Timeless

      — Выше, принцесса! Больше выпад и выше руку!       Холодный морской бриз пробирался между волос кучерявого мужчины. Солнце уже было на уровне горизонта, напоминая о завершении длительной тренировки принцессы и её рыцаря Кристона Коля. Тяжелыми шагами он ходил по кругу рядом с соломенным чучелом, которое то и дело получало деревянным мечом то по голове, то по телу.       — А теперь стойка «глупец», — девушка с дрожащими от напряжения руками вытянула их над головой. Её дыхание было тяжелое и неравномерное, сир понимал, что физическая подготовка принцессы недостаточна для того, чтобы долгое время пробыть даже с деревянным мечом. Она пыталась сдуть медный волос, упавший на её фиалковые глаза, не дрогнув. — Стоим, Алекса. — Кареглазый защитник встал прямо перед ней с небольшой усмешкой в глазах. Он считал, что это совершенно не женская и глупая задумка. Женщина — воплощение матери, нежность, робость; мужчина рядом должен испытывать желание защитить её и оберегать. Но смотря на выдержку и силу духа принцессы, он проникся гордостью, заботой и симпатией к своей ученице. Он был рад и с честью принял то, что её педагогом она выбрала именно его, и как бы не хотелось, ему это безумно льстило.       — Я выдержу, Кристон, можете не усмехаться, — взгляд был сконцентрирован на чучеле за спиной Коля. Ты ощущала, что мышцы уже отказывали, но цель оправдывала средства. Глубокий вдох и выдох. Назойливый волос щекотал ресницы, что ещё больше раздражало.       — Ваши руки ещё слишком слабы, принцесса, я бы не советовал налегать, если уже тяжело, — она выглядела как маленький ребёнок, который пытался перепрыгнуть рост взрослого. Он не хотел, чтобы рядом с ним она хотела доказать, что способна на большее, хотел, чтобы она радовалась тому, что уже имеет.       — Мне нужен меч, а я не могу выдержать даже эту деревяшку, — ты стала злиться от собственной телесной несобранности. Пальцы и ладони, обхватывающие «оружие», размякли, ты поняла, что больше не в силах выдержать вес своей верхней конечности. Одна нога, на которой был весь груз тела, подкосилась, ты упала на колени, ладони ощутили песок, который устилал весь берег, где проходили ваши занятия. Внезапный прилив крови к кистям, но боль в колене. Возможно, будет небольшой ушиб. Ты стала переводить дыхание. С тех пор как ты попала сюда, фехтование стало не только одним из предметов изучения, но и отдушиной, будто выплеск всех эмоций и обретение спокойствия.       Ты не знала, как попала сюда, помнила только, как очнулась посреди ночи в неизвестном месте. Осознание, что случилось и как перенеслась сюда — на Драконий Камень, не приходило до сих пор. Мейстеры назвали это состояние болезнью, которая довольно прогрессивно лечилась, но на деле все зависело от человека и адаптации. Хочешь выжить — подстройся под правила нового места обитания.       Тебе повезло быть рожденной Таргариен, отец, Визерис, отправил тебя несколько лет назад в замок, чтобы обучить всему необходимому, но на деле король никак не мог справить с унынием, которое охватило тебя после смерти матери. Лучшим выходом он посчитал сменить обстановку и показать где долгое время проводили свои дни твои родители. Мать, Эймма, умерла, когда тебе только исполнилось десять, но, как и отца, ты ее не знала, поэтому впечатление складывалось из рассказов других людей.       — Вы можете идти, принцесса? Ничего не ушибли? — Кристон сел на одно колено напротив тебя в поиске глаз, которые накрыла пелена золотистых прядей.       — Да, я в порядке. Руки всё так же слабы, — ты стряхнула волосы, собранные в косу, которая уже давным-давно растрепалась, и взглянула на Кристона. По его выражению лица можно было прочесть беспокойство, сир, который должен защищать принцессу, по её же милости калечил её, ты явно ему не завидовала.       — Всё поправимо, продолжим тренировки, и через некоторое время вы сможете держать меч, — он протянул руку, на которую ты с удовольствием опёрлась. Она была нежна, хоть и чувствовалась сила. Из-за спины он достал ярко-красный цветок с желтой серединой внутри — дикая роза. — Принцесса, я буду рад, если вы примете мой подарок в честь ещё одной степени в своём умении, — на лице Кристона выступил персиковый оттенок в месте щек. Вы тренировались уже около двух недель — шесть раз, и каждую встречу он приносил розы из сада, расположенного рядом с Драконьим Хвостом. Это был маленький жест внимания с его стороны, который безгранично грел душу, но вместе с этим и тяготил, ведь если ты была ему небезразлична, то сейчас ты находилась не в том моральном состоянии, чтобы давать надежду.       — Я благодарю вас, это очень приятный бонус к нашему занятию, — покрутив стебель розы, ты наклонила голову и устремила ласковый взгляд на лицо Кристона. Было видно, что ответ Алексы был приятен, ему хотелось видеть на лице улыбку симпатии по отношению к нему, и он это получил.       Вы поднимались по лестнице к воротам Драконьего Камня. Два огромных шестиметровых черепа дракона угрожающе и величественно встречали вас. Немного замедлясь, ладонь коснулась кругообразной щеки животного. Септон Мармизон рассказывал про них, о их связи с твоим родом. О том, как в колыбель новорожденного клали яйцо, как оно уже в такой период связано с ребёнком, как они растут вместе и как из них получается нечто большее, чем просто дракон и всадник. Бывало такое, что яйцо оставалось в своём неизменном виде, что случилось с тобой. За время пребывание в этом мире ты ещё ни разу не видела этих существ, хотя этот замок, такой чуждый, холодный и странный, притягивал их сюда.       Благодаря септону ты выучила валирийский буквально за несколько месяцев, хоть орфография и чтение хромало, зато разговаривать могла спокойно. Какое же было разочарование и отчаяние у педагога, когда восемнадцать лет трудов ушли понапрасну, ведь из-за «амнезии» и пришлось учить всё заново.       — Как ваше состояние, принцесса, приходит в норму? — Кристон слегка сбавил темп, начав разговор. Тело ныло после приятной физической нагрузки, думы бегали из стороны в сторону, отчего было тяжело концентрироваться на долгой беседе. Вы шли по зигзагообразным ступеням, и если спускаться по ним легко, то подниматься было дополнительным испытанием. «Чёрт, еще далеко», — подумала ты, взглянув на замок впереди.       — Вы про мой провал с деревяшкой или амнезию? — ты усмехнулась и покосилась на также улыбающегося Кристона.       — Алекса, ваш провал — это огромный успех. Не все юные леди могут устоять так, как делаете это вы. Я буду стараться делать всё, что в моих силах, чтобы вы гордились собой, — он был искренним, ты была рада, что ему было важно твоё мнение о себе. — Но я имел в виду потерю памяти, стали появляться новые воспоминания?       Ты вспомнила, как кричишь во сне, как встаешь от того, что не хватает воздуха. Здешние эпизоды сливались с моментами из прошлой жизни — это всегда происходит сумбурно, разобраться и отойти после требует много затрат. Ты начала кусать губу. «Не сегодня. Я разберусь с кусочками пазла, но точно не сегодня».       — Да, но думаю, мне нужно еще немного времени, — вы помолчали, но любопытство взяло вверх. — Я буду рада, если вы мне расскажете про мою мать, это поможет восстановить память, — выбор пал на эту тему, ведь что могло быть ближе к человеку, чем родители. Ты не знала, смогут ли они таковыми стать, но чем больше вкладываешься в человека, тем больше привязываешься. Может безусловная любовь родителя к ребёнку будет настолько сильна, что ты обретешь душевный покой.       — Принцесса, я не думаю, что я именно тот человек, который должен рассказывать про вашу семью.       Ты замедлила шаг и остановилась. Кристон оглянулся, не ожидая твоего действия.       — Сир Кристон, я прошу именно вас, значит вы — именно тот, — ты хмуро и взволнованно протараторила. В голосе чувствовался приказ и в тоже время просьба. Словосочетание «вы — именно тот» ласкали мысли вашего рыцаря, он не мог противиться вам и начал рассказ.       — Я прибыл в Королевскую Гавань, когда вам было десять, а вашей сестре Рейнире двенадцать. В тот момент ваша мать и отец ждали сына — Бейлонда. К сожалению, он погиб вместе с вашей матерью. Это была неописуемая утрата для всего королевства. Вы очень замкнулись после всего случившегося: не желали выходить из своих покоев, допускали лишь своих слуг и изредка появлялись на совместные ужины, — он помолчал, переводя дыхание и сглатывая остатки слюны во рту. — Вы были подавлены, поэтому ваш отец решил сменить обстановку, вместе с этим показать свои корни и обучить там, где вы были рождены. К сожалению, я мало что могу сказать о вашей матери, я не знал её лично, но уверен, что она любила своих детей, как и своего мужа.       Ты не услышала ничего нового, хоть информация о замкнутости и отрешенности помогла составить твой портрет в более раннем возрасте. Все рассказы, которые внушали всё это время, были словно о другом человеке. Жизнь разделилась на два этапа, тот, который был до трагичного случая, и сейчас, когда приходилось начинать всё заново. Ты желала вспомнить, но осознавала, что прошлая ты столкнулась с сильной болью, которую не пережила, отчего возродилась заново, стирая из памяти былое.       — Я сама вас выбрала как своего рыцаря? — «свой рыцарь» снова отозвалось в голове Кристина. От этих слов что-то внизу живота наполнялось тёплым шлейфом по всему телу.       — К сожалению, нет, принцесса, — он усмехнулся и взглянул на тебя. Ты шла и смотрела вдаль перед собой. Глаза отражали закат, как стекло, которое давало солнечных зайчиков. — Ваш отец позволил Рейнире сделать выбор, и некоторое время я был её защитником, но когда запланировалось ваше путешествие, приняли решение, что в сопровождении с вами должен отправиться именно я, а моё место подле Рейниры занял сир Харвин Стронг.       — Тот самый, который «Костолом»?       — Его называют так в народе, он позиционирует себя как самый сильный человек Семи Королевств, но это говорит только о его своенравии, а не силе, — за время учёбы ты знала, что Харвин наследник Харренхолла, самого большого замка в Вестеросе, он присоединился к Городской страже Королевской Гавани, а сейчас находился подле сестры Рейниры. Смена рыцарей заинтересовала, возможно, этому были другие предпосылки.

***

      Комнату Малого совета освещало солнце, лучи которого падали, словно жезлы на стол. Король Визерис покручивал мраморный шар, слушая информацию от лордов-сановников о последних событиях со всех Семи Королевств. Принцесса Рейнира, как подобало виночерпию, наблюдала со стороны за наполненностью кубков и за разговорами между мужчинами. Собрания стали её хорошей практикой политического мышления, а также понимания того, что происходило в стране. Отец был инициатором её присутствия, а она была не против, так как считала, что это привнесёт в её будни новые впечатления и разнообразие. Шары были на месте перед каждым лордом, кроме одного, там, где должен быть Деймон — Порочный принц, как его назвали в народе. Хоть он и не принимал участие в совете, сегодня был исключительный день: он возвратился с Рунного Камня, а также изменился порядка управления Золотыми плащами. Визерис был опечален фактом отсутствия своего брата, ведь это нарушало и приводило к дисбалансу не только само заседание, но и показывало его наплевательское отношение.       — По поводу ступеней: они не имеют большого значения для нас на данный момент, и я считаю, что некий альянс, который по вашему мнению формируется, — один из мужчин, сидящих за столом, указал рукой на сбоку сидящего от него темнокожего мужчину с белоснежными волосами, собранными в растрепанные косы, напоминавшие веточки, свисавшие с головы. — Думать, что Вольные города решат навестить Семь Королевств, будет таким же проигрышем как для нас, так и для них.       — Он формируется не по моему мнению, сир Отто, а от проверенных людей, которые доносят мне информацию. Пока мы не можем предвидеть их путь, он может быть как и положительным для нас, так и отрицательным, но то, что первым шагом будут Ступени, — факт.       — В любом случае Вольные города никогда не отличались сдержанностью в своих порывах, — медленно и с расстановкой добавил великий мейстер Меллос. Его преклонный возраст проявлялся не только во внешности, но и речи.       — И нам ничего не остаётся, как наблюдать за складывающейся ситуацией, — утвердил Визерис, подарив полуулыбку мужчинам. — На Ступенях сейчас в большей степени обитают пираты, а пираты живут благодаря тому, где находятся, они не позволят вторгнуться на их территорию. Держи нас в курсе, Корлис, — пытаясь закончить эту тему, подытожил Визерис.       За время их совета он устал и уже хотел побыстрее закончить, настроение было омрачено надеждой, которая уже в который раз улетучивалась от него.       — Есть новости с Драконьего Камня? — обращаясь к Хайтауэру, поинтересовался он.       Рейнира насторожилась. Она никогда не была близка с сестрой, ближе была её подруга Алисента, дочь Отто Хайтауэра, но она всё равно относилась к Алексанне с нежностью. Если отец периодически навещал сестру, то Рейнира не видела её уже долгое время.       — Принцесса Алекса прибывает в добром здравии. Её амнезия уже совсем сходит на нет, она также… — его речь прервал резкий скрежет двери.       В комнату уверенными и жёсткими шагами вошёл мужчина с длинными пепельными волосами. В одной руке держал шлем из валирийской стали в форме дракона, а другой задавал темп своей походке. Деймон прекрасно осознавал, что он не пришёл на четверть Малого совета, но первая часть его совершенно не интересовала. Подсчеты королевской казны, обсуждение политической обстановки, которая никаким образом не поменялась при правлении его брата, была скучна. Рейнира заметно встрепенулась, увидя своего дядю, улыбка так и накатывалась на её лицо, как бы она не хотела это скрыть. Дядя и племянница обменялись тёплыми взглядами, и в воздухе что-то содрогнулось. Порочный принц испытывал симпатию к ней, считая её обворожительной, легкой, но при таком типичном женском наборе она имела стержень и жизненную позицию, которую он разделял. Он чувствовал разницу в возрасте при общении со своей племянницей, но всегда серьёзно относился к её словам и переживаниям по поводу своей дальнейшей судьбы и тому, что терзало или радовало ей сердце. Рейнира же, в свою очередь, чувствовала трепет рядом с ним, некое животное желание, которое было порочно чувствовать молодой леди. Она скрыто восхищалась его мужественностью, прямолинейностью и свободой, которую она так хотела обрести.       — Здравствуй брат, — шум доспехов отозвался на стуле, он облокотился спиной о спинку и положил шар на прорезь в столе.       «Наиглупейшее, что можно было придумать», — пронеслось в голове. — И на чём мы остановились?       — Вы бы знали, если присутствовали на своём месте.       — Пока вы присутствовали здесь, сир Отто, я занимался Золотыми плащами, которые за время моего отсутствия сумели расслабиться настолько, что преступность в Королевской Гавани снизилась вдвое, а снизилась она явно не от того, что настали хорошие время. Воры, насильники и дезертиры едят, ссут и срут в темницах и ни в чем себе не отказывают, — Деймон потрепал в руке пустой кубок, намекнув виночерпию, что это надо исправить. Рейнира быстро оказалась на месте, и его гневный жар от вида десницы смягчился.       — Хорошие времена действительно настали. В Блошином конце ваша жена не упоминала о новостях в столице? — отношения мужчин походили на поединок двух врагов, они презирали друг друга и не могли присутствовать рядом, а уж тем более находиться за одним столом.       — Отто, Деймон, — грозно произнес Визерис. Находясь в амбивалентности от их конфронтации, он был необычайно рад Деймону, хоть он появился и не тогда, когда его ждали. — Я рад, что ты дошёл до нас, Деймон. Мы обсуждали Драконий Камень и Алексанну.       В голове мелькнул образ девочки. В последний раз Порочный принц видел её на похоронах жены брата, она была нелюдимой и незаинтересованной в общении с другими людьми. Её каштановые волосы выбивались, она была «изгоем» во внешности Таргариенов. Её черты лица были нетипичны, большие губы и нос добавляли массивности её лицу, но при этом её цвет глаз, который был самый ярких из всей семьи, сглаживал это. К сожалению, её веки выражали только усталость от этого мира, поэтому она всегда оставалась в тени и пассивности.       — Как я уже говорил, принцесса в добром здравии, она практически избавилась от своего недуга и сейчас проходит обучение по дисциплинам, которые ей предписаны. Также у меня есть информация, что она берёт дополнительные уроки у сира Кристона Коля по фехтованию, — лицо у всех собравшихся выразило непонимание, женщине не было места в мужском ремесле. В планах и представлениях Визериса она представала хорошей и спокойной партией для мужчины, а не воительницей, и в прежнее время она была далека от такого время досуга.       — Что ж, женщины нашей крови всегда отличались буйным нравом. — Деймон посмотрел на принцессу, которая утвердительным взглядом оценила его утверждение. Ему была безразлична младшая племянница, как и тем, чем она занимается, но кровь густа, и то, что её неосознанно скрывали в Драконьем Камне из-за напутствий Отто, ему не нравилось.       — Да, чем бы дитя не тешилось, главное, чтобы была счастлива, — Визерис заметно погрустнел, он чувствовал вину и горечь. Он не смог быть с тобой в тот момент, когда тебе нужна была помощь, а ваши прошлые встречи не отличались теплотой. Он осознавал, что сам виноват в этом, а с приходом твоего недуга он просто побоялся навестить тебя. — Я не видел её уже около года, — с меланхолией произнес он.       — Скоро будет пиршество по случаю двадцатилетия Рейниры, она должна присутствовать на нём. — Корлис одобрительно кивнул в сторону высказывания Деймона.       — Она больна до сих пор, вы забываетесь, — отрезал Отто. Ему была противна девочка ещё в маленьком возрасте, было в ней что-то отталкивающее для него, убогое, что всевозможными способами он не хотел её видеть. Он долго был сторонником того, что невзлюбить человека просто потому, что он есть, — невозможно, но эта теория была с грохотом опровергнута.       — Да, но ее состояние может улучшиться, если рядом с ней будет любящая её семья, — произнес Орвиль. Он занимался лечением всей королевской семьи, и к его советам по поводу здоровья всегда прислушивались.       — Лиам Бисбери, оцените траты нашей казны на мероприятие к следующему совету.       — Будет сделано, мой король, — мастер над монетой не бывал многословным, чаще всего он высказывался только в том, что от него требуется.       Тайленд Ланнистер призадумался. Он надеялся породниться с Таргариенами, тем самым увеличив своё состояние, прибавив власть и в конце концов обзавестись детьми. Любовные узы его мало интересовали, ему нравился бесконечный поток женщин в его покоях и восхваления его превосходства. Присутствие второй дочери будет хорошим вариантом, если первая принцесса откажет ему. Принцесса Рейнира выражала равнодушие к нему, из-за чего он воспринял её как самодовольную и разбалованную девку, хоть и нигде это не афишировал. Он готов был стерпеть характер любой с кровью дракона, лишь бы преуспеть в своей цели. В его представлении было бы хорошей тактикой привести дочь с Драконьего Камня на его корабле под предлогом долгого отсутствия и желания посмотреть виды истоков Таргариенов, а вместе с этим сделать доброе дело, такое как обворожить маленькую девочку, которая так долго не получала внимания со стороны мужчин, но он решил отложить это предложение по причине нахождения в комнате Рейниры и других людей, которые могли как-то повлиять на короля.       — Кстати, по поводу Рейниры… — Отто наклонился к уху правителя, намекая ему о разговоре, который должен пройти без неё.       — Рейнира, дочь моя, долей нам вина, и ты можешь быть свободна.       Та обвела взглядом десницу отца. Она хотела надеяться, что их речь пойдет о предстоящем мероприятии, хотя прекрасно понимала, что пришло время её замужества. Медленными, с нарастающим гневом движениями она обходила лордов, Рейнира чувствовала, как ее свобода исчезала с каждым днём, как она будет взаперти при замужестве, как всё, что от неё будет требоваться, это рожать детей, а после скончаться, как её мать, исполняя долг. Демонстративно не попрощавшись, та поставила кувшин и вышла из комнаты, уйдя к Алисенте, чтобы отправиться в Септу.       — Мой король, прошло уже более восьми лет со смерти вашей жены, долг обязывает найти новую королеву, чтобы укрепить вашу власть и род, тем самым получив наследника. Рейнире уже давно пора обзавестись мужем и детьми, но для начала это нужно сделать вам и как можно в кратчайшие сроки.       — Я думал, с наследником Семи Королевств уже всё ясно, — намекая на себя, заявил Порочный принц.       — Вы всего лишь брат короля Визериса, не будем забывать, что есть ещё Рейнира, она старшая дочь и может претендовать на трон, — утвердил Лиам.       — Вот только не вы будете говорить мне о законах Семи Королевств, — ответил Деймон, вспоминая закон, который был принят, когда Визерис взошёл на трон.       — С вашим нравом корона больше потеряет, чем обретёт, — отметил Хайтауэр, из-за чего Деймон подорвался со стула, облокотил весь вес на руки и посмотрел на десницу. — К тому же король ещё может зачать наследника.       — Я согласен с принцем Деймоном, — подал голос Корлис, — не ждать же нам появления мальчика столько лет, к тому же маленький ребёнок не сможет править со своего рождения.       — До совершеннолетия ребёнка править может заочный наследник или наследница. К тому же король ещё прибывает в добром здравии.       — Молчать! — Визерис подорвался так же, как и Деймон. — Я не позволю говорить о моей возможной смерти и о моём брате в присутствии меня! Я сам приму решение и о своей помолвки, и о наследнике, и на этом заседание окончено!       Лорды быстро разошлись из комнаты, в то время как Визерис остался сидеть на своём месте. Деймон вылетел первым, закрыв с грохотом дверь за собой.       Он протёр своё лицо рукой. «Эймма, почему ты оставила меня?» Ему не хотелось больше видеть никого подле себя, но его обязывало положение. Он взглянул на свою руку, где виднелись раны от мечей на троне. Он не молодел, отчего его сердце заныло с ещё большей силой. И него есть две дочери и брат, которых он безмерно любил, и больше всего он не хотел, чтобы власть была причиной их отдаления и междоусобиц друг с другом. Таргариен залпом допил остаток вина в кубке. Горечь отозвалась в его рту, отчего король поморщился.

***

      — Жениться на новой королеве это прямая обязанность короля, а найти себе мужа наша с тобой. Так было, есть и будет, Рейнира, и нужно относиться к этому со смирением.       Девушки ходили по кругу рядом со свечами, которые, будто маленькие светлячки, летали из стороны в сторону. Повсюду пахло ладаном и слышался маленький топот служителей. Рейнира понимала, что Алисента не разделяла её взгляда и не могла понять чувств, которые она испытывала.       — Отец любит тебя и не отдаст замуж за человека, который будет тебе не по душе.       Они прошли ещё три круга в тишине. Каждый думал о своём. Алисента чувствовала вину за то, что за спиной Рейниры проводила время с её отцом, в глубине души она надеялась, что станет его новой женой, это будет хорошая партия для неё и обеспечит ей спокойную и мирную жизнь после, но на деле она считала себя недостойной короля, чувствовала, что она находилась не на том месте, где должна быть, чувствовала, что это не её жизнь, будто она лежит на поверхности воды, которая сама несет её к обрыву. С этими мыслями она подошла и взяла две свечи с мраморной лавки возле круга для молитв.       — Преклони колени со мной, Рейнира, боги нас услышат.       Подруги сидели напротив статуи с разведёнными руками — один из ликов семерых. Сердце Рейниры ныло, она не знала, что её ждало, и не хотела, чтобы её жизнь пошла не так, как она хотела, она беспокоилась за отца, за то, что в свои именины к ней придут претенденты на её сердце, а ей придётся выбирать мужа из числа пришедших.       — Твой отец не выдаст тебя замуж раньше, чем сам не обзаведется женой, можешь не волноваться, — Алисента мягко толкнула её в локоть.       — Это не меняет ситуацию, а только добавляет сложности.       Хайтауэр протянула символ общения с духами Рейнире.       — Я часто говорю со своей матерью здесь. Будь мёртвые живы, всё было бы по-другому, но они всё так же возле нас и всё слышат, постарайся услышать её ответ. Я уверена, она желает тебе и твоему отцу только то, чтобы ты была счастлива.       Две такие разные, но при этом такие дорогие друг другу поместили фитиль в горящие языки пламени. Рейнира посмотрела на оранжевую искорку в её руках, она так же, как и принцесса, должен потухнуть сейчас. Что же ей сказать? К кому обратиться? Резким дыханием огонь превратился в дым. Время будто остановилось.       «Я не хочу, чтобы за меня решали мою судьбу», — её первые мысли к богам и матери. «Я так не хочу быть одна… Когда ты ушла, всё изменилось, ты везде, в каждой моей мысли, как же мне тебя не хватает». Таргариен сидела, уставившись в одну точку, и только скупая слеза, скатывающаяся по щеке, показывала её состояние. «Я не хочу представлять никого подле моего отца, не хочу, чтобы кто-то пытался заменить тебя, и не хочу верить, что отец может кого-то полюбить так, как тебя. Прошу, помоги мне, прошу, вернись ко мне».       Голова Рейниры рухнула на руки. Зал наполнился всхлипами и монотонными успокоительными фразами Алисенты, которая обнимала её и вдыхала аромат пепельных волос, в которые она была закутана.

***

      Шлепки о бедра усиливались с каждым разом, как и стоны под Деймоном. Он запустил руку в волосы девушки, продолжив резкие движения в её вагине. Другая рука стекла вниз по талии, чувствуя влажность спины любовницы. Он намотал пряди на пальцы и резким движением притянул её голову к себе. Мисария, не ожидавшая этого, обхватила рукой его запястье. Из её рта вырвался крик наслаждения. Деймон чувствовал её дыхание, ощущал на своих губах её стон.       — Я затрахаю тебя до потери пульса, — его хватка стала ещё сильнее.       — Только если пульс остановится и у тебя.       Мисария укусила его нижнюю губу так, что у Деймона просочились капельки крови, она слизнула её и рассмеялась. Головка члена приподнялась внутри неё еще больше, он улыбнулся вслед за ней. Притянув её подбородок, он страстно впился в фиолетовые губы. Вкус железа путешествовал по их рту. Темп всё больше ослабевал, они растворились в языках друг друга. Его рука обхватила её шею. Он сжал её так, что она оторвалась от него, пытаясь найти воздух для легких. Член вылез из тёплого места, а капельки их жидкости стекали по попе Мисарии. Она обхватила его руку, с покорностью принимаясь слушаться, быть в его повиновении, быть без воздуха, пока он не позволит ей получить его обратно. Он развернул её к себе и поставил на колени. Подушка под ней уже была изорвана, а пух летел на её бёдра. Он дал ей вдохнуть воздуха и несколько секунд, чтобы привести дыхание в порядок. Гладя её по голове, он взялся за основание пениса и провёл им по её губам, как горячим оружием. Розовый цвет покрылся белой крошкой. Он полностью зашел в их пространство. Теплота и влага снова наполнили его, с каждым движением он чувствовал её горло, как она захлебывалась им. На её лице была его смазка, она разлеталась с каждым новым заходом. Глаза, щёки, он хотел, чтобы всё её лицо было залито семенем. Он обхватил её голову и с ещё большим желанием притягивал к себе.       Беловолосая девушка нежно кралась к ним. Словно кошка, она села на четвереньки и прильнула к члену Деймона. Пока Мисария заглатывала член, девушка проводила языком по стволу, пытаясь заполучить его себе. Проститутка скользнула под ними и обхватила яйца принца, засасывая и играясь с ними. Его разум затуманился, он закрыл глаза и почувствовал подергивания в районе бёдер. Язык Мисарии трогал головку и затыкал уздечку, скапливая смазку. Ненастоящая валирийка стала ласкать просак, возя языком то вперёд, то назад, издавая звуки удовлетворения.       Он был близок к финалу, его тело наполнилось жаром, а в закрытых глазах засверкали искры. Открыв глаза, он увидел, как из-за закрытого лица Мисарии выливалась его сперма, а она пыталась её заглотить, но только проливала мимо. Наслаждение и расслабление заполонили его тело, но шлюха решила предстать перед его взором. Он вспомнил сегодняшнее утро, собрание и разговоры о его нраве. Мысли об удовлетворении и конце ускользнули, а гнев накатил с новой силой. Она гладила яйца рукой, отчего он не выдержал.       — Пошла нахер отсюда, — он оттолкнул её рукой. Член предательски вылетел из своей обители, а девушка испуганно и с недоумением взглянула на Мисарию, — Тебе ещё раз объяснить? — она закрыла груди прозрачной шёлковой простыней и с обиженным лицом вышла за дверь.       Деймон встал с кровати и подошел к окну, прихватив с собой кувшин с водой. Сделав жадный глоток, он посмотрел в сторону Красного замка, который уже скрылся во мраке. После заседания его брат нашел его в солярии замка и попросил присоединиться к завтрашнему утреннему завтраку в семейной компании.       «— Отто тоже стал частью твоей семьи, брат?       — Я планировал пригласить их с Алисентой, они не чужие нам люди, а Хайтауэр делает столько добра мне и моему правлению.       — Он желает добра себе и своим амбициям, только почему ты этого не видишь Визерис — я не знаю!       — Ты ведешь себя как ребёнок, Деймон. Тебя задели его слова только потому, что он сказал правду по поводу», — вспоминал Деймон.       Грудь прислонилась к его мокрой спине, торс обхватили тонкие руки, и Деймон стал успокаиваться, ощущая поддержку, которая не нуждалась в словах.       — Я хотела тебя порадовать, — промурчала Мисария.       — Сегодня не тот день, — сделав ещё глоток, они помолчали. — Я не могу больше видеть этих лордов и других Таргариенов, — спустя небольшой паузы он продолжил: — Полетели на Драконий Камень — пришло время.       — Так вот почему ты сегодня был такой грубый, — с тихим хохотом она села на подоконник напротив него. — На Драконьем Камне твоя племянница, напоминаю.       — Когда она приедет в Королевскую Гавань, мы улетим из этого поганого места.       — Она должна приехать? — Мисария не только любила Деймона, но ещё и получала от него разные сведения, которыми она пользовалась в дальнейшем. Прибыв в Королевскую Гавань, она осознала, что торговать телом ничто по сравнению с торговлей знаниями, к тому же намного проще, когда есть покупатели.       — Да, будет пиршество в честь Рейниры. Но это не важно, полетели, Миса? — он прислонился к ней лбом, её волосы щекотали ему нос.       — Полетим…

***

      Служанки вились возле длинного стола, на концах которого сидел отец и его дочь. За время их завтрака они не перемолвились ни словом, служанки в красных головных уборах кружили вокруг них, принося и унося блюда и напитки.       Визерис покрутил вилку в руке, думая, как правильно начать разговор. Он охотнее бы встретился со всеми монстрами мира, чем сейчас попытался завести душевный разговор с Рейнирой. Она выглядела мрачнее обычного, что ещё больше осложняло ситуацию.       — Как твой полет на драконе? — начал с нейтральной темы.       — Сиракс растёт с каждым днём, — неохотно уплетая яблочные пончики и кровяную колбасу, поддержала разговор Рейнира, ей было так же неловко, как Визерису, но она нуждалась в нём так же, как и он в ней.       — Я рад, из тебя растёт превосходная наездница, — отметил он, глотнув вина. — Я прислал на Драконий Камень письмо, чтобы со дня на день к нам приехала Алекса, думаю, семье настало время объединиться.       — Именно поэтому Деймон решил не навещать нас? — довольно грубо отметила Рейнира, посмотрев на нетронутые приборы на боковой части стола.       Визерис помедлил с ответом, но собравшись с мыслью, продолжил разговор уже на ту тему, которую надеялся начать с самого начала.       — Как ты поняла, я ждал твоего дядю, но он имеет довольно вспыльчивый характер. Ему нужно время, чтобы проводить время с нами. В нашей семье могут быть недомолвки, но мы всегда верны друг другу. Кровь Таргариенов густа, дочь моя, мы не должны об этом забывать. Возможно, когда Алексанна прибудет в замок, ты поймешь, насколько бывает трудно общаться со своей сестрой. — Рейнира ничего не ответила. — И даже если я в скором времени обзаведусь женой, это не значит, что твоя мать исчезнет, наша семья станет лишь больше.       — Ты король, и тебя обязывает долг, к тому же моя мама хотела бы, чтобы ты был счастлив, — Визериса растрогали слова дочери, но ответ Рейниры был моментальный, будто эту фразу она прокручивала и повторяла много раз.       — А ты?       — Хотела бы я, чтобы ты был счастлив? — на что тот кивнул и дал ей продолжить. — Я люблю тебя, отец. Я волнуюсь о своём будущем, я не хочу жить с человеком, который будет воспринимать меня как мешок, набитый монетами, или как сосуд для рождения детей. Я не мужчина, у меня нет выбора.       — Ты Таргариен, и покуда я жив, у тебя будет выбор. Я люблю своих девочек и не хочу, чтобы они жили в печали. Я встретил вашу мать и сразу понял, что эта та женщина, с которой я хочу связать жизнь, я хочу, чтобы вы испытали то же самое. Но замужество и рождение детей — это такая же обязанность, как управление королевством, просто всему своё время, — он подхватил жареную луковицу и впился в неё зубами, прожевав, он продолжил: — Ты не отреагировала о новости про Алексу, как ты на это смотришь?       — Я не видела её более пяти лет, мне интересно, какая она стала, и я буду рада её увидеть.       — Когда меня не станет, останетесь только вы, и я хочу, чтобы вы заботились друг о друге. Иметь брата или сестру это огромная ответственность, и иногда она тяготит, но все старания и усилия оправданы. Я хочу, чтобы вы держались друг друга, Рейнира.       — Отец, прошу, не надо про смерть, — он кивнул. В мыслях пронеслось, что был бы рад воссоединиться после жизни с Эйммой и его предками.       Послышался стук в трапезную, сир Стронг, открыв дверь, проговорил:       — Десница Отто Хайтауэр, ваша милость, — получив одобрительный кивок, вальяжным шагом бородатый мужчина осмотрел короля и его дочь.       — Прошу меня извинить, мой король, есть срочные новости, которые следует вам огласить в сию секунду.       — Так говори, Отто, — с забитым ртом и приподнятым настроением сказал Визерис.       — Принцесса Алекса прилетела в Королевскую Гавань и сейчас находится с драконоблюстителями.       — Прилетела? — с раскрытыми глазами от неожиданности уточнила Рейнира.       — Она прилетела на Каннибале.