Сборник анекдотов

Вся уверенность Никиты пропала как только он оказался возле квартиры Юры. В голове юноши рой мыслей. Хотелось убежать из-за стеснения и страха. Вот зачем он пришёл? Может это глупое совпадение? А надо стучать? А что говорить? Пока юноша мялся, дверь в квартиру открылась, где его ждал одногруппник с весёлой, но такой родной улыбкой. —Долго собирался стоять в подъезде? Проходи. Я видел тебя с балкона, когда курил, —одногруппник выглядел так по-домашнему, от чего на лице Никиты появилась умилительная улыбка.Он скромно вошёл, немного краснея. —Привет, —тихо произнёс юноша, разуваясь. —Мы сегодня уже виделись,—Юра видел как стеснялся парень из-за чего хотелось по-доброму засмеяться, но он держался, зная реакцию того,—ты предпочитаешь чай или кофе?—юноша провёл одногруппника до кухни. —Знаешь, если чай, то вдвоём, если кофе, то в постель,—неловко засмеялся Никита, не понимая почему ему стало резко так комфортно рядом с этим малознакомым человеком,—кхм, я буду чёрный чай. Юра всё-таки засмеялся, да так искренне и заливисто, что у юноши вновь пошла истома по телу, а вместо смеха вырвался протяжный стон. —Прости, я забыл…—Юра резко замолчал, тоже краснея, подмечая для себя красоту голоса одногруппника,—я постараюсь смеяться меньше. —У тебя красивый смех, но правда, смейся поменьше,—смущённо произнёс Никита. Юноша всё-таки сделал им двоим чай и, сев рядом, завёл какой-то простой диалог, без особого смысла. Парни проговорили до самого вечера. Обошлось без смеха и внезапных оргазмов, пока Юра не вспомнил о сборнике анекдотов. —Кстати, я же тебя позвал посмеяться над сборником анекдотов,—парень внезапно подорвался со стула и побежал в соседнюю комнату. Через минуты 2 он вернулся с маленькой книжкой в руках,—вот она,—Юра действительно протянул родственной душе сборник анекдотов. —Ты серьёзно?,—Никита с недоумением взял в руки книгу, не открывая её. —Я знал, что пара скучная, хотел тебя как-то развлечь… Да и всё было интересно, когда же ты на меня внимание обратишь, пришлось действовать самому,—с усмешкой юноша раскрывал свой коварный план, —Я сказал Серёге, что если ты начнёшь клевать носом в стол, то пусть мне напишет, а то как я узнаю, что всё сработало как надо? Никиту стала бесить эта насмешливая улыбка. «Так он всё знал и молчал?»,—возмущался в душе молодой человек, но лицо его было абсолютно спокойным. Никита медленно встал из-за стола, открыл рандомную страницу в сборнике и, подойдя к внезапно посерьёзневшему Юре, стал читать,—Режиссер театра говорит актерам: «Ну сколько раз можно повторять, что не я — драчистый изумруд, а ядра — чистый изумруд,—скорее от неожиданности или от того, что это читал Никита, Юра засмеялся. У юноши вновь свернулся узел истомы внизу живота, а дрогнувшие ноги, подтолкнули его к губам соулмейта. Юре казалось, что это сон: Никита сам упал в его объятия, такой ласковый и жаждущий. Юноша подхватил свою пассию на руки и понёс в спальню, отвечая на такой долгожданный поцелуй. Юра, уложив Никиту на кровать и нависнув над ним, стал покрывать лицо и шею парня мелкими поцелуями. Ладони аккуратно прошлись по подтянутому телу, задирая его толстовку. —Можно?—тихо спросил юноша, стараясь не нарушать, создавшуюся атмосферу томными вздохами Никиты. —Ты полгода мучаешь меня своим смехом, думаешь я сейчас встану и куда-то уйду? —пассивно-агрессировал возбужденный Никита, стараясь ухватиться за вновь смеющегося соулмейта. Без слов Юра стал стягивать с юноши одежду, не забывая про себя. Никита залип на прекрасное, спортивное тело напротив. Глаза без стеснения бегали по россыпи родинок, выступающим мышцам, длинным кудрявым волосам, которые так и манили прикоснуться, но Юра собрал их для собственного удобства, поэтому эта мысль покинула голову парня. Юра вернул своё внимание к возлюбленному, выцеловывая шею, спускаясь к груди и прессу молодого человека, иногда оставляя едва заметные следы. Никита коротко стонет, прикрывает глаза. Его тело становится чувствительнее в несколько раз: кожа покрывается мурашками, с губ срывается тихое мычание, а ноги сами по себе разъезжаются по кровати, как бы призывая к более активным действиям, ведь стояк напрочь отключает мозг, а руки Юры, которые кажется везде, доводят до исступления поглаживаниями. —Ты такой красивый,—Оторвавшись от ласк, прошептал Юра, вновь накрывая любимые губы в страстном поцелуе. Никита дергается от нетерпения, ему одновременно и стыдно за своё поведение, и хочется продолжения, но на поцелуй он отвечает, тихо постанывая. —Пожалуйста,—жалобно прошептал Никита, стараясь не смотреть на Юру. Слишком стыдно. Слишком хочется, а сказать не может. Но тот понимает без слов, его самого начинает штормить от возбуждения, поэтому без лишних промедлений он стал стягивать нижнее бельё с себя и Никиты, высвобождая измучившийся орган, вместе с громким и протяжным стоном. Юра потянулся за смазкой и презервативом, который пока отложил. Дабы обойтись без лишних травм, юноша стал медленно и аккуратно растягивать любовника, постепенно добавляя пальцы. Для Никиты время тянулось непозволительно медленно, но для себя он понимал насколько Юра внимательный и заботливый, сколько нежности в каждом взгляде и действии. Ему хотелось плавиться, растворяться в этих ласковых руках. Когда с подготовкой было покончено, а презерватив оказался на своём месте, Юра стал медленно входить в податливое тело. Никита прогибается в спине, льнет к любимому, желая получить такой необходимый поцелуй. И он его получает. Войдя до конца, Юра даёт возможность привыкнуть к чувству наполненности, целуя-целуя-целуя. Немного привыкнув, Никита двинулся на пробу, давая понять, что можно действовать активнее. Юра в ответ сжимает талию и начинает медленно двигаться. К томным вздохам и стонам добавляются хлюпающие звуки, из-за которых Никита краснеет. На теле молодых людей появляются испарины. Внезапно Никита издаёт слишком протяжный стон и снова тянет Юру к себе для нового поцелуя. Ноги скрещиваются на пояснице, чтобы стать ещё ближе. Юра не выдерживает, всё-таки срываясь на быстрый темп доводя и себя и Никиту до нормального, человеческого оргазма. —От живого человека получать оргазм куда приятнее, чём на парах от его смеха, —замечает Никита, лежа в объятиях своей судьбы, счастливо улыбаясь. Юра клянётся смеяться поменьше, а Никита ему не верит.