилась атмосфера мощи и благородства. Ифе сияла, как солнце, словно бог Ра был в этой комнате. Она подобно фениксу парила над полом, свободная и бесстрашная. Еще чуть-чуть у нее могли возникнут крылья, как на Полях Иалу , только огненные. Языки пламени могучего хекау вызванного Ифе струились по ее рукам и ногам атакуя незнакомца. Эти атаки оставляли на его теле глубокие ожоги, вынуждая выпустить девушку из своего плена. — Получилось! У меня получилось! — ликовала Ифе, испытывая радость и облегчение. Она чувствовала себя живой и сильной, словно ребенок, открывающий для себя новые возможности. Но огонь ее хекау был слишком мощным для неопытной девушки, и он стал постепенно угасать, пока окончательно не погас. Девушка опустилась на пол, и ее грудь поднималась и опускалась от быстрого и глубокого дыхания. Она была изнеможена, но счастлива. — Ты полна сюрпризов, смертная, — прошептал он с холодной усмешкой, — Спасибо, что продемонстрировала на что способно твое тело, — незнакомец, опаленный и полный злобы, глядел на нее своими демоническими глазами. Он признавал ее силу, но не скрывал своего презрения к ней. — Я хотел овладеть тобой, не причиняя существенной боли. Так сказать, проявлял милосердие. Все же у тебя незапятнанная душа и все такое, но, видно, это тебе не нужно, — последние слова он практически выплюнул девушке в лицо.       После этого он зарычал, словно адский зверь. Этот рык пробрал Ифе до костей, вызвая мурашки по всему телу.       Темная хекау монстра тотчас обвила девушку в районе грудной клетки. Со стороны складывалось впечатление, что на Ифе кто-то набросил массивное лассо, поймал свою добычу. Одно движение — лассо натянулось, а затем в комнате раздался хруст ломающихся ребер и оглушающий вопль от которого звенело в ушах. Так кричит человек, наступивший на капкан. Ифе билась в конвульсиях от боли, из ее рта хлынула кровь. — Какая музыка для моих ушей. Словно побывал в опере, — в его голосе звучали нотки радости, легкой эйфории и возбуждения.       «Это конец. Мне от сюда не выбраться. Ждать помощи не от кого.» — апатия и слабость в одночасье нахлынули на нее.        Монстр добрался до недавнего воспоминания, связанного событиями, произошедшими в пустыне. Ифе вспомнила, как подобное существо из Та-Дешрета уже нападало на нее. Смерть тогда так же дышала ей в лицо, точно как сейчас, но у нее был защитник — Анубис. Он прикрыл ее собой, спас. Хотя не должен был. — Скоро не будет больно. Осталось совсем чуть-чуть, — она была уверена, что он улыбается.       Она хотела перед смертью хоть на долю мгновения почувствовать его рядом, услышать его колючие слова, что она грешница, улыбнуться ему на прощание.       Почти потеряв себя, став пустым сосудом, которым так желает завладеть монстр, она прошептала: — Ип…ту       Эти слова, произнесенные шепотом, слетели с окровавленных губ девушки, прозвучали подобно молитве. В это мгновение они имели привкус отчаяния вперемешку со страхом быть не услышанными, отвергнутыми.       Анубис, заключивший сделку с бывшей аментет, должен был незамедлительно откликнуться на зов своего божественного имени. Но причина, по которой он сделал это мгновенно, заключалась в том, что он почувствовал исходящий от призыва липкий страх неминуемой смерти ее обладательницы, а так же желание быть спасённой именно им — карателем, назначенным самим Осирисом для убийства этой грешницы. — Во что в этот раз впуталась эта грешница? — в легким недовольством и чувством обеспокоенности телепортировался к ней.       Легкий порыв прохладного ветра коснулся холодной щеки Ифе, словно поглаживая.       Она подняла затуманенный взгляд и увидела его. Анубиса, ее спасителя. — Ты при…шел, — ей показалось, что он мираж, но даже если так, аментет была ему рада.       Анубис увидел почти безжизненное тело Ифе, левитирующее в воздухе. Его большая часть находилась во власти существа из Красной Пустыни. Только лицо девушки еще было не тронуто темной хекау. По ее щеке текли ручьи слез, а в уголках рта он заметил алую кровь. — Что здесь происходит? Снова исчадие из Та-Дешрета! — свирепым голосом сказал бог.       Не дожидаясь ответа каратель осуществил быстрый выпад в голову монстра своим тростевидным оружием, вложив в этот удар всю свою мощь хекау, которой обладал. От неожиданного появления Анубиса в этой комнате исчадие не успело вовремя среагировать на атаку, поэтому выпад попал точно в цель, а после последовал оглушающий рев раненного существа.       Темная хекау, которой была опутана Ифе, пошло рябью. Появились трещины вдоль всего кокона. Они множились, образовывали большое количество мелких рваных кусков темной магии, которые отслаивались от ее тела, падали на пол, превращаясь в песок, постепенно освобождая из своего плена аментет. Это действо напоминало превращение в бабочку.       Когда тело аментет больше не сковывала чужеродная магия, она начала падать на пол по инерции, но Анубис не позволил эту случится. Каратель поймал аментет в воздухе, из ее уст вырвался болезненный стон.       Он держал ее бережно на руках, боялся потревожить рану. Аментет, которую должен был убить по приказу Осириса, ту, что осмелилась противится богам, обрела эмоции грешницу, недостойную прощения. Каратель должен отправить ее в Дуат, но взглянув в ее изнеможенное, искаженное болью лицо не смог сделать то, что обязан.       До встречи с аментет каратель ни разу не подвергал сомнению приказы Осириса, отданные ему. Но эта грешная смертная изменила все, внесла хаос в душу бога. С этими тяжелыми размышлениями Анубис переместился с целительнице. — Это еще не конец, — дверь захлопнулась.

***

      Анубис направился к Сехмет , с которой у него доверительные отношения, проверенные тысячелетиями. Она не раз лечила его раны после сражений.       Богиня Сехмет не задавала лишний вопросов всякий раз, когда каратель просил ее о помощи. Только если он сам не рассказывал зачем явился.        Сейчас он не мог доверит свой секрет кроме ее. Он не желал подвергать еще большей опасности свою грешницу. — Давно ты меня не навещал, — улыбаясь, встретила его Сехмет. — На то не было нужды, — внешне спокойным голосом ответил Анубис, но в душе желал быстрее унять боль девушки от которой она сейчас страдала.       Во время перемещения он быстро осмотрел ее при помощи хекау обнаружил несколько сломанных ребер и внутреннее кровотечение.       Богиня улыбнулась, быстро перевела взгляд на раненную аментет, а потом вновь на карателя. Он видел, что у нее были вопросы, но она лишь указала направление рукой, куда нужно отнести девушку. — Следуй за мной.       Они шли в полной тишине. Каждый думал о своем.       Мы зашли в просторную светлую комнату с широкой и мягкой кроватью. Запах разных целебных трав мгновенно ударил в нос. — Положи ее на кровать и выйди. — он приподнял бровь. — Господи, Анубис! — богиня сомкнула пальцы у себя на переносице и помассировала. Ей было тяжело объяснять такие очевидные вещи этому истукану. — Мне нужно будет с нее снять всю одежду, чтобы найти все повреждения, — устало объясняла Сехмет. — Тебе пока рано видеть ее без одежды, — подмигивая ему, произнесла она. — Я не собирался видеть ее без кхм, — немного неуверенно и даже смущено сказал бог. — Что за мысли такие у тебя, женщина! — с укором в голосе сказал бог.       Каратель аккуратно уложил Ифе на кровать. Убрал слипшиеся локоны от ее бледного лица. Было слышно, что аментет рвано дышала. Во время каждого такого вздоха из ее грудной клетки раздавались хрипы.       Анубис вышел за дверь, бесшумно прикрыв за собой. Стал размышлять о том, что увидел в том помещение, где мучали Ифе. Он решил отойти на расстояние от комнаты, где сейчас богиня лечила девушку, чтобы не мешать своими рассуждениями в слух. — Что это за древнее существо? Что он собирался сделать с моей аментет? Моей? Не глупи, твоего там ничего нет, — он попытался прогнать эти мысли из головы, но они уже давно пустили корни в душе карателя. Просто кто-то не хотел себе в этом признаваться. — Было такое чувство, что он хотел ее поглотить. Но для чего? И главный вопрос. Что она делала в подземном храме Тота, — от этого вопроса глаза бога загорелись зеленым свечением.       Когда дверь открылась, за окном была уже глубокая ночь. Богиня выглядела уставшей. Под ее глазами залегли тени. Жестом она пригласила его зайти в комнату.       Анубис сразу обратил внимание, что кожа аментет приобрела более здоровый вид, дыхание выровнялась. Девушка была укрыта теплым одеялом. Слева над тумбочкой в воздухе парила свеча. Такие свечи используют в врачевании для нормализации сна. — Как она? — поинтересовался каратель. — Сейчас намного лучше. Ее ребра больше не сломаны, а внутреннее кровотечение остановлено, но на психическом уровне она надломлена. Ей потребуется надежное плечо в первое время, — после этих слов Сехмет внимательно посмотрела на Анубиса. Тот понимающе кивнул. — Когда я ее лечила, то аккуратно заглянула в ее воспоминания, — Анубис было шагнул к ней. — Не кипятись, эта информация и тебе будет полезна.       Она подошла к окну стала всматриваться в звездное небо, а Анубис сел в кресло поставленное рядом с Ифе кем-то очень предусмотрительным. — Тот, кто держал девушку в коконе темного хекау, был всего лишь копией, дубликатом настоящего монстра. Он управлял своей марионеткой на расстоянии. — Поэтому я не почувствовал, что убил его, — резюмировал каратель. — Верно. Настоящий монстр получил лишь легкий дискомфорт от твоей атаки. Самое интересное кроется в цели нападения, — глаза богини горели рубиновым огнем. — Он хотел поглотить ее, высушить полностью, не оставить и следа от ее личности. Стать ей.       Анубис кивнул. Сехмет подтвердила его худшие предположения. — Но зачем существу из Та-Дешрета тело бывшей аментет? — непонимающие спросил бог.       Она пожала плечами. — Это тебе предстоит выяснить. Свою работу я сделала. — Благодарю тебя Великая, — почтительно склонился Анубис. — И кстати, — целительница стояла уже в дверном проеме. — Незадолго до тебя ко мне приходил Тот и жаловался, что какие-то недоворишки слонялись по его храму, разозлили его страшно, но успели скрыться, — она внимательно следила за изменившейся мимикой лица Анубиса, довольная произведенным эффектом, прикрыла дверь.       Сехмет не стала говорить карателю, что нашла палетку Тота в кармане аментет. Бог Тот при встрече не говорил, что у него что-то пропало, а значит, она ничего и не находила. Довольная улыбка обрамила красивое лицо богини в лунном свете.       Как только захлопнулась дверь, каратель молниеносно вспыхнул точно спичка. Переключил свой взгляд на виновную аментет. В его глазах горелся зеленый огонь. — Так вот что ты делала в том храме! Вновь нарушала закон с этим гнусным ослом Сетом, — Да как ты… — но прорычать не успел. — Страшно…прошу, не трогай меня…отпусти, — Ифе видела кошмар, успокаивающая свеча не справлялась с потрясением девушки, что она пережила.       Бог положил свою руку поверх руки аментет. Поглаживающим движением большого пальца вперед- назад начал успокаивать ее, давая почувствовать его присутствие, демонстрировал, что защитит ее даже во сне. — Ануби-с? — сквозь сон смогла она спросить. — Да, засыпай. Я больше не дам тебя в обиду, моя грешница, — в этот раз он не сопротивлялся этим словам. — Обещаешь? — шепотом спросила Ифе. — Клянусь.       Бог потянулся к аментет, чтобы оставить нежный поцелуй на лбу девушки. На лице Ифе появилось умиротворение и легкая улыбка. Он сделал то, что жизненно необходимо было ей сейчас.       Целительная свеча погасла от легкого порыва ветра. Она больше была не нужна Ифе, так как в полном мраке подле девушки сидел ее защитник, готовый сторожить каждый сон этой грешницы вечно.