Desiderium

С тех пор как стало известно, что их старая директриса жива, дела Винкс пошли на поправку. Было чувство облегчения от того, что фигура в капюшоне оказалась союзником, кем-то на их стороне, а не еще одним врагом, которого нужно было обходить стороной. Это придавало сил, что что-то наконец-то пошло им навстречу. Следующие недели прошли в поисках информации в школе, шпионаже и наблюдении за действиями Розалинды издалека. Приближалась война, это знали все. Из Солярии прибывало все больше солдат, были даже сведения о том, что королева Луна связалась с королевскими особами из других королевств. В школе царила напряженная атмосфера, словно все ждали, что вот-вот натянется струна, и весь ад вырвется наружу. Винкс чувствовали себя так, словно они были против времени. Даже с Даулинг на их стороне оставалось так много вопросов без ответов, дыр в истории, которые они должны были знать, чтобы иметь хоть какой-то шанс остановить зло, которое творит Розалинда. Им нужно было проникнуть в голову Розалинды, на ее базу, и увидеть все своими глазами. И тут представилась прекрасная возможность в виде ежегодного бала Алфеи. Традиционное мероприятие, проводимое каждый год в честь основателей многообещающей школы для молодых фей и специалистов. На бал съезжались люди со всех королевств, школа была наводнена украшениями и приготовлениями к балу. Казалось, что это последнее мирное мероприятие, которое они смогут провести до того, как Розалинда развяжет то, что она задумала. Это был их последний шанс нанести удар по Розалинде. План был довольно прост. Из-за большого количества прибывших гостей и возвращения Розалинды, она будет занята большую часть ночи, играя роль хозяйки и, возможно, убеждая новых союзников присоединиться к ее делу. Большинство солдат будут находиться в главном зале или рядом с ним. Однако многие будут прикованы к Блум — сменщице с Земли — и Скаю, хотя и вернувшемуся после смерти отца, а вместе с ним и Ривену, который будет обслуживать блондина после того, как его назначили телохранителем на эту ночь (на чем настоял Скай, чтобы хоть кто-то был рядом с ним). Терра была практически отстранена от любых заданий на эту ночь, поскольку ее отец был рядом и, скорее всего, внимательно следил за ней. Стелла всю ночь будет сидеть рядом с дорогой мамочкой, а Аиша, несмотря на все, что она сделала за последние несколько месяцев, не слишком хорошо работала, нарушая правила под таким давлением. Это оставило судьбу вечера в руках Музы, у которого, как оказалось, был самый простой повод уйти с бала и скрыться от бдительных глаз с минимальными подозрениями. Неужели кто-то мог ожидать, что эмпат, стоя в зале, полном гормональных подростков и осуждающих взрослых, не сойдет с ума? У нее была прекрасная возможность ускользнуть, когда придет время. Что касается остальных Винкс, то они должны были играть свою роль идеальных учениц. Улыбаться, махать руками и не давать Розалинде повода заподозрить, что они что-то замышляют. И держать ее подальше от своего кабинета, пока Муса отсутствует. Недели ушли на планирование этой схемы, на встречи туда-сюда между девушками и Даулингом, пока они находили лучшие способы проникновения и выхода, организовывали запасные планы и указывали места, где Розалинда, скорее всего, спрячет что-нибудь о своем генеральном плане. Когда наступила ночь, можно было с уверенностью сказать, что Муза… немного нервничала. После той роковой ночи с Ривеном в палатке, эти двое пробирались в самые темные часы ночи, а иногда даже средь бела дня, чтобы использовать друг друга как спасение от всего. Тайные прикосновения и риск быть пойманным, казалось, приводили Музу в восторг, адреналин, который бурлил в ее жилах, когда губы Ривена приникали к ее губам, намного отличался от того, что она чувствовала сейчас. Ривен был захватывающим, манящим и непредсказуемым в самых лучших отношениях. В этом задании ей казалось, что она идет в зал, полный врагов, с мишенью на спине. В буквальном смысле, именно это она и делала. — «Мы будем здесь, ты же знаешь, верно?» — сказала ей Блум, когда они все собрались в гостиной люкса, выждав несколько минут, прежде чем спуститься в зал. «Не физически, но во всех остальных смыслах». — «Я знаю.» — сказала Муза с улыбкой. Но на самом деле она чувствовала каждую унцию беспокойства, тревоги, сожаления и неверия, которые все они испытывали. Внезапно этот тщательный план стал казаться не таким надежным, как раньше. Чем ближе они подходили к главному залу, она делала глубокие вдохи, уже чувствуя, как ее захлестывает ощущение множества эмоций. Это было напряженно, одна из самых больших толп, с которыми ей когда-либо приходилось иметь дело. Она знала, что девочки думают о том же, и утешительное сжатие ее рук, которое сделали Блум и Терра, подтверждало это. Ее мозг так отчаянно хотел думать обо всем, что может пойти не так сегодня вечером, обо всех способах, с помощью которых она окажется в тюремной камере и будет обвинена в измене еще до того, как часы пробьют полночь. Но, по крайней мере, огромная толпа незнакомцев и чужих чувств казалась достаточно надежным отвлекающим фактором от этих пессимистических мыслей. Муза никогда не думала, что будет благодарна за это. Прежде чем они вошли в зал, они услышали, как гармоничные звуки струнного квартета изнутри эхом разнеслись по голым залам. Люди разговаривали, смеялись и общались друг с другом. Когда они вошли, все было похоже на лихорадочный сон. Высокие потолки со свисающими с них грандиозными люстрами, массивные колонны, опоясывающие танцпол, с красиво обвивающими их венами, украшенные экзотическими цветами, которые Муза даже не смог бы назвать. По всему залу расцветали гирлянды огней, придавая залу такой тонкий, но элегантный вид. Столы и стулья стояли по краям зала, оставляя в центре большое открытое пространство, где пары могли танцевать, кружиться и делать все, что им заблагорассудится, перед небольшой импровизированной сценой, на которой в данный момент играл квартет. Все были одеты в восхитительные платья, костюмы и культурные наряды своих стран. Яркие голубые и элегантные зеленые цвета из Андроса, сияющие золотые и светящиеся белые из Эраклиона, глубокие красные и нежные желтые из Мелодии. Каждая культура была настолько яркой и прекрасной, что у Музы на секунду перехватило дыхание. Усики в ее сознании кружились по комнате, столько эмоций и чувств, что трудно было справиться с собственным неверием в то, что она видит. Пока они не зацепились за одного человека, за одну очень сильную эмоцию. Почти мгновенно Музу охватил мощный прилив вожделения и благоговения, она чувствовала, как они пульсируют в ней с такой силой, что могла бы поклясться, что она была одна в комнате с этим человеком. Ее глаза оглядели толпу, отчаянно ища человека, которого, как она прекрасно знала, мысленно притягивала к себе. Через несколько секунд ее карие глаза нашли зеленые, которые она искала, и ее улыбка расширилась. За последние несколько недель она заметила, что нити ее разума стремились к Ривену, стремясь зацепиться за него даже в комнате, полной людей. Она никогда не хотела — и никогда не сказала бы ему об этом, потому что знала, как сильно его беспокоит то, что она заглядывает в его мысли, — но это было инстинктивно, словно хаос в его голове был странным образом терапевтическим и успокаивающим по сравнению с интенсивным хаосом, с которым она сталкивалась со всеми остальными. Возможно, это была одна из причин, по которой она чувствовала, что рада его обществу чаще, чем обычно, даже когда они не целовались друг с другом до полусмерти. Ривен приносил ей облегчение от разочарования как в ее работе эмпата, так и в ее сексуальных желаниях. Ривен едва мог оторвать от нее взгляд, пока они спускались по лестнице к тому месту, где внизу их ждали Скай и он сам. Он был почти уверен, что Скай даже спросила его о чем-то, но Ривена это не слишком волновало, тем более когда к нему приближалась Муза в таком виде. Он не знал, на чем сосредоточиться: на шелковом красном материале, идеально прилегающем к ее телу, на маленьком разрезе, идущем по бедру, который останавливался как раз перед тем, как открыть слишком много (но он знал, что находится за ним), на том, как гладко, длинно и идеально выглядят ее ноги на каблуках, на том, как ее волосы были заплетены в такие замысловатые косы, что ему отчаянно хотелось вытащить их и запутать между ними свои пальцы, или на том, что он думал только о том, как сильно он хочет поцеловать ее, пока этот глубокий красный цвет, окрашивающий ее губы, не будет размазан и испорчен. Столько мыслей пронеслось в его голове, что он едва удержался, когда она остановилась рядом с ним, ее пьянящий запах ванили и кокоса переполнил его чувства. — «Ну, разве вы двое не выглядите шикарно?» — Блум заметила, что на ее губах появилась яркая улыбка, когда она небрежно взяла Ская за руку, и Ривен почувствовал небольшой укол зависти — зависти к тому, что он не может сделать то же самое с Музой, что он знает, что люди смотрят на нее так же, как он смотрел на нее, а он не может сказать им это в лицо. — «Снова к тебе». — Скай ухмыльнулся, выглядя гораздо более расслабленным и спокойным с рыжей рядом с ним. Ривену не нужно было быть эмпатом, чтобы понять, насколько напряженным и взвинченным был весь день его друг. По крайней мере, теперь Блум могла с ним справиться. — «Все помнят, что они делают, верно?» — спросила Стелла, оглядывая группу, когда все они уставились на нее с немного тревожным видом. Они никогда не знали, кто может подслушивать, кто может наблюдать за ними. — «Что? Не знаю, как вы, но я переживу эту ночь с мамой, только если напьюсь так…» — Она замялась, уже исчезая в толпе людей в поисках любого алкоголя, который она могла ухватить. Вскоре остальные последовали ее примеру, коротая время, пока не наступил подходящий момент, чтобы Муза ускользнула. Они играли свою роль, как нетерпеливые подростки на своем первом балу (или для большинства из них первом). — «Я хотел бы пригласить студентов Алфеи принять участие в традиционном танце фей и специалистов, чтобы официально начать вечер». Это не застало никого врасплох, в конце концов, учителя готовили учеников к этому танцу последние три недели. Это была большая традиция, связанная с основанием школы. Не принять в нем участие считалось неуважением. Это было начало многих обычаев, которые произойдут сегодня вечером. Здесь же начинался и их план. Пространство в центре зала вскоре заполнилось учениками, образовалось два кольца учеников: мужчины — во внутреннем кольце, женщины — во внешнем. Уже выбрав себе партнеров перед началом вечера, ученики легко встали на свои места, выглядя так организованно и синхронно, в то время как остальные гости стояли по краям танцпола и наблюдали за происходящим. Муза взяла за руку своего партнера, специалиста третьего курса, который был довольно вежлив с ней во время их практики, по ее мнению, его звали Рой. Как только зазвучала музыка, пары начали двигаться. Три шага вперед. Три шага назад. Поворот. Три шага вперед. Три шага назад. Встаньте лицом друг к другу. Рука об руку, отойдите от партнера и снова шагните вместе. Наверное, это было впечатляюще, видеть, как все двигаются с таким самообладанием и синхронностью. Все взгляды были устремлены на них, Муза знала это, она могла поклясться, что в тот момент чувствовала взгляд Розалинды, устремленный ей в спину. Возможно, она была просто немного параноиком, нервы давали о себе знать, но внезапно Муза перестала чувствовать себя расслабленной. Музыка — то, что всегда так успокаивало ее — не успокаивала, она была громкой и неприятной. Она готова была поклясться, что слышала, как люди шепчутся в толпе, чувствовала, как на нее смотрят. Внезапно рука Роя оказалась на ее талии, а другая — в ее собственной, и они начали двигаться в двух шагах вальса по залу, вокруг них было так много пар, и каким-то образом они оказались ближе к середине танцпола. Она старалась смотреть на Роя, на своего партнера, как ее учили во время репетиций, но по мере того, как нервы начинали расти, она отчаянно пыталась найти кого-нибудь другого в толпе танцующих подростков, кого-нибудь, кто мог бы успокоить ее. И вдруг Рой отпустил ее, и она кружилась и кружилась, пока не почувствовала чьи-то руки, обхватившие ее, и знакомый аромат сосны и кедрового дерева — Ривен. -"Все хорошо», — прошептал он ей, его вторая рука теперь крепко переплелась с ее рукой и сжала ее для уверенности, когда они начали вальсировать по полу. -"Я держу тебя, все в порядке». Подсознательно Муза закрыла глаза, прислоняясь к его прикосновениям, пока они танцевали. Она сосредоточилась на нем и только на нем. И когда она убедилась, что успокоилась, что не собирается снова выходить из себя или делать что-то, что может разрушить план, она подняла на него глаза и увидела, что он уже смотрит на нее. Он слегка нахмурился, скорее всего, от растерянности и беспокойства. — «Разве ты не должен быть на другой стороне комнаты?» — спросила она, понизив голос, чтобы слышал только он. Но ей было любопытно. Во время их тренировок Ривен всегда был на другой стороне ринга со своей партнершей. — «Подумал, что избавлю тебя от этого придурка и дам тебе кого-то, кто действительно умеет танцевать». — Он пожал плечами, но на его губах заиграла ухмылка. — «Вы умеете танцевать вальс?» — спросила она. — «О, пожалуйста, в моей семье ты умел танцевать вальс еще до того, как научился ходить». — Он сказал это с презрительной насмешкой, немного натянуто, но она не стала настаивать. — «Если вы такой профессионал, то вы должны знать, что должны были передать меня шестнадцать ударов назад». — отметила она со знающим видом. Его ухмылка расширилась. — «Возможно, мне не хочется отдавать тебя просто так. Мне очень нравится проводить время вместе». — Но Муза поняла скрытый смысл его слов. Она улыбнулась ему. Однако прежде чем она успела что-то ответить, ее глаза заметили Блум, которая подмигнула ей. Сигнал к началу выполнения плана. Казалось, Ривен тоже заметил. — «Положи голову мне на плечо», — пробормотал он ей, но она лишь растерянно посмотрела на него. — «Муза, просто сделай это». — И она так и сделала. Ривен положил одну руку ей на голову, другую — на талию и начал вести ее сквозь толпу к краю танцпола. Она не могла видеть, куда они идут, но она верила, что Ривен ведет ее. — «Ей нужны свежие волосы», — услышала она, как он сказал кому-то. «Ей нужно выбраться отсюда». — «Ученикам запрещено выходить за пределы зала. Учитель может отвести ее к медсестре, если она плохо себя чувствует». — «Она чертов эмпат, ей нужно быть подальше от людей. Так что, уйди с дороги». — Ривен скрежетнула зубами, и она могла поклясться, что почувствовала, как что-то внутри нее перевернулось. Она не должна была находить его плохое настроение таким привлекательным. — «Я… конечно. Быстрее.» — Другой человек заикался, и Муза постарался не рассмеяться. — «Нам понадобится столько времени, сколько ей нужно». — Ривен огрызнулся, прежде чем начать вести Музу по направлению к входу. Она ждала, уткнувшись головой в ложбинку между его шеей и плечом, пока не почувствовала только Ривена, после чего подняла голову и бросила на него пристальный взгляд. — «Что это было?» Он невинно улыбнулся. — «Что это было?» — «Тебе пора возвращаться, ты не должен быть здесь со мной, Рив». — сказала она ему более мягким голосом. Она внимательно наблюдала за ним, наблюдала, как его челюсть немного сжалась, прежде чем его выражение лица смягчилось от прозвища. — «Муза, мне не нужно быть эмпатом, чтобы понять, что ты не хотела делать это одна». — сказал он ей. — «Какой бы упрямой ты ни была, чтобы признать это». И это была правда. Ее немного напугало то, что он так хорошо ее читал, знал, что последнее, чего она хотела, это войти в логово льва в одиночку. И хотя ей хотелось, чтобы он вернулся в зал, где он был в безопасности и вряд ли его поймают, она почувствовала облегчение от того, что он здесь, с ней. — «Все равно уже слишком поздно, идем.» — пробормотала она, прежде чем они продолжили свой путь по коридору. — «Я знаю, что ты улыбаешься». — «Заткнись». Когда они дошли до кабинета Даулинг, Муза отказалась называть его кабинетом Розалинды до тех пор, пока она знала, что ее настоящая директриса жива, они с облегчением обнаружили, что солярийских охранников нет. Они подошли к двери, но как только Ривен протянул руку, чтобы повернуть ручку, Муза быстро остановила его. — «У нее будут меры предосторожности». — Она просто сказала, и он отошел, чтобы дать ей возможность сделать свою работу. Ривен внимательно наблюдал за ней, когда ее глаза стали светиться ярко-фиолетовым светом, она вытянула руки перед собой и начала что-то бормотать себе под нос. Он не так уж много знал о магии, всего лишь несколько крупиц, которым его научили во время собственного обучения. Но он знал, что большая часть магии, которую они изучали на первом курсе, была невербальной и не очень мощной. Поэтому, когда Муза стоял там, произнося слова на древнем языке, он был приятно удивлен и впечатлен. Он услышал небольшой щелчок, прежде чем Муза повернулась и посмотрела на него, на ее губах появилась ухмылка. — «Даулинг научила меня кое-чему». — сказала она, пожав плечами, и скрылась в кабинете. Ривен покачал головой и последовал за ней, позволив двери закрыться за ними. Была большая вероятность того, что все это окажется неудачным, и все в группе знали об этом. Маловероятно, что Розалинда просто оставит папку с надписью «МОЙ СПИСОК ЗЛОСТНЫХ ДЕЛ», но это была возможность, которую нельзя было упускать. Если они смогут найти что-нибудь, что остановит ее, даст им дополнительное время или позволит заглянуть в ее планы, то это будет того стоить. Муза обвела глазами книжную полку, ее пальцы пробежались по корешкам многочисленных журналов, лежавших на полке перед ней. Даулинг рассказала ей о тайном ходе за полкой — Муза не упомянула, что знала о нем и сама спускалась туда, — но ее директриса, похоже, была уверена, что Розалинда может что-то скрывать за этими стенами. Музе нужно было только найти спусковой крючок, чтобы открыть дверь и пройти дальше, но, как им и везло в последние несколько недель, Розалинда, похоже, была достаточно умна, чтобы сменить спусковой крючок. Погруженная в свои мысли, Муза не услышала и не почувствовала, как Ривен подошел к ней сзади, пока не ощутила тепло другого человека, прижавшегося к ее спине, его руки скользнули по ее талии и уперлись в низ живота. — «Я уже говорил тебе, как сексуально ты выглядишь в красном цвете?» — Его дыхание было теплым на ее коже, немного щекотным, но Музе нравилось это ощущение. — «Не нужно было», — ответила она, устремив взгляд на книжную полку. — «Я чувствовала это всю ночь». — «Тебе это… очень идет». — Он хмыкнул, прикоснувшись губами к ее уху, и ей потребовалось много сил, чтобы не вздрогнуть от этого ощущения. — «Рив, у нас есть работа». предупредила она его. — «Мы должны быть сосредоточены». — «О, но я сосредоточен». Он сказал ей, убирая свои руки, пока кончики его пальцев не коснулись обнаженной кожи ее плеча. — «Я сосредоточен на том факте, что мне пришлось смотреть, как ты всю ночь расхаживаешь в этом платье, и каким-то образом держать свои руки при себе». — «Это звучит как личная проблема». — Она ответила, и хотя она продолжала смотреть на книжную полку перед собой, она очень остро ощущала, как его пальцы возились с бретельками ее платья. — «Я могу сделать это и твоей проблемой». — пробормотал он, слегка отодвигая бретельку в сторону, а затем наклонился, чтобы поцеловать ее в плечо. Правда заключалась в том, что, несмотря на то, что они заключили эту сделку, используя друг друга в качестве отвлечения и разрядки разочарования, у них не было ни минуты наедине с прошлой недели. Все было так суматошно и напряженно, что ни у кого из них не было возможности улизнуть. Они не были наедине всю неделю. До сих пор. И вдруг Муза начала чувствовать, как неделя лишений от его прикосновений подрывает ее самоконтроль. Работа, которая была так важна, сейчас не казалась такой уж важной. — «Мы одни», — он поцеловал ее плечо. — «У нас очень мало шансов», — он поцеловал ее в затылок. — «Кто-то может нас потревожить», — он поцеловал ее под ухом, и она слегка вздохнула. — «Ты действительно собираешься упустить такую возможность?» — «Я должна искать что-то, что поможет нам». — Косвенный ответ. — «Видимо, тогда мне придется бороться за твое внимание». — заметил он, не давая Музе шанса возразить, когда опустил голову и начал осыпать поцелуями ее кожу. — «Ривен», — пробормотала она, нахмурив брови, пытаясь сосредоточиться. Но как только его губы приникли к ее шее, посасывая и облизывая все, что можно, Муза почувствовала, что весь здравый смысл вылетел в окно, и она издала стон, откинув голову назад, а Ривен усмехнулся от внезапно открывшегося ему доступа. — «Блять». — «Это гребаное платье», — простонал он, прижимаясь к ее коже, его руки скользнули вниз по ее рукам и вернулись, чтобы обхватить ее бедра. — «На тебя все пялились, Муза, ты знала об этом? Все смотрели на тебя, но я единственный, кто может это делать», — поцелуи открытым ртом скользили по ее коже, отчаянно желая снова ощутить ее вкус после столь долгого времени, — «Я единственный, кто может прикасаться к тебе вот так». Его пальцы коснулись верхней части ее бедра, задевая подол платья там, где заканчивался разрез. Он слышал ее прерывистое дыхание, когда она ждала, что он что-то сделает, ожидала, что он что-то сделает. — «Что случилось с этим фокусом, Муза?» Он прошептал, самодовольство в его словах было как пощечина, и в мгновение ока Муза развернулась и схватила его за лицо, а затем притянула его губы к своим. Он застонал от ее губ, потрясенный внезапным движением, но приятно удивленный. Его руки скользнули вниз и обхватили ее задницу, притягивая ее ближе к себе и углубляя поцелуй. Он почувствовал, как она захватила его нижнюю губу между зубами, слегка потянула ее, а затем отпустила и быстро поцеловала его снова. Она дразнила его, искушала его. Даже когда эта женщина была в таком же отчаянии, как он, она все равно пыталась взять верх. И все же, когда Ривен отстранился на несколько секунд, чтобы перевести дух, увидел припухшие губы и размазанную помаду, он понял, что упал бы перед ней на колени, если бы не так отчаянно хотел поцеловать ее снова. Ривен снова притянул ее к себе, его руки переместились к ее волосам, когда он нашел маленькие зажимы, удерживающие ее волосы в целости, и быстро вытащил их. — «Глупые мелочи». — пробормотал он, перебирая пальцами ее локоны и используя их как рычаг, чтобы немного оттянуть ее голову назад, Муза застонала от этого ощущения. Он полюбовался следами, которые он оставил на ее шее, начинающими формироваться, теми, которые ей будет трудно скрыть позже, и ухмыльнулся, прошептав — «Блять» — под дыханием, прежде чем она лихорадочно дернула его обратно за галстук. — «Тебе следует чаще носить костюмы». — прокомментировала она, прикоснувшись губами к его губам, но не позволяя ему поцеловать ее. Ее руки пробежали по лацканам его пиджака, прежде чем она взялась за них и столкнула его с плеч, пока материал не упал на пол. — «О да?» — Он усмехнулся, наблюдая, как ее глаза бегают вверх и вниз по его фигуре. Он должен был признать, что ему очень нравился похотливый взгляд ее глаз, и ему было приятно знать, что он вызывает у нее такую же реакцию. — «О да.» — подтвердила она, прежде чем снова притянуть его к себе. Она окинула взглядом его фигуру, восхищаясь тем, как рубашка облегает его руки и грудь (по крайней мере, гораздо лучше, чем его школьная рубашка). Она провела руками по его бедрам, нетерпеливо расстегивая рубашку — знак того, что она хочет снять ее, — а затем вернулась к его галстуку. Несколько рывков — и он уже лежал на полу, а несколько верхних пуговиц рубашки были расстегнуты. Но прежде чем она успела расстегнуть пуговицы, руки Ривена схватили ее за бедра и быстро подняли вверх, ее ноги обвились вокруг его талии, отчего платье задралось. — «Тебе действительно нравится это делать, не так ли?» — прокомментировала она, обхватив руками его плечи и глядя на него сверху вниз. Его лицо находилось прямо на линии ее груди, чему он, казалось, был несказанно рад, так как он ухмылялся, целуя ее кожу там, где платье начинало спадать. — «Хороший вид». — сказал он, и на секунду она почувствовала искушение притянуть его обратно в поцелуй и забыть обо всем остальном. Но прежде чем она успела это сделать, он начал уходить, и она слегка нахмурилась. Честно говоря, она ожидала, что он прижмет ее к книжной полке и возьмет ее там (это был не первый раз, когда они делали это на книжной полке, и, скорее всего, не последний), но, похоже, у него были другие планы. — «Ривен…» — «Шшш», — пробормотал он с ухмылкой, и она почувствовала, как ее захлестнула волна самодовольства. Она крепко прижалась к нему, пока он двигался по кабинету, и когда он сделал паузу, одна рука покинула ее бедро. Вдруг она услышала грохот и, повернув голову, увидела, что вещи, которые когда-то лежали на столе, теперь брошены на пол. Ее глаза расширились, когда она повернулась к нему, готовая отругать его, но его губы прижались к ее губам раньше, чем она попыталась это сделать. — «Перестань слишком много думать».- пробормотал он, усаживая ее на стол. Муза должна была признать, что, возможно, в любой другой ситуации она была бы вне себя от того, что они устроили такой очевидный беспорядок, но, сидя на этом столе, мысль о том, что Ривен может взять ее там и тогда, в таком запретном и немыслимом месте, как офис Даулинг, разжигала в ней желание, о котором она и не подозревала. Внезапно ей гораздо больше захотелось почувствовать холодное дерево на своей коже, когда он погрузится в нее после недели ничегонеделания. Кончики пальцев Ривена прошлись по бокам ее бедер, по всему телу, пока он не зацепил бретельки ее платья и не стянул их вниз. Он пригнул голову к ее шее, прильнул губами к коже над грудью, посасывая и облизывая обнаженную кожу. Муза издала стон одобрения, пальцы впились в его рубашку, а его имя она произнесла задыхающимся шепотом, притягивая его ногами ближе. — «Блять, пожалуйста». — Она застонала, откинув голову назад от удовольствия. Она почувствовала, как его пальцы скользнули по ложбинке между ее грудями и провели по соскам, пока они не затвердели от его прикосновения. Ее ногти впились в его кожу, пока он продолжал играть с ее бутонами, а затем снова спустился к ее бедрам. — «Мне нравится, когда ты умоляешь», — пробормотал он, пропуская руки под подол ее платья и поднимаясь вверх. Она почувствовала, как его пальцы обвились вокруг ее трусиков, стягивая их вниз по ногам, и вскоре они были брошены на пол вместе с разбросанными бумагами. -"Насколько отчаянной и нуждающейся ты можешь быть». -"Это говоришь ты». — ответила она, затаив дыхание, когда его руки снова опустились под платье и добрались до вершины бедер. Она тяжело сглотнула и посмотрела на него, внимательно следя за тем, как он проводит пальцами по ее щели, мгновенно пропитывая пальцы влагой ее возбуждения. Муза старалась держать глаза открытыми и сосредоточиться на его лице. — «Если ты хочешь, чтобы я встал на колени, тебе нужно только попросить». — Его голос был низким и хриплым, его пальцы дразнили ее клитор, все это было совершенно ошеломляющим, и все же она жаждала большего. — «Ты хочешь, чтобы я стоял на коленях, Муза?». — Она издала небольшой стон в ответ, и Ривен не стал бороться с ухмылкой на своем лице. Она быстро притянула его к себе за плечи, их губы встретились в страстном поцелуе, и Ривен ввел в нее палец, стоны заглушались поцелуем. Его палец двигался дразняще медленно, так приятно, когда он изгибался внутри нее, но этого все еще было недостаточно. — «Святое дерьмо, пожалуйста». — Она застонала, отстраняясь от поцелуя, когда он ввел в нее еще один палец. Но его скорость оставалась прежней. — «Просто расслабься, дорогая». — Он пробормотал, пальцы выскользнули из нее, и она застонала в ответ. Он усмехнулся, мягко толкнул ее назад, пока она не легла на стол, и прижал несколько целомудренных поцелуев к ее губам, прежде чем встать прямо. Она растерянно смотрела на него, когда он начал опускаться на колени на пол перед ней, пока не почувствовала, что он схватил ее за лодыжки и притянул к себе. Муза слегка сглотнул и лукаво подмигнул, подтянув платье вверх, пока оно не легло на ее живот, и она оказалась полностью обнаженной перед ним. Она не была уверена, что заставило ее задрожать: внезапный холод или его голодный взгляд. — «Ривен», — прошептала она, не зная, что хотела сказать, но у нее не было возможности даже продолжить. Не тогда, когда он обхватил ее бедра руками, положил ладони ей на бедра, а его голова опустилась вниз, чтобы лизнуть ее щель. — «О, черт!» — Она застонала в ответ, ее бедра автоматически поднялись со стола, но он быстро опустил их обратно. — «Не двигайся, дорогая». — пробормотал он, его дыхание обжигало ее. Она закрыла глаза в ответ, зажала губы между зубами, пытаясь сдержать стоны, но он, похоже, не был слишком доволен такой реакцией, наклонившись, обхватил губами ее клитор и стал жадно сосать. — «О Боже!» — Она скулила, впиваясь ногтями в дерево стола, пока его язык работал над ее пиздой, облизывая и посасывая с таким энтузиазмом, что она извивалась и дергалась под его прикосновениями. Она не могла заставить себя открыть глаза и посмотреть на него, но была уверена, что в его глазах был самодовольный блеск, он гордился тем, что она восхваляла его. Ривен внимательно наблюдал за ней, и ему очень нравилось смотреть, как она теряет себя под его прикосновениями. Когда его язык бегал вверх-вниз по ее клитору, кружил вокруг ее клитора, или даже легкое дыхание на нее — этого было достаточно, чтобы Муза извивалась и отчаянно выла, а платье собиралось у нее на груди. Грязные стоны и хныканье срывались с ее губ, когда одна рука вцепилась в край стола, а другая схватила ее грудь, перекатывая сосок между пальцами. Он хотел запомнить это зрелище, раскрасневшиеся щеки, размазанную помаду и зажмуренные глаза. Он почувствовал, как его член дернулся, модные брюки, которые были на нем, казались невыносимо тесными. Он не замечал небольшой нерешительности в своих движениях, пока не почувствовал, как ее руки вцепились в его волосы, ее бедра попытались приподняться над столом, даже когда его руки прижали ее к столу, и с ее губ сорвался особенно жаждущий и нуждающийся стон. — «Ривен, черт, пожалуйста!» — Она всхлипывала, дергая его за волосы, чтобы приблизить его к своей пизде, и он не мог не застонать, когда его язык начал жадно ласкать ее мокрый вход. Вибрации его стонов и его рта, творящего с ней чудеса, было достаточно для Музы, чтобы почувствовать, что она достигла пика, как будто она была почти там. Она была так близка, что очередь проклятий и его имя эхом разнеслись по кабинету. И тут она почувствовала, как одна из его рук покинула ее бедра, и какая-то ее часть забеспокоилась, что он собирается отстраниться, что он собирается остановиться. Но как только она почувствовала, как его язык обхватил ее клитор, Ривен просунул два пальца внутрь и загибал их вверх, начиная вводить и выводить их из нее. Она могла бы заплакать от переполнявшего ее удовольствия. Ей было немного стыдно за то, как сильно она, должно быть, дергала его за волосы, вцепившись пальцами в его локоны, когда она достигла пика. Спина выгнулась, бедра сжались, пятки уперлись в его спину, стоны и всхлипы удовольствия были единственным звуком, когда она достигла кульминации. Язык и пальцы Ривена двигались в более медленном темпе, чтобы помочь ей успокоиться, и как только он почувствовал, что ее руки покинули его волосы, он, наконец, отстранился и посмотрел на нее с ухмылкой на лице, видя, какой абсолютно оттраханной она выглядит с закрытыми глазами и вздымающейся грудью. — «Возможно, мне придется почаще вставать на колени». — самодовольно прокомментировал он, когда она открыла глаза, чтобы посмотреть на него, и немного посмеялась, глядя на его внешний вид. Его волосы были всклокочены и беспорядочны, рот блестел, рукава закатаны до локтей (она даже не была уверена, когда он это сделал, но она определенно не жаловалась). — «Я бы не возражала», — пробормотала она, садясь, ее ноги все еще свободно обхватывали его, чтобы удержать его рядом с собой. Ее глаза опустились вниз, уловив, как его язык провел по нижней губе, и она быстро притянула его в обжигающий поцелуй. Ривен застонал, обхватив руками ее талию, и ответил на поцелуй с такой же страстью и потребностью. Она почувствовала, как его язык прижался к ее языку, тому самому, который был у нее между ног несколько минут назад, и ощутила вкус себя на его губах, и это только усилило ее желание сорвать с него остатки одежды. Ее губы не отрывались от его губ, когда она начала расстегивать оставшиеся пуговицы на его рубашке, сбрасывая ее с плеч, прежде чем приступить к брюкам. Она услышала его прерывистое дыхание, когда спустила его брюки, и ее рука мгновенно нащупала его выпуклость, когда Ривен застонал, опустив голову ей на плечо. Она провела ладонью по его материалу, а затем последовала примеру брюк, которые теперь лежали у его лодыжек, чтобы он мог их снять. Она посмотрела вниз, зажав губы между зубами, когда ее рука обхватила его член. — «О, черт», — застонал он ей в шею, слегка прикусив ее плечо, когда она начала дрочить ему, большим пальцем провела по головке, чтобы дразняще потереть маленькую бусинку спермы, прежде чем поднести ее ко рту и пососать, когда он поднял голову, чтобы посмотреть на нее. — «Ты, блять, распутница». Она только усмехнулась в ответ, когда опустила ноги и убрала руку с его члена, Ривен нахмурился в ответ. Но его жалобы не заставили себя ждать, когда она стала толкать его, пока он не упал обратно на большой стул. Муза соскользнула со стола, ее ноги немного подкосились, что вызвало волну гордости у него, но она проигнорировала это, потянувшись сзади и расстегивая молнию своего платья. Ривен смотрел, как материал падает на пол, замечая, что теперь она стоит перед ним в одних туфлях на каблуках. Подсознательно его рука обхватила член, язык провел по губам, и он увидел, как она подошла к нему и села на колени. Ее руки схватили его лицо, и она крепко поцеловала его, медленно двигая бедрами навстречу его бедрам. Их стоны смешались, кожа прижалась к коже. Одна ее рука ухватилась за спинку стула, а другая переместилась между их телами и взяла его член. Она провела по нему губами, смазывая его член своей смазкой, и медленно опустилась на него, откинув голову назад в наслаждении. Руки Ривена инстинктивно переместились к ее заднице, сжимая ее плоть, но он сопротивлялся желанию прижаться к ней бедрами. Он ждал, прикусив губу, пока она будет готова, и когда она начала крутить бедрами, Ривен мог поклясться, что издал стон облегчения. Обе руки вцепились в кожаную спинку сиденья, когда она начала медленно двигаться вверх-вниз на его члене, его руки на ее заднице направляли ее. — «О черт, да!» — Она застонала, когда Ривен наклонился вперед, его губы прильнули к ее груди, он сосал, лизал и дразнил их, ее бедра заикались в ответ, но он сжал ее задницу, чтобы поощрить ее продолжать. Прошло совсем немного времени, прежде чем темп увеличился, и она почувствовала приятное жжение в бедрах, подпрыгивая на его члене. Но Ривен жаждал ощутить ее губы, почувствовать ее хныканье от удовольствия на своем собственном. Она была так увлечена достижением этой вершины, что едва заметила, как его руки покинули ее задницу и сжали ее бока. Ее мысли были настолько сосредоточены на том, чтобы продолжать крутить бедрами, что она едва понимала, что его руки поднимаются все выше, пока одна из его рук не обхватила ее шею и не притянула ее лицо к своему. — «Рив…», — прервал ее стон, когда его рука на ее шее сжалась, а глаза закатились к затылку. Одна рука поднялась и схватила его запястье, но не для того, чтобы оттолкнуть, а для того, чтобы удержать его, и это небольшое сжатие дало все необходимое подтверждение, прежде чем он притянул ее в глубокий поцелуй, рука все еще радостно сжимала ее шею. Потерявшись друг в друге, ноги Музы горели, так как ей становилось все труднее двигать бедрами и не поддаваться удовольствию, и Ривен взял на себя смелость поднять свои бедра навстречу ее. Дышащие, грязные стоны и слюни неслись между ними, когда они достигли предела. Муза достигла кульминации первой, ее губы разошлись в беззвучном крике, и она вцепилась ногтями во все, во что могла вцепиться. Ривен последовал за ней всего через пару толчков, обхватив руками ее талию и прижавшись головой к ее груди. Оба на мгновение перевели дух, не торопясь двигаться с места. — «Итак», — в конце концов заговорил Ривен. Она знала, что даже если бы не была эмпатом, то смогла бы почувствовать, как от него исходит высокомерие. — «Подавилась, да?» Он поддразнил, и Муза издала небольшой смешок. — «Заткнись.» — пробормотала она, переводя взгляд вниз, чтобы посмотреть на него. — «Я буду иметь это в виду на будущее». — Ривен прокомментировал это, его пальцы слегка провели по ее талии и бедрам — она заметила, что он делает это довольно часто. Даже когда они просто сидели за обедом или в номере Винкс, его рука лежала на ее ноге и рисовала маленькие, случайные фигуры. Она никогда не останавливала его, ей очень нравилась волна расслабления, которая приходила с этой его маленькой привычкой. — «Ты такой чертовски самоуверенный». — пробормотала она, закатив глаза, перебирая пальцами волосы на его шее. Его черты лица немного смягчились от этого жеста. Глаза Музы просканировали его лицо, на несколько мгновений задержавшись на его губах. В глубине ее сознания зародилась какая-то мысль, которая пробивалась сквозь ее мысли. Непреодолимое желание наклониться и поцеловать его. Это было странно, потому что она уже целовала Ривена раньше. Она целовала его больше раз, чем могла сосчитать. Но это всегда происходило во время их маленькой сделки, когда они были поглощены наслаждением и похотью друг друга. Однако это… это было по-другому. Она хотела поцеловать его не потому, что гналась за кайфом или нуждалась в выходе для своих разочарований. Она хотела поцеловать его, потому что в этот момент он выглядел таким привлекательным. Потому что в те моменты, когда он искренне улыбался, ее сердце слегка замирало, и она могла поклясться, что оно пропускало удар. Она хотела поцеловать его, потому что, возможно, ей действительно нравится… — «Я думал, тебе это нравится во мне». — Он парировал, классическая ухмылка Ривена снова вернулась на его лицо, и Муза быстро отогнала все мысли, которые у нее были. Она прочистила горло и вернула улыбку. Это был всего лишь кратковременный промах, вызванный послеоргазменным блаженством. Ничего больше. Никаких настоящих чувств. — «Отвали». — Она насмехалась, слегка толкая его в грудь, а Ривен только рассмеялся в ответ. Он открыл рот, готовый ответить каким-нибудь язвительным комментарием, но слова замерли у него на языке, когда он нахмурился, заметив что-то над ее плечом. — «Рив?» — «Что это за хрень?» спросил он, и Муза быстро обернулся, чтобы посмотреть, на что он уставился. Там, среди брошенных листов, оставшихся после того, как Ривен смахнула все со стола, лежали три больших кристалла, которые никто из них не заметил во время их маленького свидания. Муза несколько мгновений смотрела на них, пытаясь вспомнить, где она видела их раньше. Она на секунду закрыла глаза, а когда открыла, они были ярко-фиолетовыми. Не прошло и трех секунд, как она почувствовала сильный импульс магии, исходящий от кристаллов. — «Святое дерьмо…» прошептала Муза, и она почувствовала, как его хватка на ее бедрах слегка сжалась, волна беспокойства и любопытства последовала лишь несколько мгновений спустя. — «Что? Что это?» — спросил он, но она все еще не отводила взгляда от трех массивных кристаллов, ее глаза все еще сверкали фиолетовым. — «Муза, что… что это такое?» — «Усиленные сдерживающие кристаллы». — пробормотала она, медленно поворачиваясь к нему лицом. Она почувствовала, как одна из его рук прикоснулась к ее щеке, его брови нахмурились, когда он наблюдал, как ее глаза медленно угасают до своего обычного коричневого цвета. — «Что это значит?» — спросил он, и она не стала скрывать дрожь, пробежавшую по позвоночнику, сглотнув комок в горле, внезапно почувствовав себя намного холоднее и напряженнее, чем несколько минут назад. — «Это значит, что мы в большей жопе, чем думали».