Клоны в доме 2: Лечение недобольной

— Вызывали? — спросил Стас, заходя в кабинет и облокачиваясь на стену. Следом зашёл и Макс, и Кира, а потом и я, закрывая за собой дверь. Среди документов мы еле-еле разглядели Владимира Анатольевича — главврача нашей дурки. Мужик, даже при очень высоком росте, скрывался за огромными стопками документов и папок. Владимир Анатольевич поднял на нас взгляд и через половинчатые очки исподлобья взглянул на нас. — Да-да, ребятки, проходите, присаживайтесь. — главврач указал на мягкие диванчики, стоящие у стен, и отодвинул стопки важных бумажек от себя. В отличие от большинства медсестёр, Владимир Анатольевич был очень добродушным человеком. Он всегда угощал нас какими-нибудь вкусностями, которых было в большом дефиците в нашем обществе. — Как вы думаете, зачем я вас сюда позвал? — Предположу, что из-за Елены Дмитриевны и её шизы. — выплюнул Макс и скрестил руки на груди. — главврач усмехнулся. — Нет. Немного не из-за неё. — сказал Дмитрий Анатольевич. — Как успехи в лечении ваших, так сказать, недугов? — Всё просто замечательно, Саша перестала лунатить! — воскликнула Кира и придвинулась ко мне поближе. — «Как мило. Сегодня только мне рассказывала, что я опять у окна говорила «со своим Джокером»!» — проскользнула мысль и я хихикнула. Владимир Анатольевич вопросительно на меня глянул. — Прошу прощения. А Кира перестала во сне плакать, уже как неделю. — я тут же вспомнила про Кирины сны, которые она любит мне рассказывать по утрам перед завтраком. Главврач кивнул: — Просто замечательно. Если так пойдёт и дальше, то против вас перестанут использовать успокоительные вещества. Ну, я надеюсь, что перестанут. — замялся главврач. — По крайней мере, я им выпишу уведомления о прекращении. — Да что вы, Владимир Анатольевич? Елена послушает? — подколол того Макс. — Я не уверен что эта бля… — Большое спасибо, Владимир Анатольевич! — Стас очень быстро среагировал и закрыл рот своему парню, не дав закончить. Циркуль рассмеялся. — Да-да, она порой переходит границу, но вас это касаться не должно. А это как приз! — мужчина показал на пару пачек вкусных вафелек в виде сердечек. — Спасибо, Владимир Анатольевич! До свидания! — мы вышли из кабинета, положив вафли в рукава. — Если так пойдёт. Так не пойдёт! Когда нас выпустят? — возмутилась Кира, но Стас поспешил её успокоить: — Ты помнишь про наш планчик? Всё будет ок. Осталось узнать про доки. — Что за планчик? — неожиданно к нам подскочил Даня. Кира сжала руки и её зубы проскрипели самые отборные ругательства. — Какой планчик? — спросил Стас, непонимающе выдвинув бровь. — И… Ты вроде должен быть на капельницах? — Да, должен быть, но я ушёл оттуда! — все вытаращили глаза. — Это ты зря, пацан. Тебя побьют за такое! — протянула я. Парень занервничал, но постарался держать себя в руках, хотя это было слишком видно. — Принцесса, я хочу поболтать с тобой, как это было раньше. Почему ты не хочешь проводить со мной время? — заныл под боком Джокер и взял меня под руку. — Джо, я тоже хочу с тобой попиздеть, но я хочу, в тоже время, чтобы всё было как раньше: никакой психушки, никаких медсестёр и запретов, ничего из того, что есть сейчас в моей жизни, кроме друзей и тебя, конечно же. — мы шли с ним под руку, пока Макс и Стас что-то решали с Даней. Кира по-прежнему была не в духе и, идя рядом со мной до игровой, положила голову ко мне на плечо. — Я очень хочу увидеться с Мим и Родефом. Или чтобы ещё мы повеселились под куполом. Я просто хочу в страну Какраньшею. — ответила я и у меня по щекам потекли слёзы. — Я не хочу жить здесь и сейчас, мне хватает тебя, Джок, и фантазий во сне. Ты можешь мне помочь? — я расплакалась окончательно. В глазах защипало от обиды и понимания, что я не могу ничего сделать со своей нынешней жизнью. Я не могу написать заявление на отказ от принудительного лечения, потому что нахожусь в списке подозреваемых в убийствах клонов уже как год, не могу выйти на улицу. Просто четыре стены, медсёстры и длинные коридоры с решётками на окнах и дверях, как будто мы в клетках. Хотя, это так и есть. Кровать, игровая, столовая, и по новой. Всё! Это всё, что мы делаем. Это ужасно! Никакого разнообразия. Ну, хоть кормят вкусно. В тюрьме хуже. Но это несравнимо! Нельзя сравнивать лечебницы и тюрьмы. Или это одно и тоже?