Первая Персона

- ДЖОАН! – Воскликнул молодой костлявый паренёк. Мальчик радостно встречал своего гостя, давал всякие мясные вкусности, что предназначались для его родственников, которые должны были вернутся. Нелепо указывал пальцем на его тёплое местечко у горящих дров, приоткрыв двери. Являясь хозяином пса, он, как и все, использовал пса в качестве тяговой силы для нарт. Перевозил провизию, лекарства, железо… или просто катался ради удовлетворения положительных эмоций. Что касается пса, то он был преданным, всегда ходил вместе с этим мальчиком и с близкими этого человека. Описывая одной фразой: «Не бросал». И всё же, как и все животные, прирученные человеком, он имел один принцип, а именно быть счастливым. Примитивные стремления не делали его менее чувственным. Счастье у него добивалось не только за счёт еды, а ещё из-за хороших отношений. Он был любимчиком среди этих беглых жителей. Был дружелюбным псом, но в своей стае всё равно имел высшее место в этой маленькой пирамидке иерархии. Зачастую доброту принимали за слабость и приходилось использовать клыки. Он не был псом, он был помесью волка и дворняги. Видя, как легко ему даются драки, собаки не пытались изощрятся в ведении уличных войн против него. Он сразу влился в стаю и мигом захватил влияние вожака. Было много стай, было много остальных вожаков. Закрепляя своё тело шрамами, он стал непревзойдённым бойцом и просто хорошим другом. Пока он был плохим для других, он был хорошим для остальной массы. Было много стай, было… Было много славненьких деньков, было… Теперь же пустошь, лишённая своего яркого светила. Пустошь, лишённая зелёной травы и населённая скелетами, которые даже после смерти голодают. - Джоан? – Вопрос был туманным, тем более для новорождённого, который даже людскую речь впервые услышал. – С тобой всё нормально? – Вопрос был, конечно, риторическим, но заботливым и полным надежды, ведь этот волк единственный кто оставался с ним на протяжении многих месяцев и был моральной опорой, чтобы не скатится в аморальный бред. Давило и то, что он не принимал еды, того самого редкого куска мяса, от нехватки которого и полегло большое количество родственников. И теперь, когда около брошенного килограмма мяса, которое было выше стоимости любого золотого перстня или стального меча, стоял озадаченный волк-полукровка, который даже не принюхался, парень, уже не сдержав слёз, выпустил океан сожалений, мольб. Радость моментально сменилась печалью. Каждый пёс из деревни, когда знал, что умрёт, уходил в странствие, оставляя своё тело на съедение природе. Каждая такая потеря была душераздирающей, и, оставшись последним, ушёл и Джоан. Та ночь была незабываемой в самом худшем понятии. И вот в эту прекрасную сумеречную ночь, где тени уже вышли на охоту, пришёл уставший подбитый Джоан. Такое счастье видеть его живым! Но одна мысль не давала покоя. Что если он пришёл, чтобы попрощаться и отправиться в последний путь? И это страшнее всего видеть, как при тебе умирает кто-то тебе близкий, может поэтому те собаки это понимали и уходили в странствие под серым солнцем. Под таким ужасным, но таким безопасным… И уже когда даже серое солнце шло спать, наступала тьма. Тени вылезали из-под земли, касаясь своими ладонями они упаковывали всех тех, кто кончил свой путь под снежным покровом. Даже эти печальные земли голодали и, поддерживая баланс, пожирали добрые души для утоления голода. Вот уж действительно демоны обжорства. - Молю… Джоан, - делая упор на имени, он продолжил, - молю… съешь хотя бы кусочек… - сквозь тёплые слёзы, которые отражали далёкие скитания огня от костра, он продолжал, - прошу, не умирай… Парень давал этот кусок не потому что был должен за своё спасение в прошлом, а потому что всем своим невинным сердцем желал, чтобы пёс жил. Это о многом говорило. Джоан смотрел на него снизу вверх, а сам парень глядел на него как на равного. У них были крепкие узы, и он не хотел, чтобы они распутались и ушли в бытие. В этом и была их дружба, в связи и доверии. Ночь была такой бесшумной, что этот тихий шёпот в особенности выделялся на фоне плеска буйных рыб. Эта сущность, которая находилась в теле Джоана увидев плачущего мальчика, который к тому же, сжимал его шею своими кистями и прижавшись не отпускал, испытал сожаление. Будто горячая кровь охватывала его сердце, а взгляд стремился вниз. Возникал вопрос, это ли рефлекс новоприобретённого тела, или он пришёл к этому чувству самостоятельно? Но это уже было не важно.