Крик

Говорят, что иногда, если забыться на пару мгновений, можно потерять счет дням. Здесь, в ледяной пустыне Южного полюса, где прозрачно-холодные дни сменялись непрерывными полярными ночами, это было проще простого. Наша жизнь текла размеренно: мужчины днями пропадали на охоте в поисках кочующих буйволо-яков или тигровых тюленей, женщины вели домашние дела и присматривали за детьми, а подростки ловили рыбу на небольших, но крепких лодчонках. Несколько раз в год, когда кончались запасы дерева, судна отправлялись в дальнее плавание к острову Мурены и возвращались спустя несколько недель груженые изящными стволами снежных елей. А в одну нескончаемую ночь, которую горели лишь огни наших очагов, корабли вновь уплыли в темноту, но на этот раз мы не знали, вернутся ли они обратно. И в тот момент даже северное сияние, игравшее в небе, показалось мне отнюдь не небесными дорогами, по которым ступают наши боги, но равнодушным и холодно-красивым знамением чего-то неотвратимого. Изредка мы слышали, как где-то пугающе близко проходили судна, но не изящные и легкие на воде корабли под голубыми парусами, а стальные гиганты с вражескими алыми флагами. Воспоминания о воинах, которые без слов кидались в бой и создавали из ниоткуда смертоносные всполохи, заставляли нас тушить огонь и испуганно замирать, ожидая пронзительного гудка и треска льда под напором корабля-машины. Но они проходили мимо, оставляя за собой черные метели, задымленный воздух и растущий в сердцах холодный ужас. Полярная ночь перетекала в столь же длинный полярный день, смывая ощущение времени, а наша жизнь шла почти так же, как и всегда. Наши мужчины ушли на охоту, с которой они никогда не вернуться, женщины дрожащими руками пытались шить одежду растущим ребятишкам, а мы с Соккой все чаще вытаскивали почти что пустые сети или часами замирали с копьями в руках, поджидая рыбьи косяки. В моем горле скопился отчаянный крик. Я видела этот крик — в глазах Сокки и бабушки, в лицах уставших женщин, в беспечной радости их детей, еще не знавших или уже забывших, чем страшна война. Этот крик угасал в вязкой полярной ночи. И однажды на этот отчаянный звук пришел Он. Никто не ждал его — худощавого мальчишку с летающим зверем, сероглазого и чудного. Он ворвался в нашу окоченевшую жизнь ярким теплым ветром — хрупкая заморская птица из бабушкиных сказок, которыми мы грели свои последние надежды. Он был беспечен, юн и неуловимо могуществен, а его глаза отчаянно молили о помощи. С надрывом лопнул подтаявший многолетний лед, и он протянул нам руку, уводя прочь от дома, ставшего ледяной гробницей, — вслед уплывшим в войну кораблям. Наверное, у меня не было шансов.