***
— Нет, Жак, мои нервы скоро не выдержат и я точно вас чем-нибудь огрею. Слово «огрею» Романова могла произнести лишь в гневе. И уж тогда на формальности было далеко наплевать. После обеда Сепари действительно предложил ей поучить его, мол Александра идеально знает весь дворцовый этикет и прекрасно владеет своей речью, а вот он при виде высокопоставленных особ и двух слов связать не может. «Все считают меня грубым и некультурным» — так отзывался о себе начальник тайной полиции. «Не то чтобы вы шибко дурного тона...» — говорила ему в ответ Александра. — «Просто вы слишком честны. А это не нравится никому.» Как оказалось, Сепари родился в самой обычной семье и сроду не знал про какие-то там манеры. Прошел войну – получил звание, а значит пришлось вертеться в высших кругах. И, естественно, некому было объяснить ему о правилах, которые присущи аристократии. Сама Александра долго билась с его полной уверенностью в том, что правду говорить приятно и даже полезно, улыбаться нужно только импонирующим тебе людям, а танцевать на, подчёркивая, балах совсем не обязательно. Вот как объяснить нормальному человеку, что всё это противное притворство – и есть тот самый верх галантности и воспитанности? — Без какого-либо такта вам никогда не пробиться в высший свет, — строго заявила Александра. — Так что либо вы принимаете мои советы, либо я оставляю попытки чему-то вас научить. — Хорошо, я постараюсь быть вежливым и всем улыбаться, — сдался Сепари. — Но ведь все точно поймут, что это не от чистого сердца! И засмеют меня ещё больше! — Поверьте, никто ни о чём не догадается. Людям легче и проще поверить в доброжелательность, чем отыскивать на вашем лице признаки лжи. — Глядя на вас, я не уверен, что другие представители аристократии настолько глупы, — с серьёзным видом говорит Сепари. «Глядя на меня, вы даже не подозреваете, что я императрица» — проносится в мыслях Романовой. — Я просто исключение из правил, — улыбается Александра. — В России меня бы давно уже засмеяли. — За что же? — За образованность. Понимаете, я, можно сказать, университет закончила. — Чтобы разбираться в законах и не попасть впросак, Романова и вправду прошла курс юридического факультета, на котором сама и настояла, и сдала экзамены. Конечно, результаты бы никак не повлияли на её дальнейшее правление, но Александре самой было важно написать хорошо, хотя бы для самой себя. — Понимаете, у нас женское образование практически не развито, — продолжала Романова. — Мне просто повезло. Я во Францию потому и приехала, уже невыносимо видеть напыщенных мужчин, особенно политиков, которые считают, что раз не дают девушкам право на обучение, значит они поголовно дуры. Слово «дуры» Александра тоже впервые сказала в формальной обстановке. Но с Жаком, как она уже привыкла его звать, можно было быть чуть-чуть откровенней. Он её не осудит. — Мадмуазель Екатерина, а вы, я вижу, революционно настроены. — Как начальник тайной полиции Сепари не жаловал мятежи, забастовки и революции. Но разве просвещение женщин должно быть незаконным? — У меня не настолько много связей и не такой уж высокий титул для подобного, — сказала российская императрица, невинно хлопая глазами. — Мне казалось, хорошее образование способно заменить подобные недостатки. — Как представителю низших классов, Жаку также пришлось добиваться всего самому. Поэтому он прекрасно понимал Екатерину и её неуверенность. — Потому что вы понимаете ценность знаний и умений. В отличии от некоторых. — Александра отлично помнила тех людей, что в начале её правления пытались запудрить ей мозги, считая правительницу наивной и неразумной девушкой, дорвавшейся до власти. — Мы оба прошли тернистый путь, прежде чем заслужить уважение. — Я склонна с вами согласиться. Казалось бы, ничего не может связывать русскую императрицу и французского начальника тайной полиции. Но их обоих часто недооценивали, принижали, порой даже отказывались считать за людей. Им обоим приходилось бороться с несправедливостью, отстаивать свои права, доказывать, что происхождение и пол не влияют на способности человека и так далее, и тому подобное. Это ли не доказывает схожесть судеб Александры Романовой и Жака Сепари?***
Бал был назначен на сегодняшний вечер. И вопрос – а почему это вы так не заблаговременно начали к нему готовиться, мсье Сепари, и что бы вы делали в случае моего отказа? – остался открытым. Тот наряд, который надела Александра, оказалось, было специально куплен для торжества, поэтому и выглядел дорого-богато. С прической проблем не возникло – её короткие кудрявые волосы стоило лишь расчесать и они тут же приняли приглядный вид. Также на голову полагалась заколка в виде цветка. В итоге из Александры вышла этакая красная герань. Неплохо, учитывая в каком «цветнике» ей предстоит оказаться. Сепари не придерживался её стиля, в его облачении основным цветом был синий. Александра размышляла: «Он гортензия или всё-таки василёк?» Но выяснять это у самого Жака она не решилась, лишний раз смущать его странными (и слегка глупыми) вопросами ей не хотелось. Вместо этого Романова молча села в карету, ободряюще улыбнулась Жаку и они отправились на бал. С одной стороны устроить торжество во дворце было помпезно и роскошно, но с другой – Наполеон будто приглашал своих врагов прямиком к себе домой, предлагая отличный шанс для покушения или даже убийства. Тем более бал-маскарад, где затеряться в толпе проще простого. — А почему мы с вами без масок? — поинтересовалась Александра, стоило ей узнать этот нюанс. Ну, вдруг её кто-нибудь да признает. — А что же нам с вами скрывать? — зажал ей в ответ логичный вопрос Сепари. — Только вашу красоту, может быть. — Хороший комплимент, — похвалила его Романова. — На балу обязательно скажите его какой-нибудь девушке. Она оценит. Подъехав к дворцу, Александра увидела много карет, похожих на ту, в которой ехала она сама. Возле главного входа столпилась небольшая очередь наряженных девушек и их кавалеров. В окнах здания ярко горели свечи, то и дело мелькали люди, приглашенная музыка едва доносилась до улицы. К вечеру немного похолодало. Стоило Александре выйти из кареты, как она тут же обхватила руками свои плечи и шумно выдохнула, готовясь, как и другие, простоять некоторое время возле главного входа. Без лишних слов Жак протянул ей свой камзол, получил в ответ кивок и улыбку и, взяв русскую императрицу под локоть, повел в сторону дворца. Научная многолетним опытом участия в светских мероприятиях, Александра выпрямилась, гордо вскинула подбородок и плавно двинулась, подстроившись под шаг Сепари. Перед ступеньками она приподняла подол своего платья пальцами и элегантно поднялась наверх, к главному входу. Перед тем как войти, Романова вернула Жаку его камзол, мысленно приготовилась к шквалу внимания к своей персоне и вступила внутрь. Пройдя вестибюль, она очутилась в огромном зале, посреди которого на потолке висела хрустальная люстра, отражающая пламя свечей и, тем самым, распространяя свет по комнате. Тот час же сотни глаз впились в фигуру Александры. Ещё больше – в её спутника. — Ух ты, неужели нашлась девушка, согласившаяся быть парой этому Сепари... — послышался шепот. — Да ведь он недавно повышение получил... — Ой, подумаешь, такая мелочь... — А этой, видимо, хватило. — Небось, она безродная, вот и уцепилась за единственную возможность побывать на императорском балу. — Вот только ведёт себя странно: глаз не отводит, походка тверда, взгляд спокоен. Словно королева! — М-да, на её фоне этот Сепари вообще блеклый. Надо было под стать себе искать. — Ему под стать только деревенщина! Александра про себя смеялась над ними. «Вот представили бы меня со всеми почестями, посмотрела бы я на ваше мнение» — думала она, усмехаясь. Но вот Жаку было не до шуток. Он не привык не реагировать на сплетни, потому каждое слово врезалось в его голову и не давало покоя. Если бы не репутация и не мадмуазель Екатерина, он бы давно поведал всем собравшимся своё мнение о них. Видя напряженное и встревоженное лицо своего компаньона, Романова легонько сжала его руку, выражая свою поддержку. — Не обращайте внимания, — прошептала она. — Они вам просто завидуют. И как только они покинули середину зала, так сразу всё присутствующие потерял к ним интерес и разбрелись по небольшим кучкам, обсуждая другие последние новости. Пристроившись возле окна, Александра стала ожидать появления пожизненного первого консула Франции. От шампанского, предложенного Сепари, она вежливо отказалась. Ещё не хватало потом нести ахинею перед Наполеоном. — Почему вы так напряжены? — решила спросить Романова у своего товарища по неприязни к светскому обществу, который ни на шаг от неё не отходил. — Самое страшное ведь позади. — Не думаю, что они так просто отстанут от нас. Стоит ожидать следующего удара. — Ну, если уж мсье Бонапарт тоже назовет меня глупой женщиной, а вас мужчиной без вкуса, я не сильно расстроюсь. — Он так никогда не скажет! — едва ли не закричал Жак. — Поверьте, мадмуазель Екатерина, я хорошо знаком с пожизненным первым консулом, чтобы сделать такой вывод. — Тогда чего из-за чего нам стоит переживать? Если вы не будете давать повода, никто не посмеет вас скомпрометировать, — Александра уверенно повернулась к Сепари. — Грудь вперёд и голову вверх! Ступайте, Жак, я и сама справлюсь. Вы же понимаете, что должны общаться в кругу мужчин, а не охранять меня весь вечер. Честно говоря, Сепари бы с большим удовольствием провел бы этот вечер вместе с ней. Но этикет обязывает лишать себя приятной компании. Как всегда. После ухода Жака Александра не присоединилась ни к какому женскому кружку. Слушать грязные сплетни, при этом мило улыбаясь и кивая, сегодня совершенно не хотелось. «Как же мне подойти к Наполеону?» — думала Романова, слегка прикусив губу. — «Может, слегка пококетничать с ним?» Слегка пококетничать – громко сказано. Александра никогда не пыталась выудить у мужчин информацию таким способом. Она намного лучше отшучивалась от флирта, чем флиртовала с кем-нибудь сама. От дальнейших размышлений её отвлекла громкая музыка, которая сопровождала нынешнего правителя Франции. Люди расступились по обе стороны от первого консула и склонились, выражая свое почтение. Александра чуть-чуть притормозила с поклоном – разглядывала ярко-красное одеяние Наполеона. Но через несколько секунд опустилась голова и русской императрицы. Стоило первому консулу пройти вперёд и заговорить с каким-то из своих генералов, люди вновь приняли исходное не взволнованное положение. Найдя свое положение весьма забавным, ибо ни один правитель никогда не преклонялся перед другим, Александра поняла, что успела упустить Жака из виду и он растворился в толпе. «Да куда же этот мистер честность делся?» — просматривая взглядом людей, думала Романова. — «Если он не представит меня Наполеону, как свою спутницу, то я не смогу завязать с ним диалог!» Наконец, разглядев вдалеке знакомый синий камзол, она сразу же поспешила к Сепари. Но с приближением к нему Александра стала постепенно замедляться, ведь увидела рядом с начальником тайной полиции самого Наполеона Бонапарта. Они уже что-то обсуждали, а так беспринципно лезть в чужой разговор – весьма некультурно. Романова так и застыла на полпути, размышляя идти ли до конца или зарекомендовать себя как благовоспитанную даму. — А, мадмуазель Екатерина, идите сюда! — Жак повернул голову, увидел недалеко стоящую Александру и, как ни в чем не бывало, позвал её, тем самым сделав выбор вместо неё. По лицу уставившейся на него Романовой так и читалось: «Ты что делаешь, дурак?! Нельзя так просто прервать беседу с первым, чёрт бы его побрал, консулом Франции из-за какой-то девушки!» Но, натянув милую улыбочку, она всё-таки подошла к Сепари. — Господин первый консул, это моя спутница – Екатерина Воронцова. — Для меня большая честь познакомиться с вами, — Александра сделала лёгкий реверанс. — А вы, Сепари, весьма разборчивы, как я вижу, — сказал Наполеон, рассматривая Романову. — Мадмуазель Воронцова, какой же случай свёл вас с ним? — Случай правосудия, если можно так выразиться. Жак помог мне доказать свою невиновность, — «Конечно, после того, как я устроила ему скандал» — в мыслях добавила Александра. — А я, как видите, помогаю ему в ответ. — Вы ведь спрашивали, почему сегодня я более уверен в себе? — обратился Сепари к Наполеону. — Так вот, это всё Екатерина. Именно она смогла мне разъяснить все тонкости дворцового этикета. — Только не подумайте, что я отличный учитель, — вставила своё мнение Александра. — Конечно, знания имеются, но, поверьте, Жак меня перехваливает. — Ах, вот значит как, — интонация Наполеона явно намекала, что больше он верит всё-таки своему подчинённому.— Мадмуазель Воронцова, вас в России учили быть такой скромной? — Нет, просто я трезво оцениваю свои способности, — Романова едва заметно усмехнулась. Да, её учили быть кроткой, сдержанной, да и вообще всем тем качествам, которыми должна обладать «настоящая» девушка. Но если бы им это удалось, Александра сейчас бы не стояла перед первым консулом, ибо была бы попросту не способна к побегу из страны без предупреждения. Ну, разве что Адама и Лизу она таки соблаговолила уведомить. — Вы из богатой семьи? — продолжал расспрашивать её Наполеон. Этот разговор уже слегка походил на допрос. — Да, — прямо ответила Романова, чтобы мсье Бонапарт не сомневался в её словах. — Но родители дали мне хорошее воспитание. — И поэтому вы ведёте себя как самодостаточная девушка, верно? — то ли Наполеон сделал ей комплимент, то ли решил поддеть. Александра не смогла понять. — Верно, господин первый консул, — кивнула она, склонившись таки ко второму варианту. — Вы считаете моё поведение несоответствующим для общества? — Ни в коем случае. Вы наоборот производите на меня приятное впечатление, — Наполеон обворожительно улыбнулся, отчего Александре захотелось побыстрее куда-нибудь уйти. Очень уж её напрягал этот открытый флирт первого консула. — Не согласитесь ли вы подарить мне танец? — глядя на собирающиеся в центре зала пары, спросил Бонапарт. После такого нескромного предложения не только Александра, но и Жак, до этого не понимающий смысла своего нахождения рядом с ними, впал в ступор. «Я как бы тут с кавалером» — хотелось сказать Романовой. «Она как бы тут с кавалером» — хотелось сказать Сепари. — Соглашусь, — коротко ответила Александра и, приняв руку Наполеона, двинулась за ним. Остановившись посреди зала, она поняла, что нормальный вальс у них не получится. Романова была такого же роста, как и Бонапарт, едва ли не выше. — Может, я станцую мужскую партию? — в шутку предложила Александра, кладя руку на плечо Наполеона. — А вы её знаете? — задал встречный вопрос Бонапарт. — Если бы не знала, я бы не предлагала. — На что же вы ещё способны, мадмуазель Воронцова? «На управление страной, как минимум» — На многое, господин первый консул. Заиграла музыка. Наполеон медленно тронулся с места и, придерживая русскую императрицу за талию, повёл её за собой. Во время вальса они не разговаривали. Из-за частых кружений в женской партии, а также наблюдением за тем, чтобы мсье Бонапарт не отдавил ей ноги, ибо танцор из него так себе, Романовой ничего не оставалось, как мысленно его проклинать. Хорошо то, что Наполеон не пытался выпендриться и не лез в середину зала, для демонстрирования своих способностей. Александра ловко прикрывала все его недочёты, поэтому со стороны они, казалось, чудесно вальсировали, пусть и выглядели немного странно. Первый человек в стране и какая-то иностранка. Вместе. Ну, не настолько вместе, но всё же. О Жозефине и речи быть не могло. Любая уважающая себя женщина никогда не согласится пойти с мужчиной, который почти в открытую ей изменяет, на мероприятие, где ей надо будет выглядеть милой и глупой дурочкой, даже с условием того, что этот мужчина – её законный муж. Но в данной ситуации сама Александра являлась той самой, «очередной». И пускай Романова ни за что бы не подпустила Наполеона к себе слишком близко, однако, некое чувство вины перед мадам Богарне поселилось в её душе. С самого детства она находилась в обществе сильной женщины – её бабушки. Именно Екатерина Алексеевна показала и доказала своим примером, что девушки имеют те же полномочия, что и мужчины, и не обязаны унижаться перед ними. Поэтому выбор Жозефины был абсолютно понятен Александре. Потому что на её месте она бы поступила бы так же. Задумавшись, Романова не заметила, как затихла музыка и вальс подошёл к завершению. Она бессознательным взглядом посмотрела на остановившегося Наполеона, моргнула, вернувшись в реальность, и вновь беззаботно улыбнулась. — Благодарю вас за танец, господин первый консул. — Не знал, что вы так хорошо можете справляться за двоих, — Наполеон легко улыбнулся, признавая свою танцевальную неталантливость. — Вы поэтому учили мужскую партию? — Я выучила её так, для разнообразия. — О том, что раньше она часто скрывалась под мужским именем, Александра решила не упоминать. — Хотя, до вас мне попадались партнёры и похуже. — Хотите сказать, у меня не всё ещё потеряно? — Возможно, — уклончиво ответила Романова. — Но в праве ли я указывать вам на ваши промахи, тем более такие незначительные? — В таком непринужденном тоне – в праве, — будто не замечая её настороженности, ответил Наполеон. — Тогда я была очень рада составить вам компанию, — Александра понимала, что скоро их разговор мог перейти на сплошные заигрывания со стороны Бонапарта, поэтому решила, что пора закругляться. — Хорошего вам вечера, господин первый консул. — Она поклонилась и сразу же отошла от Наполеона, дабы не услышать его прощальных слов, в которых наверняка бы проскользнула просьба остаться. В этот раз найти в толпе Жака не составило большого труда. Потому что он был поодаль от всей этой суеты и, оперевшись на одну из колон, безразлично оглядывал окружающих. Александра была более чем в хорошем расположении духа, ибо наконец отвязалась от кокетства мсье Бонапарта. Пробравшись через людей, она тот час же решила сообщить об этом своему спутнику: — Ваш первый консул ко всем проявляет такой интерес или я как-то перед ним отличилась? «Конечно, отличилась! Нашлась вон образованная какая!» — Увы, мадмуазель Екатерина, вы не стали исключением. Он со всеми красивыми девушками так себя ведёт, — Сепари нахмурился. — А вот вы не флиртуете так со всеми остальными мужчинами. — Я с ним не флиртовала, — строго заявила Александра. — Вы ревнуете меня на пустом месте. Мы с вами не в тех отношениях, в которых вы можете себе позволить подобное чувство. — Я ведь не хочу, чтобы вы были одурачены этим... — У Сепари язык не поворачивался назвать Наполеона «бабником». — Но вы так пристально на него смотрели, а потом этот вальс... — Он отвёл взгляд. — Да, я приревновал. Но больше мне хотелось вас уберечь от ошибки, которая может отпечататься на всей вашей жизни. — Жак, — смягчилась Романова после его тирады. — пусть по моему поведению при первом консуле и не скажешь, но он действительно меня не интересует. Я бы лучше провела то время в вашей компании, чем с ним. — Хотите сказать, он вам... противен? — Мсье Бонапарт просто не мой типаж. Вот и всё. Остаток вечера Александра провела в компании Жака, пускай и видела, что первый консул искал встречи с ней. Всё необходимое для деловых отношений она уже выяснила, потому с чистой совестью пряталась от него то за людьми, то за самим Сепари. И, чтобы окончательно не выводить мсье Бонапарта из себя, играя с ним в такие своеобразные «прятки», Романова заторопилась домой, сославшись на дурное самочувствие. «Всё равно нам ещё предстоит встретиться.» — думала Александра, сидя в карете и безучастно рассматривая ночные улицы. — «Только вот вместо легкодоступной, по его мнению, женщины пред ним окажется своевольная правительница Российской империи.»