«Со дня иниции я всегда полагался на себя, все так и было до дня, когда меня, стоящего в поле тысяч тел, спас обычный человеческий врач, в тот день я понял — как бы далеко не взлетел, не забывай о земле.»
Книга двенадцати, глава двадцать четыре «о первом судье», стих четвертый «Спасенный»
— Дорогие товарищи, сегодня, двадцать седьмого сентября тысяча девятьсот девяноста третьего года, с космодрома Байконур стартует Эпсилон-4, это великий день для всей России и для всего всего мира. Эпсилон-4 совершит первую пилотируемую посадку на Марс в современной истории человечества, — шумело радио. кто-то переключил его, и с характерным пшиком помех включилась другая волна. — Конфликт между США и КША переходит из холодного состояния в агрессивную форму. Напоминаем нашим слушателям причину конфлик… — и радио снова переключили. Я с трудом открыл веки, и мне в глаза ударил сильный свет. Прищурившись, я увидел, что этот свет исходит от медицинских ламп. Приподнявшись, я понял что лежу на койке, весь перебинтованный. Посмотрев по сторонам, я увидел высокие своды в готическом стиле и огромное количество коек, на которых так же лежали люди. Было понятно что это госпиталь, но кое-что меня удивило — тут было много окон, все из зеленого стекла, да и кирпич из которого сложены колонны, был с зеленым оттенком. Возле койки сидел Звездочет, а у соседней койки стояла фигура в темно-зеленой рясе. Звездочёт посмотрел на меня, его глаза засветились: — Смотрите кто проснулся. Фигура в рясе повернулась ко мне, и я смог увидеть его лицо. Зелёные глаза, бледная кожа, черные длинные волосы, небрежная щетина, под глазами мешки, взгляд тяжелый, уставший. — О, проснулся, удивительно. Смотря на твои раны, я бы не удивился, если бы ты сдох. — Акх… К чему такая грубость. Где я, кто ты, как я здесь оказался? Тело всё еще болело, и говорить было трудно. — Где ты? Ты в ທ່ານຢູ່ໃນເລຊຊ້ໍາຂອງພຣະຜູ້ເປັນເຈົ້າຂອງພວກເຮົາ, ເລຊຂອງຄວາມລອດຂອງອົງການຈັດຕັ້ງແລະຈິດວິນຍານຂອງ, ສະຖານທີ່ບ່ອນທີ່ຈົວຂອງພຣະເຈົ້າໄດ້ບັນທືກໂລກ. Этот язык был знаком мне ещё по школе, но не слишком понятный, все, что я разобрал — это что-то про темный дворец. — Извини, но на морском не говорю, — проговорил я. — Серьезно? Ну и идиоты нынче пошли. Эх… Ты в Центральном соборе Дремлющего бога, а точнее, в госпитали при нем. Я, верный служащий Спящего, работаю тут медиком. А тебя сюда притащил твой друг, — он указал на Звездочета. — Ох, серьезно он? И раз уж я здесь и ты тоже, я хочу задать вопрос. — Конечно, задавай, отвечу чем смогу, — с готовностью кивнул жрец-медик. — Почему вы называете Ктулху как угодно, но не Ктулху? — А ты часто называешь Иегову Иеговой? Нет, вы избегает его имя либо из страха перед ним, либо из благоговения — ну и мы так же. — Теперь понятно, — кивнул я. — Ладно, извини мне надо отойти, ты пока полежи, потом задам несколько уточняющих вопросов. Жрец пошел вдаль к выходу из зала, его туфли звонко цокали по покрытой тонким слоем воды плитке из зеленого мрамора. Пройдя весь зал, он открыл дверь, воля на полу от этого плеснулась, и капли воды звонко осыпались на водную гладь. — Ну, ты как? — обратил на меня внимание Звездочет. — Да вроде хреново, у меня всё тело в ранах. — Хах, не переживай, ты судья. Если остановить кровотечение и не допустить заражения, то как на собаке заживет. — Что ж, надеюсь. Я осмотрел себя. На мне была больничная рубашка и множество бинтов, часть которых пропитана кровью. Я взял с тумбочки зеркальце — из него на меня смотрело лицо, покрытое шрамами, голубые глаза были в кровавых прожилках, а каштановые волосы спрятаны под повязкой, только пара седых пряд… СЕДЫЕ ПРЯДИ!!! ЧТО, какого, откуда? Я прошел Афган без единого седого волоска, а тут! Как это могло произойти? — А, ну это, побочный эффект от твоих сил, — пояснил Звездочет. — ЧТО?! Ты не мог сказать раньше? Я не хочу быть седым стариком в мои-то годы! — Не седым, это белый, а не серый, так что у тебя будут классные белые волосы. — Надеюсь, что не седые. Слегка успокоившись, я посмотрел на своего соседа. Он тоже был весь в бинтах, к его руке была прикреплена капельница с каким-то раствором… вот только по трубке шел воздух… Боже, тот врач был убийцей. — А, ты наконец заметил, а уже думал тебе подсказать, — ухмыльнулся Звездочет. — Но как так?! Мы должны… — Вы не должны были это видеть. — Каким-то образом врвч-убийца незаметно появился рядом с нами. — Прежде чем совершить ошибку, Ромка, посмотри на него повнимательней, — негромко сказал Звездочет. Я всмотрелся в парня взглядом судьи. «ឃាតកម្មម្ភៃប្រាំ, ការលួចបន្លំសែសិបប្រាំមួយ, ការលួចសាមសិបប្រាំពីរ។…» ЧТО?! Двадцать шесть человек? — Теперь понял? И кстати, тут ещё не все, например, убийства таких же, как он, не считаются. Как говориться ដើម្បីសំលាប់នរណាម្នាក់ដែលជាការល្អប្រសើរជាងអ្នកគឺជាអំពើបាបមួយដើម្បីសម្លាប់នរណាម្នាក់ដែលមានដូចជាអ្នកគឺជាបទដ្ឋានមួយដើម្បីសម្លាប់នរណាម្នាក់ខាងលើអ្នកគឺជាសមិទ្ធិផលមួយ។ — Звездочет произнес фразу из священного текста. — Это справедливо, мы там проставлялись, когда убивали командиров мятежников, а тех, кто гражданских убивал, под трибунал отправляли, — машинально согласился я. — Эй, вы о чем? — вмешался врач. — Как ты понял, что его надо убить? — спросил я без предисловий. — Ну когда его привезли, у меня в груди появилась давящее чувство, а ещё навязчивая мысль убить его, — пожал плечами врач. — Хм… это не похоже на методы Ктулху, хотя на тебе чувствуется свежая энергия бездны, — заметил Звездочет. — А какие его методы обычно? — невольно заинтересовался я. — Ну… Либо во сне он придёт и скажет, чтоб ты убил такого-то человека, либо возникает чувство, что тебе в сознание вкручивают винт с гравировкой «убить». — Хм… вообще-то да, но я посвящённый Спящего, — спокойно уточнил врач. — Вау, тут посвящённый! Вас двадцать-тридцать на целое столетие. — Откуда ты знаешь о посвящённых? — нахмурился жрец. Звездочет щелкнул пальцами, и… Ничего не изменилось, но врач почему-то застыл на месте, вытаращив глаза. — Что ты такое?! — Служитель Бога правосудия, коий равен Йог-Сатоту, — голос Звёздочета звучал торжественно. — Понял, ты служишь Амру, а он? — Я? Я судья, то бишь апостол Амру. Но откуда ты знаешь о Амру? Как я понял, это не то чтобы открытая информация. — Я посвящённый, мне доступны многие тайны. Что ж, я думаю, мы друг друга поняли. Все успокоились, включая того бандита, который, судя по посиневшему лицу, успокоился навсегда. Я решил проверить воспоминания его последней жертвы. Сконцентрироваться. — Ом… Сознание утекает. — Эй, он проснулся. Я открыл глаза, передо мной были два человека и один змей. Здание похоже на склад, а сам я привязан к стулу, стоящему посреди помещения. — Ну и как хочешь умереть, быстро или помучиться? Если быстро, то говори, где деньги. Со мной говорил лысый мужчина лет тридцати со шрамами на лице, на пол-черепа у него была тату, одет он был в черную кожанку, темные джинсы и кеды. — Я не знаю, где деньги, честно. Прошу отпустите меня, я никому не скажу. — Шеф четко сказал, что фраер знает, так что ты мне тут не это. — Лысый, а может, он не тот фраер? Это заговорил второй человек, левая глазница у него была пустая, одет он был также, как и Лысый. — Да чё ты понимаешь, Кривой, это тот. — Шшшухер, менты, сссакрывайте лавку, — прошипел змей, одетый в красную кожанку и джинсовый кильт. — Мля… Менты! Гаси фраера, а то поляну спалит. — Ща, Лысый, все будет. Пока-пока, жаль, а то могли помочь Куму, менты от нас на годик бы отвязались, — с этими словами он перерезал мне горло. Я открыл глаза. Хм… в этот раз все было намного легче. — Так всегда, первые воспоминание самые яркие, — пояснил Звездочет. — Что это за фигня с тобой? — заинтересовался медик. — Я провалился в воспоминание его жертвы. Кстати, где его подобрали? — Где-то в Морских воротах. — Давай я тебе свой номер запишу, а ты мне, когда все узнаешь, напиши, — предложил я. — Конечно. Потом медик проверил мои раны. Большая часть их уже затянулась, оставшиеся он забинтовал по новой. — Слушай, а нормальная одежда у меня есть? — спросил я, озираясь. — Да, её твой друг принес. — Ох, неужели, этот в мозгах ползающий. Кстати, а как тебя зовут? — Как служитель Спящего я получил имя Дир’тре, но ты можешь звать меня по-простому, Игнат, а тебя? — Рома, приятно познакомиться. Надеюсь, если меня снова порвут, ты меня зашьешь, а то в обычную больницу не хочется обращаться. Будут лишние вопросы задавать, а то еще милицию вызовут… — Конечно, как говорится, ຊ່ວຍປະຢັດໂລກໃນຄ່າໃຊ້ຈ່າຍໃດຫນຶ່ງ. — Вроде, мир любой ценой? — Я напряг память, вспоминая заученные когда-то слова. — Нет, спасти мир любой ценой. Потом я встал с койки, мои ноги окунулись в теплую воду. Я похлюпал в раздевалку взяв в охапку вещи, предоставленные Звездочетом. В раздевалке, к моему удивлению, было сухо. Я одел черные свободные джинсы, синюю футболку, черную кожаную куртку с капюшоном и бурые ботинки. Звездочет ждал меня снаружи. — Все нормально? Ну ладно, пока тебе стоит отдохнуть недельку, все равно силы раньше не восстановятся. — Ясно, значит я в общагу, а ты? — Я квартирку снял тут неподалеку. — Значит, через неделю свидимся, так? — Да. Я вышел из храма и побрел в общагу.