Клоны в доме 2: Лечение недобольной

Я взглянула на настенные часы. 3 часа ночи, а мне совершенно не хочется спать. Я перевернулась на живот. — Солнышко, может быть ты ещё поспишь? — убаюкивающе сказал Джокер и погладил меня по голове. — И что сегодня случилось с Еленой Дмитриевной? — Я что, знаю? Это первый раз, когда в её словах не было издевательств. Я без единого понятия. «И скоро там, Макс со Стасиком додумают весь план?» Какой сегодня день недели? Я совершенно сбилась со счёта. — Вторник, принцесса. Сегодня разрешат помыться. Слушай. А что, если тебе самой придумать план побега? А? — Джокер встал и начал ходить по палате кругами, словно в тюрь… А, точно. — Знаю, звучит безумно, но можно попробовать устроить соревнования: Кто быстрее сбежит»! — мои глаза округлились и я приподнялась с кровати. — Чего?! Ты что, издеваешься? Хотя… Это предложение довольно не плохое, но нет! Подождём Стаса и Макса. — я жду уже 3 года. Три грёбанных года и подожду ещё, пока либо нас не отпустят, либо мы не сбежим. Снова утро! Я, пощёлкивая костяшкамм пальцев, встала с кровати и подошла к окну. Стена. Серая кирпичная стена, за которой свобода! — Каким образом Стас переберётся через эту стену и перетащит всех нас? — мысли в слух, ничего более. Кира потянулась и подошла сзади. — Доброе утро, солнышко. — девушка положила голову мне на плечо и обняла за талию. — Пойдём на завтрак, щас Елешка придёт. — Кира чмокнула меня в щёку и повела за собой в столовую. Точнее, к двери, которая оказалась запертой. — Ну, потом пойдём. — я так и не заснула этой ночью. Слова парней слишком уж воодушевили меня. Я уже не мечтала выбраться и плыла по течению, но река круто повернула в сторону и теперь осталось только ждать, когда будет возможность уцепиться за корягу. В коридоре послышались шаги. В дверном замке щёлкнул ключ. — Девочки, идите на завтрак, и мальчишек прихватите, а то они до сих пор спят. — в дверном проёме показалась Ольга. Она ухмыльнулась и, выпустив нас наружу, закрыла дверь. Вот есть же добрые люди, что не так с Еленой?! Мы за ручку, как самые лучшие подружки, пошли в палату за мальчиками. — Ребят, вы чего вообще? Моргалы свои пооткрывали и съебались с кроватей нахуй! — я рывком оказалась у коек и сдёрнула одеяла с парней. — Э… Блять. Сорян! — под одним из покрывал лежали две толстые подушки, а под вторым — два худых голых парня. Я накрыла их обратно, пока они не проснулись, и постучала по верхней тушке Макса. — Пацаны, пора на завтрак. Проснитесь! Макс! Стасик! — парни открыли заспанные глаза и, посмотрев на меня, улыбнулись. — О, Санёк. И Кирюша. — протянул Макс и зевнул. — А что так рано сегодня? — Да где рано-то? Уже… Восемь утра! Сука, сейчас раздавишь! — биполярник поднапрягся и скинул тело партнёра на мягкий пол палаты психушки. — Чуть не задохнулся, блять! — воскликнул Стас, вставая с кровати. — Зачётный хуй, Стасик. — подала голос Кира и вошла в палату, закрывая дверь. Стас встал в эффектную позу, выпячивая своё достоинство. В отличие от него, Макс, прикрывая член, быстро оделся и с ухмылкой посмотрел на красующегося парня. — Где они? — воскликнула в коридоре Елена. — Уу… Пиздец. — сказал Макс и подошёл к двери. — Если эти клоуны до сих пор в постели, то я их кастрирую! — стук каблуков приближался, с каждой секундой становясь всё громче и быстрее. — Блять, мы вас прикроем! — ляпнул Максим и дверь открылась. — Здравствуйте? — мы с Кирой стояли в углах рядом с дверью и молились чтобы воспитательница нас не заметила. — Что… Что это?! — вскрикнула она, смотря на обнажённого Стасика. Она резко к нему приблизилась и достала резиновую дубинку из-за пояса. — Прошу вас, мадам, обойтись без этого резинового приспособления для самоудовлетворения. — сказал Стас, ещё больше выпячивая свой член. Глаза Елены Дмитриевны налились красным цветом, как у быка, и она принялась лупить его резиновой дубинкой по чему только можно: по рукам, по ногам, по шее, по спине, по заднице. Я взяла Киру за руку и быстро вывела её из палаты. Я заглянула в маленькое окошечко с решётками: Максим, увидев, что мы вышли, начал останавливать Елешку и та, поняв, что Максим сильнее её, несмотря на явное недоедание, сдалась, оставив на Стасе многочисленные синяки. — Пойдём быстрее! — Кира потянула меня за руку в столовую и мы в ускоренном темпе побежали туда. — Парни — красавы! Только жалко их. — Знаешь у кого жалко? У пчёлки. — съязвив, я ухмыльнулась, а девушка стукнула меня в плечо. На завтрак положили овсянку. Очень даже вкусную, к слову, но порции, дабы мы не ожирели, и не умерли, и намучились находиться в психушке, всегда были очень маленькие. Тут подошли и парни. — Братаны, спасибо большое, что нас прикрыли. — Кира приступила к овсянке. — Сильно болит, Стасик? — я положила другу руку на плечо, но он поморщился, и я поспешно убрала её. — Прости… И что на счёт плана? — Ещё не всё продумано, набо быть уверенными, что всё пойдёт как надо. — задумчиво разъяснил Макс. — А куда мы после? — спросила Кира. — Всмысле, что мы будем делать потом? — Украв наши вещи и документы из камеры хранения, мы обеспечим себе итак достойное будущее. Пойдём работать кассирами, на пункты выдачи или грузчиками. И всё будет в порядке. — ответил Стас и я размечталась. Уже не помню, когда я последний раз видела Солнце не через стекло. Да уж… Но с этим что-то надо делать? И это что-то мы ежедневно улучшаем: постепенно создаём карту с камерами и разными кабинетами врачей, пытаемся улучшить отношения со всем персоналом психушки, чтобы, если что, они нам подсобили, а, также, разузнаём от других «сокамерников» про всю психушку в целом. А это очень многое для тех, кто заперт, и, извините, поссать не может нормально сходить, потому что велик шанс, что тебя не отпустят. — Вичук, где была? — спросила Елена, снова подойдя к нашему столу цмя «придурков». У самых дверей в столовую сидели «буйные», чтобы в любой момент охрана смогла оказать им сопротивление или помощь, потом мои любимые «сектанты», анорексики, а после них, в самом дальнем углу, поближе к раздаче, сидели мы. Так что, мы, в последнее время, вели себя очень хорошо. Наше маленькое общество было самым спокойным. — Ну, так что? — женщина подписала какую-то бумагу и, отдав охраннику, взглянула на меня. — Елена Дмитриевна, мы проспали. И вот… Пришли чуть позже. — я пожала плечами и продолжила есть. — Ага, только когда я проверяла вашу с Кирой палату, никого из вас там не было. — «Главное — не выдать себя!» Ольга отвела меня в туалет, потом Кира зашла за мной и мы пришли сюда. — ответила я на заявление Елешки. — «Ну что ты прикопалась, мразота?! Съеби уже!» — Елешка и правда отошла, но только для того, чтобы объявить, кто когда идёт мыться и прочую чушь. — У вас сегодня капельницы с D- и A-витаминами. Пятая палата — к главврачу подойдите после помывки. Тринадцатая тоже! — она назвала наши с мальчиками палаты и пошла к анорексичкам, чтобы опять впихивать в них еду. Одна из них — Аня — рассказала о том, что происходит с теми анорексиками, которые отказываются есть. Она сказала, что это «наказание» использовали и с ней. Приведя непослушного пациента в подвал, его заковывают в кандалы, будто из средневековья, и крепят все части тела к стулу, включая шею. В ноздрю засовывают трубку и с помощью шприца, так как анорексик отказывался проглатывать еду, вводили жидкое перемолотое блюдо через нос, не давая права не есть. Еда сразу, не попадая в рот, поступала в желудок. Вспомнив это, я поморщилась. Ужас. — Ну что? Пойдём к нашему Циркулю? Ха-ха! — Макс хихикнул и потянулся поцеловать своего парня, но тут же подлетела Елешка и дала ему по башке дубинкой. — Чтобы я большое этого не видела и не слышала! Понял? — парни кивнули, и воспитательница, удовлетворённая ответом, ушла.