» В моих руках был суд, в моих руках были жизни миллионов, жизни, за которые я в ответе, и, что бы ни было, я буду законом, который защитит верных и сотрет преступников, и не будет самодурства на земле.»
Книга двенадцати, глава двадцать четыре «Воля судьи», стих второй «Ответственность».
Каким-то образом я до сих пор жив. Я посмотрел на свою руку — странно, но раны на ней уже не столь страшны. Ха, похоже, тот мистический голос и вправду какой-то бог, как он там назвался, Амри… Авру… Ах точно, Амру, интересно, кто он. — Эй, вставай, ты же не умираешь, верно? Передо мной встал гуманоид, одетый белую рубашку, брюки цвета индиго, того же цвета были туфли с серебряной отделкой, жилет тоже был цвета индиго, серебряные карманные часы. А лицо его, казалось, было отражением звездного неба, и почему-то мне казалось, что его тело под одеждой выглядит так же. — Ладно, хватит лежать, не старик, тебе нет и двенадцать миллионов минут. Его голос звучал крайне сюрреалистично, будто это говорили миллион голосов в унисон, он звенел прямо у меня в голове, и противиться я был не в силах. Я попытался встать — на удивление у меня получилось, хотя мне было ужасно больно, но все же я встал, невероятный прогресс для того, кто ещё пять минут назад умирал. — Кто ты? — Угадай. — Амру? — Ты идиот, да? Сейчас к тебе возьмет и придёт сам Амру?! Один из двенадцати творцов бытия, хранитель порядка?! Не ну ты головой думай. — Ты оборзел? С чего это я идиот? Я спросил, кто ты, ты сказал «угадай», а до этого голос сказал мне стать апостолом Амру. — Хм… в принципе ты прав, ладно, извини. Виски? Вдруг в его левой руке материализовались два стакана для виски, а в правой бутылка непонятно с чем, но точно не виски. Эта жидкость выглядела примерно из того же вещества, как и тот, кто держал её в руках. — Что это? — Виски. — Серьезно? — Абсолютно. Он разлил жидкость в два стакана. Один он дал мне, и на мгновенье мне показалось, что я держу в руке целую вселенную, это было что-то противоестественное и завораживающее. Я сделал глоток и на миг вдруг понял все абсолютно все, мне стали ясны все загадки вселенной, я как будто видел будущее, прошлое и настоящие. Но мгновение прошло, и вновь я просто человек. — Вау! — Ага, все так реагируют, когда пьют «Виски познания» — А его делают из плода познания? — Да. — Вау. Так кто ты? — Я Звездочёт, твой куратор. Одно из творений Амру. — Так, куратор, да? — Именно, буду следить за тобой, отмечать успехи и провалы, помогу советом, дам подсказку. Награжу за выполнение, накажу за провал. — Ага. … Так какие у меня обязанности, силы? — Обязанности, да? Ну твои обязанности ловить и наказывать нарушителей, в принципе всё. А насчет сил — пока что это временная сверхсила, необычайные рефлексы и самая важная способность — это взгляд суда, с его силой ты сможешь увидеть все, что кто-то натворил. — А, это хорошая способность, но почему не сверхрефлексы? — Может, тебя и в апокриф сразу пустить? Не заслужил такого доверия. К тому же тебе, солдату, не нужны сверхрефлексы, тебе и своих хватит. — Ладно. — Хорошо, а теперь тебе нужно переодеться, а то, честное слово, выглядишь хуже прокажённого. — Ну в этом ты прав. Я посмотрел на себя — моя «новая» кожаная куртка была изодрана в решето, то, что недавно было левым рукавом, нынче в дырах от ледяных игл, и рукав до сих пор покрыт инеем, вся остальная одежда была тоже в дырах, так что этот звездочёт прав. Выйдя из подворотни, я, весь испачканный в крови, шел по улице, дождь барабанил по мне, смывая кровь с тела. Было неудивительно, что прохожие смотрели на меня, как на кого-то мертвеца. Оно и понятно, я был весь покрыт кровью, на мне были ужасные раны, так что да, ходячий мертвец — хорошее описание моего нынешнего состояния. Стоп! Я остановился — куда делся этот звездочёт? — Я всегда буду где-то рядом, тихо выжидая в тени твоего сознания. Так это было странно — мои мысли что, теперь для него открытая книга?! … … Хм похоже он всё-таки не слышит мои мысли, хотя, может, он просто молчит. — Эй, ты! Ты слышишь мои мысли?! На меня посмотрели бы как на психа, если бы рядом культисты не рассказывали о том, что их бог является им во снах. — Хех, хватит разговаривать с воображаемыми друзьями, а то люди будут думать что ты псих. Но нет, я не слышу твои мысли, расслабься. Я встал у стены одного из домов и начал обдумывать ситуацию. Я стал апостолом бога суда, теперь мне, похоже, придётся вершить суд. — А сколько вообще судей? — Ну где-то пару тысяч. — А точней можно? — Пока нельзя. — Ясно. И что мы делаем, храним космический баланс? — Ха, баланс глупости. Если бы кому-то из двенадцати нужен был бы баланс, в изначальной вселенной было бы одинаково материи и антиматерии, и они бы аннигилировали, и во вселенной осталась бы только энергия. — Ага, значит только Закон, не баланс? — Да. — Слушай, вот ты говоришь о двенадцати, кто это? Я, похоже, знаю только об одном из них, и это Йог-Сотот, да то только потому, что о нём рассказывают культисты. — Хм… ну тут ответить и правда надо, хорошо, слушай. Среди внешних богов есть двенадцать, собравшихся вместе для сотворения нашего мира, все сверхскопления галактик, все звезды — это их умов творение. Ты, конечно, их не знаешь, Амру сам так захотел. Ему главное, чтоб законы соблюдали, остальное ему неинтересно. У Кхорна плохая репутация, Гнетущая троица жестока настолько, что те жители мира, кто встретил их, уже никому ничего не расскажут, Магнусу поклоняются маги… Ну, у остальных своя история, может, ещё расскажу потом. — Зачем же та троица присоединилась? — Потом расскажу. — Понятно. Пока мы так разговаривали, меня задел плечом один парень. Сначала я не заметил ничего необычного в нем, но всё же посмотрел на него повнимательнее — его окружала красная сияющая аура, и перед моим внутренним взором проступили слова на неизвестном, но понятном языке — ឃាតកម្ម, បួន។ ការប្តេជ្ញាចិត្ត, ពីរ. ចោរប្រាំបី។ កុហក. Господи, он убил четверых, нет, конечно для бандитов и мафиозников это нормально… Но он все равно тварь. — Ты ещё можешь увидеть последние минуты их жизни. — Правда? — Ну конечно, сконцентрируйся на мысли об их последних минутах. Сконцентрироваться, сконцентрироваться, сконцентрироваться, так, что-то чувствую, мое сознание проваливается куда-то. Так, теперь вдруг ночь, акх… я не могу управлять телом, ах. Ясно, оно не моё, это и есть воспоминание. Так, я стою перед гадом. — Прошу, не надо, моим детям нечего будет есть. Я чувствую страх, неожиданно, учащённое сердцебиение, пот, вот он, животный ужас. — Хех, папаша гони деньги, иначе выпотрошу как свинку, хе-хе. Его голос был глухим и низким, как у заядлого курильщика. Вдали показалась фигура высокого темноволосого мужчины. — Стой, мразь, иначе пеняй на себя! В руке темноволосого собралось алое пламя, по опыту я знаю, что это героическое копье — низкоуровневое заклинание из Римской империи, он, видимо, дипломат или турист из Рима. Он направил было руку на преступника, тот успел выпустить очередь из пистолета, но та часть копья, что уже была наколдована, полетела в сторону преступника. Крик раздался из уст убийцы, его левая рука и предплечье были обнажены. Почему жертва не бежит? Его как будто парализовало от страха, хах, и правильно говорят: бей или беги. — Ух… тварь, но ничего страшного, он теперь труп, что ж, да и тебя теперь точно в живых оставлять нельзя. — Нет!!! Пуля попала прямо в голову, боль, холод, ужас. — Ах… ах ах ах… ах что… что это было, это боль мне пуля в голову попала?.. — Да, это больно, и реакция человека без боевого опыта совсем другая, нежили твоя, они будут умолять, ты будешь бить из последних сил. — Хм… возможно. Ладно, пора расправиться с негодяем. — Хорошо, он прямо за твоей спиной. — Что? Я недоуменно повернул головой назад и увидел лишь стену дома. — Ну что видишь? — Ты сейчас серьезно? — крайне недовольно сказал я. — Ну конечно, ах да, у тебя ведь ещё не рентгеновского зрения. Ладно, пошли, я веду. — А ты своим видом людей не напугаешь? — Расслабься, шизик, ты единственный, кто здесь видит человека из звезд. Мы шли по аллее, и люди действительно не обращали внимания на Звездочёта. Мимо шли или сидели самые разные люди, я видел предателей, воров и других неприятных личностей. Дойдя до конца аллеи, Звездочёт указал на того самого парня, я подошёл к нему. Звездочет принюхался, там, где должны быть его глаза, блеснули два голубых огонька. — Шесть с половиной промилле, тяжёлое опьянение, он вообще ничего соображает, берем тёпленьким. — Эй, чувак, откуда шрамы? Хочу узнать, что он мне скажет про следы от того заклинания копья, а потом надо увести его отсюда. — Хех, ик… да, ко мне многие подходя… т с таким ик… вопросом, не хочу хвататься, но я его получил в Афганистане. Ах ты ж тварь! Я был готов к любой лжи, но приплетать войну… А ты храбрый, мне прям здесь хочется тебе грохнуть. Ну ладно, держимся, так, успокоимся вдох-выдох, вдох-выдох, и готово. — Да неужели? А пойдем расскажешь, за стаканом пива в одном хорошем баре, тут рядом. — А угощаешь, ик… — Ну конечно, братан. Я обнял его за плечо, от него несло спиртом. Мы зашли в двор-колодец, где я уже мог убить его. — Слушай, ик… это как-то не пок… хоже на б… Прежде чем он договорил, я врезал его в лицо со всей мочи, если бы я не держал его за воротник, он бы уже отлетел. — Стой. за что, не надо! Он быстро протрезвел, но это ему не поможет. А он сильный, почти вырвался, похоже, без силы Закона я не справлюсь. — Ты ведь хочешь призвать силу бога, для этого ты должен сотворить получасовой обряд. — ЧТО?! — Шучу, надо пожелать силы и сказать: «Закон я тебя призываю!» — Зачем говорить? Несмотря на то, что сволочь брыкалась, я его крепко держал, продолжая разговаривать. — Как зачем, прикинь, сидишь на паре, думаешь о силе и случайно её включаешь, и все, на недельку без силы. — Ну, ладно. Кхм… Закон, я тебя призываю. После этих слов я почувствовал, как наполняюсь силой, я ещё заметил какое-то синие сияние у моей головы. После этого я даже не чувствовал движение лжеца, было такое чувство, что он перышко, которое я могу как угодно кидать, я начал бить его в лицо. Первый удар, хруст носовой перегородки, кровь пошла из носа и осталась у меня на кулаке, второй удар, полетели зубы, кровь изо рта. — Кх… кхэ… прошу… не надо у ме кхэ… меня жена, дети кхэ… — Отнимать отцов у других тебе это не мешало. — Чт… кхэ… как ты уз… кх… нал. — Мертвых такие вещи не касаются, — сказал я максимально серьёзно и грозно. Третий, четвертый пятый шестой, седьмой… пятнадцатый, лицо уже превратилось в кровавою массу, я отбросил тушу. От вида бездыханного тела меня в голове всплыли воспоминания того бедолаги, его страх за себя за детей, жену, гнев пронзил моё тело, и я еще несколько раз пнул его голову. Ко мне подошёл Звездочёт. — Лучше? — Да, эх… — сказал я с одышкой, — странно, почему так тяжело. — Понимаю, в первый раз воспоминание очень яркие. — Да, очень яркие. — Осталась одна проблема. — Да… и какая… — Твои раны и то, что ты скоро потеряешь сознание. — Чт…? Я упал в обморок.