“Ремиссия”

Хван решил, что скорее бросится под поезд, чем оставит Феликса одного погибать в таком состоянии. Он уже настроился на то, что Ликс пару сотен раз пошлёт его нахуй, скажет, насколько он никчёмный и глупый, а ещё придумает кучу оскорблений в его адрес. Но Хёнджин был готов к этому. — Джинни, спасай! — кричал Джисон, несясь к нему по коридору со скоростью света. Он не успел затормозить и врезался прямо в Хвана, мирно стоящего у окна, налетел на него и случайно сшиб с ног. Хёнджин, схватившись за голову от боли, стал жалостно стонать, в ожидании, пока Хан не додумается слезть с него. — Живой? — спросил он, помогая ему подняться. — Да, спасибо за мягкую посадку. — Так от чего я должен тебя спасти? — Мне классуха сказала, что ваша классуха сказала, чтобы кто-то из нашего класса подготовил номер с кем-то из вашего класса для концерта в честь окончания учебного года. Понимаешь? — Не особо. — Короче, выступить надо через месяц. Она на меня давит! Говорит, чтобы я спел с кем-нибудь из ваших, мол я на гитаре играть умею. А я не могу. У меня планы. Масштабные. — Ну и какие же? — сложив руки на груди ухмыльнулся Хван. — Я обещал Минхо, что в этот день, как раз во время концерта, мы пойдём оставлять след для школы. — Дрожжи в унитаз кинете? — Нет, но идея неплохая. — Так почему ты меня об этом просишь? Сказал бы Хо, забабахали бы с ним такое выступление, чтоб вас ещё тридцать лет вспоминали, как страшный сон. — Я пытался, но ему лень. — А я-то чем могу помочь? — всё ещё не понимал Хёнджин. — Ну, я просто подумал… По тебе с ума сходят все наши девчонки, прям слюни подтирают, когда ты в класс заходишь. Ну и по Минхо, конечно, тоже. Правда, вариант с ним сразу отпадает. Так вот, если ты вызовешься выступать, то к тебе километровая очередь на кастинг выстроится. Выбери самую красивую, и чтоб играть на чём-нибудь умела, а спеть ты и сам сможешь, у тебя классный голос. — Я даже не знаю… — Ну пожалуйста! — схватил его за рукава Хан и чуть ли не встал перед ним на колени. — Если ты откажешься, то мне капут. — Ладно, я согласен, только поднимись, — собирая на себе косые взгляды учеников, прошептал Хёнджин. — Джинни, ты лучший. — А петь мне с кем? Я один не справлюсь. — Блин, вот не надо врать, — наигранно закатил глаза Джисон. — Я же знаю, что ты в музыкалке всё своё детство отсидел. — Да, но там как раз-таки и выяснилось, что мой голос звучит гораздо лучше, если его сочетать с чьим-нибудь другим. — Ладно, разберёмся. А сейчас за мной. Джисон схватил его за руку и повёл в другой конец этажа. — Мы куда? — Напарницу тебе искать. Хан вошёл в кабинет и тут же привлёк к себе внимание хлопками. Все оторвались от телефонов и разговоров, одарили его озадаченными взглядами и навострили уши. — Ребят, кто умеет играть на музыкальных инструментах? Принимается всё: от бубна до виолончели. Все разом замотали головами в разные стороны, стали перешёптываться и что-то бурно обсуждать. — Феликс же на гитаре играет, — крикнул кто-то из одноклассников. — Помните, как он в том году выступал? Ликс, всё это время залипавший в телефоне и не обращавший никакого внимания на происходящее, достал один наушник из уха и посмотрел на парня, сказавшего это. Тому не на шутку стало страшно. Казалось, что Феликс сейчас мог достать нож из кармана и что-нибудь ему перерезать. — Давай, Феликс, ты классно играешь. — И поёшь круто. — Ну же, соглашайся! — У тебя реально хороший слух. Блять, замолчите все, сейчас же… Но он тут же осознал, что мог получить для себя какую-нибудь выгоду. — И что мне за это будет? Джисон подошёл ближе к нему и стал думать, поглаживая воображаемую бородку и нахмурив брови. — У тебя ведь проблемы с историей? — Сам знаешь. — Знаю, поэтому есть предложение. Ты выступаешь на концерте, а я договариваюсь с историком, и в этой четверти у тебя будет высший балл. Ликс всерьёз задумался. Людей он не любил, а видеть кучу устремлённых глаз в его сторону – тем более. Но отчим сказал, что если он не исправит оценки (а проблемы были только с историей), то о карманных деньгах Феликс может лишь мечтать. Сигареты ведь покупать на что-то надо. — Мне только сыграть надо? — Ещё бы спеть, по-хорошему… — Одному, надеюсь? — Эм… Нет. — Блять. — Давай представлю твоего напарника. Хан на секунду вышел в коридор, схватил за руку Хёнджина, всё это время стоящего за дверью, и вернулся уже с ним. Все девушки тут же принялись возмущённо вздыхать. — Почему ты не сказал, что выступать надо с ним? — Я бы научилась играть на гитаре! Что там уметь?! — Да мы все бы научились! — Успокойтесь, — выставил ладони вперёд Джисон, всеми силами пытаясь не заржать. — Поэтому ничего и не сказал. Нужен человек, который играть умеет, в не тот, кто хочет склеить этого красавчика. Хван лишь неловко улыбнулся и помахал рукой. Было и стыдно и приятно одновременно. — Джисон, можно тебя на пару слов? — монотонно произнёс Феликс на пару тонов ниже, чем обычно. — Если не вернусь через пять минут, то вызывай полицию, — прошептал на ухо Хвану он и вышел из класса вслед за Ликсом, оставив парня на растерзание сумасшедшим фанаткам. Феликс, облокотившись на стену, тяжело вздохнул и опрокинул голову наверх. Хан просто надеялся, что останется в живых после их разговора. — Ты издеваешься надо мной? — Нет, с чего ты взял? — Блять, только не надо строить из себя невинного. Я с ним выступать не буду. — Ты же сам согласился. — Предупреждать о таком надо. Ищи кого-нибудь другого. — Но из класса только ты умеешь на гитаре играть. — Ты тоже умеешь, вот и хуярь на этой балалайке, а меня не трогай. — Феликс, пожалуйста. — Если тебе надо, то ты и выступай. — Так, ладно, чего ты хочешь? Я на всё согласен. — На всё?… — Ухмыльнулся Ликс. — Ладно, есть у меня одна просьба. Но сначала пообещай, что не сольёшься. — Клянусь. — Не подходи ко мне больше. И сделай так, чтобы Хван тоже от меня отстал, когда мы выступим на этом идиотском концерте. — Чего?... — Я всё сказал. Ликс накинул на себя капюшон и направился обратно в класс. Джисон еле сдерживал себя, чтобы не заплакать на месте. Когда Феликс стал таким злым и холодным? Неужели, все года, что они дружили, не оставили никакого следа в его жизни? Пидорас… Надеюсь, хотя бы так до вас дойдёт, что лучше не общаться со мной. Простите, но так будет лучше.

***

Феликс только спустя три дня осознал, в какое болото себя втянул. К выступлению всё-таки надо готовиться, а значит, что у него нет выбора – видеться с Хёнджином или нет. Получается, что избежать разговоров вне темы тоже не получится. Они назначили первую репетицию на сегодняшний день после занятий в актовом зале. Ликс вообще собирался уйти, но не мог сорвать свой план. Если он выполнит просьбу Хана, то и он выполнит его. Феликсу больше не будут мешать страдать из-за его тараканов в голове, интересоваться его состоянием и здоровьем, не будет вечных допросов и ночных откровенных переписок. Будет лишь долгожданный покой. Перед их встречей Ликсу пришлось забежать домой, чтобы достать из шкафа уже запылившуюся со временем гитару и настроить её. Он мог бы позвать Хвана к себе, но просто не хотел. А Хёнджин не стал, потому что знал, что Феликс откажется. Хван сидел на сцене, свесив ноги, и просто надеялся, что он всё-таки придёт. Как же он был счастлив увидеть Ликса, вошедшего в пустой зал с чехлом от гитары за плечами. — Давай сразу к делу, — начал Феликс, достав инструмент. — Хорошо. Для начала нужно определиться с песней. — Только давай не на корейском. Хочу на английском. — Почему? — Перевод минимум половина знать не будет, значит, что можно разгуляться. — Как скажешь. Какую предложишь? — Я знаю, как играть “Sweater Weather”. — О, люблю эту песню, — улыбнулся Хёнджин. — Мне вообще нравится эта группа. — Мне насрать. — Ладно… — Английский хоть знаешь? — Да. — Смотри, чтоб от твоего произношения у них уши в трубочку не свернулись. Нервы начинали сдавать. — Может, уже хватит меня засирать?! Феликс лишь фыркнул в ответ. Он молча стал искать аккорды в интернете, чтобы немного освежить память, после чего отдал телефон с текстом Хёнджину. — Было бы круто петь по строчке, — предложил Хёнджин. — Поёшь ты, а я буду играть. Могу подпевать только на последнем припеве. С ним невозможно разговаривать… Хван стал бегло читать текст, на деле понимая только половину фраз. « … Одна любовь, наши губы, Одна любовь, один дом…» « … Потому что здесь слишком холодно для тебя, и сейчас позволь мне укутать тебя в рукава своего свитера…» « … Внутри нас тепло, но снаружи льет ливень…» Феликс словно специально подобрал именно эту песню, чтобы сделать Хёнджину ещё больнее. Все эти строчки в прямом смысле олицетворяли их взаимоотношения. — Ликс, можно с тобой поговорить? Хёнджин устал тянуть кота за хвост и делать вид, что ему абсолютно всё равно на поведение Феликса. — Если не про песню, то даже не начинай. — Ликси, что с тобой происходит? Я вообще ничего не понимаю. — Я не собираюсь говорить об этом. — Ликси, скажи мне. — Хватит меня так называть, — твёрдо произнёс он, стукнув ладонью по корпусу гитары. — И как же мне к тебе обращаться тогда? — Ёнбок. — Ты же говорил, что тебе не нравится это имя. — Понравилось, блять. Мы либо репетируем, либо я ухожу. Хёнджин прекрасно знал про второе имя Феликса, но никогда не думал, что ему придётся поизносить его. Ликс всегда презирал это имя, считал, что оно звучало как-то грубо и скучно, поэтому всегда представлялся под именем «Феликс». — Ладно. Фе… Ёнбок, — через силу перестроился Хван, — давай начнём. Теперь и вовсе создавалось ощущение, что от старого Феликса совсем ничего не осталось. Даже имя теперь другое. Феликс - сильный, светлый, улыбчивый и добрый парень, который привык решать свои проблемы самостоятельно. А вот Ёнбок - бесчувственный и холодный человек, который относился ко всем либо как к куску дерьма, либо не относился никак. У Хёнджина создавалось ощущение, что он нарочно разговаривал с ним подобным образом, чтобы вызвать отвращение к себе. Хотя, на самом деле, так оно и было. — Тональность повыше бери, — не глядя на него сказал Феликс. — Попробую. Хван ещё раз спел последнюю строчку, пока Феликс подыгрывал ему на гитаре. Он играл прекрасно, бесспорно, но только и делал, что указывал Хёнджину на его ошибки. — Ноту вытягивай. — Не получается. — Пусть получится. — Заебись схема. — Я же не виноват, что ты петь не умеешь. — Блять, объясни уже, в чём дело?! — всё же не вытерпел Хван. — Думаешь, что мне насрать на твои оскорбления? — Нежный какой, — ухмыльнулся Ликс, настраивая одну из струн. — Не хочешь со мной работать? Так давай разойдёмся по-хорошему. Но гнев Хёнджина угас прямо на глазах. Он сел на край сцены рядом с Феликсом, опустил голову вниз и глубоко вздохнул. Феликс недовольно закатил глаза и отложил гитару в сторону, поняв, что разговора не избежать. — Ёнбок, что тебя так сломало? — С чего ты взял, что я сломан? — Сам же знаешь, о чём я. Ты ведь вообще другим стал. Посылаешь всех направо и налево, перестал общаться даже с Джисоном. Я уже смирился, что тебе на меня плевать, но он то чем тебе не угодил? — Вот только не надо строить из себя жертву, — тут же скривил лицо Феликс. — Прям тошно от этих соплей. — Об этом я и говорю. — Хочешь узнать, что случилось? Хорошо, я расскажу, только не смей меня жалеть, понял? Хёнджин лишь молча кивнул. — Я достиг своей цели. И стоило мне это сделать, как всё потеряло смысл. И я сейчас не про грёбаное похудение, которым был одержим. Я про мечту больше не испытывать боль. Я просто заебался вечно загоняться, следить за своим внешним видом и телом. Это стоило мне стольких слёз, крови и пота, что аж вспоминать не хочу. Он взял небольшую паузу, а потом продолжил: — Причём слёз не только моих… — И ты предпочёл вообще ничего не чувствовать? — Оно само как-то получилось. — Фе… Ёнбок, слушай, ты снова погружаешься в состояние, когда отказываешься от помощи. Но теперь ты даже шанса её предложить не доставляешь, потому что не подпускаешь никого к себе. А кто сказал, что я вообще выходил из этого состояния? — Иронично, да? — Нет, это ужасно. — Не думаю, — он залез в передний карман чехла от гитары и достал оттуда шоколадку. Самую обыкновенную шоколадку, мать твою! Та, в составе которой была куча сахара и других ингредиентов, о которых Феликс раньше даже думать раньше боялся. Он развернул упаковку и надкусил её, достал из того же кармана баночку колы, на которой не было надписи “zero”, и спокойно отпил немного. — Ты чё так смотришь? — с набитым ртом произнёс Феликс, поймав на себе взгляд Хвана. Он не мог поверить своим глазам. Феликс, а точнее Ёнбок, сидел перед ним и ел самую обыкновенную еду. Не протеиновый батончик, не безвкусный йогурт или печенье без сахара, а что-то сладкое и довольно калорийное. — Если хочешь, то так и скажи. Я ж не зверь, поделиться могу. — Нет, не нужно. Ешь на здоровье. А желательно на ментальное. Феликс только пожал плечами и ещё раз откусил шоколад, пытаясь игнорировать Хвана, который глазел на него и не мог нарадоваться. Но его терпения хватило не на долго. — Хватит пялиться на меня… — Не могу. — А ты смоги, — твёрдо произнёс он. — Я тебе не игрушка в магазине, чтоб на меня так смотреть. — Я просто рад, что ты наконец можешь есть. — Ага. Только вот Феликс был не особо рад этому. Раньше он стремился отказаться от еды, чтобы иметь хоть какой-то стимул жить, а сейчас… Сейчас вообще всё было по-другому. Раз уж он начал говорить об этом, то пора было расставить все точки над «и». — Хёнджин, скажи честно, на что ты надеешься? Тот на секунду замер, думая, как корректнее ответить на этот вопрос. — Хочу снова общаться с тобой. — Только не надо врать, вот очень прошу, давай обойдёмся без этого. — Я не вру. — А я не верю. — Но почему? — Посмотри на меня и ещё раз повтори то, что только что сказал. — Я не понимаю… — Да что тут непонятного?! Хёнджин, с кем ты хочешь возобновить общение? С тем худощавым и несчастным подростком, который даже воду пить боялся? Который вечно говорил, что всё в порядке, а сам рыдал по ночам в подушку? Когда найдёшь его, дай мне знать. А то я уже давно его не видел. — Мне не важно, насколько сильно ты изменился, — пытался положить руку на его плечо Хван, но Феликс тут же дёрнулся и отодвинулся подальше. — Опять будешь затирать мне про вечную любовь до гроба? — Да. — Только это бессмысленно. Когда ты уже поймёшь, что втюрился в светловолосого парня с улыбкой до ушей, а не в настоящего меня? Я просто был удобным, потому что подстраивался под тебя, чтобы хоть немного заинтересовать. Про маску на лице знаешь? Так вот, это она и была. — Знаешь, Ёнбок, ты меня, конечно, в последнее время сильно бесишь, но есть одно «но». Тот косо посмотрел на него, слегка приоткрыв рот в ожидании продолжения. — Ты хоть и изменился, но чувства у меня к тебе остались. Причём очень сильные. — Я уже говорил, что это не взаимно. — И снова ты врёшь… — слегка улыбнулся уголками губ Хван. — Я вижу тебя насквозь, давно пора запомнить это. И Хёнджин не ошибся. Где-то в глубине души, поросшей мхом от сырости, и в сердце, замурованном в каменном гипсе, Феликс всё ещё любил его. Но сквозь окаменевшие чувства тяжело пробраться. Найти ту самую частичку старого Феликса, которая была без ума от одного взгляда в сторону Хвана. — Ты глупец, Хван Хёнджин. Он, почему-то, был не удивлён его реакции. — Я даю тебе такую прекрасную возможность отпустить меня, возненавидеть до дрожи в коленях и просто забыть, а ты не хочешь ей воспользоваться. — И не собираюсь. — Хочешь встречаться с бесчувственной гипсовой статуей? Оно тебе надо? Ты ведь всю жизнь именно об этом и мечтал, так ведь? — Я же знаю, что ты не такой. — Такой, Хёнджин, именно такой. Знаешь, что во мне осталось человечного? Это забота о близких мне людях. Я не хочу, чтобы ты страдал из-за моего холода и безразличия. — Что-то мне это напоминает… В голове у обоих всплыл один и тот же момент из их давнего разговора: — Я не позволю тебе убивать себя, — с родительской строгостью произнёс Хван. — Я слишком хорошо тебя знаю, Феликс, и я знаю, что ты способен на такое. — Я просто не хочу, чтобы тебе было больно из-за меня. Если ты начнёшь помогать мне, то очень сильно разочаруешься. Они словно обменялись этими словами по блютузу, коротко переглянулись, но после не смогли отвести взгляд друг от друга. — Я же предупреждал, что не надо связываться со мной. — Но я ни капли не жалею, что всё-таки сделал это. — Разочаровался ведь? — Совсем немного. — Больно было? — Да. — Хочешь снова пройти тоже самое вместе со мной? Вновь прочувствовать на себе мои вечные слёзы, мои загоны, лицезрение просто прекрасных последствий истерик и бзиков? — Да. — Ты глупец, Хван Хёнджин. — Ты уже говорил это. — А что мне остаётся, если ты не меняешься? — слегка ухмыльнулся Феликс. Хёнджин действительно ни капли не изменился. В отличии от Феликса.