***
Алые лучи заката заполнили кабинет дома, где были больше окна, наделяя эту комнату особой атмосферой. Мужская рука держала гусиное перо и макая его в чернила, выводила красивым почерком буквы. Хозяин этого дома, отец Тэхена и старший мужчина семьи Ким — Ким Йеджун. Серьезный и страшный человек, никто не захотел бы себе такого врага, что уже говорить о его гневе. Беспокоить, раздражать, нервировать, прикасаться, ничего из этого нельзя было делать, иначе поплатишься и очень серьезно. Он воспитал двоих сыновей подстать себе, но вот третий, самый младший — Тэхен, просто не давался. Характер матери, именно так размышлял старший, но все равно не сдастся и добьется своего. Добьется, что Тэхен станет нормальным мужчиной, как его старшие братья и отец. Резкий стук в дверь заставил сжать в руке перо, отвлекая. Разрешая зайти и снимая с носа очки, взглянул на служанку, что явно боялась. Это была молодая девушка негритянка, что прислуживала на первом этаже в кухне. Она мялась и переступала с ноги на ногу под угнетающую атмосферу кабинета и этого мужчины, что терпеливо ждал, но терпения у него становилось все меньше. — Что ты хочешь? — Мистер Ким, прошу прощения, что отвлекаю вас, но… — она запиналась в словах, кусая свои губы и переминая пальцами край фартука. — Но мне кажется, что я неумышленно стала свидетелем весьма странной картины. — замечая, как бровь хозяина вопросительно поднялась, она опустила голову. — Это связанно с вашим сыном, Ким Тэхеном…***
Стук вилок о посуду во время тихого, семейного ужина, было уже привычным для семьи Ким, но не для Чонгука, что сидел с ними за одним столом и с улыбкой смотрел на Тэхена, сидящего напротив. Младшего явно не привлекала еда на сегодняшнем ужине, или он был не голоден, а может все еще встревожен ранее встреченным закатом с капитаном, Чон мог лишь догадываться, но ему нравилось гадать. Нравилось гадать, что сейчас творилось в этой голове, нравилось пожирать его взглядом, нравилось узнавать что-то об этом парне, нравился весь Тэхен, целиком и полностью, начиная с внешности, заканчивая характером. Чонгук давно понял, что этот мальчишка заполучил сердце вечно холостого и одинокого капитана, засев в нем и словно ребенок прося ласки. Тишину решил прервать старший Ким, складывая приборы на тарелку и оглянув свою семью, в которую точно не выписывается нежданный гость. Даже Суюн сейчас казалось более близкой к семье, нежели этот мужчина. — Тэхен, знаешь ли ты, что нельзя так бездумно и спонтанно приглашать гостей к ужину? Особенно, если эти гости даже не удосуживаются предупредить заранее о своем прибытие, где ему, кстати, не рады. — Йеджун, не надо. — нежная, женская рука легла поверх мужа, но оказалась лишь отдернутой. Ах, нежная Ким Наёль, ласковая и добрая мать троих сыновей. Чонгук всегда старается захватить для этой дамы какой-нибудь подарок, ведь души в этом одуванчике не чает. В этот раз он привез замечательную шляпку из Италии, что своим изумрудным цветом подчеркивала взгляд этой женщины. Она была безумно красива и Чон даже видел сходство Тэхена со своей матерью: такие же черные, вьющиеся волосы, длинные ресницы, квадратная улыбка, что наполняла душу теплом и глаза… Он был готов вечно смотреть в эти карие, добрые глаза, в которых искры летали, но постоянно прятались за стеной хорошего воспитания. — Знаю, отец, простите. — Мне служанка рассказала, что видела тебя и Капитана Чона на улице сегодня. — все тело Тэхена в миг напряглось, пока сердце стало бешено стучать, словно вот-вот сломает ребра и выпрыгнет из груди. Неужели ему доложили о поцелуе? — Вы очень мило беседовали о чем-то, а потом сели на одну лошадь и ускакали. Ты мне ничего не хочешь об этом сказать? — только сына трясти начало от такого давления и нервов, поэтому ситуацию в свои руки взял Чонгук. — Месье Ким, позвольте мне все объяснить. Я сам напросился на ужин, ведь был до ужаса голоден, а потом решил неудачно пошутить над вашим сыном, желая его напугать скачкой на лошади. Но мне это не удалось, поэтому теперь мне совестно. Я прошу прощения за свои шутки и дурные манеры, впредь этого не повторится. Больше нам нечего рассказывать. Чонгук не вел себя как джентльмен, он лишь спасал Тэхена, ведь видел, как ему сейчас сложно даже вдохнуть воздуха, не говоря уже о словах и связных предложениях. Свет, что исходил лишь от свечей, добавлял подавленности всей ситуации, которую ощущали все присутствующие за столом, но капитан держался уверено, прекрасно понимая, что этот мужчина не знает о поцелуе. Знал бы, не сидел так спокойно, лишь расспрашивая, дело уже давно дошло бы до драки и оскорблений. Нет смысла волноваться, пока старший Ким не в курсе того, что было. Сейчас он лишь на прямую смотрел в глаза Чонгука, ища в них правду, но заканчивая это бессмыслие усмешкой, встал из-за стола. — Хорошо, вы прощены, капитан Чон, впредь, я не хочу видеть вас на пороге своего дома. — не позволяя возразить своему решению ни супруге, ни младшему сыну, что уже раскрыли рты, вышел из столовой. — Ох, Юнсо, Ихён, Тэхен и Суюн, расходитесь по своим спальням, я все улажу. Капитан Чонгук, простите моего мужа, он не в духе. Я обязательно с ним обсужу это импульсивное решение, хотите, мы расстелим вам кровать в гостевой комнате? Стемнело уже на улице. — Мадам Ким, вы очень добры, но я вынужден отказаться от предложения остаться на ночь, прошу простить меня, у меня появились неотложные дела. Женщина лишь кивая, поджала губы и подобрав платье, чтобы не наступить на подол юбки, поспешила за своим мужем. Двое сыновей послушно направились по своим комнатам, не желая участвовать в этом конфликте, а Суюн смотрела на своего будущего супруга с жалостью. Ей хотелось подойти и просто обнять своего жениха, утешить и быть рядом, но ему сейчас было не до нее, что она прекрасно понимала. Она не та, что сможет его поддержать. Переводя взгляд голубых глаз на капитана, что кивком в сторону двери дал ей понять, чтобы она уходила, лишь вздохнула, послушно уходя следом за остальными. Чонгук подошёл к своему мальчику и вставая рядом, запустил руку в кудрявые волосы, успокаивающе водя и поглаживая. Тэхену нужно было переварить данную ситуацию, ведь сейчас шок просто не желал отпускать. Медленно и с помощью старшего поднимаясь со стула, перевел бегающие глаза на него, пока ноги дрожали. Еще бы немного и их точно раскрыли, но мужчина знал, что старшему Киму просто не договорили, сказали неполную информацию, а значит, в доме есть человек, что видел их поцелуй. Всего навсего нужно вычислить его и… — Мистер Тэхен! Простите меня, я никак не могла подумать, что сказанные мной слова Мистеру Киму, доставят вам таких неприятностей и это все перерастет в скандал. Я прошу у вас прощения! — взволнованная, увиденной сценой, темнокожая служанка подбежала к парням, слезно прося прощения. — Так это ты рассказала? — Тэхен словно сразу очнулся и переводя на ту взгляд, на удивление не был зол. От этого конфликта очень сильно разболелась голова и было просто не до этого. — Чёрт, просто держи язык за зубами о том, что видела. Капитан не выдерживая вида возлюбленного, что массировал виски от давящей боли и морщил нос, взял того на руки и стал подниматься по лестнице к его спальни. Гостям, в особенности мужчинам, нельзя было проходить на второй этаж, ведь там находились спальни хозяев, но когда слово «нельзя» останавливало Чонгука? Столько же, сколько и слово «запрещено», а это — никогда. Между прочим, он прекрасно знал, где находится спальня парня, ведь ни раз проверял кровать на упругость вместе с ее хозяином. Даже сейчас, слушая бурчание Тэ, по поводу того, что их увидят, продолжал идти, прикрывая ногой за собой дверь. Снимая с него обувь и укладывая хрупкое тело на кровать, улыбался, водя большим пальцем по покрасневшей щеке. Нагнувшись, ладонь зачесала темные локоны назад, пока губы поцеловали оголенный лоб. — Спокойной ночи, mon fils… — Bonne nuit, Chonguk. Слова младшего заставили улыбнуться, ведь он их запомнил, это не могло не радовать. Чонгук сам обучил его этому предложению, поэтому безумно гордился им. Он схватывал все налету и кажется, Чон скоро не сможет открыто произносить французские слова***
— Остановитесь! Крик девушки разносился по округе, только никто её не услышит в этом дремучем лесу. Поздняя ночь, совершенно ничего не видно, даже луны, ведь листва могучих деревьев закрывала небо, заводя девушку словно в клетку. Её охрипший, от криков, голос молил о помощи, пока по щекам катились слезы. Глаза были наполнены страхом и ужасом, что пробирали все тело, но ноги продолжали бежать, спотыкаясь о кочки и камни, которых невозможно было увидеть. Вытянув руки вперед, она пыталась пробраться сквозь ветки кустов, царапая себе руки и закрывая лицо. Тяжелое дыхание от долгого бега и судорожного крика не позволял вдохнуть полной грудью. Не замечая под ногами бревно, девушка падает на холодную и сырую землю, не в силах больше подняться. Слыша за своей спиной неторопливую ходьбу, она перевернулась на спину, чтобы встать на колени. — Умоляю, не убивайте меня, я буду молчать! Только сохраните мне жизнь, прошу вас! Ствол пистолета, что держали одной рукой, был направлен четко в силуэт девушки, который можно было увидеть привыкшими, к темноте, глазами. Она продолжала кричать и умолять, её голос раздражающе дрожал от страха и скорой смерти. Никто не может быть готов к своей смерти, именно поэтому её охватывала паника. Только мужчина, держащий пистолет, уже не мог её слушать. Выстрел раздался по лесу, заставляя стаю птиц взлететь к ночному небу. Безжизненное тело упало замертво на землю, пока вокруг темнокожей образовывалась лужа крови. — Repose en paix.