“Ремиссия”

Шёл пятый день голодовки. Джисон чувствовал себя, откровенно говоря, ужасно. Есть хотелось дико, но заполучить худое лицо хотелось ещё больше. Он планировал поголодать недельку, а потом действовать, как пойдёт. Хан понимал, что встал на скользкую дорожку и делал всё абсолютно неправильно, но результат нужен был срочно. И он знал, как достичь желаемого как можно быстрее. Так сказать, набрался опыта от Феликса… Но именно этого Ликс и боялся. Он боялся, что, зная его путь нездорового похудения, кто-то из знакомых начнёт брать с него неправильный пример. И страх его, к сожалению, был оправдан. В школу идти не хотелось от слова «совсем». Теперь Хан понимал, почему Феликс вечно был таким подавленным и уставшим. Ему не хватало сил, чтобы жить, что уж тут говорить про учёбу и общение с одноклассниками. Но отвес в виде четырёх килограмм его безумно радовал и вызывал хоть каплю положительных эмоций. Вчера вечером Джисон решил, что разгрузочные дни пора завершать, а иначе он долго не протянет и элементарно упадёт в обморок. Он стал есть на двести калорий, чтобы быть способным хотя бы ходить. С утра Хан выпил чашку кофе и съел протеиновое печенье, которые раньше Ликс всегда носил с собой на случай, если станет совсем плохо. Они оказались очень сытными, одной штуки было достаточно, чтобы наесться (точнее, Джисон стремительно убеждал себя в этом). Днём он планировал выпить какой-нибудь энергетик без сахара, а вечером, если голод будет совсем невыносимым, упаковку греческого йогурта. Он зашёл в класс, бросил рюкзак на пол у парты и тут же лёг на неё, вырубаясь от безумной усталости во всём теле. — Привет, — донеслось рядом с ним. Хан поднял голову и увидел перед собой… Феликса? — Привет. — Ты чего такой? Не выспался? — Что тебе нужно? — сонно протянул он, иронично зевнув. — Ничего, просто поговорить решил. — О чём? — Точнее, я хотел извиниться. Хани, прости, что я так по-уебански себя вёл всё это время. Мы же друзья, так? — Почему стиль твоего общения зависит от настроения? — В смысле? — Ты несколько дней назад вообще о моём существовании не вспоминал, говорил со мной грубо и открыто посылал нахуй. А сейчас? Что вдруг изменилось? — Ты лучше скажи, что с тобой происходит? Ликс читал его состояние, словно раскрытую книгу. Он видел, что Джисону плохо, только не понимал причину. — Нормально всё со мной. — Нет, Хани, не нормально. Я слишком хорошо тебя знаю. — Значит, не слишком… — Хватит строить из себя дурачка и скажи, что с случилось. — Слушай, а тебе это ничего не напоминает? А ведь и вправду… Они словно поменялись ролями. Теперь не Джисон выпытывал у Ликса про его состояние, а наоборот, Феликс допрашивал его. — Как ты там мне отвечал? — наигранно задумался он. — А, точно: «со мной всё в порядке, не переживай». Так вот, со мной тоже всё в порядке. — Хотя бы причину объясни, — уже не надеясь на чудо протянул Ликс. — Я же сказал, что всё в норме. — Я понимаю тебя, — кивнул Феликс и склонил голову вниз. — Скажи, как будешь готов поговорить на эту тему, доставать расспросами не буду. Только пойми одну вещь... Никогда не скрывай свои чувства и не держи переживания в себе, это может очень плохо закончиться. — А я и не держу, просто с тобой этим делиться не хочу. Ложь. Они действительно поменялись ролями. Джисон очень хотел рассказать Феликсу обо всём. Он хотел, чтобы Ликс дал ему мощный щелбан и остановил, но не мог позволить себе жаловаться. — Ладно. Я тут тебе принёс… Он достал из рюкзака шоколадку, которую Хан обожал всем сердцем и душой. Она была молочной, с орешками и карамелью. — Ты прости меня, — протянул ему плитку Феликс. — Хани, ты мне правда дорог. Я не хочу, чтобы мы ссорились и скрывали что-то друг от друга. Вовремя, блять… Джисон взял шоколадку из его рук и бегло положил в портфель. Отдаст Минхо, он не меньше его обожает сладкое. Хан только думал, как бы ему не сорваться и не сожрать её целиком в одиночку. Минхо, который стоял за территорией школы с сигаретой в руках, ждал, пока Хан соизволит выйти, и он предложит ему пойти поиграть в приставку. По дороге Хо хотел заскочить в продуктовый, чтобы накупить вкусняшек и взять попить. Он уже неделю не видел его, Джисон коротко отвечал на сообщения, а в школе эти двое практически не пересекались. Нужно компенсировать. — О, белка, наконец-то, — увидев Хана произнёс он и бросил бычок на землю, после чего притоптал его ногой. — Пошли ко мне, я игру новую купил, надо протестить. — Не хочу. — Почему? — Устал. Я домой, хочу спать. Минхо сострил наигранное возмущение и затопал ногой. Он никак не ожидал, что получит отказ. — У меня поспишь. Знаешь же, что у меня кровать удобная. — Нет, Минхо, я к себе пойду. Давай в другой раз. Джисон уже хотел уйти, но вспомнил, что кое-что забыл. — А, точно, — Джисон скинул рюкзак с плеч и вручил ему плитку, подаренную Феликсом. — Это тебе. — Спасибо, — довольно заулыбался тот. — А в честь чего? — Просто так. — Не, просто так ты бы мне свою любимую шоколадку не отдал, — ухмыльнулся Минхо. — Сочту это за извинения, потому что не согласился ко мне пойти. — Ага, именно. Всё, пока. Минхо только успел раскинуть руки, чтобы обнять его, но в этот момент Хан уже уверенно шагал в другую сторону и даже ни разу не обернулся в его сторону. Что-то с ним не так.

***

Хо решил, что не мог тупо проигнорировать состояние Джисона и решил пойти трудным путём. Первым пунктом его плана был разговор с Хёнджином. Он открыл их переписку и стал вводить сообщение. Минхо: «бро, ты где сейчас?» Ответ пришёл моментально.

Хёнджин: «дома, а что?»

Минхо: «надо поговорить на счёт Джисона, ты можешь встретиться?»

Хёнджин: «не понимаю, почему ты решил поговорить о нём со мной?»

Минхо: «долго объяснять. так ты можешь или нет?»

Хёнджин: «не знаю… мы с Феликсом сейчас репетируем.»

Минхо: «о, заебок. он как раз мне и нужен.»

Хёнджин: «чего?»

Минхо: «на месте всё узнаешь. я выдвигаюсь.» Хван смотрел на экран телефона таким ошарашенным и сосредоточенным взглядом, что казалось, будто он узнал точную дату своей смерти. Феликс отложил гитару и заглянул в переписку, но Хван машинально опустил экран вниз. — Эй, — в шутку возмутился Ликс. — Мне же интересно, что тебя в такой ступор вогнало. — Сейчас Хо придёт, хочет поговорить с нами про Джисона, походу… — А, Джисон… — почесал затылок он и глубоко вздохнул. — Я сегодня подходил к нему, чтобы извиниться, а он так странно отвечал. Словно и не он был вовсе. — Как ваш диалог прошёл? — Если коротко, то он разговаривал также, как я месяц назад. — Холодно, грубо и на «отъебись»? — В точку. — Давай, пока его ждём, прогоним ещё разок первый куплет. Феликс стал наигрывать мелодию, Хёнджин начал петь, Минхо шёл по улице, а Джисон, не подозревавший, что сейчас в доме Хвана начнётся бурное обсуждение, пытался справиться со своими мыслями в одиночку и плакал, чтобы куда-нибудь вылить все свои эмоции. Хан не привык держать всё в себе, но должен был. Сейчас он понимал Ликса, как никогда раньше.

***

Хёнджин поднялся с кровати и поплёлся на первый этаж, раскрыл дверь перед Хо, который чуть ли не вывел звонок из строя, зажав его двумя пальцами и не отпуская до последнего. — Здорова. — Решил мне тут всё сломать? — Тебе жалко, что ли? Новый купишь. — Щас тут останешься. — Ладно, дай пройти уже, мажор хренов. Хван наиграно закатил глаза и впустил друга внутрь. Тот бегло разулся и поднялся по лестнице, распахнул дверь в комнату Хёнджина и плюхнулся на громадную кровать, где сидел Ликс и рандомно перебирал струны гитары. Минхо глубоко вздохнул, расплылся на простыне и раскинул руки в стороны. Он посмотрел сначала на Феликса, а потом на Хёнджина, стоящего в проёме со сложенными на груди руками. — Пиздец, — твёрдо сказал Хо. — Пиздец? — повторил Феликс. — Пиздец ты ахуевший, — добавил Хёнджин. — Как с себе домой зашёл. — Скажи спасибо, что я вообще разулся. — Ладно, что там у тебя? — сел к ним на постель Хван и сложил ноги бабочкой. — Хрень какая-то с Джисоном происходит. Кстати, хорошо, что Феликс здесь. Это сократило мой план на два пункта. — Какой план? — не до конца понимая, что тут происходило, спросил Ликс. — Да неважно. Короче, Джисон совсем подавленный ходит, прям никакой. Он даже отказался поиграть со мной в приставку и отдал мне свою любимую шоколадку. Я поделиться хотел, но эта белка уже умотала в своё дупло и спать пошла. У Феликса по всему телу пробежался холодок. Все симптомы совпадали… Сонливость, избежание социума и, самое главное, отказ от сладкого. Да и вообще, Ликс давно не видел, чтобы Хан держал в руках хоть какую-то еду. — Всё плохо? — посмотрев на задумчивое лицо Феликса спросил Хо. — Нет, всё хуёво. — В смысле? — вступил Хёнджин. — Джисона надо спасать. Срочно. — И что же выявил твой анализ ситуации? — спросил Хо, подложив подушку под голову. — У нашего Джисона, походу, начало развиваться РПП. От последнего слова, произнесённого Ликсом, мурашки по телу пробежались у всех. В особенности у самого Феликса. — И что делать? — спросил растерявшийся Хо, у которого глаза уже были размером с два здоровых яблока. — Я с ним поговорю. — Сейчас? — смотря на то, как Феликс убирал гитару в чехол, спросил Хван. — Чем раньше, тем лучше. Ликс быстро собрал свои вещи в рюкзак, накинул куртку, похлопал Минхо по плечу и поцеловал Хвана в лоб на прощание. Он сказал, что гитару оставит у него, чтобы не таскаться с ней по улицам, и заберёт завтра. Феликс выбежал из дома и быстро зашагал к Хану, уже прикидывая их разговор у себя в голове.

***

Феликс, в отличии от многих, хорошо запоминал адреса и номера квартир, так что проблем с этим не возникло. Он нажал на нужные цифры домофона и стал ждать, пока ему откроют. На удивление, Ликс даже не услышал обыденный вопрос «кто?», а сразу же вошёл в подъезд после протяжного звона, означавшего, что дверь была открыта. Он поднялся на нужный этаж, дёрнул за ручку и оказался в квартире Хана. Тихо. — Ау, — крикнул Феликс из коридора. — Джисон? Ты тут? Но вместо Джисона из-за угла показалась его мама, которая протирала сковородку сухим полотенцем. — Ой, здравствуйте, госпожа Хан, — уважительно поклонился он. Женщина тут же приятно улыбнулась. — Привет, Феликс. Я тебя даже не узнала сначала, — усмехнулась она. — Решил попробовать новый имидж? — А, вы об этом? — оттянул прядь чёрных волос он и посмотрел на одежду соответствующего цвета. — Просто надоело деньги на покраску отваливать. — Тебе идёт, — не переставала улыбаться госпожа Хан. — Я думала, что это курьер пришёл, поэтому не ожидала тебя увидеть. — Я хотел поговорить с Джисоном, он сейчас дома? — Да, только он спит, бездельник этот. Я могу его разбудить. — Не стоит, я лучше сам. — Хорошо, тогда проходи. Ликс второпях снял с себя кеды и направился в комнату Хана. Он вошёл внутрь и тут же увидел его, лежащего на кровати в толстовке, с валяющимся на полу рюкзаком. Видимо, заснул, как только пришёл из школы. Феликс аккуратно сел рядом с ним и стал заботливо смотреть, как на собственного ребёнка. Он сразу понял, что Джисон плакал, заприметив явные покраснения у глаз. Ликс тихонько потрепал его за плечо, а после провёл руками по мягким волосам. Именно так он будил Хана раньше, когда оставался у него на ночёвке, чтобы предупредить, что уходил домой. Мама Феликса почему-то всегда говорила ему возвращаться очень рано, часов в восемь-девять, даже не подозревая, что они ложились в районе пяти утра. Джисон моментально завертелся из стороны в сторону, потёр опухшие глаза спросонья и, увидев перед собой Ликса, напоминающего своим внешним видом смерть с косой, тут же вскочил и примкнул спиной к стене, после чего стал глубоко дышать от испуга. Афигенное пробуждение. — Ты? — Я. — Что ты тут делаешь? — всё ещё недоумевал от происходящего Хан. — Поговорить пришёл. — Я уже сказал, что не хочу. — Хочешь, по глазам вижу, — ухмыльнулся Феликс. — Ну давай, Хан Джисон, рассказывай мне всё. Тот сразу же схватился за мочку уха от стремительно накаляющихся нервов. Феликс сидит прямо перед ним, а это значит, что уйти куда-то не получится, да и разговора избежать тоже не выйдет. Придётся излить душу. — Что именно ты хочешь узнать? — Причину, по-которой ты так себя ведёшь. — Как? — Как я несколько месяцев назад. — Ты сам на свой вопрос ответил. Значит, всё-таки проблемы с едой… — И как давно это началось? — Плюс-минус неделю назад. Но предпосылки были ещё раньше. — Ты ешь что-нибудь? — Блять, как же бесит, что ты меня насквозь видишь. — Пора было привыкнуть за столько лет. — Ем. — На сколько? — Двести. У Феликса сердце в пятки ушло. Если Хан начал с такого большого шага, то страшно было и представить, что же могло быть дальше, если его не остановить. — Ты на чужих ошибках вообще не учишься, да? — строго спросил Ликс, приподняв брови. — Перед тобой сидит живой пример подобной хуйни. — И что? С тобой же всё нормально сейчас, — надулся Хан и сложил руки на груди. — Ты тупой. И это был не вопрос. — Джисон, тебе напомнить, через какую кучу дерьма я прошёл, чтобы восстановиться? — Попробуй. — Ладно… — вздохнул Ликс и принялся загибать пальцы. — Я падал в обмороки, весь день помирал от элементарной нехватки сил, лежал в стационаре под капельницей, рыдал каждую ночь из-за ненависти к себе, терзал своё тело тренировками, голодом и лезвием, считал, что недостоин жить, боялся признаться человеку в чувствах, потому что не хотел быть отвергнутым из-за своего внешнего вида. Я постоянно врал вам, отходил хуеву тучу сеансов к психологу за безумное количество денег, стал курить, окончательно выгорел в какой-то момент и… — прервался он и взглянул на свои ладони. — У меня уже пальцы закончились. Сильно… — Вау… — с неким восхищением протянул Хан. — Не уж-то ты готов пройти тоже самое? Хани, я прошу тебя, — обвил его пальцы своими Феликс и стал пронзать молящим взглядом, — не повторяй моих ошибок. Ты не заслуживаешь испытать на себе всю эту боль. Поверь, оно того не стоит. — Но… — слегка растерялся Джисон. — Но как мне ещё добиться результата? — Скажи, почему ты вообще решил так себя насиловать? Он на секунду замялся, опустил голову вниз и медленно прикоснулся к щекам. — Это всё из-за них… Феликс взглянул на него с таким сочувствием и понимаем, как ещё никогда и ни на кого не смотрел. — И ещё из-за тебя… — Что? — Ты не будешь отрицать, что изменился, так ведь? — Нет. — Так вот, я стал замечать, как ты начал осуждающе смотреть на людей. На их лицо, фигуру, одежду и в принципе на то, как они выглядят. А ещё ты снова стал общаться с Хёнджином, причём гораздо ближе, чем раньше. Он идеален, возражать не буду, да и вообще очень хорош собой. Я подумал, что ты захочешь снова вернуть общение только с теми, кто тебе до сих пор приятен, в особенности – визуально. А я в это число, походу, не вхожу. — С чего ты взял?! — слегка возмущённо спросил Феликс. — Ты же не разговаривал со мной. Только сегодня подошёл, вот я и подумал, что мой план начал действовать. — Какой план?… Да что же вы все такие стратеги, мать вашу?! — Ну неужели не понятно?! Я решил, что если похудею, то смогу компенсировать свой назойливый характер хотя бы внешностью. И ты снова начнёшь со мной дружить… — Эх, Хани, — раскинул руки в стороны Ликс и заключил его в объятия. Он прижал его так крепко, что у Хана еле оставался какой-либо доступ к кислороду. Но ради такого можно было и потерпеть. — Какой же ты идиот. — Знаю, — чуть ли не плача пробубнил тот. — Но ты – мой идиот. И бросать я тебя не собираюсь. Вот уж хватило у тебя ума до такого додуматься. Всех нас перепугал. — Кого это «всех»? — широко раскрыл глаза Хан. — Меня, Хёнджина и Минхо. — Минхо? — Он вообще к нам первый прибежал, чтобы обсудить эту тему. — Ого… — Ты бы знал, как он переживает за тебя. Пока я шёл сюда, только и делал, что отвечал ему на сообщения. Феликс открыл переписку и протянул ему телефон. Хан стал быстро пролистывать их диалог: «Ну как, дошёл уже?» «Блять, если он там лежит в при смерти, то я его убью.» «Он как? Поговорили?» «Белка жива? Как себя чувствует?» «Ау, вы там оба сдохли?» «Передай ему, что я за него волнуюсь.» «Накорми его. Причём хорошенько.» У Хана невольно раскраснелись щёки и кончик носа, причём пипец, как заметно. Феликс тут же машинально прикусил нижнюю губу и с ухмылкой забрал телефон назад. — Видишь, как он переживает. — Вижу, — словно в одурманенном чем-то состоянии ответил Джисон. — Ты весь красный, как пятиклашка, — стукнул его по плечу Ликс, не убирая ухмылку с лица. — Нравится он тебе, что ли? — Нет, просто… — всё ещё не выходя из состояния аффекта медленно произнёс Джисон. — Люблю его. И в этот момент Хан понял, что должен был остановиться. Ради Феликса, родителей, всех друзей, знакомых и ради Минхо.