Спасу тебя от своих чертей

За стеклом, под кучей аппаратов в реанимации лежала Виолетта. Бледная кожа, белые губы почти стали одинакового цвета с цветом стен в больничной палате. Наверное, именно так выглядят в морге. Возможно, там немножко лучше, чтобы хотя бы человека можно было узнать. Вилку бы никто не узнал в таком состоянии. С убранными назад волосами. Кроме Крис. Крис пробралась на этаж реанимации и нашла комнату Виолетты, чтобы посмотреть хотя бы на неё через окно. Убедиться, что она жива. Она сама себе не верила. Естественно, соблазн был велик, поэтому воспользоваашись тем, что работает тут, Захарова зашла внутрь. В белом халате никто ее не выгонит. Не узнает. Крис села к ней на кровать и коснулась холодной, но ещё живой руки. Все те же глаза, только закрытые, та же энергия, только потухшая. Белые простыни, все вокруг белое. Виолетта бы не оценила и обязательно бы пошутила. Она ведь пришла работать в наркологичку лишь бы быть рядом с Виолеттой. И Виолетта на её глазах покончила с собой. Можно ли считать это кармой? Чем вообще можно это считать? Кристина понимает, что виновата. Она не заметила как нужно было спасать её от себя. Все зашло слишком далеко для них обоих. Они вдвоём слишком травмированные, чтобы сближаться друг с другом, это очевидно. Им нельзя было поддерживать друг друга, спасать, проникаться. Это ведь рехаб. Уже слишком поздно. Виолетта поплатилась за это жизнью, практически. Оставалось только верить, что девушка придёт в себя. Да, она будет говорить с ней как чекнутые мамаши говорят со своим ребёнком в животе. Или как родители со своими детьми в коме, даже если прошёл уже не один месяц отключки и на постели уже лежит овощ. —Ви, если ты меня слышишь. Мне пиздец жаль что ты оказалась в этом состоянии, что ты сделала с собой это. Блять, Вилка, я. Если бы я могла перемотать время назад. Но я не могу. Только благодаря тебе я поняла как я ценю собственную жизнь, я поняла, что мне действительно помогли, что все будет хорошо. Мне хотелось верить что и у тебя тоже. Я не знаю сделала ли я мало или много. Но я получила пиздец какой ценный опыт. Правда, спасибо тебе. Я знаю, что когда ты придёшь в себя, ты найдёшь в себе силы идти дальше. Ты смогла переключиться с этой ужасной зависимости на зависимость ко мне. Я бы не могла так. Я думаю ты выйдешь с этого состояния и тоже начнёшь ценить себя, относиться к себе так как надо. Вилка, я в тебя пиздец верю и хочу верить до самого конца и. —Помоги мне сбежать. —Что? Кристине показалось, что у неё глюки. Или аппарат так противно пищит. Если честно, она даже растерялась: хочет, чтобы это были глюки или все-таки на самом деле Виолетта. Ее хриплый голос нельзя было ни с чем перепутать. Она слышала ухмылку, хоть её и не было. —Я сделала это, чтобы смочь сбежать. Морально мне стало лучше и я не хотела наркоты, но физически из-за скуки мне пиздец хотелось этого. Я просто не знала чем себя занять. Тебя нет рядом, без наркоты жизнь потеряла краски. Я буду употреблять если буду в наркологичке. Я сдохну здесь, понимаешь? Помоги мне. Ты столько пыталась мне помочь. Помоги мне, маинькая. —Виолетта нашла силы сплести их пальцы вместе. Это было то в Кристине, на что ей удалось надавить. Она попала в яблочко. Ей всегда это удавалось. Этой черноволосой с такими же чёрными татуировками и яркими пронзительными глазами, словно два фонарика. —Но ты должна или остаться в клинике и никогда, никогда меня не искать, чтобы меня не поймали, или сбежать вместе со мной. Повисла пауза. Кристина вспомнила о том, как говорила врачу что хочет работать в этой клинике. Вспомнила как за сегодня смогла помочь многим. Весь путь, что она прошла. И с одной стороны, она пробыла в качестве помощника совсем ничего и легко может уйти, ведь сбежать с рехаба и прятаться ото всех это что-то из фильмов. А с другой перед глазами у взрослой девушки серая реальность: долго прятаться они не могут. Выгорят, устанут. И если для себя Кристина точно решила, что поможет, то что делать с собой она не знала. —Хорошо, я помогу тебе. Но как ты это себе представляешь? Сбежим, и что, будем кататься на велосипеда по миру? Очнись, Вилка, мы без денег, без связей, без нихуя, мы почти сторчались и едва друг друга знаем. Ты понимаешь, на сколько больная? Кристина медленно сняла капельницу. Затем все остальное, переодевая её в другую одежду, чтобы не светиться. Было бы подозрительно выносить её в ночнушке с реанимации. —Зачем вы это все снимаете? —подошла медсестра, которая только заступила на смену. —Врач позвонила, надо перевести её в отделение для буйных. Бояться, что у вас покончит с собой вновь. Её нужно закрыть. —Кристина держалась серьёзно. На сколько вообще можно держаться с бледной Малышенко в руках. На фоне белой кожи, ещё более белой, татуировки выделялись сильнее. Теперь Ви точно смахивала на чертенка. Кристина так привыкла к этому чертенку, что шла на такое. Медсестра поверила и Захарова на свой страх и риск вынесла ее сначала с реанимации, а потом через служебный выход на улицу. Когда ты в белом халате, перед тобой открывается слишком много дверей. В том числе и дверь на свободу. Они оказались за пределами больницы и шли на столько далеко, на сколько возможно. Где-то спустя десять километров, Кристина поставила её на ноги и взяла за запястье. Хотелось оттянуть время решения. —Прошло всего две недели как я была там, оказывается, я пиздец люблю солнце. —Виолетта тоже оттягивала этот момент. И это все выглядело пиздец неловко. Словно на земле лежит бомба и то, когда она взорвётся лишь вопрос времени. Они обречены. Но так пиздецки захотелось всего этого. Быть обреченной. Быть обречёнными с друг другом. —Паршивое прощание? —Ви улыбнулась и сделала распальцовку, сначала ударяя по кулакам, потом по пальцам, а потом провела пальцем под носом и ухмыльнулась. Она не могла поверить, что они это все сделали, и, от того, её ухмылка выглядела намного счастливее, чем раньше. —Рядом с тобой оно не может быть паршивым. —Кристина сама не знала, что несла «Кристина, что ты несёшь!» —Ой. Потом как в каком-то фильме мы снова встретимся. В рехабе или дурке? Или будь это книга, мы бы встретились в следующей главе, где бы ты точно так же оказалась моей медсестрой. Или мы бы встретились в общей компании. Или возненавидели бы друг друга. Это все так банально. Сука. Ненавижу банальщину. Сбегать тоже было банально. Так ведь в каждой истории, в каждом фильме. Виолетта достала скомканные сигареты из кармана Захаровой, потому что знала, что они у неё есть и закурила. Стоять и курить, оттягивая время было бы ещё банальнее. Но она делала это, сначала поджигая никотин, а потом выдыхая дым прямо на губы Захаровой, чтобы он её пощекотал. Уж слишком напряжённая. С каждым выдохом на её губы она приближалась все ближе и ближе. Они столкнулись лбами и громко выдохнули. Им слишком хорошо друг другом, чтобы это все было правдой. Ветер дул лишь им в спину, будто боялся, что они простудятся, или заболеют. Вирусом, а не друг другом. Такого произойти не должно было. Виолетта обняла Кристину и лишь шум машин заставил ее отстраниться. —Ловим попутку. Они все решили. Малышенко решила не придумывать, что их ждёт дальше, а просто прошлась вперёд, махая рукой чтобы хоть какая-то машина остановилась. Стоять на обочине дороги возле бесконечных луж — холодно. У неё и так сильное головокружение и всегда холодные руки, в отличии от сердца и души. Чёрная Bmw не просто остановилась, а окатила ее грязью. Остатки попали и на Кристину. —Кристиночка, вас подбросить?