***
Позже, спустя долгое время после того, как все разошлись по домам, Кара лежала в постели без сна. Она устала, но совсем не хотела спать. Она взбила подушку поудобнее, закрыла глаза и почти сразу же открыла их снова. Проклиная себе под нос Алекс, Кара, соскользнув с кровати, коснулась босыми ногами холодного пола. Она вздрогнула и вместо того, чтобы искать тапочки, зависла всего в дюйме от пола. Она выплыла из спальни и вернулась на кухню: казалось, что она не летит, а скорее словно едет на невидимом сегвее. Настольные игры с вечера по-прежнему лежали в беспорядке в центре стола, выглядя как дальний родственник наклонившейся Пизанской башни. По столу, как салфетки для коктейлей, были разбросаны маленькие клочки бумаги, которые они использовали, чтобы вести счëт и делать заметки. Кара зацепила указательным пальцем один из них, прижала к столешнице и придвинула ближе к себе. Один взгляд на невероятно аккуратные каракули — и Кара поняла, что эта конкретная бумажка принадлежала Лене. Большая часть записей была посвящена поиску лучших слов для «Эрудита». Слова разной длины были аккуратно выведены ровными рядами. Некоторые из них были перечëркнуты чëткой двойной линией, а другие — обведены кружком, и Кара поняла, что это слова, с которыми Лена успешно сыграла на доске. В правый верхний угол листка был втиснут подмигивающий смайлик. Кара наклонила бумагу, чтобы получше его рассмотреть, и улыбнулась. «Ты похвалила еë почерк», — подумала она. Кара лишь смутно помнила, как сделала этот комплимент, но то, как просияло лицо Лены… Она помнила это очень живо. Как уголки рта Лены изогнулись вверх в изящную дугу, как еë взгляд на мгновение метнулся в сторону, прежде чем снова вернуться, и намëк на румянец на еë щеках… «Ты тоже покраснела», — напомнил ей голос, очень похожий на голос Алекс. Она покраснела, и это осознание было причиной того, что Кара к концу вечера, как красноречиво выразилась Ния, «умственно отключилась». Потому что делать комплименты своей лучшей подруге было для неë самой естественной вещью на свете. Каре нравилось видеть улыбку Лены, нравилось проливать свет на замечательные вещи в ней, которые Кара могла так ясно видеть, тогда как сама Лена, казалось, совершенно не замечала. Но покраснеть потом… Ну, ребята, это было лошадью другой масти. Кара осмотрела стол, заметила чистый листок бумаги и карандаш, схватила их и начала писать.***
— Минутку! У Лены никогда не было особо много посетителей. Вот почему, когда в семь часов утра еë разбудил стук в дверь, она сразу поняла, кто это, даже не спрашивая. — Одну минуту, Кара! — сонно крикнула она, пытаясь сдержать зевок, и направилась к двери, поплотнее запахивая халат вокруг талии. — Как ты узнала, что это я? — спросила Кара, когда Лена открыла дверь. Еë глаза были широко раскрыты, а одета она была в красную фланелевую пижаму, которую Лена видела несколько раз, когда иногда ночевала у неё. — У меня рентгеновское зрение, — ответила Лена, открывая дверь шире и протирая глаза. — О, постой… Это же у тебя. — Она хлопнула себя по лбу ладонью. — Просто интуиция, — сказала Лена. — Всë в порядке? Не то чтобы я была против компании, просто… ещë рано, даже для меня. — П-прости, — заикаясь, произнесла Кара и сделала шаг назад, как и ожидала Лена, тут же сомкнувшая руку на запястье подруги. — Я не могла уснуть… — Алекс не так уж сильно нас разгромила, правда же? — сказала Лена и слегка улыбнулась, думая, что Кара ответит тем же. Но когда она этого не сделала, рука Лены нежно сомкнулась вокруг запястья Кары, сжимая еë крепче. — Кара… что случилось? Кара покачала головой и опустила глаза. — Ничего не случилось, — неубедительно произнесла она. — Я просто… Я хотела тебе кое-что сказать. Лена немного озадаченно наклонила голову влево. Она никогда раньше не видела Кару такой нервной, и хотя обычно она хорошо читала между строк, сейчас не могла понять, что Кара хотела сказать. — Я вся внимание, — сказала Лена и указала на свой диван. — Мы можем… — Я лучше постою, — застенчиво ответила Кара. Она сделала небольшой шаг назад, полезла в карман и вытащила что-то, что Лене показалось салфетками… Нет… это не салфетки. Листки бумаги… — Мне нравится, как загораются твои глаза, когда ты говоришь о чëм-то, чем ты увлечена. — Кара прочистила горло, еë щëки с каждым мгновением становились всё краснее. — Мне нравится, что ты всегда пишешь мне в течение дня, даже когда ты занята спасением мира. — Кара… — Глаза Лены расширились, и, хотя она собиралась предложить поставить кофейник, сейчас она остановилась как вкопанная. Кара перебирала листки бумаги в руке, как нервный оратор на публике, поправляя очки тыльной стороной ладони. — Мне нравится, что ты понимаешь, когда у меня плохой день, и мне нравится, что ты всегда знаешь, как меня подбодрить. — Она издала нервный смешок, еë глаза блестели, как плещущиеся на песчаном пляже волны. — Мне нравится, как ты делаешь меня счастливой, Лена, и мне нравится, как ты делаешь что-то милое, например, заполняешь мой кабинет цветами… Лена покраснела. Нет, не просто покраснела. Она миновала этот этап несколько комплиментов назад. Еë голову охватил жар. На столе в гостиной стояла ваза с плюмериями, и она ненадолго задумалась о том, чтобы прервать поток слов Кары и вылить воду себе на голову. — И мне нравится цвет твоих глаз. — Кара позволила бумажкам выпасть из еë рук и полететь на пол. — Мне нравится твой смех, — добавила она, и по еë щекам покатились слëзы. — И мне… Лена преодолела небольшое расстояние между ними: футы превратились в дюймы, дюймы в сантиметры, сантиметры в миллиметры, пока Лена не обняла Кару за талию, их губы встретились, и мир исчез — не осталось ничего, кроме них двоих.