Жребий Тотспела

На второй день проживания у Джозетты, под вечер Лилит стало скучно и тоскливо от своих мыслей. Она бесцельно бродила по дому и все же ей удалось раздобыть странный интересный факт: в одной из комнат в замочную скважину она разглядела портрет, небрежно накрытый покрывалом. На нем была запечатлена какая-то дама. Лилит пыхтела возле замочной скважины, периодически чихая от пыли, разглядывая картину: на ней была очевидно молодая девушка в изумрудно-зеленом платье, из-под покрывала, закрывающего лицо, проглядывали каштановые локоны, руки были сложены перед собой и на безымянном пальце был изображен перстень с треугольным синим камнем перевернутым вершиной вниз. Лилит вжималась в дверь, желая побольше разглядеть деталей в комнате, как сзади на ее бедра опустились руки. Девушка вскрикнула и резко обернулась, рефлекторно взмахнув ладонью. Сзади стоял Берт. Он ловко увернулся и ладонь Лилит разрезала воздух в паре сантиметров от его гладко выбритой щеки. - Что ты себе позволяешь?! - вскипела Лилит. - Чуточку приятного,- лукаво улыбнувшись ответил Берт. - Ты крадешься, как профессиональный вор! - Не будем теребить мое темное прошлое,-закатил глаза Берт,- я же не стыжу тебя за то, что ты как улитка ползаешь по этой двери, буравя замочную скважину уже пол часа. - Там внутри есть чей-то портрет,- с неприкрытым интересом в глазах сказала Лилит - Хорошо… - Женский портрет. - Очень хорошо… - Хватит паясничать!- хлопнула Берта по плечу девушка,- лучше посмотри сам! Берт лукаво блеснул на Лилит своими черными глазами, достал из кармана ключ, засунул его в замочную скважину и открыл дверь. Девушка аж пискнула от неожиданности и восторга: - Какая интересная… отмычка! - К твоему сердечку рано или поздно я тоже найду подходящий ключик,- подмигнул Берт. Он так непринужденно и легко шутил, что с лица Лилит не сходила улыбка. Берт осторожно толкнул дверь и вошел внутрь первым: в комнате стоял большой шкаф, кровать с пыльным балдахином… Они подошли к портрету и как можно осторожнее сдвинули покрывало. Под тяжестью собственного веса и пыли оно само плюхнулось на пол и подняло облако мелкого песка. С мастерски написанного полотна на Лилит пристально смотрела она сама… Они с Бертом ахнули от неожиданности одновременно. - Это… я? - едва вымолвила Лилит. Берт вглядывался в картину, медленно поднял ладонь и едва касаясь портрета смахнул кончиками пальцев пыль с лица запечатленной дамы, будто нежно коснулся щеки самой Лилит. - Это я? - повторила вопрос Лилит инстинктивно прикоснувшись к своему лицу и повернулась к Берту. - Вряд ли,- ответил Берт растеряно. - Что значит вряд ли? - Это рисовал мой отец, его больше 15 лет нет в живых. Большая схожесть очевидна, но это не ты,- уверенно ответил Берт. «Как в лучших традициях готических романов»,- подумала Лилит. «Конечно не я, и ваша Лилит тоже не я. Будто кто-то обработал мое фото на приложении в смартфоне в средневековом стиле и ему так понравилось, что решил меня заточить в свою вымышленную историю…» - Эй,- Берт пощелкал пальцами перед глазами Селены. - Да здесь я, здесь!- дернула плечом девушка. - Портрет в точно таком же стиле, что висит в Солсбери-Холле,- сказал Берт - А что там за портрет? Берт удивлено вскинул брови: - Ты видать знатно воды нахлебалась, мать: там же портреты именитых членов рода. Правда только мужские. - Я никогда не обращала внимания на них,- закатила глаза Лилит,- висят себе и висят. Не могу разделить восторга людей, с восхищением глядящих на складки Данаи. Стоят себе, кивают, будто Рембрант им лично сказал чем восхищаться…. - Тициан,- не отрывая взгляда от картины максимально уравновешенно ответил Берт. Лилит осеклась. Больше всего на свете она терпеть не могла оплошностей в эрудиции. В подростковом возрасте она ловко затыкала за пояс острым языком и мастерскими интеллектуальными метафорами. Любой, кто рисковал пошутить по поводу веснушек Селены или невысокого роста рисковал быть растертым мордой по столу в результате парирования колкостями. - Живопись не мой конек,- поджав губы ответила она. - Если ты чего-то не понимаешь, то это не значит, что это бессмысленно,- вполне спокойно ответил Берт. Берт воспринимался Лилит в основном как некий несерьезный, нескромный, любвеобильный и не знавший отказа от женской половины общества денди. Но в такие моменты он казался ей очень обстоятельным и надежным, будто вся эта маска щеголя была напускной, дабы не раскрывать своего истинного лица. - Но зато у тебя есть другие таланты,- почувствовав, как Лилит поникла,- продолжил он. - Мыть чисто пол?- горько усмехнулась девушка. - Ты - самая на свете прекрасная мелодия: ты и музыка сплетены друг с другом как неотделимые части одного чуда света,- Берт повернулся к Лилит и нежно прикоснулся ладонями к ее лицу,- ты - мелодия моей души…,- прошептал Берт у самых губ девушки и она почувствовала горький запах полыни, исходящий от мужчины. Он едва ли коснулся губами кончиков алых губ Лилит, но не успел сорвать поцелуй, она слегка отпрянула. - Самые прекрасные песни, которые я когда-либо слышал ты играла в Солсбери-холл, у тебя великолепный музыкальный дар,- продолжил Берт, будто ничего не произошло. «Ну-да, ну-да Dancing In The Moonlight, что я играла в прошлые выходные будет придумана в 20 веке, мой наивный дружочек. А под Hello группы Cue я кажется впервые танцевала с мальчиком на дискотеке. Но пусть в твоих глазах я останусь нотным гением, ведь от скуки я на слух подбирала эти песни на фортепьяно» Берт более настойчиво потянулся к губам Лилит и смело поцеловал.Он завладел ею с мучительной нежностью, хотя его разрывало желание схватить Лилит в объятия, прижать к стене и овладеть ею на месте. Изнутри его терзала уже не нежность, а исступленная жажда. Отрезвил его хлёсткий хлопок по щеке ладонью. - Это значит, что не туда целую? - вскинул бровь Берт и посмотрел на раскрасневшуюся Лилит. - Это значит, что следующий удар будет в пах,- прищурила глаза девушка. - Ты же приличная леди,- усмехнулся Берт,- тебе не идет грубость. - Мне не идет доступность, мистер Бертилак,- подчеркнуто вежливо ответила Лилит. Их взгляды схлестнулись в поединке, Берт смотрел на нее и смеялся, обнажив заразительную белоснежную улыбку. Наконец Лилит не выдержала и тоже улыбнулась, переходя в смех. - Я не такой раздолбай, каким кажусь,- взял за предплечья Лилит Берт,- не бойся меня. - Я подумаю,- сквозь смех ответила девушка. Ей было так легко в этот момент, так хорошо и спокойно, как в далеком детстве на летних каникулах: безмятежность, когда качели рассекают теплый летний воздух, а ты летишь навстречу каким-то таким еще далеким, но реальным мечтам и кажется, что все самое лучшее у тебя впереди. - Я сегодня с тобой переночую,- сказал мужчина - Это угроза?- вскинула бровь Лилит. - Джозетта, попросила. Ее оставил в отеле до завтра граф, точнее его свита, которая транслирует все его послания. - Ты видел его? Он….постарел?- аккуратно подбирая слова спросила девушка. Ей было до жути и интересно, и боязно. - Боишься, узнает ли он свою малышку Лилит? - провел пальцами по щеке девушки Берт. - Хватит дурачится,- Лилит шлепнула его по руке. - Я видел его только мельком перед уходом: мне с ним крайне не в удовольствие пересекаться… - Почему? - Они с отцом не жаловали друг друга. Он очень странный, видимо как все богачи, и что касается его внешности - она тоже, скажем так…непостоянна… - Он то очаровательная блондинка, то сексапильный мулат? Берт засмеялся: - Нет, скорее то засушенный лещ, то жирный сазан. Ты сама когда его последний раз видела? - Очень давно,- призадумалась Лилит,- я… почти не помню его…. - А вот Джозетта с тревогой говорила сегодня, что он тобой интересуется. И, собственно, поэтому попросила за тобой присмотреть. - Как Лиам?- вспомнила вдруг Лилит,- ему лучше? - Нужно было слушать Джозетту. Я видел его сегодня в парке, он снова взялся рисовать, но рисует ненюфары,- нахмурился Берт,- и конечно же молчит. Нужно убедить Жозефину, что необходимо довериться Джозетте, иначе мне кажется это плохо кончится. - Ага и узнать кто это на портрете. - Как ты себе это представляешь? Боюсь, Джозетте не понравится, если она узнает, что мы шарились по закрытым комнатам. Пойдем отсюда,- Берт приобнял Лилит за плечо и они направились к выходу. Через час Берт приготовил ужин и они с Лилит ели в гостиной. Селена готовить не любила, а вот вкусно поесть никогда не отказывалась, а Берт с особой тщательностью колдовал над стейками и картошкой. В каком-то дурацком модном журнале Селена прочитала когда-то, что если хочешь выбрать идеального сексуального партнера, выбирать нужно из тех мужчин, что готовят с особым изыском. Мол, если жарит полумытую-получищенную картошку до состояния углей - феерического оргазма не ждите, милые дамы, а если маринует-перчит-солит-карамелизирует - ваша ночь будет незабываемой. Деймон любил поесть со вкусом, тратился на дорогие рестораны, угощал Селену изысканным набором блюд и вкусовых сочетаний, в постели же предпочитал экспериментировать над ней и той же инициативы ждал от нее. По-началу это впечатляло и забавляло неопытную Селену, но после сложных рабочих будней периодически стало тяготить…. - Лилит,эй..- сидя напротив позвал девушку Берт. -Прости, задумалась… - Ты где сережку потеряла? Лилит машинально ощупала сначала одно, потом другое ухо. На левой мочке не было украшения. - Не знаю… боюсь что за ветку в лесу зацепиться могла, она ведь крупная…. - Ты что опять ходила в лес?! - Вчера…сегодня нет. Девушка пересказала про вчерашнюю прогулку. - Плохо. Очень плохо.- нахмурился Берт,- если действительно так, ее нужно найти. Сегодня уже стемнело, а завтра с самого утра пойдем, покажешь какой дорогой ты шла. В дверь раздался осторожный стук. Глаза Лилит округлились от тревоги. Берт молча приложил палец к губам, призывая молчать. Стук повторился. - Лилит…- послышалось за дверью. Голос был женский,- Лилит, это я… Девушка смутилась, голос ей показался знакомым. - Кто?!- крикнул Берт. Тишина. Берт подошел к окну и осторожно отодвинул занавеску. На террасе стояла Амели: нежно-голубое платье струилось по ее изящному телу. Кожа светилась под лунным светом аристократической бледностью. - Лилит, ну выходи,- хихикнула Амели,- я принесла твою сережку… Дневник Лиама. «Сегодня был жаркий день, все были заняты в замке. Мне было скучно и я отправился гулять в парк. Кто бы мог подумать, что озеро, которое меня так напугало будет манить меня. Я без труда отыскал его, но близко подходить не решился. Возвращаясь домой, я увидел под ногами цветок ненюфара. Откуда он? Немного завядший, но все еще прекрасный. Я поднял цветок и принес его домой. Сейчас он стоит передо мной в стакане воды. Как прекрасен! Завялости нет и следа, лепестки прозрачно-белы и точно дышат, а внутри сверкают капли воды, как дорогие камни, нет, как милые глазки… Что это, аромат? Нет, игра воображения, ненюфар, мертвый розан, ничем не пахнет. Пора спать.» «Три дня я не брал пера в руки… Такая творилась со мной чепуха. Обдумав хладнокровно все приключения, я успокоился и лег спать. По-видимому, тотчас же заснул… Сколько прошло времени – не знаю, но мне показалось, что я не сплю. Комнату наполнял серебристый свет: он переливался и мерцал. Это был не холодный свет луны, а напротив, свет, полный желаний и трепета… Откуда он?.. Он точно родился в моей комнате. Следя за волнами, я увидел, что он идет от моего письменного стола. Смотрю, ненюфар уже не плавает беспомощно в стакане воды, а гордо качается на высоком стебле, да это уже не стебель, а стройное женское тело, а на месте цветка чудная головка. Бледное лицо с большими печальными глазами и чуть-чуть розовыми губами, волосы падают красивыми волнами на грудь. Она так похожа на Амели… Фигура тихо качается и с каждым движением растет, приобретая нормальный размер, только тело прозрачно, точно соткано из серебряных нитей. Вот Амели двинулась от стола, и комната наполнилась ароматом и неуловимыми звуками. Движения призрачны; фигура словно плывет в воздухе… Все ближе и ближе; она уже качается около моей кровати, что-то шепчет, но я не могу разобрать слова… Она склоняется ко мне, я холодею; она хочет припасть ко мне на грудь, но страх придает мне силы; дико вскрикнув, отталкиваю видение… Раздается грохот и звон разбитого стекла… В комнату вбегает испуганная Жозефина, и я вскоре могу разобрать ее ворчание: – Ну что же ты, стол со сна роняешь, и графин разбил, Лола всю посуду только пересчитала! Итак, это сон! Недоверчиво кошусь на письменный стол: там беспомощно увядает бедный ненюфар… Только сон! Мне стало смешно и стыдно.»