История о хорошем друге и любовнике

С этого дня сердце нашего главного героя действительно заболело. Тоска и сожаление душили его с огромной силой, не собираясь отпустить беднягу. Только он смог довериться кому-то, и этот кто-то бесследно исчезает из его жизни. Правда звучит не очень? Сегодня, первым уроком была литература и Дазай Осаму произнёс такую речь: — Что ж, ребята. Мне придётся вас расстроить, или обрадовать, для кого как. В общем, завтра я увольняюсь. — ЧЕГО?! Чуя встал со стула и проорал это на весь класс. Они ехали вместе в машине с Мори и этот хитрец ничего не сказал. — Сядь, Чуя. Это вынужденный переезд. Я не могу назвать причину, она личная. — НО ПОЧЕМУ…? — Сядь, пожалуйста. Накахара замолчал, но остался в положении стоя. Он опустил голову и сжал кулаки. Сердце задрожало. — Чуя, садись. Не зли учителя, — судя по взгляду Гин, её расстроила эта информация, но она старалась это не показывать. Юноша вздохнул и присел. Ком слёз появился в горле, но рыжик понимал, что сейчас плакать не может. После его крика половина класса обернулась в его сторону, а некоторые даже перешептывались. Реветь в таком положении крайне не выгодно. Больше Осаму ничего не сказал об этом. Он, как не в чём не бывало, провел урок. Чуя решил задержаться в кабинете, дождаться пока все разойдутся и выяснить, что, чёрт возьми, происходит. — Дазай Осаму! Какова Ваша причина ухода? Мне-то хотя бы скажите! Я же Ваш… И тут он осёкся. Тот не провозглашал его своим парнем. Но в то же время они целовались не раз, да и доверие среди них царило. Кем они приходятся друг другу? — Чуя, пойдём со мной. Я тебе всё объясню. Парень, не задавая вопросов и не чувствуя скрытого мотива в словах учителя последовал за ним. Они поднялись на самый высокий этаж, но и там не остановились, они пошли к чердаку. — А зачем на чердак? Чтобы никто не мог нас увидеть? — Ну, почти. Чуе стало страшновато. Что он хочет с ним сделать? Но ноги почему-то покорно шли вперёд. — Я спёр ключ от чердака на вахте. Дазай вынул маленький железный ключик из небольшого кармана рубашки на груди и хитро улыбнулся. Он напоминал умелого преступника, который продумал своё злобное деяние до мелочей. Юношу затрясло. Он уже очень давно не наблюдал своего учителя в таком пугающем виде и успел отвыкнуть. — Чего Вы хотите? Чуя напрягся, нахмурил брови и сжал кулаки. — Хаха, не уж то подумал что я изнасилую тебя? Глупышка, я не совершу ошибку трижды. — ТРИЖДЫ? Так-так стопэ! Вы изнасиловали кого-то? — Скоро приедет полиция в школу, нам нужно поторопиться. Осаму повернул ключ в замочной скважине два раза и взял Чую за руку. В том помещении было темно. Только свет с лестницы, благодаря открытой двери, падал на пол. — Здесь находится проход на крышу. Мальчик округлил глаза. Он хочет спрыгнуть? Или скинуть своего ученика? Или скинуться вместе? — Д-дазай Осаму! ЭТО БЕЗУМИЕ! Я НИКУДА НЕ ПОЙДУ! Чуя вырвался из руки преподавателя. — Хочешь оставить меня одного перед смертью? Сердце мальчика было готово остановиться. Самый дорогой для него человек, единственный кому он мог доверить все свои слабые стороны хочет уйти из жизни. — Н-не надо… Осаму. От страха он даже назвал его по имени, будто это не его учитель а просто друг или одноклассник. — Я не хочу испортить впечатление о себе вам всем. Если они узнают, что я педофил, обо мне будет ходить дурная слава. Да и сидеть в тюрьме не охото. — Думаете, что если Вы станете суецидником, то о Вас будут думать лучше? НЕТ! ВЫ БУДЕТЕ СЛАБАКОМ В ГЛАЗАХ ДРУГИХ! Чуя задыхался в подступающих слезах, которые уже начали вытекать из небесно-голубых глаз. Дазай ничего не ответил и просто поцеловал его в губы. — Поверь мне, Чуечка. Это не такая страшная потеря. Найдёшь себе другого друга, кавалера, или кем ты меня там считаешь. — Неправда… вы… Вы лучше что происходило со мной в жизни, — Накахара перешёл на шопот, ведь через слезы говорить трудно. — Вы единственный, кому я могу доверять, кто не осудит меня за какие-либо дерзкие высказывания. Рядом с Вами я могу быть собой! Не будь Вас, в моей жизни не было бы смысла!.. одумайтесь… У бедняги не было сил держаться на ногах и он просто сполз на колени, держась руками за талию Дазая. — Поэтому-то я и позвал тебя. Чтобы ты проводил меня в мир иной. Осаму не стал дожидаться Чую и полез на крышу. А тот из-за своей истерики даже не заметил, что его учитель скрылся с горизонта. Но вскоре он очнулся. — ДАЗАЙ ОСАМУ! ГДЕ ВЫ? Он молниеносно забрался по стремянке вверх. Преподаватель уже стоял на краю крыши. — ДАЗАЙ, НЕТ! После этого выкрика, Осаму расставил руки, поднялся на носки и перенёс вес своего тела вперёд из-за чего полетел вниз. — НЕЕЕЕЕЕТ! Юнец, не помня себя и не видя дороги, бежал на своей максимальной скорости. Если его возлюбленный умрёт, жизнь для мальчика действительно потеряет смысл. Чуя был в отчаянии и даже забыл остановиться у края… Но понял это он в самый последний момент, когда уже ничего не поделаешь. Равновесие потерялось, в результате чего он полетел за ним… Тело учителя всё ещё падало и было живым, но чем-то напоминало мёртвое. Он остался точно в таком же положении, в каком был за секунду до прыжка. Школа состояла всего из пяти этажей, поэтому летели они не долго. Как только тело Дазая ударилось о землю и брызги крови выплеснулись из него, до Чуи дошло. «Я же тоже сейчас умру!» И сразу же, после этой мысли он почувствовал резкую боль и в его глазах потемнело. Он что, правда умер?… Темнота. Еле слышные звуки какого-то аппарата. Судя по всему, показывающего сердцебиение пациента. Чьи-то шаги. Какие-то голоса. Слова не расслышать… шорохи… — Чуя! Кто-то позвал его по имени. — Чуя! — кто-то повторил это вновь. Но звук был такой, словно ему бананы в уши засунули и он с трудом мог что-то расслышать. В глазах всё ещё кромешная тьма. Где он? На том свете? Это Сатана его зовёт? Или просто черти, которые притащили его в ад и хотят убедиться, что он проснулся и готов вариться в котле? Тогда откуда звуки аппарата, которому место в больнице? — Сердце бъется! Значит он точно не в аду, а в больнице. И это говорят врачи. Но для чужого человека эти слова звучали слишком озабочено. Что происходит? — Дышит… Чуя начал потихоньку приходить в себя. Звуки стали громче и чётче. Он попытался открыть глаза. Получилось, но лишь на половину и изображение было очень смутным. Можно было разглядеть лишь пятна белого, голубого и серого цвета. Некоторые из них двигались, а какие-то стояли на месте, ожидая его пробуждения. Вскоре стали видеться человеческие силуэты, но всё ещё размыто. — Чуя! Точно жив! И тут Накахара понял, что серое-белое пятно было его отцом в рабочей форме врача. Рядом крутились несколько его коллег. — Очнулся? И вдруг изображение стало чётким. Рыжик полностью пришёл в себя. — Пап… — Ох, Слава Богу! Наконец-то! Спустя два месяца! — Ч-что? Чуя ещё еле-еле выговаривал слова, но уже был способен удивляться. Он так долго отсутствовал в реальном мире? — Ты два месяца был в коме после падения. Я так переживал, что ты не выживешь! — Огай Мори, можете теперь покинуть помещение. Дальше уже не по Вашей специальности. Тот послушно удалился и врачи стали проводить всякие манипуляции. Минут через пять, когда разум Чуи полностью вернулся в норму, он тут же вспомнил о своём погибшем учителе. Он точно мёртв? Или так же погрузился в состояние комы? Неужели и правда прошло два месяца? Накахара почувствовал, что хочет непременно встретиться с Дазаем, если тот погиб — сходить на его могилу, если жив, но в коме — пройти к нему в палату. — Слушайте… Юноша подал свой всё ещё неокрепший голос. — Чего такое? — А тот мужчина, который пострадал вместе со мной как сейчас чувствует себя? — А, он в соседней палате. Всё ещё в коме. Женщина сказала это с таким наплевательским тоном, что это оставило в душе неприятный осадок. Но главное то, что его тело рядом и у парня есть возможность к нему заглянуть. После проверки здоровья, Чую перевели в другую палату уже без аппаратов искусственного дыхание и тп. Конечно, юнец надеялся, что пробраться к Дазаю будет легче, раз они были в соседних палатах, но теперь, после переселения, это будет сложнее. Кроме рыжика там находилось ещё пять человек, с которыми рыжик не захотел знакомиться. Ему было совершенно не до этого. Он лёг на спину и уставился в потолок. Тот был белый, стены тоже, да и вообще здесь почти всё было белое. Это как-то угнетало любителя тёмных оттенков. Единственное, что разбавляло эту белизну — букет красных тюльпанов, стоящих в вазе на подоконнике. Видимо их принесли кому-то из соседей по палате. Возможно той девушке, что лежала ближе всего к ним. Юноша стал грезить о своём возлюбленном, с которым ему, возможно, уже не суждено встретиться. Параллельно с этим, ему было жаль родителей, которые наверняка были в шоке и отчаянии, когда узнали о том, что их сын так сильно пострадал, и может уже не вернется к жизни. Так же ему было досадно от испорченной репутации учителя перед его семьёй. Это чертовски неприятно, когда твои родители негативно относятся к твоему объекту обожания (автор знает по себе). На следующий день к нему в гости зашла мама. — Привет, сынок. Наконец-то ты очнулся! Я так боялась услышать от врачей обратное… Было заметно, что на её глаза наворачиваются слёзы, из-за которых подводка и тушь скоро растекуться. Она тут же побежала обнимать Чую. — Привет, мам. Как твои дела? — Пока ты был в коме — ужасно, а сейчас просто чудесно. — Неужели твои дела зависят только от моего состояния? — А ты как думал? Я же мама твоя, разве может быть по-другому? Коё не переставала сжимать в объятиях свою маленькую рыжую драгоценность. Чуя тут же вспомнил, как они раньше обнимались с Дазаем и тут же его неплохое настроение испортилось. Но он постарался не показывать этого, чтобы не расстраивать Озаки. Вскоре к ним подошёл и отец. У него появился свободная от работы минутка и он решил потратить её на сына. — Чуя, я хотел спросить. Но вот зачем ты попёрся на драку с одноклассником на крыше? Ещё и из-за вас Дазай Осаму пострадал! — Ох, даже не говори мне! — с остервинением произнесла Коё. — Так бы и задушила этого ублюдка, и Чую нам покалечил и своего учителя! Какой одноклассник? Какая драка? Сначала мальчик не понял, о чём они говорят, но потом до него дошло. Дазай хитро перевернул ситуацию, выгородив себя и выставив приступником кого-то. Только… он же в коме? Как он передал это? Не смотря на странную информацию, он собрался с мыслями и ответил. — Ты знаешь меня, пап. Я всегда стремлюсь доказать свою правоту и когда это нужно могу перейти на кулаки. Но в этот раз не получилось… — Ну ладно, подрался. А на крышу-то зачем лезть? Это опасно! Озаки привыкла к импульсивному характеру Чуи, поэтому новость о драке её не удивила. Её волновало лишь её местоположение. Накахара вздохнул и перевёл тему? — Как там Дазай Осаму? — Вчера из комы выбрался, не задолго после тебя, — пояснил Мори Огай. — заодно и рассказал нам что всё-таки произошло. Сведетелей не было, поэтому выяснить было трудно. Всё начинает вставать на свои места. Но почему полиция не упомянула о содеянном ранее? Они же ехали за учителем в школу! Или же это очередная ложь и перевернутая ситуация? — Кстати, он к тебе скоро должен прийти. Учитель, узнав что ты жив и очнулся, непременно пожелал тебя увидеть. Пойду, схожу за ним. Одного его пускать после двух месяцев комы опасно. Мори удалился из палаты и пациент остался вместе с мамой. Примерно через минуту, на пороге уже стояла высокая стройная фигура, перебинтованная от шеи до кончиков пальцев и с замотанным глазом. Даже Чуя был не так сильно ранен. — Приветствую, мой любимый ученик. Его улыбка выглядила так, будто он никогда не пытался покончить жизнь самоубийством. Если бы не бинты по всему телу, то можно было бы подумать, что рыжику это всё превидилось. Он вновь хотел броситься к нему в объятия, но понимал, что в присутствии родителей это будет выглядеть очень странно. Поэтому, юноша сдержал свой пыл и сдержанно сказал: — Здравствуйте, Вам уже лучше? — Да, я очнулся только вчера, но уже стремительно иду на поправку. А как ты? — Да, тоже не плохо… Предательский ком вновь стал подбираться к горлу. При родителях ему тоже разводить нюни не хотелось, всё-таки он уже взрослый для такого, поэтому он держался как мог. Вдруг, на горизонте появился какой-то санитар. — Мори Огай, меня попросили передать, что нужна Ваша помощь. — Хорошо, уже иду. Пока, Чуя. — Мне тоже пора, сынок. Обеденный перерыв всё-таки на исходе. Я завтра к тебе приду. — Хорошо, буду ждать. Всем пока. — Но а я остаюсь. Дазай присел на край кровати. И стал пристально смотреть в глаза ученику. — Зачем Вы так поступили? Всё-таки рыжик был немного в обиде на него. — Как? Скрыл тот факт, что ты не подумав кинулся за мной? — Я не об этом… зачем было прыгать с крыши? Я не пережил бы Вашу смерть! Он потерял над собой контроль и слёзы потекли из глаз. — Эх, Чуечка, Чуечка… Тот обнял его и легонько поцеловал в шею, так, чтобы соседи по палате не заметили. Мальчик утнулся в плечо своего учителя и просто зарыдал. — Вы действительно стали для меня хорошим другом… и любовником… Осаму хихикнул и поцеловал рыжика в щёку. После ещё одного месяца восстановления, Дазай вернулся на работу. А Чуя временно был переведён на домашнее обучение. Осаму переодически приходил к нему в гости и работал репетитором. Родители предлагали оплату, но тот отказался. Он делал это не ради денег, а ради своего любимого рыжего комочка, из которого ему удалось вытряхнуть негативный подход к жизни. Так и изменился в лучшую сторону наш Чуя.