Жребий Тотспела

Вечер густым теплым туманом прикоснулся к Тотспелу. Мэри встревоженно ходила из стороны в сторону рядом с воротами Отеля. — Миссис Штицхен, добрый вечер, — услышала она за спиной. — Ах, граф, — обернулась она, — добрый… — Вы чем-то встревожены? — Да так, женские предчувствия, — поежившись, вяло улыбнулась она. — Это все от недостатка положительных эмоций, — улыбнулся граф, — не стойте так перед воротами, пожалуйста, а то я волнуюсь… — Все в порядке. Просто мой супруг, Роберт… уже так поздно, а он еще не вернулся. — Он, кажется, констебль? — слегка задумавшись сказал Дэймон. — Шеф-инспектор, сэр. — Мне всегда казалось, что пропадать ночами на работе для таких специальностей в порядке вещей. Он что, же не задерживался до этого? — Задерживался… — О, милая Мэри. Дамы так часто видят этот мир через пелену своих женских эмоций, — улыбнулся он, — пройдемте лучше в беседку. Деймон протянул ладонь, облаченную в черную перчатку. Мэри вложила в нее руку: «какая цепкая сильная рука, совсем не как у других представителей высших сословий» Они прошли в беседку и сели друг напротив друга. - Ну, не грустите, у меня разрывается сердце. Я хочу немного вас порадовать, — начал Деймон. Мэри удивленно вскинула брови. Граф слегка поклонился и достал из кармана большой темный футляр. — На память о проживании в Солсбери-холл. И обо мне, — кратко сказал он, передавая футляр. На нежно-голубом бархате лежало чудное колье из жемчуга. Застежкой к нему служила голова змеи художественной тонкой работы, с двумя большими бирюзовыми глазками. Турмалины, их изображавшие, были большой стоимости и как-то загадочно мерцали. Все колье было особенно и стоило немало денег. Мэри по-началу опешила: — Не знаю… граф…. известно ли вам, — решив немного успокоить себя отвлеченной беседой, сказала она, -что на груди у Вицли-Пуцли было ожерелье из жемчуга, вернее из жемчужной змеи с бирюзовыми глазами, и оно имело какую-то таинственную силу. Ожерелье пропало, когда испанцы разорили храм Вицли-Пуцли. Граф безучастно отреагировал на это фразой: — Я уверен, он был бы не против, чтобы его ожерелье теплилось на такой прекрасной шейке. От этих слов щеки Мэри загорелись огнем, который прошелся по ее телу, задержавшись на время где-то внутри между низом живота и копчиком. Это немного выбило ее из равновесия и первое желание безоговорочно отказать и не принимать подарок сменилось некоторой опаской обидеть Дэймона или поступить с ним невежливо. — Я понимаю Ваше смятение, — тонко уловив эмоции Мэри, сказал Дэймон, — прошу простить, если мой жест выглядит несколько фамильярно. Уверяю Вас, я не хотел Вас поставить в неудобное положение. Дэймон встал со скамьи и чопорно расправил плечи: - Мое почтение,- поклонился он и вышел из беседки. Голос Дэймона обдал Мэри отстраненным холодом и немного успокоил ее возбужденное воображение. Она еще раз открыла коробочку и бирюзовые глазки змеи заблестели лунным светом. Он бесстыдно проник в черноту глаз молодой миссис Штицхен. «Где же ты, Роб…» Резкий жгучий рассветный луч разбудил Роберта настойчивым касанием. Он, щурясь приоткрыл глаза и попробовал подняться. В груди прокатилась волна боли, схватив его за горло. Роб закашлялся. Он не смог оглядеться и понять где находится. Из угла комнаты, кутаясь в плед, сонной походкой подошла женщина: — Очнулся… Роб выставил руку вперед, загораживая солнечный свет: — Где я, черт возьми? — Ну что, молодой-красивый, продал собак Сету? — засмеялась женщина. В ней Роб узнал проститутку, с которой говорил накануне. — Знатно он тебя раскроил. Ты лежи, не вставай, — она опустила ему руку на плечо, — тебе покой нужен. Роберт лежал по пояс раздетый на чисто застеленной двуспальной кровати, его ключица и грудь были перебинтованы. В комнате было чисто, но обставлена она была бедно: полуразрушенный камин, стол, стулья, в углу старенький узкий диван со смятой постелью, на котором вжавшись в угол, сидела девочка лет семи и играла с котенком. - Меня Мелоди зовут. - Роберт Штицхен,- закашлявшись ответил мужчина. Он все же приподнялся на локтях и присел на кровати,- как я сюда попал? - Я и трактирщик курили и увидели пожар. Поняли, что горит дом Сета, побежали туда и на дороге нашли тебя. Твое счастье, что он тебя не добил или ты не сгорел, видать, ты фартовый,- засмеялась она,- есть будешь? - Нет, спасибо,- напряженно ответил Роб. - Брезгуешь…. Я здесь клиентов не принимаю- решительно сказала Мелоди. Робу стало неловко: - Ты и так много для меня сделала. Мне, право, совестно объедать тебя. - Ты ранен и что-то мне подсказывает, что ты не мерзавец,- усмехнулась Мелоди,- может расскажешь, зачем тебе действительно понадобился Сет? - Я шеф-инспектор. Его псы чуть не загрызли одного человека. Ты случайно не видела, к нему кто-то приходил на днях? - Вообще, его псы грызут только тех на кого он их травит… Роб удивлено вскинул брови: - Вот как? И за что же он может натравить псов? - Да за что угодно,- всплеснула руками Мелоди. - Служанка Лилит из гостиницы семьи Солсбери… - Оооооо!- перебила проститутка Роберта,- на это исчадье Ада только церберов травить нужно! Роб удивленно молчал. - Так и знала, что ты не подонок! Защищаешь даже это дьявольское отродье! Еще и при такой должности сам топчешь землю для допросов,- покачала головой Мелоди. «Смотри, не попадись на ее крючок! На днях в ту сторону шла дама вечером: то ли четверг это был, то ли пятница. Не помню. Но она не из нашего района. Хорошо одета. Я ещё подумала: надоела всё-таки ему Лесли» - Лесли? Тоже с отеля семьи Солсбери? - Да, кажется, она там работает,- поморщила нос Мелоди. - А расскажи-ка мне поподробнее,- оживился Роберт. - А что рассказывать: Лесли-сирота. Одно время Сет поставлял девчонок в сезон работорговцев… - Каких, к черту, работорговцев?! Они еще остались в Альтегроу?- выругался Роб. - Ты столичный что ли? Только там такие блаженные,- засмеялась проститутка,- работорговцы населяют почти все Альтегроу. Не все ведь семи пядей во лбу. Они привозят раз в год новомодные товары: патифоны, механические соковыжималки… в обмен с собой забирают наших девчонок. У них из-за постоянно работающих заводов была экологическая катастрофа, женщины, в большинстве своем, бесплодны. Дети не рождаются. Лесли также попалась Сету, но накануне продажи решила бежать. Псы догнали ее и здорово потрепали. Но как ни странно Сет не бросил ее умирать на дороге. Даже у такой твари есть жалость, как выяснилось. Ну, вот что, я принесу завтрак, мы еще не ели,- прервала разговор Мелоди и вышла за дверь. Маленький котенок спрыгнул с дивана и побежал за солнечным лучом в сторону Роберта… После смерти матери над Робом оформил опекунство мистер Хоббс: добродушный старик, держащий лавку с выпечкой. Его взрослый сын за время их совместной жизни стал для Роба практически братом. - Когда я был едва ли старше тебя, церковный служка пообещал мне конфет, но только при условии, что я продам всех котят, которых принесла его пятнистая кошка,- почему-то вслух сказал Роберт, глядя перед собой. Он даже не посмотрел в сторону дочери Мелоди, чтобы не смущать ее. Девочка с опаской глянула на мужчину: ей и хотелось подойти и забрать котёнка, и одновременно было боязно. - Где-то меня прогоняли, где-то из жалости давали поесть. «У меня есть к вам удивительно выгодное предложение. Вот. Каждый – по два цента,- бодро забежал я в лавку с корзинкой» «Зачем мне котёнок, малыш? У меня есть замечательные мышеловки. Вот, возьми лучше маковый калач. Улыбаясь, мистер Хоббс протянул мне свежую булку…» Роб закашлялся, нахмурившись от боли в груди. «Ну не скажите, мистер»,- сказал я. «Ну вот, черный он приносит удачу и богатство, а вот с серыми полосками - здоровье. А с белым фартучком встречается крайне редко. Он помогает в делах сердечных» - Роб с грустью улыбнулся. - Мой Том - чёрный,- тоненько прошелестела девочка. Роберт вынырнул из своих воспоминаний и повернулся к девочке: - Извини. Я не знаю зачем тебе это говорю… Он обязательно принесёт тебе удачу,- Штицхен посмотрел на котёнка. - Вы продали всех котят?- спросила девочка. - Да, кроме черного. Но он, в конечном счете, действительно принес мне удачу,- Роберт наконец-то посмотрел на девочку. Маленькая худенькая блондиночка с такими же голубыми, как у Роба, глазами. Тем вечером внезапно начался дождь и Роб накрыв холщовой тряпкой корзинку сидел под козырьком цирюльни. Из нее вышел молодой парень и остановился: - Как некстати… Роб молчал. Он неохотно шел на контакт с незнакомыми. - Ты опрометчиво сидишь на ступеньках. Я - Джим. Тебя как зовут?- сказал он Робу. Дождь на удивление начал заканчиваться. - Роберт,- ответил мальчик. - Что это у тебя в корзинке? Роб отодвинул холщовую накидку. - Всегда мечтал иметь черного кота,- улыбнулся Джим. Я тут рядом живу, пойдем со мной, Роб. Тебе нужно обсушиться, иначе воспаление легких схватишь. - Спасибо, Джим. Но мне нужно успеть до отбоя вернуться в приют, иначе меня выгонят,- вздохнул Роб. «Это котенок церковного пономаря, он обязательно принесет удачу, он стоит два цента» - Возьми,- Джим протянул Робу монету в двадцать центов. - У меня нет столько сдачи, сэр. Возьмите котенка, а два цента отдадите завтра пономарю сами. Джим улыбнулся: - За удачу и двадцать центов мало. Приходи к нам завтра на обед, Булочную «Хоббс и сыновья» знаешь? Роб кивнул. Дверь отварилась, на пороге показалась Мелоди с подносом. Роб вынырнул из воспоминаний. - Ну-ка, Спес, не мешай мистеру Штицхену,- шикнула на дочку Мелоди,- живо садись за стол. Она отодвинула ближайший стул, расположенный спиной к Робу для дочери. - Роберт, садись с нами. Роб не стал отказываться второй раз и медленно сел на кровати. - Я твои вещи отдала сейчас прачке. Рассчитаетесь потом с ней,- Мелоди подошла к шкафу и со скрипом раскрыла две тяжелые дверцы: - Вот. Надень, здесь ребенок.- она протянула мужчине чистую белую рубаху. - Чья это одежда? - нахмурился Роберт. - Моего мужа. Он умер пять лет назад. Мэри проснулась к полудню от головной нестерпимой боли и сдавливающей грудь духоты. Вся постель и ночная рубашка были мокрыми от пота, завязки на груди разошлись до живота, а волосы липли к лицу. Она шумно дышала в постели, откинув одеяло в сторону, будто едва не задохнулась. Наконец Мэри встала и босиком подошла к столику с графином, в нем было пусто. Накинув шелковый халат с журавлями и едва запахнувшись, она спустилась вниз. - О, миссис Штицхен,- всплеснула руками Жозефина,- я не добудилась Вас к завтраку… - Добрый… день…. Я, верно, крепко спала,- растеряно сказала Мэри и села на стул. - С вами все хорошо? Вы бледны,- озабочено сказала Жозефина. Ее взгляд, направленный сверху на сидящую жену Роба, буквально инстинктивно скользнул по оттопыренному халатику Мэри из- за которого виднелась упругая грудка с карамельным твердым соском. -Может быть кофе? - шумно втянув воздух ноздрями спросила Жозефина. - Нет, нет, нет,- выставила вперед руку Мэри. Можно, пожалуйста, воды.. - Конечно,- Жозефина налила в стакан воды и протянула Мэри. Холодные пальцы коснулись ее руки. - Вы ледяная…,- почти шепотом сказала Жозефина, погладив руку Мэри. - А мне ведь очень жарко,- подняла на Жозефину взгляд жена Роберта. Я возьму, с Вашего позволения, графин с водой в комнату? В Тотспеле так трудно было найти, томящуюся без однополой любви, душу. Официально однополые отношения были запрещены. Пару раз в городе устраивали открытые судебные заседания над нескрывающими свою ориентацию лесби и приговаривали к шести месяцам пребывания в мужской тюрьме в самой оживленной камере, где Бог знает что с ними делали, но никто оттуда еще не вернулся. Пережив сильное потрясение и разочаровавшись в мужчинах, Жозефина все больше и больше хотела обнимать и ласкать нежные и мягкие женские изгибы, абсолютно не получая удовольствия от соития с мужчиной. Ее голод скопившейся тоски по разрядке очень быстро считала искушенная Хатор, но долго дразнила ее полунамёками: «Ах, Жоззи, этот новый корсет так давит. Ослабь немного пожалуйста» и Жозефина трясущимися пальцами неопытной гимназистки ослабляла шнурки, а потом Хатор как бы случайно наклонялась над столиком, потянувшись к бокалу вина и ее наливные груди тоже как бы случайно выскальзывали из ослабленного корсета… -Да, конечно,- ответила вслед Жозефина, провожая Мэри томным взглядом.