***
Ожидание казалось чем-то бесконечным для Хёнджина. Он понимал, что хорошо справлялся с песней и достаточно разогрел связки, но всё равно боялся. В это время Феликс, сидящий в обнимку с гитарой, равнодушно смотрел на выступление ребят, что были на год младше его. Хван поражался его хладнокровности. Феликсу было просто насрать на конкуренцию, он знал, что их номер был отработан на все сто. — Тебе вообще не страшно? — прошептал Хёнджин, пытаясь успокоить тряску в коленях. — Нет. Нас заставили в этом участвовать, даже в случае провала мы ничего не потеряем. — Наверное, ты прав. — Конечно прав, сомневаешься ещё? Назвали их имена и пригласили на сцену. Хёнджин понимал, что с этого выступления ничего не получит, но нервишки всё равно шалили. Иногда он даже завидовал похуизму Феликса. Он был таким спокойным и расслабленным, что казалось, будто ему и вовсе насрать на всё это. Но Хвану не казалось, ведь так оно и было. К частью, все, кто выступал перед ними, уже разошлись и оставили актовый зал в их полном распоряжении. Учителя, которые отбирали номера для концерта, сосредоточили внимание на Феликсе и Хёнджине, после чего один из преподавателей кивнул, чтобы они начинали. Ликс стал мастерски исполнять мелодию, и после небольшого вступления Хван начал действовать. Он пел так чисто, что на глазах у некоторых чуть ли не наворачивались слёзы. Окончательно их добил последний припев, который они с Феликсом исполняли вдвоём. Чарующий и глубокий голос Ликса идеально сочетался со звонким, но в то же время плавным пением Хёнджина. — Вы можете даже бланки не смотреть, — не глядя на них сказал преподаватель. — Вы проходите, будете выступать последними, как «вишенка на торте». — Знаете, мальчики, — ехидно улыбнулась заместительница директора, — скажу по секрету, но у вас самый большой шанс на победу. — На победу?! — хором спросили двое, обменявшись ошарашенными взглядами. — А вы как думали? В конкурсе всегда есть победитель. — В каком конкурсе?... — Ну вы как с луны свалились, ей богу! — хлопнула в ладоши женщина. — Мальчики, вы хоть знаете, зачем этот концерт нужен? Оба замотали головами, раскрыв рты от шока. — А вы как про него узнали тогда? — Нас попросили выступить, — стал объяснять Феликс. — Но про конкурс ничего не говорили, — дополнил Хван. — Хорошо, тогда объясню. Этот концерт проводится для того, чтобы выявить самых талантливых учеников среди средних и старших классов. Придёт один из представителей комиссии одного престижного музыкального университета. И у тех, кто одержит победу, будет неплохой шанс поступить на бюджет. Хёнджин прямо обомлел от восторга. Он всегда мечтал связать свою жизнь с музыкой и, возможно, даже в дальнейшем стать айдолом. Хван не верил, что у него появился хоть малюсенький шанс сделать первый шаг к мечте. Ну а Феликсу было чистосердечно похуй. Ему бы закончить этот учебный год, причём неважно, с какими оценками.***
— Не могу поверить, что у нас появилась такая возможность… — погрузившись в мечты о победе произнёс Хван. Феликс лежал на его коленках и молча выкуривал сигарету, смотря на звёздное небо. Они целый день провели вместе, пошли к Хёнджину после прослушивания, а потом выбрались на улицу и просто гуляли, курили, немного выпили и посидели на берегу общественного пляжа. Сейчас они сидели на скамейке во дворе у дома Ликса, он снова курил, а Хёнджин снова наслаждался тем, что может прикоснуться к нему и поболтать ни о чём. Как же немного им нужно было для счастья. — Ты хочешь стать айдолом? — Ну, я думал над этим… — почесал затылок Хван, — но не думаю, что справлюсь. Там такая нагрузка и никакой личной жизни. — Зато куча фанаток и море славы и денег. — Меня фанатки не интересуют, — улыбнулся Хёнджин и провёл ладонью по тёмным волосам Феликса. — Почему это? — ухмыльнулся он и выпустил табачный дым прямо в лицо Хвану. — А как же выкрики твоего имени из толпы, нелепые плакаты и красивые эдиты на всевозможных платформах? — Это круто, конечно, — вздохнул он, — но зачем мне куча фанаток, если есть ты? — У тебя уже есть фанатки в школе. — Ты же не входишь в их число? — Нет, я вообще тебя ненавижу, — с серьёзным лицом протянул Ликс, — и знать тебя не знаю. — Поэтому сейчас куришь, лёжа у меня на коленях? — Именно. Хёнджин обожал подобные шутки Феликса. Именно так он проявлял привязанность и любовь. Другим бы Ликс такого не сказал, не собираясь тратить на них своё время и богатый словарный запас. — Чонин звонит, — недовольно вдохнул он и поднял трубку. — Феликс, ты когда дома будешь? — Не знаю. — Тут родители пришли, спрашивают, где ты пропадаешь в десять вечера. — Да ладно, явились… И года не прошло. — Мне что им ответить? — Скажи, что я у друга останусь. — А на самом деле где будешь? — У Хёнджина. Пару секунд молчания в трубку, а затем - сбросанный Чонином вызов. Ликс лишь усмехнулся от этого. — Что случилось? — Родители домой заглянули, поэтому я иду к тебе. — Ого, — слегка ошарашено произнёс Хван. — Я не против, конечно, но ты разве не хочешь с ними увидеться? — Нет, у меня на них аллергия. — Какая? — В окно прыгнуть охота. — Тогда ночуешь у меня. Проблемка только одна есть… — Какая? — Завтра в школу надо, а у тебя вещей с собой нет. — Как-нибудь проживу без килограмма макулатуры за плечами. — Значит, проблемы больше нет. Перед тем, как пойти в сторону дома Хвана, они ещё немного посидели во дворе, Феликс успел выкурить очередную сигарету, а Хёнджин - полюбоваться его красотой и, кажется, влюбиться в Ликса ещё пару раз.***
Чонин до сих пор ахуевал от произошедшего. Он был уверен, что связь Феликса и Хёнджина навсегда оборвана, но сегодня его уверенность заметно пошатнулась. Чонин не знал, мог ли он кому-то об этом рассказать, но понимал, что если не выговорится, то взорвётся сегодня же ночью. Сынмину было плевать на взаимоотношения этих двоих, так что его реакция, скорее всего, закончилась бы на слове «ахринеть». Но Чонин знал, кого эта тема интересовала не меньше, чем его самого. — Ало, Джисон, не спишь? — прошептал в трубку он, чтобы не разбудить родителей. — Уже нет. — Хочешь узнать кое-что интересное? — А это «кое-что» не может подождать до завтра? — Нет. — Говори тогда. — Феликс пошёл ночевать к Хёнджину. Хан, находившийся по ту сторону трубки, тут же застыл от шока. — В смысле?... — Да в самом прямом. Короче, я спросил у Феликса, собирался ли он вообще домой, на что он ответил, что решил остаться у Хёнджина. Его тут же стала переполнять нескончаемая злость. — Знаешь, пошёл бы этот Феликс, куда подальше! — агрессивно произнёс Джисон и сбросил вызов, оставив Чонина в одиночку справляться со своими фантазиями. Ему стало не на шутку обидно. Почему Ликс стал снова общаться именно с Хёнджином, а не с ним?! Они ведь ещё в одной песочнице играли, вместе выросли и стали теми, кем являлись сейчас. Но Хан получил лишь плевок в лицо вместо должной преданности и благодарности. Феликс ведь знал Хвана не так давно, в разы меньше, чем они с Джисоном дружили. Но в итоге именно Хёнджин получал всё внимание Ликса, а с Джисоном он даже не здоровался в ответ при встрече. — Надоело. Заебал. Он не знал, чем был хуже Хвана и по какой причине не заслуживал внимания. Неужели, проблема была в нём?... Хотя, конечно, Феликс стал совсем другим и наверняка начал обращать внимание на внешний вид своего окружения. Хёнджин был идеальным во всех показателях, в отличии от него… В последнее время Хан начал замечать в себе всё больше недостатков. Может, большинство из своих, вдруг появившихся, комплексов, Джисон и отбрасывал в сторону, но один из них он проигнорировать не мог. Хан до жути возненавидел свои щёки. Они были такими пухлыми, мягкими и широкими, что это не могло не вызвать у Джисона отвращение к самому себе. Выход был один. Хан серьёзно настроился на похудение. И накрученные им же свои только подтолкнули его к этому. — Если я изменюсь, Феликс снова начнёт со мной общаться, так ведь? — говорил он самому себе. — Ему наверняка противно видеть меня таким. Ликс будто заразил его. Хотя, ежедневно смотря на человека, который однажды истощил свой организм до критического состояния, трудно было не перенять что-то от этого на себя.***
Хёнджин только вернулся из душа с повязанным на поясе полотенцем, когда застал Феликса, вновь отравляющего свои лёгкие табаком. Он сидел на подоконнике и выпускал дым в приоткрытую форточку, повернул голову на вошедшего Хвана и стал осматривать его с головы до ног. Чёртово совершенство. И это совершенство было в его полном распоряжении. — Что-то не так? — слегка напугано спросил Хван. — Ты так смотришь, будто я без полотенца пришёл. — А что, я не могу полюбоваться собственным парнем? — ухмыльнулся Ликс и выбросил бычок в форточку. Во всём доме из источников света осталась лишь настольная лампа Хёнджина. От неё излучался тёплый свет, словно от закатного солнца, что зашло несколько часов назад, когда Феликс вырисовывал на мокром песке сердечко, а Хван запечатлел этот момент на камеру. Казалось, что идеальней быть и вовсе не могло. Ликс закинул руки на его плечи, немного приподнялся на носочки, чтобы дотянуться до лица, и прикоснулся к губам Хвана. Губы Хёнджина отдавали чем-то приторно-сахарным, словно были намазаны мёдом, а вот в губы Феликса намертво въелся горький привкус никотина. Они были идеальным примером двух противоположностей, которые притягивались и не собирались разлучаться, а лишь наоборот, стремились всегда дополнять друг друга. — Феликс, — неохотно отстранился от него Хван и стал жадно глотать воздух, — ты не против, если я оденусь?… — с небольшим смешком спросил он. — Мне и так всё нравится, — пожал плечами тот и вновь состроил ухмылку. — Ладно, так уж и быть. Ликс опустил руки с его шеи и, как ни в чём не бывало, с ногами залез на кровать и стал залипать в телефоне. — Отвернуться не хочешь? — Не особо, — не смотря на него сказал Ликс. — Ты давай, не стесняйся, тут все свои. Хван, придерживая уже спадающее полотенце, открыл ящик комода и полез за пижамой. — О, точно, — вскочил с места Ликс и подошёл к нему, — отойди-ка. Он оттолкнул Хвана в сторону и стал нагло рыться в его вещах, чтобы найти для себя сменную одежду. — Что ж у тебя всё такое цветное… — Не люблю чёрный цвет, он мрачный. Феликс, стоящий перед ним в полностью чёрной одежде и с соответствующим цветом волос, возмущённо свёл брови к переносице, но через секунду неловко рассмеялся. — Ты только что оскорбил мой вкус, Хван Хёнджин. — Знаешь, ты в моей комнате смотришься, как сплошное тёмное пятно. Надо это исправить. Хван тут же схватил в руки голубую атласную пижаму и довольно протянул её Феликсу. Тот озадаченно посмотрел сначала на неё, потом на Хёнджина, а затем опять на пижаму. — Издеваешься? — Вовсе нет. Ликс тяжело вздохнул, выхватил одежду из рук Хёнджина и поплёлся обратно к кровати. Он легко стянул с себя кофту и оголил торс, тут же поймав на себе пристальный взгляд Хвана. — Что? — Ничего, просто… — захлопав глазами произнёс тот. — Феликс, я так горжусь тобой… Хван ещё никогда не видел его настолько здоровым. Теперь не создавалось ощущения, что при объятиях с Ликсом он мог пронзить человека своими рёбрами. Его руки стали массивнее и крепче, а ключицы больше не напоминали наточенные ножи. — Спасибо?… — вскинув бровями произнёс он. — Ты имеешь ввиду, что я больше не похож на ходячего труп? — Да. — Значит, сейчас тебя мой внешний вид больше устраивает, чем раньше? — Феликс, меня всегда в тебе всё устраивало, — улыбнулся Хёнджин. — Главное, чтобы ты любил себя в любом теле. — Не получится, — коротко отрезал Ликс и накинул на себя верх от пижамы. — В смысле? — Знаешь, Хёнджин, я никогда себя не любил. Я либо утопал в ненависти, либо забивал. Угадай, что из этого я испытываю сейчас? Хоть бы не ненависть… — Тебе всё равно? — Абсолютно. — Ну… По-крайней мере, это лучше, чем первый вариант. — А самое интересное то, что я даже не стремлюсь полюбить себя. Мне это просто не нужно. — Но так же нельзя, — тихо произнёс Хёнджин. — Учитывая то, как я относился к себе раньше – это не худший исход. — Наверное, ты прав. — Я всегда прав. Феликс наконец-то окончательно напялил на себя голубую пижаму, которая была велика ему на пару размеров, залез под одеяло и стал ждать, когда Хван к нему присоединится. Тот надел растянутую белую майку и огромные шорты, из-за чего чем-то смахивал на баскетболиста. Да и рост играл немалую роль в создаваемом образе. Хёнджин выключил настольную лампу и раздвинул шторы, чтобы в комнату попадал хотя бы лунный свет. Он забрался к Феликсу в кровать и машинально обхватил его везде, где только мог. Одна рука обвивала плечо Ликса, вторая - талию, правой ногой он примкнул к его спине, а левую закинул на бедро. Хёнджин словно был пауком, в паутину которого попал беззащитный Феликс. — Мне жарко, — твёрдо произнёс Ликс. — Отлипни, осьминог хренов. — А мне нравится, — довольно протянул Хван и ещё крепче прижал его к себе. Феликс лишь смиренно вздохнул, поняв, что особого выбора у него и не было. Он знал, что Хёнджин был просто мегатактильным человеком, и что ему время от времени нужно было кого-то обнимать, чтобы элементарно не сойти с ума. Ничего, можно и потерпеть. — Феликс, — спустя несколько минут гробового молчания прошептал Хван. — Чего? — Какой твой самый главный страх? — Ну началось… — Мне интересно, — чуть ли не заскулил он. — Ну скажи! — Спи уже. — Не засну, пока не скажешь. — Так… — резко развернулся Ликс, вырвавшись из его объятий. — Я не люблю все эти ночные откровения, понятно? Перестань задавать тупые вопросы и дай поспать по-человечески! Заебал уже. В глазах Хёнджина тут же заискрила печаль и явная обида. Он молча кивнул головой, отодвинулся на другой край огромной кровати и накрылся одеялом с головой. Феликс глубоко вздохнул, осознав, что слишком грубо ему ответил. Хёнджин ведь просто задал вопрос, а он так агрессивно отреагировал. — Прости, Джинни… — виновато протянул Ликс. В ответ - тишина. — На самом деле, это и есть мой самый главный страх. Из под одеяла тут же выглянули глаза Хвана, в которых, казалось, начали скапливаться капельки слёз. — Я боюсь обидеть своих близких или сделать им больно. Но это постоянно происходит, я даже не контролирую это… — Поэтому ты не любишь ночные разговоры? — пробубнил Хёнджин, шмыгнув носом. — Ага. Обычно они доводят до ссор, а я не хочу этого. — Ничего, я не обижаюсь, — вновь приблизился к нему Хван и обнял со спины. — Давай спать, завтра вставать рано. Феликс просто не верил своему счастью. Хёнджин терпел все его выходки и бзики, давал ему время успокоиться, а уже потом продолжал разговор. В этот раз Ликс не стал сопротивляться , а даже наоборот, проявил инициативу и первым обнял Хвана, закинув руку на его плечо. Рядом с ним Феликс чувствовал себя в безопасности, полностью защищённым ото всех проблем и переживаний. Неужели, за все круги Ада, пройденные им, судьба послала ему Хёнджина в качестве извинений? — Я люблю тебя, — на ухо произнёс он, как думал, уже спящему Хвану. Хёнджин знал, что Ликс не разбрасывался такими словами, поэтому ценил их, как ничто другое. — И я тебя, — про себя пробормотал он и после этого действительно заснул.